Волчья Луна, или Сани, звёзды, два кольца.

Этан и Дами проснулись в канун Рождества поздно, ближе к обеду, когда солнце уже начало клониться к закату. В панорамное окно их домика в сводчатом потолке над кроватью гляделось слегка облачное небо, с которого медленно падали редкие снежинки. Дами еле-еле открыл глаза, не сразу вспомнил, где он с Этаном находились, что было не удивительно — накануне они приехали в этот маленький отель уже ближе к вечеру, с рейса в аэропорту Рованиеми их встретила машина, которая и доставила их сюда, им удалось только попить чаю со свежей выпечкой, после чего они почти без сил добрались до постели и быстро заснули. Они незаметно для всех «исчезли с радаров» сразу же после выступления на корпоративе компании Luxxotica, только предупредив Фабрицио и кинув парочку сообщений Вик и Томасу о том, куда отправлялись, и отключили телефоны. Они специально заранее выбирали и бронировали домик в только что открывшемся отельчике, чтобы встретить Рождество вместе, и чтобы никто не мешал. Морозное небо уже темнело, становилось глубоко синим, и солнце слегка подрумянило розовым верхушки высоких елей вокруг домика. Дами зевнул, протёр глаза и хотел потянуться, но не смог. Этан так плотно прижался к нему во сне, что Дами не мог пошевелиться. Он был очень-очень тёплым, почти горячим, и его тепло окружало Дами, как второе одеяло. Этан ещё и ногу на него закинул, будто в тиски взял! Дами было хотел что-то пробурчать или попытаться высвободиться из его объятий, но провёл ладонью сверху вниз по его спине и замер. Этан лежал под одеялом обнажённым, плотно прижавшись внутренней поверхностью бедра к бедру Дами, и всё его тело еле заметно мелко вибрировало. Все мышцы, от плеч до кончиков пальцев ног, словно тихо гудели под ладонью Дами. Этан во сне почувствовал прикосновения, притёрся к боку Дами, уткнулся лицом ему в подмышку, что-то промычал еле слышно, слегка развернулся, не открывая глаз, облизнулся и закинул руки за голову, обняв подушку. Дами не отрывая взгляда смотрел на него. Чёрт, а ведь сейчас как раз та самая четверть месяца. Этан лежал перед Дами, излучая какое-то непередаваемое сияние. Когда приближалось полнолуние, он становился невыносимо красивым. Даже для Дами. Чтобы описать его красоту, и так бы понадобилась вся лексика из итальянского и ещё пары-тройки языков, но в эти дни, как попросту говорил про себя Дами, Этан делался пиздец каким прекрасным, но сам он уже вряд ли это замечал. Это несколько лет назад, когда Этан осознал свою привлекательность и понял, кто он, в эту четверть месяца он просто изучал себя, словно какой-то случайно открытый неизвестный материк на планете в далёкой-далёкой галактике, но в последние пару лет он вошёл в полную силу своей красоты, а окружающие так и продолжали дивиться тому, какие перемены произошли в нём. В дни полнолуния в Этане просыпалось нечто дикое, первобытное, его глаза излучали такую силу, что никто не мог остаться равнодушным, все попавшие под его взгляд впадали в ступор, даже самые суровые мужчины следили за ним глазами, словно увидели неописуемое произведение искусства (каковым, собственно, Этан и был, но в эти дни особенно), а секс с ним превращался в занятие опасное для рассудка. «Ох ты ж мать твою», — подумал Дами, когда понял, что они угодили в это Рождество как раз в полнолуние, «Чую, здесь будет жарко». Но — странное дело — несмотря на то, что всё тело Этана было почти горячим, от его волос веяло морозом и пахло лесом. «Ах ты ж… Неужто?» — оторопел Дами. В этот момент Этан обстоятельно потянулся во сне, по его бицепсам прошла сладкая приятная волна, он растянулся на кровати и одна из его ног высунулась из-под одеяла почти полностью, показав бедро изнутри почти до паха. Дами посмотрел туда и у него перехватило дыхание, он сглотнул слюну и только собрался протянуть руку, чтобы погладить Этана там, но тут он почувствовал его взгляд и открыл