Canvas Of Ice, Brushes Of Blades.

Тэхён не разговаривал до конца путешествия по Японии. Он почти не выходил из своей комнаты, в то время как Чонгук в эти дни тренировался еще усерднее, чем обычно если это вообще было возможно поскольку он все еще чувствовал на себе губы Тэхена. Тэхён не мог набраться смелости, чтобы встретиться взглядом с Чоном, ни на гала-ужине, ни на праздновании в Сеуле. Время от времени он чувствовал на себе его взгляд, но никогда не отвечал ему взаимностью. Даже сейчас, когда двое фигуристов были в раздевалке, переодеваясь после нескольких часов тренировки, глаза Тэхена были устремлены в землю, пока он расшнуровывал коньки, медленное движение пальцев контрастировало с хаотичными мыслями, крутившимися в его голове. Беспокойства, надежды, разочарования, апатия, все эти отчаянные эмоции наслаивались одна за другой, до такой степени, что у него начались головные боли. Речь шла не только о предстоящих Олимпийских играх, которые были все ближе и ближе, и это не было полностью связано с Чонгуком и их недавним инцидентом. Это была его лодыжка, которая снова начала болеть, боль была другого рода, тянущая, но постоянная, но все еще присутствующая. — Думаешь, между ними что-то произошло? — прошептал Чимин Ыне, наблюдая за происходящим перед ними с чувством дежавю. На этот раз от двух фигуристов, казалось, исходило другое напряжение, их прежние позиции каким-то образом изменились, как будто Тэхён теперь избегал Чонгука, а не наоборот, как это было последние несколько месяцев. –Я не знаю, — подумала Ына, тоже заметив странное поведение. –Мой брат мало, что говорил после Гран-при... — Я попробую поговорить с Тэ, — кивнул Чимин. Ына вздохнула, уже предвкушая трудный путь, который предстоит пройти, чтобы заставить Чонгука открыться.  — И я поговорю с братом. Тридцать минут спустя Чимин предложил проводить своего друга домой под предлогом того, что ему нужно купить в этом районе рождественские подарки. Во время их путешествия Тэхён молчал, словно погруженный в свои мысли, настолько тихий и унылый, что Чимин не знал, как начать этот трудный разговор. К его удивлению, Тэхён начал говорить первым. — Как дела у Юнги? Чимин почти мгновенно улыбнулся, услышав знакомое имя.  –Отлично. –Я видел, как он на днях приехал в аэропорт, — заметил он, вспоминая теперь уже блондинистого хоккеиста, ожидавшего Чимина у выхода с букетом роз в руках. –Я до сих пор не могу поверить, что он действительно появился с цветами. – другой покачал головой, покраснев. –Я бы никогда не отнес его к романтическим типам. Чимин хихикнул. — Да, я тоже. Моя мама его не принимает, говорит, что он отвлекает и что мне следует сосредоточиться на соревнованиях. — К черту твою маму, — невозмутимо произнес Тэхён, заставив Чимина горько усмехнуться. К сожалению, плохие родители, похоже, входят в комплект поставки каждого элитного спортсмена. Чем успешнее ребенок, тем жаднее становятся его родители. Чимин, Чонгук и Ына привыкли к этому, но Тэхён все еще боролся с этим изо всех сил ради своей матери. — Я видел, как ты сегодня выполнил четверной аксель, — Чимин сменил тему, избегая пока поднимать тему с Чонгуком. –Да, — кивнул он, без энтузиазма в голосе. –Однако он все еще недостаточно закручен. Именно по этой причине они с Ириной решили не выставлять его на финал Гран-при. Это все еще было слишком рискованно. По сравнению со всеми остальными четверными прыжками, аксель требовал четырех с половиной оборотов, что делало его скорее пятикратным прыжком, чем четверным. Добавление этого небольшого полувращения к невероятно сложному элементу подразумевало необходимость огромного увеличения скорости, силы и контроля, чтобы набрать достаточную высоту, чтобы перевернуться в воздухе четыре с половиной раза и поглотить силу, возникающую при ударе. Если падение с тройного акселя уже было жестоким, то столкновение со льдом после четверного могло оказаться смертельным. Чимин наклонил голову.  — Тебя это беспокоит? — Не совсем, — признался Тэхён, поскольку обычно он был более чем осторожен с этим прыжком, никогда не торопился. –Я имею в виду, что хочу принести его на Олимпийские игры, поэтому, конечно, я нервничаю поэтому поводу, но это не то, что беспокоит меня больше всего сейчас. — Так что же тогда? – Чимин действовал осторожно, надеясь, что не спугнет его этим вопросом. –Ты хочешь поговорить об этом? Тэхён признался: –И да, и нет. – он даже не знал, с чего начать. Учитывая его лодыжку и всю ситуацию с Чонгуком, он чувствовал, что его жизнь медленно, но верно рушится. — Ты всегда был таким, — вздохнул Чимин. –Даже когда мы стали ближе, ты так и не рассказал мне о своей жизни, своих переживаниях, и это действительно хорошо, но… –Это то, что друзья должны делать? – Тэхён закончил за него. — Нет, друзья остаются, несмотря на все это, — успокаивающе покачал головой Чимин. –Я просто думаю, что если оставить все внутри, это не исчезнет волшебным образом. Напротив, я боюсь, какой бы секрет ты ни спрятал внутри себя, он будет становиться все больше и больше, пока не поглотит тебя полностью. Несмотря на резкость, эти слова были правдой. И Тэхён это знал. Дело было не только в Чонгуке. Это было его решение переехать в Россию на четыре года, сбежать из этого мира, сбежать не только от своих чувств, но и от своих тайн. — Иногда мне так больно, — прошептал Тэхён, голос был таким слабым, что надломился. — О, Тэхен, — Чимин сочувственно посмотрел на него, потянувшись, чтобы обнять за плечи. Он заикнулся в своих словах, чувствуя себя странно уязвимым перед своим лучшим другом.  — Я даже не знаю, откуда эта боль и почему я ее чувствую, я просто знаю, что она есть, и… и даже если мы не разговаривали последние четыре года, даже если он сейчас меня ненавидит, я все равно… – он поджал губы, чтобы не выплеснуть слова, которые он так боялся сказать. Чимин успокоил его, поглаживая спину. — Тэ, все хорошо. — Это нехорошо, — покачал он головой. –И ты прав, эта… эта штука поглощает меня изнутри, заставляет вести себя как кто-то другой. Я всегда так злюсь и… мне надоело чувствовать себя так паршиво. –Не будьте слишком строг к себе. Мы все находим способы выжить, особенно в этой токсичной индустрии, — успокоил его Чимин, догадываясь, что он имел в виду Чонгука, но также подразумевал фигурное катание. –И я знаю, что тебе, вероятно, не понравится услышать то, что я собираюсь сказать, но я думаю, тебе действительно стоит попытаться разобраться с ним, начиная с того, что произошло четыре года назад. — Проблема в том, что я понятия не имею , что произошло в тот день, Чимин, — признался Тэхён одновременно раздраженно и побеждено. — В один момент мы были счастливы, а в следующий Чонгук просто перестал со мной разговаривать. Как бы я ни старался, как громко ни кричал, ни умолял, он полностью отгородился от меня, как будто только что воздвиг между нами непроходимую стену. Чимин был удивлён этим признанием. Словно стоило одному признанию ускользнуть, как остальные разлились, как река. Он не ожидал, что Тэхён что-то расскажет, и не подготовился, как отреагировать. Конечно, он знал, что у Чонгука плохой характер, но избегать Тэхёна? Отказываешься разговаривать с Тэхеном? Вытеснить его из своей жизни? Должно быть что-то еще. Чего-то не хватало. В то время было очевидно, что эти двое были больше, чем друзьями, они всегда были рядом и старались быть незаметными, даже если Чимин часто ловил их, ускользающих с катка вместе, рука об руку. За все годы, которые он провел с младшим, Чимин никогда не видел Чонгука таким счастливым, как с Тэхеном. На самом деле, за все годы, что он его знал, Чимин ни разу не видел Чонгука счастливым. — Тогда спроси его, — посоветовал Чимин. — Спроси его еще раз, спроси его сейчас. — Если он не сказал мне тогда, почему ты думаешь, что он расскажет мне сейчас? Что-то изменилось думаешь? — задавался вопросом Тэхён, чувствуя безнадежность. –Я думаю, что, да. В тот же момент на другой улице близнецы Чон вели совсем другой разговор. –Мне еще нужно купить столько рождественских подарков, — громко вздохнула Ына. Зимние каникулы быстро приближались, хотя формально у фигуристов отпуска не было. — А у тебя действительно так много друзей? — пошутил Чонгук, заслужив в ответ толчок. — Придурок, — усмехнулась она. Чонгук поддразнил. –Эй, ты не должна неуважительно относиться к старшим людям, сестренка. — Неважно, — она полностью проигнорировала замечание брата и вместо этого задумалась. — Как думаешь, мне тоже стоит купить что-нибудь, Хосоку? —Почему бы и нет? – Чонгук приподнял бровь. По сути, они встречались. –Я не знаю, я не хочу, чтобы он чувствовал себя некомфортно или странно из-за этого. Он пожал плечами. –Ну, он тебе нравится, не так ли? Между близнецами Ына была гораздо более открытой, чтобы говорить о своих чувствах, в отличие от Чонгука.  –Да, — призналась она, — Но он никогда не делал ничего, чтобы показать мне, чувствует ли он то же самое. Я имею в виду, что мы просто пару раз тусовались за пределами катка. — Подари ему сотню подарков, — сказал Чонгук себе под нос, достаточно громко, чтобы Ына услышала. Она ткнула брата локтем, глядя на него.  — В любом случае , я не могу понять, каковы намерения Хосока. В одну секунду он обращается со мной как со своей девушкой, а в следующую полностью меня игнорирует. Это сбивает с толку, понимаешь ? Ына пыталась перевести разговор на Тэхёна, но, как оказалось, ей не пришлось слишком стараться, когда Чонгук косвенно ввёл ее в разговор. Даже если она этого не осознавала. –Что, если он поцеловал тебя из ниоткуда? — задался вопросом он, внезапно подумав о конкретном человеке и почувствовав, как при воспоминании у него покалывают губы. –Гипотетически, конечно. Считаешь ли ты это решающим шагом? Ына нахмурилась. –Ну, а кто бы не стал? Я бы удивилась, особенно если бы это произошло совершенно неожиданно. — Но ты была бы счастлива? Даже если тебе кажется, что его намерения неясны, и иногда ты не понимаешь его поведения. Тогда она была уверена, что разговор больше не о ее отношениях с Хосоком. Ей пришлось сделать паузу и обдумать свой ответ, зная, насколько деликатным был этот вопрос для ее брата. –Ну, — начала она, — Если бы это произошло, гипотетически, я бы сказала, что действия говорят громче, чем слова. Чонгук не ответил, погруженный в свои мысли. В последнее время он много думал о Тэхёне, начиная с его поведения на Гран-при и заканчивая их первой встречей в Сеуле после его возвращения из России. В тот день, когда они встретились взглядами после столь долгой разлуки, у Чонгука едва хватило сил выдержать взгляд старшего посмотреть на те большие глаза, по которым он безумно скучал, такие мягкие и теплые, в отличие от его холодных и грустных глаз. Он просто отвернулся. Затем, когда Чонгук увидел Тэхёна на льду, катающегося так уверенно, словно он родился заново, он почувствовал боль в сердце. С одной стороны, он так гордился своим прогрессом, но