Неправильная омела

      Этой вечеринки Блум ожидала с волнительным предвкушением. Нет, в тяжёлые времена любое развлечение принимаешь как манну небесную. Да насладиться всё равно не можешь: сидишь как на иголках и ждёшь нового нападения. Надоело! Она скоро вообще забудет, как надо расслабляться, и к двадцати пяти годам с этими извечными стрессами покроется морщинами. Но Блум, как и любая в Алфее наивная феечка-фиалочка, верила в лучшее.       Со слов Стеллы, этот праздник проходит в Магиксе раз в год и отмечается в лучшем и самом дорогом ресторане волшебной столицы. Туда приглашены знаменитости, монархи и много прессы, чтобы на следующий день те несчастные, что не сумели прорваться на празднество, сгрызли локти от зависти, листая модный глянец и кричащие статьи в сети о жизни самых известных людей Волшебного Измерения.       Если бы не Стелла, Блум ни за что не попала бы туда. Впрочем, в способностях Стеллы Блум нисколько не сомневалась. А вот то, что заветные билеты получила и Лейла, стало сюрпризом. Не каждая королевская семья удостаивалась приглашения, иначе на всех бы просто не хватило места. Но, как оказалась, Лейла несколько лет рекламировала спортивные товары одного не самого прославленного бренда, чем и выбила себе местечко на этом празднике жизни.       Блум же прошла как «плюс один» и ничуть не была этим огорчена. Хотя поначалу её и кольнуло невысказанное заявление, что одного огня дракона мало, чтобы перед нею были открыты все двери. Эти слова висели в воздухе, никем не озвученные, но факт отсутствия у неё собственного билета говорил сам за себя.       Зал восхищал. Пол из светлого минерала с голубыми и лазурными вкраплениями; в нём, наполированном до блеска, отражались огоньки крошечных ламп, а бирюзовые жилы словно вспыхивали, как живой организм, заточённый в камне. Огромное пространство было свободно, столики ютились у стены напротив галереи окон в пол, и над ними пологом переплеталась живая цветочная ширма. С неё сыпались блёклые искорки, но они гасли прежде, чем достигали хотя бы половины пути до кружевных скатертей.       Было светло. Невесомые аквамариновые тюли беззвучно колыхались от сквозняка. Мраморные колонны, лепнина на стенах. Блум не была сильна в архитектуре, чтобы по достоинству оценить шедевр зодчих Магикса. И красотами убранства зала она скоро пресытилась и стала рассматривать гостей. Не слишком явно, чтобы не пялиться откровенно. Лица были незнакомыми, а наряды – один роскошнее другого.       Фея счастливо заулыбалась. Море света, яркие платья, вспышки камер и снующие между гостями юркие официанты в оливковых костюмах. Блум почти пищала от восторга, чувствуя себя маленькой принцессой в волшебной сказке.       Главный подвох вечера Блум заметила не сразу. Зал ровно посередине был расчерчен пополам светящейся белой линией. И только тогда Блум обратила внимание, что в части зала, где были она с подругами, не было ни одного мужчины. Все они обнаружились за линией и хитро переглядывались с гостьями.       – А я не сказала? – притворно удивилась Стелла на вопрос Блум. Глаза её светились весельем, и это выдавало её с головой. – Это фишка праздника Волшебной Омелы.       – Волшебной… омелы? Что? – Блум растерянно огляделась вокруг и уставилась на подругу. – Так, что ещё ты забыла мне сказать? – угрожающе нахмурилась она.       – Праздник Волшебной Омелы, – терпеливо объяснила Стелла, проведя пальцем по кромке бокала. – Волшебная Омела – это растение, обладающее разумом – Флора бы оценила…       – Ага, и именно поэтому она отказалась идти? – хмыкнула Муза.       – …оно понимает, когда под ним стоят мужчина и женщина, и требует, чтобы они поцеловались, а иначе выйти из-под омелы они не смогут.       – Что-то похожее есть и на Земле, – кивнула Блум. – Что-то вроде Рождественской традиции.       Губернатор произнёс торжественную речь. Гости общались с прессой. Муза с Лейлой оккупировали столик с закусками, намереваясь попробовать всё, чем изобиловал банкет. Стелла же рванула к фотографам, оставив Блум в одиночестве, потому что утащить её с собой не смогла.       