Звёздный прибой.

— Синьор Давид, синьор Торкио, добрый день! — поприветствовал Дамиано и Этана администратор отеля мистер Мигуэль, когда они подходили к своему домику-номеру, возвращаясь с прогулки на Анс Сурс Д`Аржан. — Мы хотели бы пригласить вас сегодня вечером на небольшое торжество. На фестиваль креольской культуры вы, насколько я понимаю, немножко опоздали, он проводится обычно в конце ноября или начале декабря, но у нас сегодня особенный повод для праздника. Мы сегодня поздравляем и чествуем нашего дорогого бармена Себастьяна — вы уже наверняка с ним познакомились, верно? — Этан и Дами кивнули и улыбнулись, — ибо на днях он занял первое место в рейтинге лучших барменов на Сейшелах, вы не могли бы оказать нам честь и пожаловать на наш маленький праздник на закате? Площадка будет организована возле бара, у нашего пляжа. Мы приглашаем вас. — Придём с удовольствием, — ответили Этан и Дами, быстро и без слов договорившись между собой. — На мероприятии будет какой-то определенный дресс-код? — спросил Этан. — Нет, синьор Торкио, что вы, это почти что семейный праздник для нас, так что будьте, как дома, одевайтесь, как вам будет удобно. Обуви тоже никакой особенной не нужно, мы готовим небольшую площадку для наших традиционных танцев прямо на песке, а их обычно танцуют босиком, — улыбнулся мистер Мигуэль, — так что обувайтесь легко, потанцевать под наши ритмы мало кто отказывается. — Танцы! Супер! — сказал Дамиано, — придём обязательно! Только перед этим нам нужно пообедать и немножко подремать, — добавил он, слегка подмигнув Этану. — Хорошо, синьор Давид, мы вас ждём. Мероприятие начнётся в шесть часов вечера, за полчаса до заката. — Да, мы уже знаем, что у вас здесь восход и закат примерно в одно и то же время, — ответил Этан. — Непривычно поначалу, но здорово, день круглый год не меняется. — Верно, некоторых туристов и путешественников это поначалу озадачивает, особенно тех, кто приезжает к нам, к примеру, из Северной Европы или Новой Зеландии, — усмехнулся администратор, провожая Этана и Дамиано до их домика-номера. — Приятного вам обеда и отдыха, дорогие гости, будем вас ждать. Этан и Дамиано на скорую руку ополоснулись в душе, решив, что вечером после мероприятия пойдут на пляж снова, искупаться под ночным небом, переоделись и пошли в ресторан отеля. Оба решили особо не отягощать себя слишком тяжёлыми блюдами, ожидая, что вечером на празднике наверняка будут какие-нибудь угощения, так что заказали себе по порции устриц, маленькой тарелке пасты с томатами и лёгкие фруктовые десерты. — Интересно, сколько ещё гостей отеля будет сегодня вечером на этом празднике, — размышлял Дамиано, поливая устрицу лимонным соком, — или нам сделали особое приглашение? — Да вроде сейчас здесь гостей немного, — ответил Этан, справившись с устрицами быстрее Дами и уже приступив к пасте, — даже странно. Неделя перед Рождеством, в этом райском местечке должно было быть гораздо больше народу. — Да, странновато. Может, всё-таки декабрь здесь не самый популярный месяц. А зря. Тот матрос на пароме нас не обманул, а? Погода классная, вода — парное молоко, причём круглосуточно, кайф же. Помнишь, как ты отнекивался от купания на глубоких местах, а? — Да ладно тебе напоминать, — Этан слегка ткнул Дами в бок. — Я и сам понимаю, какая это была глупость. — Ладно, — сказал Дами и со смаком облизнул губы, потёр руки и взял вилку, пододвинув поближе свою тарелку пасты. — Не буду напоминать. «А ещё вряд ли расскажу тебе, кто мне помог затащить тебя на глубокое место» — подумал он про себя. Дами до сего дня вспоминал, как в первый же день их пребывания на Ла Диге побежал на пляж, пока Этан разбирал чемоданы и осваивался в двухэтажном доме-номере отеля, опустил руку в тёплую, как парное молоко, океанскую воду, и, как посоветовал ему матрос, сказал почти неслышным шёпотом, словно кто-то мог его подслушать: «Бог дельфинов, сделай так, чтобы Этан не отказывался больше от купания