глаза. — Доброе утро, — слегка хрипловатым со сна голосом сказал Этан, — или уже добрый день? Или.? — День пока что, — ответил Дами, не сводя глаз с Этана. — Мы успеем принять душ, сходить на ланч и приготовиться к прогулке. На сегодняшний вечер у них была запланирована «охота за северным сиянием». Они опасались, что погода может их подвести, но после заката солнца было спрогнозировано, что облака разойдутся, и они смогут увидеть то, за чем приехали. Несколько дней только вдвоём, тишина, северное сияние в Рождество, да ещё и буквально в 50 километрах от городка, где живёт настоящий Санта Клаус — это ли не самый лучший отдых после мирового тура? Не зря они столько времени провели, выбирая место, куда бы хотели отправиться. Дами выбрался из постели, с трудом покинув объятия Этана, прошёлся по гладкому древесному полу спальни, открыл свой чемодан, вытащил из него дорожный несессер с бритвенными принадлежностями и отправился в ванную. Этан тем временем, накинув банный халат, спустился на первый этаж домика, решив на скорую руку сделать им обоим кофе. Минут через десять-двадцать он вернулся в спальню и тоже принялся приводить себя в порядок перед выходом на ланч. Он не спеша побрился, расчесал великолепные длинные волосы и ловко закрутил их в аккуратный пучок на макушке. — Пойдём кофейку попьём, — сказал он Дами, когда тот вышел из душа, находившегося рядом с очаровательной мини-сауной на двоих, — нам через полчасика уже надо будет выходить, — легко и нежно поцеловав Дами чуть пониже уха, от чего по всему телу Дами пробежала сладкая дрожь, Этан вышел из ванной комнаты и пошёл одеваться. Дами подошёл к раковине, чтобы уложить бритву и кисточку для бритья обратно в несессер, и вдруг его взгляд упал на расчёску Этана. На кончике одного из зубцов его специальной сетчатой щётки для длинных волос застряло крохотное светло-серое птичье перо, неизвестно откуда взявшееся — их подушки вроде бы были в порядке. Дами в озадаченности застегнул несессер, снял пёрышко с щётки и вышел. Выпив по чашечке крепкого кофе, они оделись потеплее и вышли из домика. Он стоял в крайнем ряду таких же аккуратных двухэтажных миниатюрных домиков, выстроившихся в несколько стройных шеренг на прямоугольном широком поле. Красивые молодые ёлочки, растущие у дверей каждого из них, были украшены гирляндами, переливавшимися маленькими огоньками. Снег под ногами хрустел, как положено при таком хорошем морозце. Прямо посередине поля была проложена широкая дорожка, ведшая к одноэтажному и довольно большому зданию ресторана, в котором завтракали и обедали постояльцы отеля. Справа, метрах в пятидесяти, находился загон, в котором величаво расхаживали северные олени, и небольшая огороженная забором и прикрытая навесом площадка, где бегали туда-сюда, играя друг с другом, пушистые коренастые хаски. Рядом с площадкой с собаками стояло несколько лёгких саней, на которых возили туристов. Пара семей с детьми гуляли вокруг загонов с животными, родители фотографировали оленей, детишки играли с хаски и гладили их. Этан и Дами не спеша прошли мимо и вошли в ресторан. Их встретил метрдотель Райво. — Добрый день, прошу располагаться, дорогие гости, где бы вы хотели разместиться? Этан и Дами выбрали столик на двоих поближе к большому каменному очагу, декорированному внушительными плитами гранита, находящемуся в уютном углу ресторана, и попросили меню. — Прошу, выбирайте, я подойду к вам минут через пять, — подав им красиво оформленные к Рождеству изящные кожаные папки, сказал Райво. И когда Этан и Дами выбирали блюда на ланч, в ресторан вошли весёлые раскрасневшиеся молодые супруги, только что вернувшиеся из поездки на санях с собачьей упряжкой. Они были одеты в тёплые вязаные шапки, такие же тёплые штаны и куртки с эмблемой отеля, на ногах у них были уютные унты, облепленные снегом. Несмотря на то, что у Этана и Дами накануне почти не было сил на что-либо кроме