На сцену, также поделенную пополам линией, поднялись молодая красивая девушка и седеющий мужчина, каждый со своей стороны зала.       – Это Элоиза – модель спортивного журнала, – пояснила Лейла. – А рядом с ней мистер Сантони, её отец и владелец бренда, который она сейчас рекламирует. Я работала с ним раньше.       Под гром аплодисментов они развеяли волшебство, и линия, разделяющая зал, исчезла. Свет приглушили, и с непривычки глазам стало слишком темно. Блум потянулась к лицу, но потом вспомнила, сколько Стелла возилась с её макияжем, и расслабилась.       Ненадолго.       – Обычно они выступают в роли ведущих, – кивнула Лейла, разглядывая красивую девушку на сцене.       – Ведущих?       – Сейчас увидишь, – ухмыльнулась Муза.       Ничем более не отделённые друг от друга, гости смешались, встречаясь с теми, с кем пришли, или просто ища интересную компанию.       – А теперь смотри.       По потолку, поначалу не замеченные ею, ползли лозы странного растения. Тонкие веточки с крохотными листочками, усеянные белыми горошинами, перемещались и застывали то в углах, то над выходами, а в некоторых местах даже над серединой зала.       – И-и-и-и, то, ради чего мы все сегодня собрались, – вещала эффектная брюнетка со сцены. – Конкурс на лучший поцелуй. Поехали!       Восторженный вопль зала был ей ответом.       – Короче, прикол в том, что в одиночку ты можешь обойти хоть все букеты – тут так это называется – и ничего тебе не будет. Но если ты под букетом окажешься с кем-то другого пола, придётся целоваться.       – Ну и бред, – отрезала Блум.       Вот тогда-то и зазвенел гонг, а на другом конце зала полыхнула ярко-рыжая вспышка света. Блум рывком развернулась, чтобы увидеть, как двое пожилых людей трогательно держатся за руки, окружённые волшебным барьером, а над их головой колышет листочками букет Волшебной Омелы. Они поцеловались, и гости наградили их аплодисментами.       – Ну не-е-ет, на такое я не подписывалась, – побледнела Блум под смех подруг и осторожно поползла к стеночке, подальше от толпы и чужих глаз. Чтоб уж точно никому не попасться и не застрять под чёртовым ползучим кустом. – Какая-то неправильная омела…       Стоит ли упоминать, что остаток вечера Блум провела, прячась за колонной и нервно поглядывая в зал? Она планировала постоять у окна с бокалом вина (ведь именно там было меньше всего букетов), любуясь видом фонтанов перед рестораном, но вышла накладка. Её платье точь-в-точь повторяло цвет тюлей, и Блум пришлось ретироваться в другую часть зала, чтобы не опозориться на всю вселенную.       Хотя несколько шустрых папарацци успели сделать снимки с нужного ракурса, и наутро Блум будет ждать неприятное открытие, но она пока об этом не знала. Улыбка её была дружелюбной, хоть и нервной. Плотный слой косметики скрыл румянец на щеках, и девушку отчаянно тянуло то почесать глаз, то приложить ладонь к щеке. Не так она представляла себе праздничный вечер. Гости веселились, для них поцелуи с незнакомцами, любимыми или друзьями на виду у всех не были чем-то особенным или смущающим. В отличие от Блум. Она-то не горела желанием лобзаться с первым встречным, даже если по правилам засчитывалось и невинное прикосновение губ. Она стеснялась. Смущалась. И ужасно бесилась оттого, что не может просто сбежать с проклятого вечера, наплевав и на свои грандиозные планы, и на забытые намерения развеяться и отдохнуть. Выход был перекрыт проклятой омелой, и Блум до дрожи боялась столкнуться под букетом с каким-нибудь мужчиной.       Она боялась и того, что подумают о ней – знаменитой героине – другие гости. Потому что, ей казалось, она вела себя не так. Подозрительно, наверное. Забилась за колонну и поглядывала оттуда на праздник, словно боясь присоединиться. Несколько раз к ней пробовали подойти официанты, но Блум шарахалась от них, как от прокажённых, и вскоре её оставили в покое. Своим страхом она привлекала внимание, хотя изначально планировала совершенно обратное.       