в глубоких местах. Пожалуйста, если ты там действительно есть, услышь меня, помоги!» А на следующий день по рекомендации экскурсовода отеля они отправились на самый север острова, в бухту Патат, очень популярную среди туристов, которые предпочитали действительно плавать, а не плескаться на мелководье, как на других пляжах. Этан сперва вошёл в воду, немного робея и сомневаясь, решится ли он зайти глубже, но внезапно глаза его сначала затуманились, словно его обняли любящие и ласковые руки, а потом загорелись, и он пошёл по песчаному дну бухты всё дальше и дальше от линии прибоя, пока дно не ушло под ногами. Он лёг на волну, подхватившую его, как самого родного человека, а когда к нему присоединился Дамиано, не веривший своим глазам, Этан вдруг нырнул под него, как дельфин, проплыл под водой два-три метра, вынырнул с другой стороны и так же внезапно обнял Дами и поцеловал так глубоко, как никогда раньше не целовал. Ошеломлённый Дами ответил на поцелуй и закружил Этана в воде, не веря в происходившее. Редко когда Этан проявлял настолько активную инициативу. — Боже, Этан, — прошептал он, ощущая, как горло стиснуло восторгом и возбуждением, и почувствовал, что не может сказать ни слова больше. Этан, энергично поддерживая себя и Дами в своих объятиях на плаву, снова поцеловал его, наслаждаясь сияющей от солнца на добрый десяток метров в глубину прозрачной водой океана. Его широкая ладонь скользнула под резинку плавок Дами и обхватила затрепетавший от нежного прикосновения член. Дами застонал, прижавшись к Этану всем телом, хотел было сделать то же самое, но Этан прошептал ему на ухо, целуя любимого в шею: — Подожди, дай мне сделать это для тебя, а потом ты, хорошо? — Да, Этан, да, — слегка задушенным от наслаждения голосом проговорил Дами, всё ещё не решавшийся поверить в происходящее. Этан обхватил его за талию, прижал к себе, его язык в поцелуе жадно обследовал рот Дамиано, заставляя его закрыть глаза от неописуемого наслаждения, а ладонь Этана ритмично то поднималась, то опускалась на члене Дами, сжимая и отпуская его, Этан пил дыхание Дами и поил его своим, наслаждаясь его стонами, Дами судорожно ласкал спину Этана, а тот всё крепче прижимал его к себе, ладонь делала своё дело всё быстрее, пока Дами коротко не вскрикнул, после чего издал долгий стон, а Этан почувствовал на своей руке более тёплую и густую, чем вода, струю. Дамиано содрогнулся в объятиях Этана от пронзившего его с ног до головы оргазма и только и смог сказать в целовавший его рот: — Боже… Дами еле доплыл до берега, поддерживаемый Этаном, и когда они выбрались из волн на пляж, упал на расстеленное заранее большое пляжное одеяло, притянув Этана за руку и уронив его на себя, как в ту ночь, когда они победили на Евровидении. Мокрые волосы Этана закрыли лица обоих, словно полотенце, и Дами снова целовал его, жадно, неутолимо, в глаза, в шею, в губы… И повторял про себя «Боже… Боже… Ты меня услышал…» Закончив обед, Этан и Дамиано вернулись в свой номер, выпили по стакану свежего апельсинового сока, запасы которого ежедневно пополнялись в холодильнике, поставили будильники в телефонах на 17:10 и 17:20, чтобы, не особо спеша, привести себя в порядок и одеться после дневного сна и не торопясь прийти к бару на пляже к шести часам вечера, и легли немного поспать. В открытые окна второго этажа, на котором находилась их спальня, почти неслышно влетел лёгкий ветер с океана, прошелестел листьями пальм, растущих у домика, и нежно обнял их обоих. Они заснули быстро, буквально через десять вдохов и выдохов. Будильники сработали вовремя, когда уже начинались предзакатные сумерки. Солнце клонилось к западу, и небо за окнами домика Этана и Дами расцветилось багряным и тёмно-синим. Оба встали и начали собираться. Умывшись, они быстро подобрали для себя одежду: Дами надел свою любимую коротенькую красную маечку с надписью Playboy, укороченные джинсовые шорты и лёгкие летние кроссовки, Этан — тёмно-фиолетовую шёлковую рубашку, завязав её полы высоко под грудью, широкие светлые брюки, развевашиеся от легчайшего ветра, и расшитые бисером мокасины. — Я возьму пляжное одеяло, — сказал Дами. — Мы же точно пойдём купаться после вечеринки? — Конечно же, пойдём, — ответил Этан. Дами свернул одеяло для пляжа в плотный рулон, завязал его одним из своих старых ремней, и они вышли из домика под вечереющее небо. Этан перед выходом прихватил с собой ещё один маленький предметик, спратав его в любимый вышитый баульчик, который носил прикреплённым к поясу. Выйдя из домика, они повернули направо в направлении к бару отеля, который располагался рядом с бассейном, наполненным чистейшей водой, и совсем рядом с пляжем. К бару вела дорожка, вымощенная светло-жёлтыми деревянными досками, вдоль неё стояли низенькие фонари, освещавшие им путь. Вечерний ветер лениво шелестел в кронах пальм и о чём-то шептался с волнами прибоя. У бара уже собирался весь персонал отеля, готовившийся поздравить своего любимого бармена. По бокам от маленького домика, в котором и находился бар, были поставлены в ряд несколько столов, принесённых с открытой площадки ресторана, с уже сервированными лёгкими закусками, над окном бара были развешены праздничные гирлянды, а чуть в стороне от бара была освобождена площадка для танцев. В песок по периметру площадки были вкопаны высокие горящие факелы, рядом с ней был оборудован небольшой гриль для барбекю. Около него хлопотали повара ресторана отеля, раскладывая на раскалённые решётки сочное мясо и свежую рыбу. В центре танцевальной площадки на небольшом возвышении стояло несколько высоких украшенных орнаментами барабанов, рядом с ними лежали широкие бубны. При взгляде на них у Этана загорелись глаза. — Что, хочется сыграть? — спросил Дами, когда увидел, как смотрит на барабаны Этан. — Честно? Очень, — ответил тот, рассматривая традиционные ударные инструменты сейшельцев. — Может, и сыграю, — мечтательно добавил он. — Тебе даже просить об этом не надо, пустят сразу, стопудово, — заверил Дами. — Ну что, пошли к бару? Оба прошли к боковому окну бара, где сиденья были не обычными высокими барными стульями, а симпатичными деревянными качелями, висящими на крепких канатах, и поприветствовали администратора отеля, который стоял рядом и пожимал руки всем, кто подходил. — Добрый вечер, синьор Давид, синьор Торкио, — радостно ответил мистер Мигуэль и попросил их располагаться, как им удобно, широким приглашающим жестом. — Очень рады видеть вас на нашем маленьком торжестве. — Добрый вечер, — ответили Этан и Дами, усевшись на сиденья-качели и вытянув ноги. — Очень ждём вашего бармена, чтобы поздравить от всей души. — Его коктейли — просто высший пилотаж! — сказал от себя Дами, — Я в полном восторге от его шедевра со светлым джином, который сначала синий, а при добавлении какого-то секретного ингредиента становится фиолетовым, честно, когда в первый раз увидел — просто челюсть упала, ме скузи за прямоту, — тихонько рассмеялся он. — Да, Себастьян — настоящий мастер, — улыбнулся мистер Мигуэль. — А вот и он! От древесной дорожки, ведущей к бару, послышались аплодисменты, персонал отеля расступился, и посередине образовавшегося туннеля показался бармен Себастьян. Он шёл, нарядный и радостный, смущенно и польщённо улыбаясь, раскланиваясь своим коллегам. Подойдя к своему рабочему месту, он открыл дверь домика-бара, на внутренней стороне которой висели таблички «Ла Диг» и «Сейшелы», и вошёл внутрь. Вслед за ним прошёл мистер Мигуэль. Персонал отеля окружил бар, аплодисменты постепенно стихли, и администратор произнёс короткую поздравительную речь: — Мы от всей души поздравляем нашего дорогого Себастьяна с очередным высоким достижением и признанием его мастерства, — сказал он. — Теперь это — признание от наших гостей. Голосование было захватывающим, не скрою, мы все болели за Себастьяна, и вот она, очередная победа! Мы говорим тебе сердечное спасибо за твой