того, чтобы добраться до домика и завалиться спать, они уже знали, как звали этих двоих. Как раз в тот момент, когда встречавшая их в аэропорту машина привезла их в отель, муж и жена гуляли по полю, на котором стояли уютные домики, и вели прямой эфир для своих подписчиков в Инстаграме, громко, с воодушевлением, рассказывая о том, что тут с ними происходит. Молодожёнов звали Шелли и Бобби, они прилетели на медовый месяц из штата Вашингтон. Этан и Дами услышали, что северное сияние они уже раньше видели, когда ездили в Канаду, а вот на финских хаски не катались ни разу, да и городок-резиденцию реального Санта Клауса давно хотели посетить. По-видимому, как раз в первой половине дня они как раз и совершили небольшую поездку на санях, и им, казалось, не терпелось поделиться впечатлениями со всеми вокруг. Но в ресторане были только Этан и Дами, спрятавшиеся за папками с меню, да за барной стойкой возился бармен Яри, готовивший напитки. К счастью супругов, вслед за ними в ресторан вошёл погонщик и смотритель хаски Юкка, румяный рыжеволосый парень, и начал распрашивать, как им понравилась поездка, всё ли в порядке, и Шелли с Бобби начали рассказывать, перебивая друг друга от эмоций, наполнявших их: — Ой, всё было просто класс! — говорила Шелли. — Погода — самое то, морозец за щёки щиплет, супер! — восторгался Бобби, растирая лицо мягкой варежкой, — снежок блестит, красота! — Представляете, Юкка, что мы видели? — И что же? — полюбопытствовал Юкка, с улыбкой слушавший рассказ гостей. — Вернее, кого! — сказал Бобби. — Когда мы поворачивали обратно, доехав до берега озера, мы услышали невдалеке среди деревьев какую-то возню, а примерно через минуту нам дорогу перебежал молодой волк! — Да что вы?! — изумился Юкка. — Волк? — Да! — ответила Шелли, захлёбываясь воспоминанием о такой неожиданной встрече. — Молодой, красивый, крепкий такой, с очень тёмной шерстью, а в зубах у него была какая-то птица, то ли куропатка, то ли голубь, мы не поняли, он быстро убежал. — Ничего себе, — сказал Юкка, — давно у нас тут так близко волков не было. Хорошо ещё, что он нашёл себе добычу, а то бы, неровён час… Мда. Яри, — обратился он к бармену, — приготовь для мистера и миссис Бригс по кружке глинтвейна, пожалуйста, им надо бы согреться после поездки. — Спасибо вам огромное, — сказали супруги и уселись в глубокие кресла у очага, скинув куртки. Когда Дами услышал о волке, то вздрогнул и посмотрел на Этана. Волосы, пахшие лесом, перышко на расчёске…твою мать, неужто правда?.. А Этан, не замечая взгляда Дами, не торопясь выбирал блюда в меню. — Чёрт, всё такое вкусное, не могу решить, что взять, — сказал он наконец. — Выбери ты, а? По паре блюд на двоих, соглашусь с любым выбором. Дами заказал им обоим суп карри с цыплёнком и овощную пасту, решив, что перед дальней поездкой нужно основательно подкрепиться, и они обстоятельно и не спеша принялись вкушать ланч. За большими, во все стены, окнами ресторана уже постепенно начало смеркаться, когда они, завершив трапезу бокалами лёгкого вина и расплатившись, вышли. К ним подошёл проводник и водитель снегохода Паси, высокий, светловолосый, очень серьёзный парень лет 28-30, пожал им руки и сказал: — Добрый вечер. Через тридцать-сорок минут мы отправляемся. У вас есть время подготовиться к поездке. За рестораном вас будут ждать крытые сани, а тёплую одежду вам уже доставили в ваш номер. — Спасибо, — ответили Этан и Дами и пошли к себе переодеться. Тёплые куртки с эмблемой отеля, штаны, шапки и утеплённая обувь действительно ждали их в небольшом шкафчике прямо за входной дверью в домике. Оба комплекта были тщательно подобраны по размеру и аккуратно упакованы в компактные чехлы. Этан, сняв свою шапку, стащил с волос резинку, стягивавшую их в пучок, вздохнул с облегчением, расчесал волосы пальцами. Дами отметил его лёгкую взволнованность, ему явно не терпелось поскорее отправиться на охоту за северным