В ту пору, когда расцветает сирень,
В ту пору, когда мозг туп, как кремень,
Суждено было ему умереть,
А мне приходилось на это смотреть.
Тот человек был ординарен
И не заметен средь толпы.
Я по сравненью с ним был лапидарен,
Воздвигнув над его могилою столпы.
Его предсмертную агонью
Мне приходилось наблюдать,
И аромат предсмертного зловонья
Спустился, чем нарушил былую благодать.
Его болезненных терзаний
Я стал свидетелем невольным,
И, проходя клубок страданий,
Он стал рабом их подневольным.
И наконец она явилась,
И наконец она пришла,
Ну а потом во мраке растворилась,
Попутно навсегда его забрав…