талант, ловкие руки и гостеприимство. Браво! — Спасибо и вам всем большое, — ответил бармен, на чьих щеках заиграл румянец. — Я люблю свою работу и люблю работать здесь, с вами. Спасибо! Мистер Мигуэль вручил Себастьяну небольшой золотистый кубок и грамоту, заключённую в изящную рамку. На грамоте сияющими буквами было отпечатано «Лучший бармен Сейшельских островов по версии туристов, 2022 год». Администратор пожал бармену руку, и снова раздались аплодисменты и крики «Браво!». Этан и Дамиано встали со своих сидений и тоже поаплодировали Себастьяну и пожали ему руку. — Можно фотографию с вами? — спросил бармен, польщённо улыбаясь звёздным гостям. — Что за вопрос, конечно! — ответили они, и администратор сфотографировал их втроём. — Мистер Мигуэль, — сказал Дамиано негромко, когда Себастьяна начали поздравлять коллеги, — мы очень просим не снимать нас сегодня на видео. Хотелось бы обойтись без лишних обсуждений в Интернете. Это ваш праздник, а мы только гости. — Конечно, синьор Давид, я заранее предупредил всех, чтобы никаких съёмок не было. Кроме как именно нашего праздника и только нас. — Спасибо, — ответил Дами и пожал руку администратору. А в это время Себастьян уже демонстрировал мастер-класс за барной стойкой. За его руками невозможно было уследить: лёд, лопаточки, ситечки, бокалы, стаканы и прочее мелькали в воздухе, словно ими жонглировал неописуемый фокусник. Буквально за 15-20 минут он приготовил для всех присутствовавших по коктейлю и ни разу не повторился с рецептурой, а на празднике было человек сорок, не меньше. Этан и Дами тоже заказали для себя по шедевру от Себастьяна, попросив что-нибудь импровизационное и интересное, но не слишком крепкое. Для Этана Себастьян приготовил «Истинную страсть», с белым ромом и просекко, а для Дамиано — «Карибское сокровище», с кокосовым и клубничным ликёром. — Большое вам спасибо, Себастьян, — поблагодарили они бармена, который уже передал свою работу в руки помощников, — и ещё раз от всей души поздравляем с наградой. — Всегда добро пожаловать, — ответил Себастьян, — очень рад, что вы здесь. После завершения официальной части торжество постепенно переместилось на площадку у бара, персонал отеля угощался закусками и прекрасным сочным жареным мясом и рыбой, помощники Себастьяна продолжали готовить для коллег коктейли под зорким взглядом главного бармена. А на самой площадке гости празднества наблюдали, как готовятся играть музыканты. Рядом с ними уже стояли приглашённые танцоры, мужчины и женщины, разбившиеся на пары. Этан с интересом смотрел, как готовят свои инструменты барабанщики. Кто-то протирал начищенные бока барабанов, а трое из музыкантов, которые должны были играть на больших бубнах, нагревали их над костром, разведённым в круге из камней, сооружённом в тени пальм. Ему стало любопытно, зачем это делают, и деликатно обратился с этим вопросом к этим троим. Самый старший из них ответил: — Зачем мы нагреваем бубны? Чтобы «оживить» их, чтобы они были такими же тёплыми, как наши руки, чтобы отвечали нашим сердцам, как люди. — Что, Этан, всё-таки не терпится? — спросил Дами, подойдя к группе музыкантов, с которыми разговаривал Этан, с бокалом безалкогольного фруктового коктейля от Себастьяна. — Видно же. Ну попроси ты их, скажи, что хочешь сыграть, что ты смущаешься? — Вам хочется сыграть с нами? — спросил старший музыкант, услышав эти слова. — Почему бы нет? Знакомьтесь с нашими инструментами, прошу. Этан подошёл к одному из барабанов, провёл рукой по верхней мембране, любовно погладил резной украшенный орнаментом бок. Группа местных барабанщиков улыбнулась гостю, а Этан тем временем уже прислушивался к ритму, который отбивали они. Танцевали, как им сказали, местный танец, моутию. Это был танец-игра, танец-флирт, один из самых любимых и известных на Сейшельских островах. Музыки как таковой не было, только затейливый ритм, который отбивали музыканты на барабанах и бубнах. За мелодию отвечал один