сиянием. «Ты, мне кажется, с утра успел ещё кое на кого поохотиться», — подумал Дами, глядя, как Этан немного нервно поправлял воротник куртки, осторожно следил за тем, чтобы волосы не попали в застёжку, и подошёл к нему, погладил по плечу, легко поцеловал в уголок губ, снова ощутил, как после пробуждения, как гудит всё тело Этана. Он тихонько пригладил его волосы, разделил их на две половинки и ловко, быстро заплёл Этану две красивые косы. Этому он научился в одной из их предыдущих совместных поездок в отпуск. От прикосновений к волосам, которые Этан позволял трогать только самым близким людям и мастерам-парикмахерам высшей категории, он немного расслабился, лёгкая нервозность ушла, он даже что-то промурчал, когда Дами закончил заплетать ему косы и закрепил их кончики двумя маленькими узкими резинками. — Этан, не стоит так резко стягивать резинку с волос, особенно пружинку твою любимую, — с лёгким укором сказал он ему. — Я тут на Ютубе видел видосик о том, что так только волосы портятся. А ты же знаешь, как я обожаю твои волосы, — проникновенно прошептал он, целуя хвостики только что заплетённых кос. Этан, немного успокоенный этой нехитрой процедурой, притянул Дами к себе, зашуршав курткой о его куртку, нежно поцеловал. — Готов? — спросил он. — Ага, — ответил Дами, поплотнее укутал шею объёмным шарфом — нужно горло беречь! — и они вышли из домика. Пройдя по дорожке к ресторану, они свернули налево, обошли его кругом и увидели стоявший на его заднем дворе большой мощный снегоход, к которому в виде прицепа были приторочены крытые сани. Они были похожи на маленькую палатку на широких полозьях. Внутри этой палатки горел свет. Вокруг саней ходил Паси, осматривая их со всех сторон. Мотор снегохода слегка фырчал, разогреваясь перед поездкой. — Ещё раз добрый вечер, — сказал он Этану и Дами, когда они подошли к саням. — Готовы? — Да, готовы. — Тогда прошу, — и Паси открыл им дверь-клапан сбоку саней, застёгивавшуюся, словно куртка или пуховик, на широкую молнию. У стенок саней-палатки были укреплены удобные сиденья, посередине стоял большой электрический фонарь, освещавший сани от уголка до уголка, а рядом с ним — крепкий металлический ящик. — В ящике для вас приготовлены термосы с горячим грогом, маршмеллоу и мини-рулетики с местными лесными ягодами, — сказал Паси, — когда мы прибудем на место и остановимся полюбоваться северным сиянием, развернём небольшой столик, чтобы вы немного перекусили и согревались, мороз сегодня не шутит. Паси аккуратно закрыл дверь и Этан и Дами поудобнее устроились друг напротив друга на сиденьях, чтобы сани были уравновешены. Проводник крикнул им снаружи: — Готовы? — Да! — ответили они. Паси сел на снегоход, завёл мотор, и они отправились в путь. Тёмно-синий зимний вечер неуклонно катился в ночь. До места назначения было ровно полчаса, и всё это время Этан и Дами ехали в тишине, предвкушая предстоящее грандиозное зрелище. Они просто сидели и любовались друг другом. И каждый думал о своём. Дами вспоминал сегодняшнее утро и все его странности. Жар тела Этана, его пахшие лесом волосы, пёрышко на расчёске, рассказ супругов из Штатов о волке, встретившемся им во время поездки. Дами не знал, что и думать. Правда ли то, о чём он давно подозревал или нет. Полнолуния с Этаном всегда были чем-то невыразимым, странным, неописуемым. Что же происходит с ним в эти дни, вернее, ночи? Ни на один из вопросов, терзавших его несколько лет, Дами не находил ответа. И сейчас он просто смотрел на Этана, в его задумчивые глаза, обращённые куда-то в бесконечность и одновременно в глаза самого Дами, и не мог отвести взгляда. Так любуются шедевром в музее. А сам шедевр, сидевший напротив, пытался вспомнить сон, приснившийся ему сегодня, и не мог. В памяти возникали какие-то неясные образы, но когда он готовился поймать их, они исчезали в темноте. Через полчаса поездки по хорошо утрамбованной колее в снегу Паси