Всё, чего ей хотелось, это просто дождаться окончания. И плевать, что всё веселье пройдёт мимо неё, и новое платье так и останется невыгулянным. А бирюзовый цвет ей невероятно шёл. Лёгкая воздушная ткань делала из неё настоящую фею, цвет поразительно подчёркивал синеву глаз, ажурные кружева по подолу и такие же кружевные перчатки дополняли наряд. Молочные бусины серёжек и нить жемчуга на шее делали её образ невинным. Ещё за несколько часов до праздника, крутясь перед зеркалом в комнате Стеллы и сгорая от предвкушения, Блум мечтала, что покорит всех и, возможно, даже с кем-то познакомится. Но она не хотела знакомиться так. Чтобы общение начиналось с поцелуя.       Её передёрнуло, она втянула голову в плечи и осторожно выглянула из-за колонны. Вот так и рушатся надежды. А всё Стелла виновата! Не могла раньше предупредить? Вот же любительница сюрпризов…       Злиться на подругу Блум не могла: для жителей Магикса жизнь была проще. Иное мировоззрение, свободные нравы и открытость всех вокруг до сих пор поражали Блум. На Земле было не так. И именно она отличалась от них, и к этому стоило привыкнуть. Приспособиться.       Стелла щебетала с каким-то молодым мужчиной в ярко-сиреневом костюме, прямо перед этим смачно чмокнув его в губы и оставив на нём след от помады. Муза продолжала налёт на закуски, прерывая сосредоточенное жевание очередного кулинарного шедевра дегустацией коктейля неестественного цвета. Коктейлями её снабжала Лейла, и девушки как будто ничуть не боялись перебрать со спиртным и попасться на камеру в неприглядном свете.       Их попытки вытащить Блум на люди провалились с самого начала. Блум сглотнула. Проклятые растения и вправду были живыми. Они не останавливались на одном месте долго и постоянно перемещались по всему потолку, опутывая тонкими стеблями лампы и колонны. Ей приходилось постоянно следить, чтобы эта пакость не оказалась над ней, и Блум не могла расслабиться ни на секунду.       Но ничто не длится вечно. И праздник подходил к концу – чего Блум ждала с великим нетерпением. Но вот прозвенел гонг, перед глазами замерцала рыжая – словно огненная – пелена, и большинство взглядов обратилось к Блум. Она сглотнула. Нет. Да быть не может.       Наверно, официант какой-нибудь всё-таки подкрался к ней.       Медленно задрав голову, Блум с какой-то обречённостью увидела над собой букет волшебной омелы, игриво помахивающий ей маленькими листиками.       Она обернулась. И сердце упало в пятки. Никакой это был не официант. И глядя в прозрачные, как льды Омеги, знакомые глаза, Блум осознала вдруг, что её уединение прервали намеренно. Она не верила в совпадения.       – О. Признаться, это было неожиданно, – не скрывая ухмылки, своим невозможным тоном выговорил Валтор.       Как она не скончалась на месте, одному Дракону известно.       Длинное платье скрыло, как напряглись её ноги, напружинились, готовые унести хозяйку с линии атаки или бросить вперёд, на врага. А Валтор состроил на лице выражение крайнего удивления, и Блум готова была поклясться чем угодно, что он виртуозно играл.       – Ты… – зашипела она не хуже змеи.       В зале пронеслись шепотки. Блум не была уверена, что многие из присутствующих вообще знают, как выглядит Валтор, но верила, что Стелла непременно поделится со всеми, хотят они того или нет, с кем умудрилась застрять под омелой её лучшая подруга.       Только этого ей и не хватало для счастья.       – Я, – кивнул маг и с хитрым прищуром изобразил полуулыбку. – Давно не виделись, Блум.       – Вчера ж встречались, – напомнила она, сжав кулаки. Битва была жаркой, но победа снова была на стороне Винкс. – С памятью туго стало? Зачем ты пришёл сюда? – гневно прошипела она и вдруг её брови поднялись. – Ты… ты подкрадывался!       Она задохнулась и несколько мгновений хватала ртом воздух.       – Ты подкрадывался ко мне со спины, и если бы не эта чёртова омела, ты…       – Нет, Блум, если бы ты соизволила прятаться от поцелуев не под омелой…       – Её здесь не было!       – Впрочем, эта несомненная случайность крайне приятна.       – Это ты подстроил! – Блум чуть не плакала. Все смотрели на неё алчными взглядами и ждали, когда она сольётся в страстном лобызании со злейшим врагом. – Я не собираюсь потакать тебе. Я ухожу!       – Блум, – попытался позвать Валтор, но Блум не слушала.       Не меньше сотни взглядов жадно следили за ней. А всё, чего хотела Блум, это превратиться и размазать наглеца по стене. Но за такой выверт на публике Блум могла поплатиться репутацией. Но целоваться с Валтором… Увольте, ни за что!       И пышущая злостью фея с размаху впечаталась носом в волшебный барьер.       Она застонала, согнувшись пополам и потирая ушибленный нос. Отступив на шажок назад, она резко выпрямилась, развернулась и вскинула руку, чтобы всыпать мерзавцу затрещину. Но Валтор был быстрее. Шагнув ей навстречу, он перехватил Блум за подбородок и прильнул к её губам.       Всё длилось какое-то мгновение – Блум даже понять ничего не успела. И вот перед нею уже никого не было, магия омелы развеялась, а сквозь шум в ушах едва пробивались жиденькие аплодисменты.       Она прислонилась спиной к злополучной колонне, прижала ладошки к губам и тихо жалобно застонала. Часто моргая, Блум водила взглядом перед собой, но впереди были стена, оплетённая лианами с цветами, несколько пустых столиков и не следа мерзавца, посмевшего украсть её поцелуй и опорочить на всё Волшебное Измерение.       Промокнув подушечками дрожащих пальцев мокрые уголки глаз, Блум подхватила подол платья и устремилась к выходу. К чёрту! Для неё это уже слишком. Это же Валтор! Тот самый, который сеет хаос во вселенной, ведёт себя как настоящий психопат и каждый бой превращает в издевательство и фарс. А для Блум поцелуи не были чем-то обыденным, как то диктовали ей порядки Волшебного Измерения. Здесь вполне нормально было чмокнуть своего знакомого в щёку или в губы, и это не считалось намёком, проявлением откровенной симпатии или заигрыванием. Просто народ Магикса был открытым, дружелюбным и свободным.       Впервые Блум подумала, что такие свободы ей даром не нужны.       Пробираясь к выходу, она мысленно перебирала, что в первую очередь нужно упаковать в свой чемодан для побега на Землю. В пылу эмоций однажды она даже дала ему название, настолько часто приходилось его использовать.       Увлечённая душевными терзаниями, Блум не заметила, что врезалась в чей-то бок, но готова была поклясться, что ещё мгновение назад там никого не было. Он словно выскочил прямо перед нею!       – Думаю, это судьба, Блум, – под звон гонга провозгласил Валтор, притягивая подавленную фею к себе за талию и нависая над нею.       – Не смей… Только попробуй!.. – прошипела она ему в лицо, вцепившись побелевшими пальцами в лацканы его бархатного чёрного пиджака. Её губы дрожали то ли от злости, то ли от непролитых слёз и жалости к себе и своему целомудрию.       Даже своему бывшему парню Скаю Блум не позволяла целовать себя раньше, чем после хотя бы двух лет отношений. И Скай не выдержал воздержания и отстранённой холодности недотроги и предпочёл переметнуться в гостеприимные объятия доступной Диаспро.       И скатертью дорога.       Блум протестующе замычала, когда Валтор мягко прикоснулся к её сжатым губам, опалив тёплым дыханием. Его ладонь опустилась на её затылок, не давая отстраниться. И Блум почувствовала, как он лизнул её верхнюю губу, а после несильно втянул её в рот.       И так же быстро исчез, словно испарился.       Глотая слёзы унижения, Блум задыхалась от скручивающего ощущения страха и стыда. Ей вслед летели слова ведущего, что Блум мухлюет, и засчитывается в голосовании только первый поцелуй.       Ей было плевать. Она вообще не хотела участвовать.       Наконец пролетев через весь зал почти бегом, она шмыгнула за двери и устремилась к выходу из ресторана.       Очередная вспышка перед глазами и огненно-рыжий барьер, за последние минуты ставший ненавистным.       