из молодых музыкантов, который пел какую-то красивую песню на креольском языке. Пары танцоров, собравшиеся в середине площадки, сняв обувь, танцевали на чистом песке, отсвечивавшем светлым золотом в колышущемся свете факелов, окружавших площадку. Мужчины кружили вокруг женщин, изображая игривый флирт, а женщины, повторявшие ритм бубнов, сверкали в ответ глазами и взмахивали широкими цветастыми юбками. Этан сначала присел к группе, игравшей на барабанах, и его руки быстро подхватили бойкий ритм. Дамиано так же быстро освоил танцевальные движения танцоров-мужчин и, не зная языка, просто подмурлыкивал музыканту-певцу. Дами так же красиво кружил вокруг Этана, кидая на него игривые взгляды через плечо и хлопая ладонями в ритм барабанов по бокам. Этан не мог оторвать от него глаз. Наконец он не выдержал и ему тоже захотелось станцевать с ним. Он передал барабан, на котором играл, его законному владельцу, и попросил инструмент у одного из тех музыкантов, которые играли на бубнах. Тот улыбнулся и отдал свой бубен Этану, и Этан, так же мастерски и скоро влившись в движения танцоров, встал в пару к Дамиано. Его руки быстро и чётко продолжали отбивать ритм на нагретом бубне, ноги один-в-один повторяли движения Дами, и все остальные просто залюбовались ими. Приглашённые танцоры слегка разошлись в стороны, а персонал отеля, оторвавшись от коктейлей и угощений, как заворожённый, смотрел, как танцевали Этан и Дами. Все даже забыли, что это традиционный танец, забыли, что перед ними танцевали двое мужчин, настолько красиво это выглядело. Музыкант-певец пел одну песню за другой, его голос звучал на ночном пляже звонко, чисто, высоко взлетая в небо, усыпанное миллионами звёзд, он пел почти влюблённо, так заворожил его танец Этана и Дами. А песок под их ногами словно стал отражением звёздного неба, каждое движение — полёт метеора, каждый взгляд — вспышка сверхновой. Гости празднества постепенно начало притягивать к ним, танцоры теперь стремились повторять движения Дами, музыканты смотрели на руки Этана и перенимали его ритм. Вскоре все, кто пришёл на торжество, начали танцевать их танец, забыв о том, что танцевали ранее. Заворожённые волшебством Этана и Дами, они так увлеклись ритмом нового танца, их глаза так затуманила их магия, что они даже не заметили, как Этан и Дами ускользнули с площадки и исчезли в накрывшей остров темноте. Исчез и рулон из пляжного одеяла, который Дами перед торжеством аккуратно прислонил к стене домика-бара. Этан и Дами, скрывшись во мраке ночи, шли на пляж у маленького залива, находящегося недалеко от отеля. На самом деле Этан всегда притворяется, что не любит плавать и позволяет Томасу и Вик подкалывать его у бассейна, потому что предпочитает купаться только с Дамиано и только в тайных местах на пляжах, которые они сразу присматривают для себя, как только им доводится выехать куда-то к морю или океану. Это всегда маленькая лагуна, скрытая от остального побережья полукружьем скал, где прибой ласкает песок пляжа и бурно разбивается о камни вокруг. Особенно им нравится ускользать из арендованного дома или отеля ночью, при мерцании звёзд или мягком свете луны, проникающем сквозь толщу воды. В этот раз с луной им не повезло, в течение всех ночей, на которые они приехали сюда после окончания сложного турне, приближалось новолуние и ночного светила было практически не видно. Зато звёзд на тёмном ночном небе было не счесть. Незнакомые созвездия южного полушария мерцали в ночи, глядя на двух влюблённых сверкающими глазами. Их тускло отражала нагретая за день океанская вода, что-то шептавшая в тишине декабрьской ночи. Этан и Дами, обнимая друг друга за талии и глядя друг другу в глаза, неспешно приближались к узкой полоске пляжа, скрытого от посторонних глаз стеной больших светлых валунов, казавшихся бархатными на первый взгляд. Этан, проходя мимо одного из них, снова, как и в первые два дня их отпуска на Ла Диге, провёл по нему ладонью, ощутил