остановил снегоход на краю обширного поля. Он открыл дверь саней-палатки и пригласил Этана и Дами выйти. Небо над полем было бездонным, по-настоящему чёрным, усыпанным тысячами звёзд. В самом зените на гостей заснеженного края смотрела луна, светясь мягко, словно жемчужина в бархатной коробочке. Поле было окружено густым лесом, и над деревьями были видны первые отсветы северного сияния. Бело-зеленоватые волны двигались, как лёгкий занавес, готовящийся открыться и показать им нечто такое, чего они не видели никогда. Сияние понемногу начинало усиливаться, волшебный космический занавес постепенно расширялся, зажигая холодным пламенем небо от края до края. В его расцветке появлялись новые оттенки, от синего до глубокого розового. Этан и Дами стояли рядом, бок о бок, и следили за каждым движением безмолвного небесного танца. Паси тем временем разложил рядом с санями переносной столик и выставил на него термосы с грогом, кружки и симпатичные коробочки со сладостями. — Как я понял, вы дали разрешение фотографировать вас во время поездки? — уточнил он, доставая из багажника снегохода большую профессиональную фотокамеру и настраивая её объектив. — Да, нам бы хотелось сохранить эти моменты, спасибо, — ответил Дами. — Да, скажите нам, пожалуйста, как и когда вы перешлёте нам снимки? — В любой удобный для вас момент, — сказал Паси. — Вам нужно будет только скинуть нашему менеджеру адрес вашей электронной почты и вам пришлют ссылку на хранилище фото и пароль, который будет известен только вам. — Спасибо, — сказал Этан. — Такую красоту точно нужно хранить. Паси начал фотографировать всё вокруг: поле, лес, сверкающий снег, небо, усыпанное звёздами и увенчанное луной, танцующее над ними сияние. В это время он обстоятельно рассказывал, от чего возникают полярные сияния и почему они бывают разных оттенков. Этан и Дами любовались красотой, открывшейся над ними, и внимательно слушали, особенно, конечно, Этан. Дами смотрел на него, в его глаза, в которых отражалась, кажется, вся Вселенная. «Боже, как же я люблю тебя», — думал он, рассеянно беря в руки кружку с горячим напитком, сдобренным вкусными специями, и отпивая его маленькими глоточками. Этан улыбался и кивал в ответ на каждое объяснение Паси, который, не переставая фотографировать и их вдвоём тоже, рассказывал всё новые и новые легенды о полярном сиянии, которые ходят в этих краях. За лицезрением его красоты Этан и Дами даже не заметили, как прошёл целый час, а то и больше. Когда термосы опустели и потрясающие мини-рулетики с ягодами из местных лесов были с аппетитом съедены, они быстро собрались в обратный путь. Столик убрали, фотокамеру аккуратно уложили в багажник, и ребята тронулись назад в отель. — В вашем домике будет заранее прогрета сауна, — сказал им Паси, — чтобы вы как следует согрелись по возвращении и хорошенько отдохнули. — О, это супер! — сказал Дами. — Мне очень понравилась эта сауна, как раз хотелось её испробовать. И он едва заметно подмигнул Этану. Была уже глубокая ночь, когда снегоход с санями вернулся в отель. Этан и Дами от души поблагодарили Паси за поездку и рассказы о полярном сиянии, он уехал в гараж, а ребята отправились в свой домик. Сауна действительно была хорошо нагрета, и сам домик был украшен к завтрашнему празднику Рождества. На окнах висели веточки хвойных деревьев с маленькими ёлочными игрушками и разноцветными лентами, на камине в изножье кровати в спальне на втором этаже — рождественские носочки для подарков. На столике в мини-кухоньке на первом этаже лежало приглашение на рождественский ужин. — О, классно, общий ужин в ресторане, там и отметим Рождество, — сказал Дами, заглянув в красивую открытку, — Ну что, пойдём опробуем сауну? — Пошли, — ответил Этан. Они скинули тёплые куртки и штаны, разделись и вошли в мини-сауну, располагавшуюся рядом со спальней и примыкавшую к душевой. Внутри чудесно пахло хорошо разогретым деревом, маленькое