Зарычав, фея развернулась, запуталась в платье, но руки Валтора не позволили ей упасть.       Блум чуть не плакала. Сдерживая злые слёзы, обиженная на весь мир, уже не пытаясь вырваться или отсрочить неизбежное, она смотрела, как Валтор наклоняется всё ближе к ней, неотрывно смотря в её глаза. Она тихонько хлюпнула носом, уперевшись ладошками в его грудь. Чуть надавила. А толку-то… Он притянул её к себе за талию, сжимая её достаточно крепко, чтобы не дать сбежать.       – Я отомщу, – шёпотом пригрозила фея, смотря на него во все глаза.       – Это вряд ли, – Валтор наклонил голову вбок и легко провёл пальцами по её щеке. Блум выдохнула, подавив порыв воспротивиться и сбежать – барьер всё равно не позволит.       Когда её талия снова оказалась в плену его рук, Валтор приблизился к ней, и Блум рывком отвернула голову. Губы скользнули по щеке, мазнули по уху и плавно спустились к шее.       – Что ты делаешь? – её слова свистящим шёпотом отразились от стен, пока невесомые поцелуи ласкали тонкую кожу её шеи, спускаясь к плечу. У неё закружилась голова. Блум стиснула бёдра и надавила на грудь Валтора, чтобы оттеснить, но его широкие ладони перетекли ей на спину и легли на поясницу и между лопаток.       Она вдохнула через рот и закрыла глаза. По коже побежали мурашки. Слишком нежное прикосновение горячих сухих губ было неожиданно приятным, если забыть, что её поймал Валтор и удерживает против воли.       Блум всхлипнула и закусила губу. Валтор отстранился и поймал её взгляд. Его глаза казались ей красиво-голубыми, почти синими в полумраке пустынного холла. И когда он склонился к её лицу, Блум послушно разомкнула губы.       Далеко прозвенел гонг, освобождая Блум из плена. Она врезалась спиной в стеклянную запертую дверь. Не отрываясь от её губ, Валтор огладил её бока и сжал бёдра, потянув их на себя. С губ феи сорвался тихий стон.       Он ласкал её губы, словно ничего ценнее не было в мире. Неожиданно нежно и трепетно, и Блум невольно поддалась ласке, сражённая эфемерным ощущением заботы.       Несмелые прикосновения языка щекотали губы. Грудь Блум быстро поднималась и опускалась от частого дыхания, и фея, разомлев от странного прилива нежности, от порхающих под сердцем бабочек и жара на коже, обняла Валтора за шею.       – Ты восхитительна… – шепнул он ей в лицо так тихо и быстро, что она решила, будто ей послышалось. И вовлёк её в новый поцелуй, завладев её губами, и движениями языка приглашая открыться и зайти чуть дальше.       Блум лизнула в ответ, пощекотав его язык, и почувствовала, как он ворвался в её рот.       Тихо застонав, она сжала пальцами светлые мягкие волосы у корней.       Слушая хриплые стоны Валтора, по-настоящему кружащие ей голову, Блум забыла обо всём на свете.       С ней никогда не случалось ничего подобного.       Она даже никогда не целовалась с мальчиками.       Это было неописуемо приятно, вот так прижиматься к другому человеку, чувствовать его дыхание на своём лице и ощущать вкус мягких суховатых губ.       Она почувствовала себя особенной.       Окрылённой.       Взбудораженной, как никогда.       До мурашек, до дрожащих коленок.       Она не могла себе такого позволить.       Валтор отстранился первым. Пронзив её хищным, голодным взглядом, он провёл пальцами по её щеке и пропал так быстро, словно его здесь никогда и не было. Лишь несколько звонких шагов до выхода из ресторана разорвали тишину, хлопнула дверь, и всё смолкло.       Блум всхлипнула. Громко, надрывно. Отчаянно.       Губы до сих пор горели и хранили вкус запретного поцелуя, а в животе порхали мириады бабочек.       Дурочка… Какая же дурочка!       Так не бывает.       Нельзя влюбиться с первого поцелуя.       Возненавидеть с первого взгляда и влюбиться, вкусив мёд его губ.       Съехав спиной по гладкому стеклу, Блум уронила голову на грудь, поджала под себя ноги и жалко спрятала лицо в ладонях.       Безлюдный холл наполнили громкие рыдания.