тепло и прислонился к камню спиной, притянув к себе Дами. Дами обнял Этана, прижал к себе. — Готов искупаться? — спросил он. — Да, весь вечер ждал этого, — ответил Этан, нежно поцеловал Дами, прижался к нему сильнее, поцеловал снова, теперь в шею, и почувствовал, как внизу живота появилась небольшая тяжесть. — Хочешь заплыть подальше? — спросил Дами, затуманившимися глазами глядя на Этана. — Да, хочу. Они расстелили на песке пляжное одеяло и сбросили на него одежду. И, повернувшись к океану, увидели то, чего не заметили, идя сюда, увлёкшись прикосновениями друг к другу. Полоса прибоя светилась, словно звёзды вдруг захотели искупаться тоже. То тут, то там свечение усиливалось и снова затухало от каждой волны. Этан и Дами были поражены этим зрелищем и смотрели на мерцание океанской воды, как заворожённые, как смотрели на них те, с кеми они танцевали полчаса назад. — Это…прекрасно, — только и смог сказать Дами. А Этан слов найти не смог. Оба пошли к океану, глядя, как влажный песок под их ногами мягким свечением отмечает их следы. Зайдя чуть подальше от кромки воды, они опустили руки в волны, наблюдая, как следуют за их пальцами голубоватые искры. Светящийся планктон, собравшийся в эту ночь у берега острова, обнимал их в воде так, словно влюблённое в них ночное небо захотело их приласкать. Когда ноги перестали доставать под воде до дна, Этан нырнул первым. Дами последовал за ним, еле видя Этана под водой — ему, как всегда, удалось загореть быстрее, и его потемневшее от загара тело было почти не видно. Этан играл с Дами, дразнил его, подплывая с разных сторон, касаясь его то тут, то там руками, пальцами ног, задевая «развевающимися» в воде волосами. Дами наконец удалось поймать Этана, как играющего под водой дельфина, и обнял, прижал к себе. Они закружились в тёмных волнах, лаская друг друга, целуя, ловя и покусывая губами губы. Этан выскользнул из объятий Дами, нырнул ещё раз, подплыл к Дами сзади и обнял, прижавшись к нему всем телом. Одной рукой он ласкал грудь Дами, слегка задевая кончиками пальцев сосок с пирсингом, целовал сзади его шею, спину, там, где находилась маленькая татуировка «МА», а Дами, тая в его объятиях, чувствовал, как всё теснее и теснее становятся плавки и как всё больше слабеют ноги. — Этан, я больше не могу, — простонал Дами, — поплыли обратно на берег, пожалуйста. Этан, выпустив Дами из объятий, повернул в направлении к пляжу. Дами последовал за ним. Созвездия светились над ними, мерцали, подмигивая, словно старым знакомым, которым были невероятно рады. Доплыв до кромки пляжа, Этан и Дами снова перешли светившуюся полосу прибоя, вода капала с них, сияя, словно звёзды. Этан опустил голову и резко вскинул её, перебросив волосы на спину, и вокруг него словно засверкала неизвестная вселенная. — Ты мой космос, Этан, — сказал Дами, ложась на пляжное одеяло и увлекая Этана за руку на себя. Этан присел на бёдра Дами, сплёл свои пальцы с пальцами любимого, склонился над ним, закинул руки Дами ему за голову, прижал всем телом к одеялу. Слегка поддразнивая, прикусил губами его губы, провёл языком по подбородку, отпустил его руки и стал скользить, спускаясь ниже, лаская грудь и живот Дами губами, языком, волосами. Дами застонал от наслаждения, когда Этан втянул в рот и поласкал сосок с пирсингом. Этан приподнял Дами за талию, приспустил его плавки, нежно сжав ягодицы сильными, но ласковыми пальцами. Тихонько прикусив горячий член Дами сквозь ткань плавок, услышал «Боже, да…» Тогда Этан скользнул по Дами обратно, сел чуть выше бёдер, обнял и приподнял Дами, прижавшись грудью к его груди, глубоко и жадно поцеловал. Дами немного согнул ноги, поддержав его сзади, провёл кончиками пальцев по спине, помог ему привстать и снять с себя плавки. — Там, — сказал Этан, — она там, как всегда. Дами дотянулся до крохотного баульчика, прикреплённого к поясу брюк Этана, лежавших рядом, достал маленький тюбик. Выдавив немного смазки на