Некоронованная

Зарычав сквозь стиснутые зубы, словно у меня мышечная судорога, отважилась на таран. Плечом врезалась в его торс чем сбила с толку. Минутная возня, сопровождаемая, ругательствами, пыхтением и ворчанием ииии…Вот он победитель! Публика аплодирует стоя. Гордый, довольный собой, он держит высоко над головой мой несчастный рюкзак. Где были все пути отступления. Я с сожалением провожала руку сжимающую в кулаке мою свободу. Как символично! Не находите? Вы же не думаете что я бы спустила с рук этим людям все что они со мной сделали!? Два года я не просто бегала как волк по красным флажкам прячась от охотников. Из меня сделали морального урода, человека, хотя наверное, теперь я и человеком то не могу себя считать. Тем кто никогда, понимаете никогда не сможет жить, даже на один миллиметр, как все. Я чувствую себя мертвой. Сабит улыбался и был невероятно доволен собой, из кармана брюк он вынул серебрянную зажигалку блеснувшую в темноте. Щелчок. Мозг превратился в желе. В ушах как автоматная очередь, щелкало и щелкало и щелкало. Моя работа, мой труд, горели сине-желтым огнем. Глаза Сабита сверкали победной яростью – Я кажется сказал, ты уедешь отсюда только со мной! – и открыв окно выкинул пылающий комок. Злобный, насмешливый, комментарий, поджег фитиль моего гнева. Я как воин, как тот кого воспитывал полководец, как тот кого учили сражаться, запрыгнула на противника, не щадя ни себя ни его. Я стала фурией, банши я стала в этот миг, его ужасом на крыльях ночи. – Ненавижу! Ненавижу тебя, твоего брата, всех вас ненавижу. Вы убили меня. Никогда не приду, никогда. Слышишь? Никогда не стану тебе женой. Кто вы без своего папочки? Всю жизнь подтирает вам задницы. Пустое место. Ничтожества. Чудовище. – толчок в грудь заставил отступить назад. Теряя равновесие падаю спиной на кровать. Я еще пружиню на матрасе, когда Сабит нависает надо мной. Он слишком быстрый, резкий. Его руки опускаются к ремню на брюках. Мне не нужно дважды намекать. В панике, разворачиваюсь спиной к нему и ползу по кровати. Мои запястья в его руках, держит крепко. Больно. Зажмуриваюсь, скукоживаюсь в ожидании неизбежного. Он перекатывает меня как безвольное бревно на бок, дергая мои руки за спину и стягивает запястья. – Сабит?! – воскликнул Али, подходя ближе к кровати, – Ты рехнулся, отпусти ее немедленно! – Дай свой ремень, – его голос спокоен, только частое дыхание выдавало его напряжение. Я брыкалась и барахталась, пытаясь высвободить ноги на которые он сел, – Сейчас, я с тобой говорю не как брат, – с холодной интонацией сказал он, – Дай мне свой ремень и иди в машину, – Али помедлил, но ослушаться не посмел. – Не оставляй меня с ним! – взмолилась я, ощущая горечь унижения от ничтожных ноток в своем голосе. Али наклонился так чтобы я могла видеть его глаза. – Прости, – я не могла поверить что он меня оставит. Он выпрямился. Поза в которой зажал меня Сабит, не позволяла видеть Али полностью, но я вижу как он кладет ремень на край кровати – Ты чертов предатель! – выкрикнула я. За ним закрылась входная дверь. Мне казалось что я опять в той комнате, беспомощная, униженная, растоптанная. Животный ужас сковывал сознание, я знала что сейчас будет, но к такому нельзя подготовиться. Я ненавидела себя за свое бессилие и трусость. Эти чувства придавливали меня и тогда и сейчас как бетонные плиты. Злые жалящие глаза слезы, попытались пролиться на черное покрывало. Закусив губу до боли, обернулась каменным бесчувственным валуном. Сабит, уперся коленом в мою спину и стянул мне лодыжки. – Я не буду кричать и дергаться, – сказала я, – Только сделай это быстро! – нахлынула легкость, словно я приняла все. Понимая что это неизбежно. В их мире другие правила. И мне никогда их не принять и не понять. Так отчего же, я должна играть в эту игру бесконечно? Сабит отстранился. Сев в кресло, он потер лицо и глубоко вздохнув, заговорил. – Мы не с того начали, – смотрит в глаза, как радар, пытающийся уловить верный вектор движения. – А мне кажется наоборот. – Хорошо, я был не прав. Я признаю это. Но представь себя на моем месте? Что бы ты подумала? – Для начала, я бы ярлыков не вешала. – А ты, ты сама, разве не осуждаешь меня? – Я увидела достаточно! Ты все знал и молчал, мило улыбаясь, изображал из себя джентльмена. – В тот вечер, в клубе, я должен был просто тебя забрать. У Изи была своя, изощрённая игра, в которую он никого не посвящал. У него были свои счеты со мной и отцом. Мне не жаль что с тобой все это случилось. – То есть ты хочешь сказать, что он делал свои мерзости не потому что знал о моем происхождении? – Он и сейчас не знает. А если бы знал, сомневаюсь, что он выпустил бы тебя живой. И то что с тобой было, показалось бы детской шалостью. Он считал что я тебя выкупил для отца, как..