с другой, он был так разочарован, что упустил его. Он снова оттолкнул его. Именно во Франции, после эпизода в чулане, что-то для него постепенно изменилось. Его взгляды превратились в любопытные, их аргументы превратились в болтовню или, по крайней мере, в попытки создать диалога. Так продолжалось до вечера гала-концерта в Японии, когда тот поцеловал его. Это что-то значило для Тэхёна? Для него это что-то значило ? Чонгук не мог сказать. Его разум и сердце были охвачены смесью контрастирующих эмоций, из-за чего он не мог определить, что он на самом деле чувствовал то же самое чувство, которое он испытал, когда Тэхён прижался своими губами к его. — Ты все еще любишь его. Это был не вопрос. Ына только что сделала замечание, заявление, произнеся вслух слова, о которых ее брат никогда даже не осмеливался подумать, ни сейчас, ни в прошлом. Вместо этого она сказала это так легко и спокойно, как будто это предложение звучало правильно . Чонгук, однако, не слишком хорошо воспринял это ошеломляющее откровение вскрикнул.  –Почему? Что? — Ты знаешь, что, — настаивала она, игнорируя пытливый взгляд брата, обращенный к зимнему небу. –Ты не обязан мне отвечать. Я понимаю, тебе сложно открыться. Тем не менее, я считаю, что тебе следует поговорить об этом с кем-нибудь. К полнейшему удивлению, Чонгуку пришлось пройти молча целый квартал, прежде чем он набрался смелости заговорить. — Ну, — он колебался, не зная, с чего начать. — Хорошо, Тэхён и я… Мы… –Мы встречались? – она закончила, заметив борьбу брата. — Я имею в виду, это никогда не было… Подожди, — он повернулся и увидел полное безразличие на ее лице. –Ты знала? –Чонгук, — терпеливо сказала она с ноткой веселья в голосе. –Я знаю, что в то время мы не были очень близки между балетом и фигурным катанием, но, к удивлению, мы живем в одном доме. Кажется, я поймала вас двоих раз десять? Однажды утром я даже завтракал с Тэхеном, когда он был полуголый и носил только один из твоих свитеров. — Боже мой, — Чонгук в ужасе провел рукой по лицу. Ына засмеялась. –Поверь мне, я все еще пытаюсь забыть некоторые образы, но боюсь, что они выжжены на задворках моего сознания. – Чонгук снова побледнел. –В любом случае, ты был очень милым. И я была искренне убеждена, что вы двое официально вместе, как будто у меня не было никаких сомнений. –Действительно? –Да, – она кивнула. –Хотя я никогда не понимала, почему и как это закончилось между вами двумя. Ына краем глаза посмотрела на брата, наблюдая, как он вздыхает. Часть его явно сопротивлялась, в то время как другая часть, вероятно, радовалась возможности наконец поговорить о событиях, даже если они произошли четыре года назад. –Это сложно, — начал он, когда в его голове всплыли старые, размытые воспоминания, — И каким-то образом это затрагивает и тебя. –Меня? Как? – она задавалась вопросом, сбитая с толку, поскольку в то время она еще даже не занималась фигурным катанием. Чонгук глубоко вздохнул. –Потому что конец моих отношений с Тэхеном совпал с решением папы создать наш дуэт в парном катании. — Ты имеешь в виду, что папа имел какое-то отношение к вашему разрыву? Но как они связаны? Это потому, что тебе нравятся парни? Он тебя за это наказал? Потому что я клянусь… Как бы он ни ценил ее защиту, ему нужно было замедлить ее движение, прежде чем она самовозгорится на тротуаре.  –Ына. Успокойся, это не так. Честно говоря, я не думаю, что ему плевать на мою сексуальную ориентацию. Вначале я боялся, что он узнает. Он посмеялся над собственной доверчивостью. Конечно, он должен был представить, что этот мужчина использовал бы связь, которую он имел с Тэхеном, в своих целях, превратив единственную устойчивую привязанность сына в его самую большую слабость. –Он начал противопоставлять нас друг другу, тренируя нас обоих, заставляя тренироваться, говоря нам ту дурацкую фразу, которая ему так нравится «второе это просто…» — …Первый проигравший, — завершила Ына, зная этот девиз наизусть. Чонгук горько кивнул, эти слова запечатлелись в его мозгу с трёх лет. –Тем не менее, я сомневаюсь, что на кого-то вроде Тэхена, такого доброго и заботливого, повлияют поведение и слова нашего отца, несмотря на то, насколько плохими они могут быть, — ответила она. –Раньше я тоже так думал, — признался он, и на сердце у него стало тяжело. — По крайней мере, до тех пор, пока четыре года назад на соревнованиях в Канаде я не подслушал разговор между нашим отцом и Тэхеном. –Хочешь выиграть моего сына? — спросил его мужчина, стоя перед Тэхеном, который шнуровал коньки. В этот момент Чонгук подошел к раздевалке и нахмурил брови, увидев, как его отец разговаривает с Тэхеном. Он остановился и приоткрыл дверь, чтобы услышать разговор. За этим вопросом последовала тишина, пока Чонгук затаил дыхание. –Молчишь? Разве ты не хочешь этого? – он настоял. — Да, хочу, — Тэхён поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза вызывающим взглядом. Его отец был явно доволен его амбициями и ухмылялся.  — И готов ли ты сделать для этого все необходимое? –Да, готов. В этот момент мужчина перевел взгляд на дверь, где заметил своего сына. Злая улыбка заиграла на его лице, когда он произнес следующие слова. –Тогда я скажу тебе, что именно нужно изменить в твоей программе катания, чтобы победить.       –Что он сказал? — спросила Ына, заметив, что выражение лица ее брата потемнело. Чонгук сглотнул и проигнорировал ее вопрос. — Это не имеет значения. Это было давно. –Однако это имеет значение, потому что это явно все еще тебя расстраивает, — настаивала Ына. — Послушай, я не знаю, что ты слышал, и тебе тоже не обязательно мне говорить. Однако ты не можешь позволить своим страхам и прошлому овладеть тобой, заставляя тебя сомневаться в людях, которые действительно заботятся о тебе. –Какие страхи, Ына? О чем ты говоришь? –Страх быть любимым! — раздраженно воскликнула она, остановившись на улице, обхватив лицо брата и глядя прямо ему в глаза. –Страх узнать правду, встретиться лицом к лицу с Тэхеном, своими чувствами, самим собой! Люди любят тебя, Чонгук, люди заботятся о тебе. Так что, даже если ты в этом сомневаешься, постарайся дать им хотя бы шанс. Тогда они поняли, что вернулись домой после продолжительного разговора. После своей многозначительной речи Ына повернулась и ступила на лестницу возле двери, когда ее брат наконец заговорил. — Ты права, — просто сказал он. Затем, даже не дав намека на объяснение, Чонгук протянул ей свою спортивную сумку и пошел в противоположном направлении, обратно по улице. Ына окликнула его в замешательстве: –Эй ты куда пошёл? –Я дам ему шанс. Чонгук пробежал по своему району, и эта сцена была довольно знакома, поскольку раньше он много раз ускользал из дома. Тогда он убегал от своих проблем. Теперь вместо этого он бежал, чтобы противостоять им. Когда он, наконец, заметил здание, которое искал, он без колебаний бросился к дверному звонку, надавил на нижнее здание с надписью « Ким» , а затем наклонился, положив руки на колени, чтобы отдышаться. –Да? – из микрофона послышался женский голос. — Добрый вечер, госпожа Ким, — вежливо поздоровался Чонгук. — Я понимаю, что уже поздно, но я… –Чон Чонгук? Это ты? – мать Тэхена легко узнала парня через камеру, удивившись, увидев его в такой час, тем более, что в последний раз она слышала, что он больше не дружит с ее сыном. Дверь быстро открылась и послышался звук шагов. Женщина выглядела такой же молодой и радостной. Она тепло поприветствовала его. –Я не видела тебя много лет, Чонгук-и! Как ты? как твои родители поживают? –У нас все хорошо, спасибо. А вы? Моя мать передает вам привет. – он уважительно отвечал, несмотря на сильное желание просто поговорить с Тэхеном. –Ой, она всегда такая милая! – женщина засияла. — И ты еще такой вежливый. Не говоря уже о том, насколько ты вырос! Хочешь пройти? Чонгук откашлялся, внезапно занервничав.  — Вообще-то, мне было интересно, смогу ли я поговорить с Тэхеном. – сердце его быстро билось в груди. Он почти ожидал, что парень в любую секунду спустится и прервет их. — Прости, дорогой, его сейчас нет здесь. Он внезапно сдулся потеряв свой боевой дух. –О, понятно. Разочарование, должно быть, было настолько ясно на лице Чонгука, что она тут же добавила:  — Однако я думаю, ты найдешь его в парке неподалеку, в том самом, с красными скамейками, помнишь? –Да, я помню, — он благодарно улыбнулся, чувствуя, как вновь вспыхивает его надежда. –Можешь приходить, когда захочешь Здесь тебе всегда рады. Я уверена, Тэхён тоже будет рад тебя видеть. –Еще раз спасибо, приятного вечера! –его ноги двигались на автомате видя по тропинке. Чонгук замедлил шаг по мере приближения к парку, не торопясь подходить к высоким воротам и уличным фонарям, ведущим к небольшой детской площадке. Все было именно так, как он помнил, от перекладин для подбородка до синей горки и желтых качелей, на которых он и заметил Тэхена. Приблизившись к нему, Чонгук почувствовал странное спокойствие, распространяющееся по нему, отсутствие волнения и беспокойства в его разуме и теле, когда он делал шаг за шагом, подходя все ближе и ближе к старшему единственными звуками между ними было шелест листьев среди деревьев и тихом шелесте травы под его ботинками. Затем он сел на качели слева от Тэхена.  –Привет. Он не выглядел удивленным его присутствием и не спросил, как он его нашел.  –Привет. – быстрым взглядом он заметил, что на младшем была только кожаная куртка, а он сам был закутан в тяжелое пальто. — Тебе не холодно? Тэхен был прав, но Чон не собирался этого признавать.  –Я не планировал ночную прогулку в парк. – теперь, когда адреналин сошел на нет, он наконец почувствовал, как температура упала с тех пор, как он вышел из дома. — Что ты здесь делаешь в такой час? — Меня посетили некоторые воспоминания, — неожиданно признался Тэхён, теряясь взглядом в зимних огнях, украшающих парк. Подобно земным звездам, эти крошечные сверкающие украшения освещали путь перед ними, проливая теплый свет на качели, на которых Тэхён и Чонгук когда-то играли детьми, и красные скамейки, на которых они когда-то сидели часами, разговаривая и смеясь. Действительно, воспоминания. –Могу я задать тебе вопрос? — спросил Тэхён, слова соскальзывали с его губ, когда его теплое дыхание смешивалось с прохладным воздухом. Чонгук кивнул, уже предвкушая, что собирается сказать Тэхен.  — Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать. — Почему ты перестал со мной разговаривать? – Тэхен задал волнующий его вопрос. Хоть он и ожидал этого вопроса, Чонгуку потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить его слова и понять, с чего вообще начать. Это была трудная история, которой он наконец-то был готов рассказать. — Это потому, что я тебя победил? — задавался вопросом Тэхён, в его тоне не было обвинения, только любопытство и печаль. Брови младшего нахмурились.  –Что? Нет! Ты серьезно так думаешь? –Я не знаю, что и думать после соревнованиях в Канаде в две тысячи четырнадцатом году. Чонгук отчетливо помнит тот год, как будто это было вчера. Любовники, друзья, противники, товарищи по команде, этим двум парням предстояло встретиться друг с другом на дорожке Гран-при во время Зимних игр в дветысячи четырнадцатом года в Сочи. Только один из них пройдет на российскую Олимпиаду, поскольку в их клубе фигуристов уже есть старший спортсмен, прошедший квалификацию для участия в соревнованиях. В том году, несмотря ни на что, Тэхён победил Чонгука в важной гонке и благодаря этой победе получил место для участия в соревнованиях в Сочи. Чонгук откашлялся. —Я слышал твой разговор с моим отцом в раздевалке, прямо перед произвольной выступлением. Тэхён расширил глаза, потеряв дар речи. Из всех теорий, которые он создавал о внезапной перемене Чонгука, он никогда не принимал во внимание возможность того, что Чонгук подслушал разговор с Чон Дону. — Ты все слышал? –Да. Тэхён осознал, насколько глупым он был, когда осознание этого осенило его, и он прошептал: — Чонгук, мне очень жаль. Я не хотел, чтобы ты стыдился. Я просто искренне хотел помочь тебе, но не знал как, а потом моя мама, она… — Что значит «стыдиться»? — вмешался Чонгук, поворачиваясь к Тэхену с замешательством на лице. В этот момент лунный свет осветил лицо Чонгука, выделив шрам на его левой щеке, выделявшийся в бледном свете. Тэхён очень хорошо помнил этот шрам.   Ожидалось, что младший выиграет соревнования обойдя Тэхена. Старший переодевался в раздевалке, радуясь маленькому подарку, полученному за пятое место. Пространство было погружено в тишину до такой степени, что он думал, что находился в помещении совершенно один, пока не услышал громкий шум, звук захлопнувшейся двери шкафчика, эхо проклятой трости, которую он теперь мог легко узнать. –Это должен был быть четверной тулуп! –Чон Дону закричал. –Ты хотел унизить меня и мое имя на глазах у всех? Он услышал, как Чонгук пытается защититься.  –Но я все равно выиграл…– еще один удар палки заставил его замолчать. Из угла, где он прятался, Тэхён увидел сцену, от которой у него застыла кровь в жилах. Перед ним на земле лежал его друг, на его левой щеке была открытая рана, из которой текла кровь. Тэхён был парализован. Его руки дрожали, желудок скручивался узлами, все его тело тряслось, но он не мог пошевелиться, чувствуя тошноту, страх и вину за то, что стал свидетелем такого личного происшествия. Он ненавидел себя за то, что увидел этот момент так поздно, но он ненавидел себя ещё больше, что не смог ничего сделать. Он подозревал, он знал, что с отцом Чонгука что-то не так, но до этого момента у него не было ни доказательств, ни признаков. Единственный раз, когда Дону ударил своего ребенка так, чтобы это было видно. В тот день Тэхён пообещал себе, что сделает всё, что в его силах, чтобы предотвратить повторение такой отвратительной вещи. Он никогда не покидал Чонгука. Любой ценой. –Я имею в виду, я знал Чонгук-а, — Тэхен опустил голову, эти болезненные воспоминания все еще причиняют ему боль. –Я много лет знал о том, что твой отец делает с тобой, и я пытался воспользоваться ситуацией в Канаде, чтобы повернуть ее в нашу с тобой пользу. Ты понимаешь? Я сделал это для тебя, а не для себя. Чонгук перестал двигаться на качелях, потеряв дар речи. — Нет, — признался он, потрясенный откровениями Тэхена. — Я… я понятия не имел, что ты знаешь обо всем этом... Тэхён нахмурился. — Тогда что ты слышал в той раздевалке? — Я… — он едва мог сформулировать связное предложение. –Давай я расскажу тебе все, что было в тот день, — спокойно предложил Тэхён. –Я обещаю, что не упущу ни одной детали, и когда я закончю, ты сможешь сделать выводы. Чонгук едва кивнул, устремив взгляд в землю. Он не был готов к такому повороту событий. Он ушел от Ыны с намерением прояснить ситуацию с Тэхеном, возможно, даже получить извинения, но теперь он начал понимать, что, возможно, именно он с самого начала неправильно понял всю ситуацию. Тем временем мысли Тэхена переместились назад во времени, когда он начал рассказывать о событиях того дня. Две тысячи четырнадцатый год стал решающим в карьере Ким Тэхёна как фигуриста. Все началось с неприятного разговора с его матерью, которая заявила, что они больше не могут себе позволить такой образ жизни, слишком много денег тратится на лед и слишком мало зарабатывает взамен. К сожалению, спонсоры не подписали контракты с постоянными финалистами. За те несколько часов свободы, которые у него остались, он нашел работу в ресторане рядом с домом, чтобы пополнить свою зарплату. — Я там работал, помнишь? – Тэхён кивнул на здание на другой стороне улицы. Чонгук точно помнит. Он провел бесчисленные часы, ожидая старшего снаружи, в том же парке, где они сейчас были, место, которое он открыл благодаря ему. До Тэхёна парень никогда не был на детской площадке, а когда они выросли, Чонгук часто убегал из дома и ждал, пока другой закончит свою смену в ресторане, провожал его домой и проводил ночи вместе, не заботясь о последствиях с которыми придется столкнуться на следующий день. –Моя мама начала все больше и больше давить на меня, чтобы я выиграл. Меня это даже не волновало, я просто хотел продолжать кататься и тренироваться с тобой. Когда я начал рассматривать возможность выхода из фигурного катания, не выиграв ни одного важного соревнования, моя мать решила принять худшее решение и обратиться к твоему отцу за помощью и советом. –Тэхён, мы оба знаем, что ты не принадлежишь этому миру. В день, запланированный для произвольной программы в Канаде, Чон Дону подошел к нему в раздевалке, всего за несколько часов до начала соревнований. — Дону-ши, я не знаю, что вам сказала моя мать, но я… — начал было возражать Тэхён, чувствуя тошноту, но Дону тут же прервал его. –Она сказала, что ты хочешь уйти из фигурного катания, такая трата таланта, — он цокнул языком, медленно, почти насмешливо волоча трость по земле. Тэхен терял терпение.  — Чего вы от меня хотите? –Я просто хотел сказать, что с сегодняшнего дня ты можешь стать знаменитым фигуристом. Эти соревнования могут открыть путь к зимним играм в Сочи. У тебя будут спонсоры, костюмы, деньги , чтобы купить все, что ты хочешь и любишь. Ты больше не будешь вторым. –И как же? — скептически спросил Тэхён. –Хочешь выиграть моего сына? Последовала минутная тишина. –Молчишь? Разве ты не хочешь этого? – мужчина настоял. Тэхён на мгновение посмотрел на мужчину, изучая его лукавое выражение лица, не уверенный, к чему клонит этот разговор и каковы его планы. Почему Чон Дону разговаривал с ним? Чего он хотел на самом деле? Возможно, он мог бы использовать его в своих целях. Он решил подыграть и посмотреть, к чему это приведет. — Да, хочу, — Тэхён поднял голову и посмотрел на него. Ему хотелось отвернуться, потому что даже при одном его виде у него закипала кровь. –И готовы ли ты сделать все необходимое для этого? –Да. –Тогда я тебе скажу, что изменить в твоей программе катания, чтобы победить, — почти злобно ухмыльнулся он. –Добавь четверные. Я знаю, что они принадлежат тебе. Все они. Даже петля. Я видел тебя на практике, так что не говори, что не можешь их выполнить.  Пока Тэхён говорил, младший внимательно слушал каждое слово. Чонгук вспомнил, как спрятался за дверью раздевалки и убежал именно в этот момент, потому что не хотел слушать остальную часть разговора. Он отчетливо помнил чувство предательства, когда старший начинал крутить один четверной за другим вспомнил горе, боль, которую он никогда раньше не чувствовал, смешанную с множеством эмоций: стыд, любовь, ненависть к единственному человеку, которому он доверял впервые за очень долгое время, единственному человеку, которому он позволил зайти в свой хрустальный мир.   –Ты видел? Я сделал четверную петлю! — радостно воскликнул Тэхён, выходя с катка после выступления. — Молодец, — саркастически ответил Чонгук, не встречаясь взглядом с собеседником, его тон был таким же ледяным, как и его взгляд. Но Тэхен не был причастен к мыслям младшего, все еще находясь на пике популярности от своего очень успешного выступления.  –Удачи, Чонгук-а! — Не нужно, — пробормотал Чонгук. Когда Чонгук скользнул к центру катка, он почувствовал, как слой льда обволакивает его сердце, как холодное одеяло, замораживая все тепло настолько холодно, что на мгновение он задумался, бьется ли сердце еще. В тот день, впервые за всю свою карьеру, Чонгук упал со всех своих прыжков. Единственный раз, когда он упал, Чонгук упал сильно. Потому что, его сердце истекало кровью, разбитое, как разбитый кристалл, Чонгук понял, что влюбился в Тэхёна. Он был фаворитом на этом соревновании, но он опустился с первого места, закончив соревнование пятым. При  плаче его отец даже не дождался результата, а безжалостно зашептал мальчику на ухо. –Хотел сказать тебе, твоя сестра бросает балет. С завтрашнего дня вы начнете тренироваться в паре. Чонгук кивнул, почти не слушая. Он почти ничего не чувствовал, как будто его мысли были где-то далеко, далеко. –Я всегда говорил тебе, что в фигурном катании нет места дружбе, – продолжал его отец. –Ким Тэхен — ни кто иной, как любой другой противник. Он мог только кивнуть, пустые глаза устремились на панель, которая сообщала о самом низком балле, который он когда-либо получал. В тот день Чонгук потерял не только возлюбленного, но и карьеру фигуриста-одиночки.     Его рука потянулась к груди, где болело сердце. –Я не хотел побеждать, — признался Тэхён, запрокинув голову, его глаза устремились к небу, а взгляд Чонгука был устремлен в землю. — И, честно говоря, когда твой отец сказал мне изменить прыжки, я подозревал, что за этим стоит какая-то другая цель я просто не ожидал, что будет… это. Меня тоже фигурировали, поскольку мы находились далеко друг от друга в рейтинге, и мне не удалось бы сократить этот разрыв, чтобы занять первое место в олимпийской сборной. Но тогда ты... — Тогда я проиграл, — закончил Чонгук, заговорив впервые с начала истории. –Да, я не думал, что одна победа могла так сильно перевернуть историю, иначе я бы никогда не сделал этого, — он сделал паузу, вдыхая. –Я чувствовал, что украл что-то, на что у тебя ушли годы практики и жертв, и я в тот момент был так потерян из-за тебя, ты полностью игнорировал меня, выбросил меня из своей жизни. И поэтому я все испортил. В Сочи я с трудом выполнил тройной, даже четверной не смог попробовать, я не мог сосредоточиться. И я проиграл. Я все испортил, потеряв не только тебя, но и свою команду. Постарайся не испортить все, как в прошлый раз. Слова Чонгука, сказанные несколько месяцев назад, эхом отдавались в его голове. –Все, что меня когда-либо интересовало это катание. Меня не волновали победы, не волновали соревнования. Но после Канады, а затем и Сочи, я почувствовал, что должен доказать тебе, что заслужил это. С этой фразой Тэхён замолчал, чувствуя, что ему нужна минута, прежде чем раскрыть последнюю часть правды. — Ты его не крал, — сказал в этот момент Чонгук, застигнув его врасплох. –Что? –Ты это заслужил, — он повернулся к старшему, его глаза были решительными, но в то же время уязвимыми. — Ты заслужил это место, Тэхён. Несмотря на действия моего отца, несмотря на мое поражение, факт остается фактом: ты и только ты победил. Люди не случайно едут на Олимпийские игры. Ты не получил место в команде ни из-за моего отца, ни из-за меня. Ты это заслужил. Сердце Тэхёна екнуло от правды этих слов, от того, что они значили. — Спасибо, — прошептал он, боясь, что его голос дрогнет. Так долго он носил на своих плечах вину за свою победу, размышляя и размышляя о том, не повлияло ли это на его отношениям с любовью всей его жизни.  