пальцы, аккуратно и не спеша скользнул между ягодиц Этана. Начал ласкать вокруг, глядя, как темнеют от возбуждения глаза Этана и как наливается, поднимаясь всё выше, его член. Дами представлял себе, словно он — сам океан, который в эти несколько дней отпуска в этом раю за экватором радушно и нежно принял Этана, сделав с ним нечто такое, чего Дами никак не мог ожидать. Его пальцы, сначала один, потом два, деликатно проникли внутрь, мягко, но настойчиво растягивая. Этан запрокинул голову, его волосы накрыли колени Дами, он начал двигаться вверх и вниз, принимая пальцы Дами, чувствуя, как они, чуть-чуть не доходя до самого чувствительного места, проникают всё глубже. Он стиснул бёдрами талию Дами, сделал ещё пару движений, приподнялся на слабеющих коленях, одним рывком стянул с Дами плавки, отбросил в сторону. Затем он снова сел на Дами чуть выше бёдер, ощутил, как его горячий, налитый кровью член аккуратно устроился в смазанной ложбинке между ягодицами, и начал медленно и плавно тереться о него, чувствуя его трепет и жар. Дами тем временем принялся ласкать член Этана, повторяя движения, которые делал сам Этан тогда, в бухте Патат, в тот день, когда океан сотворил с ним неописуемое волшебство. Тогда Дами был слишком ошеломлён случившейся с Этаном переменой, и то, что сделал с ним Этан, отняло слишком много сил, а сейчас ему хотелось доставить ему такое же наслаждение. Он ласкал его, как никогда не ласкал. Он стал для него океаном. Сильным, но ласковым. Нежным, но неумолимым. Этан стонал от каждого движения руки Дами, прикусывая губы, чтобы не закричать раньше времени. Он двигался вперёд и назад всё быстрее и перед самой кульминацией, перед тем, как глаза окончательно не заволокла пелена наслаждения, приподнялся чуть повыше и одним точным движением опустился на член Дами, приняв его в себя полностью. Дами от такой внезапности сжал член Этана чуть сильнее, и ему на живот брызнула струя его спермы. Этан откинулся назад, Дами поймал его, чуть привстав, а Этан, слегка приподняв ноги, открылся ему навстречу. Дами сел на колени между ног Этана. Начал двигаться медленно, аккуратно, чтобы не сделать неприятно или больно. Этан чуть заметными движениями бёдер направлял его туда, куда нужно. Дами накатывал на него нежным прибоем, заполняя его собой всё глубже. Стал духом самого океана. Этан выгибался под ним, приподнимаясь и опускаясь, словно на волнах. Дами не отрываясь смотрел, как Этан всё сильнее содрогается от каждого следующего движения, когда задевал внутри самую чувствительную точку, слушал его вскрики и стоны «Да, Дами, да, не останавливайся, да», и океан в нём становился всё мощнее, движения его то ускорялись, то замедлялись, и вот он уже превратился в цунами, неумолимое, сильное, неостановимое. Он полностью слился с Этаном, стал с ним неразрывным целым, два лихорадочно бившихся сердца гремели в унисон, два стона взлетали в ночное небо единой песней. Дами беспощадно бил Этана внутри, не останавливаясь и не давая передышки, всё сильнее и сильнее. И когда наконец перед глазами обоих взорвалась целая вселенная, Дами последним мощным толчком вонзился в Этана, и тот почувствовал, как его заполняет горячее, пышущее жаром. Переполненный блаженством, он обхватил Дами ногами, не выпуская его из себя. Дами опустился на него, лёг на разгорячённое тело Этана, тихонько лаская его грудь, пресс, нежно целуя шею, глаза, губы. Рядом с ними о чём-то шептал океан. Линия прибоя сияла мягким светом. Ночное небо мерцало миллионами звёзд, обещая хранить секрет таинства их любви. А метрах в двадцати от берега, под лениво колыхавшейся волной, на влюблённых смотрели, тускло посверкивая, глаза Ноэля, бога дельфинов, бога Индийского океана. В его взгляде виднелись нежность, лёгкая ревность и бесконечная печаль о том, чего у него не было, пока он был человеком, и никогда не будет. «Хоть бы у этих двоих получилось то, чего не вышло у меня», думал он. «Нептун, храни их и их любовь.»