помещение встретило их великолепным расслабляющим жаром. Они сели на тёплую скамеечку, расслабились и закрыли глаза, всем телом вкушая приятные ароматы сауны. Дами вспоминал сегодняшнюю поездку, как за маленькими окошками саней мелькали тёмные деревья, заснеженные тропы, сверкающее звёздами небо, перед мысленным взором снова было широкое поле, на котором они наблюдали полярное сияние, он глубоко погрузился в созерцание картин, запечатлевшихся сегодня в памяти. Этан тоже вспоминал. Но не поездку, не снег, не сияние. Он старался вспомнить сон, который приснился ему сегодняшней ночью. Утренний лес пахнет холодом, вокруг тишина, только лёгкий ветерок тихонько шевелит ветви деревьев. Лапы холодит снег, нос внюхивается в воздух, ища запахи добычи. Он оглядывается по сторонам, глаза всматриваются в просветы между тёмных елей, но пока ничего и никого не видно. Он идёт тихо, осторожно, всё тело напряжено в ожидании удачной охоты. Несколько поворотов по снежным тропинкам — и вот оно! Сизая птица сидит под высокой сосной и копается в снегу. Она его не замечает, слишком увлечена поиском пищи. Он прижимает уши, лапы сгибаются сами собой, он приникает к снегу, двигается медленно, тихо, как тень, чтобы не спугнуть. Быстрый бросок — и всё. Глупый голубь даже не успевает понять, что произошло. Острые зубы вонзаются в шею птицы, протыкают кожу, тёплая кровь бьёт в нёбо, птица обмякает в его пасти, испуская дух. Вкусно, сладко, сытно. От запаха свежей дичи становится тепло, хорошо. Он тихо убегает с птицей в зубах, и даже лёгкий испуг от внезапной встречи с людьми не замедляет его бега. Он находит укромную нору, уютно устраивается в ней, и разрывает добычу на куски. Сочное мясо прекрасно насыщает его, утоляет голод, в животе становится тепло. От воспоминаний о броске, о струе крови из шеи птицы, от сладко-металлического привкуса во рту, появившегося из ниоткуда, от ощущения дрожи во всём теле, вызванного картинами сна, так ярко всплывшего в памяти, у Этана начала слегка кружиться голова, от сердца по всему телу пошло растекаться сладкое тепло, кровь от макушки до пальцев ног усилила ток, в груди стало так же жарко, как и вокруг, как было сегодня утром. Возбуждение накрыло его внезапно, как накатывает сильная волна. Волчье, дикое, первобытное. Этан почувствовал, как разворачиваются, расширяясь, плечи, мышцы ног буквально зазвенели, словно готовясь бежать, сердцебиение отзывалось до самых кончиков пальцев на руках и ногах, внизу живота стало тяжело, очень тяжело, даже не открывая глаз, внутренним взором он видел, как наливается и поднимается его член, желающий немедленной погони, схватки, разрядки. Взгляд заволокло пеленой, в голове наступило помутнение. Этан открыл глаза и увидел, что Дами в сауне нет. Похоже, он слишком долго вспоминал сон, и Дами уже достаточно согрелся и ушёл принимать душ. Выйдя из сауны, Этан, однако, не нашёл Дами и в душевой. Он был уже в спальне, стоял обнажённым у окна и любовался звёздным небом. Дами принял после сауны прохладный душ, поэтому, когда Этан, разогретый в парной комнате и разгорячённый воспоминанием о сне и возбуждением, подошёл к нему сзади, Дами показалось, что за его спиной возник столб самого что ни на есть настоящего огня. У него перехватило дыхание, когда Этан порывисто обнял его, прижался всем горячим телом, впился в его шею жадным поцелуем. Дами почувствовал, как между его ягодиц к нему притёрся вставший член Этана, и, мать его, он был гораздо больше, чем всегда в такие моменты. Да и плечи Этана, его руки, его грудь, прижатая к спине Дами, в общем, весь Этан будто внезапно вырос, расширился, вся его фигура, которую Дами ощущал позади себя, была больше, чем бывала в обычные дни и ночи. «Полнолуние, чтоб его,» — подумалось Дами, «Что же ты делаешь с Этаном каждый раз, каждый чёртов раз?» Руки Этана, на которых, казалось, появилось больше волос, чем всегда, крепко обнимали