Он протянул руку, нежно коснувшись пальцами шрама на щеке младшего. Чонгук мог только оставаться на месте, не наклоняясь к прикосновению, но и не отстраняясь. — Я заключил с ним договор, — наконец добавил Тэхён, продолжая рассказ с того места, где он остановился. –Тогда я скажу тебе, что конкретно нужно изменить в твоей программе катания, чтобы победить. Добавь четверные. Я знаю, что они принадлежат тебе. Все они. Даже петля. Я видел тебя на практике, так что не говори, что не можешь. Ты не хочешь, а это уже другое. Тэхён колебался, задаваясь вопросом, когда Дону начал уделять ему пристальное внимание и почему тот, казалось, был так заинтересован в его запланированных элементах, так и в его победе. –Почему вы говорите мне это? –Твоя мать пришла ко мне. Она волнуется, — сказал Дону, используя слова женщины в свою пользу. –Она сказала, что ты больше не можешь позволить себе уроки, ей пришлось отказаться от двух твоих тренеров, потому что они были слишком дорогими, поэтому мне интересно, кто теперь помогает тебе с прыжками и хореографией. Он знал. Мужчина знал, что Чонгук учил его совершенствовать прыжки, в то время как Тэхёну приходилось создавать свои собственные дорожки шагов и программы. — И почему вас это волнует? –  парень скрестил руки на груди. –Ты можешь следовать моему совету и не проиграть, но помни это причина, по которой Чонгук всегда побеждает. Потому что он смелый, он рискует, он не боится. Когда он выходит на каток, он откладывает все в сторону, подавляет все эмоции, чтобы достичь верхней ступеньки подиума. При этих словах Тэхён покачал головой, понимая, как мало Чон Дону знал своего сына. Напротив, Тэхён понимал, что молчаливая манера поведения Чонгука была всего лишь защитным механизмом и что, оказавшись на льду, фигурист превращался в другого человека, в себя настоящего. Тэхён перешел к делу, пристально глядя на него.  –Вы хотите, чтобы я его победил, не так ли? — Я просто хочу, чтобы все увидели твой потенциал, — мужчина практически солгал сквозь зубы, но Тэхён тогда не мог этого понять. Обдумывая ответ, он перестал шнуровать коньки и залез в рюкзак, где легко нашел телефон, чтобы начать записывать их разговор. –Я сделаю это, – заявил он, молясь, чтобы план, который он задумал, сработал. –При одном условии. Если бы он собирался заключить сделку с этим человеком, он, по крайней мере, постарался бы извлечь из этого все возможные преимущества. –Я весь во внимании. — Вы не поднимите руку на Чонгука. Больше никогда. – сказал Тэхён, без колебаний и страха в голосе, только гнев и решимость. –Не пытайтесь это отрицать, мы оба знаем, что вы сделали и что продолжаете делать. Начиная с сегодняшнего дня, вы остановитесь. Тэхён встал и, чтобы доказать свою точку зрения, протянул руку и положил ее на трость мужчины, стараясь не касаться пальцев другого.  –У нас все ясно? Чон Дону был человеком, который редко позволял другим застать его врасплох, не говоря уже о том, чтобы ему угрожал подросток. Фигурист не был уверен, что его план удался, выражение лица мужчины невозможно было прочитать, особенно сейчас, когда он изучал его. Даже если бы он потерпел неудачу, Тэхён гордился собой за то, что наконец-то столкнулся с отцом Чонгука. — Возможно, я недооценил тебя, Ким Тэхён. И с этой загадочной фразой он ушел. Чонгук потерял дар речи. Из всех сценариев, которые он представлял, боялся и терялся в себе все эти годы, он никогда бы не догадался, что произошло на самом деле. Он задавался вопросом, как изменилась бы его реакция, если бы он узнал всю эту историю, что бы произошло, если бы в тот день он остался в той раздевалке, чтобы дослушать этот разговор. В глубине души Чонгук всегда подозревал, что Тэхён знает больше, чем показывает, но он не ненавидел и не винил его за молчание. Чонгук был ошеломлен поступком Тэхена, тем, на что у него хватило смелости, сказать прямо в лицо отцу. Тэхён действительно был самым храбрым и добрым человеком, которого когда-либо встречал Чонгук. — Я надеюсь, что оно того стоило, по крайней мере, — сказал Тэхён в этот момент, глядя на свои руки, вновь переживая те воспоминания, которые так трудно вспоминать и рассказывать. — Так и есть, — сказал младший, готовый на все, чтобы стереть грустное выражение с лица Тэхена время от времени. После этого инцидента его отец ни разу не избивал его. Со временем, после того как Тэхен уехал в Россию, а Чонгук немного передохнул ото льда, последний начал бунтовать все больше и больше, все эти подавленные годы выходили на поверхность и приводили к постоянной негативной реакции на отца. — Спасибо, что выслушал, — Тэхён слегка улыбнулся, — И спасибо за понимание. –Это я должен тебя благодарить, — ответил младший. Он никогда не умел выражать благодарность, но надеялся, что Ким сможет его понять. –Спасибо, что заступился за меня. Несколько минут они сидели молча, единственным звуком в воздухе был скрип их медленно раскачивающихся качелей.  — Хотя мне всё равно кажется, что я что-то упускаю, — признался Тэхён, волоча ноги по гравию. –Как будто я смотрю на головоломку, в которой просто застрял один неправильный кусочек. –На самом деле недостающая деталь, — поправил Чонгук, наконец раскрывая последнюю, важную деталь. –Ты сказал, что задаешься вопросом, почему и хотел ли мой отец, чтобы я проиграл это конкретное соревнование. Дело в том, что у него были другие планы на меня и на Ыну. Годом ранее комитет по фигурному катанию собрался, чтобы решить, каких спортсменов отправить на Олимпиаду, причем не только в Сочи, но и в Пхенчхан. До этого события почти восемь лет. Невероятно, не так ли? Конечно, Тэхён был в курсе скандалов и коррупции, которые существовали в каждом виде спорта, фигурное катание не было исключением. Были некоторые спортсмены, которые получили привилегию, хотели они того или нет, другие потерпели неудачу судьи платят, а результаты фиксируются по их желанию. –В этом случае они проанализировали потенциал на ближайшие годы с целью выиграть все четыре категории в две тысячи восемнадцатом году. К сожалению, на Сочи две тысячи четырнадцатом было два отличных соло-мужчины, но не было сильных пар, поэтому комитет предложил сформировать новый дуэт для Пхенчхана. Прошло совсем немного времени, прежде чем мое имя всплыло в этом разговоре. Хотя я всегда тренировался как одиночник, я все равно был лучшим кандидатом как по своему телосложению, так и по навыкам. Это не было чем-то необычным. Многие фигуристы за свою карьеру меняли специализацию, в том числе переходили на парные соревнования, пока находили подходящего партнера для выступлений. –В этот момент вмешался мой отец, сказав, что примет это решение при условии, что я буду кататься только с Ыной. Конечно, поначалу все протестовали против этой абсурдной идеи. Моя сестра никогда в жизни не каталась на коньках, но мой отец пообещал, что мы оба справимся. –Но зачем жертвовать было Сочи? Ты все еще можешь выиграть, а затем объединиться с Ыной, — смущенно перебил Тэхен. — Ты не понимаешь, — покачал головой Чонгук. –Его больше не волновало. Все, о чем он мог думать, это то, что его имя было расклеено повсюду, затопив всю родословную в образе «близнецов Чон», пара вундеркиндов, мальчика, который начал кататься на коньках в  три года, и девочки, которая начала кататься в пятнадцать лет – оба стремились к Олимпийским играм. Это был вызов, который мой отец не хотел проиграть. Тэхён начинал понимать всю историю, и чем больше он слышал, тем больше беспокоился о результате. –Единственным препятствием, которое осталось, был я. Мой отец несколько месяцев пытался найти способ убедить меня или, еще лучше, заставить меня сменить специальность, но увидел реальный шанс только тогда, когда понял, что у меня есть слабость. – произнося эти слова, он повернулся к старшему. В глазах Чонгука появилась беззащитность, когда Тэхён понял, что этой слабость был он. Тэхён был единственной слабостью Чон Чонгука. –Итак, он заключил со мной договор. Если бы я попал на Олимпийские игры в Сочи, я мог бы продолжать выступать в качестве одиночника, в то время как в том маловероятном случае, когда я проиграю, мне пришлось бы объединиться в пару с Ыной без дальнейших обсуждений. По сути, мой отец сделал ставку против меня. И он победил. Тэхён потерял дар речи. Как Чон Дону мог быть таким подлым, таким коварным, манипулятивным и жестоким? Только в этот момент он начал понимать, как тяжело, должно было, быть Чонгуку в тот день, слышать их разговор, знать истинное значение этих слов, видеть, как против него работает не только его отец, но и его возлюбленный. Простое недоразумение.  Простое недоразумение, которое положило конец их отношениям и необратимо изменило их карьеру. — Значит, он использовал меня против тебя? — прошептал Тэхён, задаваясь вопросом, как он мог наивно подумать о том, чтобы обмануть такого человека, как Чон Дону. — Ты просто пытался мне помочь, — покачал головой Чонгук. Меньше всего ему хотелось, чтобы другой винил себя в случившемся. Тэхён завершил свои мысли расширенными и остекленевшими глазами. — Потому что он знал, что это уничтожит тебя. При этом Чонгук промолчал, не подтверждая и не отрицая данного факта, его взгляд оставался прикованным к земле, где шаркали его ноги. Рядом с ним Тэхён замер еще на несколько секунд, прежде чем резко встать и повернуться к Чонгуку, без колебаний наклонился и обнял его, ничего не сказав. — Мне очень жаль, — сказал он дрогнувшим голосом, когда он уткнулся лицом в шею Чонгука и прижал его крепче. Чонгук застыл от неожиданного контакта, но вскоре расслабился в объятиях старшего, лед в его сердце таял в этом теплом моменте. — Все в порядке, мне тоже жаль, что так получилось, Тэхен — выдохнул Чонгук, отвечая на объятия. В ту холодную декабрьскую ночь два парня остались обнявшись в парке, закрыв глаза, когда их тела сплелись, сердце к сердцу. –Смотри. Снег идет, — заметил Тэхен, когда на его лицо упала снежинка, а вскоре за ней посыпалась еще и ещё. — Да, — Чонгук немного отстранился, просто чтобы посмотреть на небо и улыбнулся покачав головой. Тэхен выглядел абсолютно очарованным.  –Это мой первый снег с тех пор, как я вернулся из России. Я так счастлив, что вернулся домой. — Я рад, что ты вернулся домой, Тэхен-а.