как… – Как проститутку, подстилку? – подсказывала я. Сабит дернулся с места и присел на корточки, возле кровати. Я не отшатнулась, оставаясь лежать на месте. – Почему ты такая грубиянка? Девушке не пристало так разговаривать! – А это уже мне решать, как разговаривать! – зло процедила я. Мы прожигали друг друга взглядами, и это близость между нами, мне не нравилась. Мне было неуютно, мне хотелось сбежать. – Испугалась? – не скрывая любопытства, спросил он. – Чего мне бояться? Что возьмешь меня силой? Мне не привыкать. Вы ведь, именно так доказываете свое право? Сила, принуждение, угроза. Твой братец обожал эти словечки, – Сабит отшатнулся, сморщившись, будто мои слова были пощечины. – Жестоко! – Жестоко, это когда меня насилуют, убеждая что в этом виновата я. Жестоко, это когда тебе приходится ложиться в постель к человеку, который тебе омерзителен. Ведь если я не подчинюсь, он убьет всех кто смотрел сегодня в мою сторону, водителя, бармена, уборщицу. Жестоко истязать тело, на протяжение часов, каждый день измываться и..- комок сдавил горло, – Жестоко убить отца, на моих глазах, потому что я отказала, – Сабит смотрел на меня с сожалением, отчего стало еще гаже, – Ой, только не нужно этой жалости! Я не умирающая собака. – Кажется, ему было не только жаль меня, но и мерзко слушать это все. – Когда мне исполнилось семнадцать, – тихо заговорил он, – Мой отец вывел меня на балкон нашего дома и сказал «Это все однажды станет твоим, сын! Посмотри, это твоя земля, это твой народ, это ты и ты не можешь подвести их!» Мой отец, великий человек, я его очень люблю, уважаю и горжусь тем что я его сын. Он дал слово, клятву, твоему деду, которое старался выполнять на протяжение всей жизни. Мой отец и твой дед заключил соглашение по которому наша семья занимается всеми делами шахт и островов после его смерти. У нас есть право подписи, права на заключение сделок, но главное, наши корабли беспрепятственно могли проходить через узкий пролив, который не затягивали зимние туманы. Мы круглогодично поддерживаем торговые отношения практически со всем миром. Мы единственные. Все остальные вынуждены ждать разрешения, которые выдаем мы. Если вдаваться в подробности твое морское ведомство. У нас 15% от прибыли, все остальное принадлежит тебе. Чтобы расширить наши границы влияния, увеличить наши армии, купить или изобрести новое оружие 15% маловато, а остальное я могу получит только женившись на тебе. Но мы не знали где ты, все что мы знали это имя твоего отца. Уж он постарался спрятать тебя хорошенько. – Так как же ты узнал обо мне? – Наша группа взяла языка. Который и рассказал о тебе. – Кого? – Капитан Старков, – все во мне встрепенулось. – Ты … Он мертв? – спросила я не веря что спустя столько времени, услышу эту фамилию. – Нет. С чего бы? Думаю он вернулся обратно в свой гарнизон. Не знаю, я не слежу за его судьбой, – а следовало, подумала я. – Ты его знаешь? – спросил Сабит. Я была растерянна, моя маска безразличия трещала на его глазах, от неожиданной информации и возможном надежде. Так некстати в памяти всплыло письмо Макса, его торопливые признанья и пляшущие букву с завитками. Наверное он писал его на коленке. Его трепетный поцелуй в сумраке моей комнаты и мои соленые слезы на его губах. – Нет, – просипела я. – Да? Странно! Ведь он клялся что убьет нас всех, если мы к тебе приблизимся. Перекатившись на спину, я не могла сдержать горьких слез, которые катились по вискам, напоминая мне о моей некогда счастливой и понятной жизни. – Найди способ избежать этого нелепого брака, – мольбу в голосе было сложно скрыть. Отгородившись от болезненных воспоминаний, когда мое сердце сжималось не от каждодневного ужаса, а от любви я, старалась как можно быстрее вернуть маску безразличия на место. – Я могу отписать все тебе. Так можно сделать? – с надеждой спросила я. Воспоминания о Максе, и призрачный шанс что все еще может быть, слегка остудили мою вечную злость, жалящую меня изнутри ядовитыми иглами. И сейчас я пыталась изобразить покорность,на благо себе. – Выхода нет. Не веришь мне, изучи документы. Ты ведь в этом спец. Возможно мы что то упустили! – Хорошо, давай сюда эти документы. – Я не вожу в кармане документы