Дами, ладони ласкали его торс, живот, скользили сверху вниз до самого паха, пальцы, сильные и неостановимые, сжали соски, и Дами простонал: — Твою мать, Этан, что, — но не смог продолжить, потому что пальцы одной руки Этана, скользнувшей в самый низ его живота, крепко обхватили его член, а два пальца другой оказались у него во рту, и Дами застонал ещё громче, впился в них всем ртом, жадно начал сосать и облизывать, прижавшись ягодицами к стоящему члену Этана и двигая бёдрами в такт его ладони, ласкавшей его собственный член, через минуту пальцы Этана выскользнули изо рта Дами и резко, глубоко, требовательно проникли в него сзади, заставив Дами вскрикнуть в первый раз за эту ночь. — Прости, — хриплым от возбуждения голосом сказал Этан, — прости… Он не хотел причинять Дами боль, его человеческое протестовало против этого, изо всех сил сдерживая животное, дикое, неистовое, рвавшееся наружу. Дами потянулся назад и обнял Этана за шею, крепче прижимаясь к нему всем телом и вбирая в себя пальцы Этана всё глубже и глубже, Этан впился в губы Дами настолько жадно, что чуть не начал кусать, а не целовать, Дами, теряя голову от того, что творили внутри него пальцы Этана, стал сам насаживаться на них всё сильнее и сильнее, давая им как следует растянуть себя, и тут эти пальцы выскользнули из Дами, Этан обхватил его обеими руками, приподнял, как после победы на Санремо, и резко, почти грубо, уже не в силах сдерживать себя, вонзился в Дами с такой силой, что у обоих перед глазами засверкали звёзды. Ноги Дами подкосились, и он упал животом на кровать, а Этан накрыл его своим телом сверху, изо всех сил обняв и прижав его к постели. Дами соскользнул с её края, упав на колени, Этан замер, ожидая движений с его стороны, чтобы Дами смог пристроиться на его члене удобнее, чтобы ему не было больно. Он еле сдерживал своё животное, срывавшееся с привязи, даже начал тихонько рычать в ответ на каждое движение Дами, зверь требовал свободы. Этан дал Дами немного прийти в себя, взял полминуты передышки, медленно двигаясь внутри него, то вперёд, то назад, то почти выходя из него, то снова входя почти до упора, налитой кровью и звенящий от возбуждения и тесноты внутри Дами член ощупывал самые чувствительные места, угадывая каждое из них, заставляя Дами стонать от каждого нового медленного толчка. Этан приподнял Дами ещё раз, устроил его на четвереньках на постели, взобрался поближе к нему сверху и снова вошёл в него, теперь до самого конца, и выпустил своего внутреннего зверя на свободу. Он начал двигаться всё быстрее, всё жёстче, впечатывая каждый толчок внутрь Дами до упора, заставляя его стонать всё громче. Дами извивался под Этаном, двигаясь ему в такт, стараясь не дать члену Этана выскользнуть из него, он приподнялся на слабеющих ногах повыше, а Этан, привстав над ним, вбивался в Дами раз за разом всё глубже, выбивая из Дами всё более и более громкие стоны, он завёлся так, что его было уже не остановить. Этан чувствовал себя диким зверем, для которого не существует слова «нет». Он вонзался в Дами, словно копьём, от его стонов, от пульсации внутри Дами, передающейся его члену, у него сносило крышу, Дами в ответ на каждый мощный толчок двигался Этану в такт, уже почти крича от наслаждения, они мчались друг другу навстречу, как скоростные поезда, слетевшие с тормозов. Этан навалился на Дами сверху всем телом, буквально пригвоздил его ноги к постели своими бёдрами, схватил его руки, не давая шевельнуться, и погнал так быстро, мощно и часто, что стоны Дами начали сливаться в безумный крик, сводящий с ума, отключающий последние проблески разума. На глазах у Дами уже выступили слёзы, каждый удар внутри него отзывался взрывами по всему телу, член Этана превратился, кажется, в боевую торпеду, от которой нет спасения. Этан внезапно отпустил Дами, резко приподнял его, потянул на себя, развернул лицом к себе, лёг на спину, усадил Дами сверху, впился сильными руками в его талию и устроил ему неистовую скачку. Дами от наслаждения, от наполненности Этаном, от безумного ритма, который он задал, уже не помнил, кто он и на каком свете находится. Он видел только глаза Этана, тёмные, как сама ночь, с огненными искрами на самом их дне, жадно глядевшие на него, чувствовал только его цепкие пальцы, впившиеся в тело, его член, вонзавшийся в него раз за разом всё сильнее, от ударов в самый центр наслаждения внутри у него мутился разум, стоны и крики, вырывавшиеся из его горла, становились всё громче, всё неистовее, голову, кажется, можно было уже не искать, а Этан всё мощнее вонзался в него, оба давно потеряли счёт времени, ничего не видели, не слышали, не чувствовали, кроме друг друга, пожара, который полыхал сейчас между ними, стонов, криков и слёз наслаждения, им обоим казалось, что их любит сам огонь, неистовый, безумный, неостановимый, пожирающий всё, что попадается ему на пути, и когда в обоих взорвался совместный оргазм, отозвавшийся в ночное морозное небо общим криком блаженства (а Этан кончил, прокричав «I wanna fuck you till you scream and cry!»), оба просто отключились и выпали из этой реальности на добрые полчаса. Всё, что было слышно в это время в их спальне — горячее, жаркое, лихорадочное дыхание. Дами еле-еле очнулся первым, дрожащими руками дотянулся до Этана, раскинувшегося рядом, выложившегося, расслабленного, переводившего дух, как после марафона, погладил его губы, распухшие от жадных поцелуев, и ослабшим голосом спросил: — Чтоб тебя, Этан Торкио…как же я завтра пойду на рождественский ужин? У меня просто нет ног благодаря тебе, террорист. Этан приоткрыл глаза, в их глубине блеснули золотистые искорки. — Отсыпайся, любимый муженёк. Сон все силы вернёт. И обо всём другом позаботится, если ты беспокоишься, как сидеть будешь, — усмехнулся он, глядя в совершенно осоловевшие глаза Дами. И Этан притянул Дами к себе, поцеловал, слегка лизнув его верхнюю губу, сказал: — Спокойной ночи. И с Рождеством. Дами крепко спал. И ему снилось, что будто рядом с ним лежит красивый молодой волк, мускулистый, с блестящей тёмной шерстью. Волк посмотрел на него очень ласковым взглядом, почти влюблённым. Глаза у него были тёмно-карие. Зверь что-то пробурчал, словно сказав «Я о тебе позабочусь», тихонько перебрался ему за спину и стал нежно-нежно вылизывать. О том, как Дами будет сидеть на завтрашнем ужине, действительно можно было не волноваться. Этан проснулся на следующее утро, как он и ожидал, раньше Дами. Намного раньше. Было ещё темно. Этан не понял, что его разбудило. Он огляделся: Дами лежал рядом, ему снилось что-то сладкое, приятное, он почти мурлыкал, обнимая во сне подушку. Но за мурчанием Дами Этан услышал ещё какой-то звук. И он мог поклясться, что это был звук бубенцов. Он привстал, посмотрел в окно над их кроватью. Ничего необычного. Только над одной елью слева в небе промелькнула какая-то искорка. Этан тихо выбрался из постели, чтобы не разбудить Дами, прошёлся по комнате. В одном из рождественских носков на камине была маленькая бархатная коробочка, обвязанная золотой лентой. У Этана расширились от изумления глаза. Он вынул коробочку, аккуратно развязал узелок на ленте, открыл. Внутри на тёмно-фиолетовом бархате были два блестящих серебряных кольца. На их внешней поверхности искусным мастером был отчеканен узор, напоминающий лёд на чистом северном озере. Внутри на обоих кольцах стояла проба 925, а рядом с ней на одном было выгравировано сердечко и буква E, на другом — такое же сердечко с буквой D. А в крышке коробочки нашлась небольшая карточка. На ней было отпечатано: «Дорогие E и D! Поздравляем вас с годовщиной помолвки и Рождеством. Пусть наши кольца напоминают вам об этой важной дате в вашей жизни. Искренне ваши, JiJ.» Этан огляделся на Дами. С бесконечной нежностью. И ему, честное слово, опять послышался звон рождественских бубенцов.