государственной важности, – фыркнул он. – И в чем подвох? – Его нет! – он лгал. – Вас с детства учат врать? – и я озвучила свои наблюдения. Мы оба молчали какое-то время, каждый пребывал в своих мыслях. Я с Максом. А Сабит, да мне все равно. – Твой рюкзак. Он был важен не только из-за поддельных документов? – заговорил Сабит. Он положил на кровать папку с моими бумагами. –Ты проделала колоссальною работу, но это тебе ничем не поможет. Тут нет ничего стоящего. – Хочешь чтобы я отступила? Поверила тебе? – я ухмыльнулась, – Конечно, он ведь твой брат, зов крови и все такое. – Я тебе помогу, – я замерла. – Повтори, – неверяще прошептала я. – Я помогу тебе отомстить! – Конечно не за просто так? – саркастично заметила я. – Конечно не за просто так! Ты должна понять, у меня и у тебя есть обязательства и мы должны их выполнить. Если месть Изи склонит тебя на мою сторону, то да, я тебе помогу. – К твоему огромному сожалению, не имею дел с лжецами, – с наигранной грустью сообщила я ему. – Что ты хочешь знать? Что мне нужно тебе рассказать или пообещать, чтобы ты поверила? – очень серьезным тоном спросил Сабит. – Твои обещания это сотрясание воздуха. Скажи мне правду, а я подумаю. – Ты подумаешь? – переспросил он, его черные брови взлетели вверх. – Да, ты все правильно услышал. – Вздохнув, попыталась извернуться. – Развяжи меня, – попросила я, так как почувствовала онемение. Сабит не двигаясь, смотрел на меня в упор, – Что? – Драться не будешь? – Буду вести себя как послушная…– осеклась, прикусывая до боли язык. Гадкое словечко, вбитое мне на подкорку. – Просто развяжи. – тихо попросила я. Ремни ослабли, по рукам и ногам побежали иголки, сводя мои конечности. Почти бесшумно вздохнула и сморщилась. – Я могу размять, – предложил Сабит. – Нет! – выкрикнула я, вскинув руки в защитном жесте. – Я не трогаю, не трогаю. Вот смотри, руки на виду! – воскликнул он, поднимая ладони перед собой. Сабит медленно опустился в кресло, по хозяйски раскинув ноги. Он смотрел за моими движениями, словно готовясь к дикому выпаду. Я сумасшедшая конечно, но не настолько. Но увидев в его глазах и жестах осторожность, порадовалась. Он боится моей анормальности, очень хорошо. – Это мое кресло, – пробубнила я. – Тут мне можно сидеть? – спросил он, указав на кровать. Возможно, смиряясь с моей неадекватностью и не провоцируя еще больше. Поджав губы, он все же пересел на кровать. Обогнув его по широкому кругу, забралась в кресло. Рука привычно нащупала на подоконнике зажигалку, пачку сигарет и пепельницу. Возмущенный взгляд Сабита, прожигал мне дыру во лбу. – Что? – ледяным тоном спросила я, разведя руки в стороны. – У тебя астма? – щелкнула зажигалкой и затянулась. – Этот образ не вяжется с тобой? – это что, комплимент? Подумала я. – А ты знаешь меня? – сигарета, неизменная моя спутница во всех непонятных ситуациях, она уже стала символом чего то. Чего? Да без малейшего понятия. Возможно она была началом разрушения, и пока я себя не уничтожила до самого дна, она будет со мной? А возможно, это просто чертова сигарета, которая не дает мне забыть все что было. Она тлела в моих пальцах и я ощущала кожей ее тепло, а может это символ меня самой? Я сгорела так же медленно, до тла как и эта сигарета в чужих руках. – Ты просишь чтобы я с тобой был откровенным, но сама делиться не спешишь! – вырвав меня из минутной меланхолии, заговорил Сабит. – А должна? – настырничала я. Он тяжело вздохнул, словно я была строптивым подростком не желающим слушать умные советы. – Меня это успокаивает. – Все же ответила я. – Что именно? – я чувствовала дискомфорт. Меня изучали. Пытались понять мои мотивы и степень моего безумия. Сабит шагал по тонкому льду, но очень бережно и неторопливо. Мысленно я его похвалила. Я смотрела на него внимательно и долго, как делала это отец, кажется пытаясь взглядом внушить ему страх. – Если думаешь меня напугать своим взглядом или надеешься что я уйду, это проигрышная стратегия. Я должен знать все риски, что бы суметь помочь тебе в критической ситуации. Если я, не буду знать все твои страхи и что вызывает приступы, мы можем оказаться в неудобном положении. – выразил он свои умозаключения. Не смогла сдержать ухмылку. Всегда идеальный образ. Конечно, как я могла об этом забыть!? Дым, от тлеющий бумаги скользил вверх. Я чувствовала как сладкий запах корицы пропитывает мои волосы и кожа. После мне захочется в душ, до красноты я буду тереть кожу стоя под жалящими струями горячей воды. Я ненавижу этот аромат