***
Этот день был паршивым с самого утра. Начиная с того, что разбудил его не будильник, а короткий удар током, оповестивший о срочном сообщении от Центра, и заканчивая заполненным метро, где ему мало того, что отдавили ноги, так ещё и какой-то урод не переминул возможностью испоганить настроение своими пространными размышлениями на тему того, кому жить, а кому — нет. Так что теперь к протекающему крану, необходимости посетить окулиста, незашитой дырке в пальто после попадания пули, добавилось ещё в край испорченное душевное состояние. Куникида был готов убивать. Во всех смыслах. В конце концов не зря же он носит в кобуре пистолет. На улице было липко и душно. Возможно дело было в том, что лето выдалось аномально жарким, а возможно в этой чертовой плотной форме, которую он был вынужден носить всякий раз, когда покидал дом, и которая обхватывала тело словно в кокон. В самом деле, кто вообще додумался принуждать эсперов носить даже летом поверх рубашки и жилета длиннющее пальто, так ещё и чёрного цвета. Видимо это некая замена смерти. Высокие дома холодно смотрели на прохожих огромными, застеклёнными окнами и бликами. Пыльная улица убегала куда-то вдаль, сужаясь к горизонту. Во рту был горький привкус от ощущения недовольства. Очки то и дело съезжали с переносицы. Доппо чувствовал, что весь мир сегодня решил сделать ему неприятно. Рука, что уже в который раз получала множественные травмы, тягуче побаливала, несмотря на то, что все кости и мышцы были целы. Он очень надеялся, что его не заставят опять искать и отлавливать какого-нибудь опасного эспера. Ему два дня назад уже хватило того крайне живучего пацана со способностью «Расëмон». После этой весёлой драки его напарник Дазай и вовсе отъехал в госпиталь. Однако это были лишь мечты. Когда он ступил на переход, смотря на носки своих обшарпанных ботинок, которые выглядели так, словно скоро их придётся менять, то резко и внезапно прямо перед его лицом промчался автомобиль. Это при том, что всё ещё горел зелёный свет. Из салона оглушительно визжала раздражающая музыка. От неожиданности Доппо сделал шаг назад и, споткнувшись, шлепнулся на асфальт. — Эй, глаза разуй, псина! — противно взвизгнул один из пассажиров В груди клокотала ярость. Он сжал пальцы в кулаки, зло смотря в сторону уезжающей машины. Как же сильно ему хотелось дать водителю ему в челюсть. С каждым днём гнев было всё сложнее подавлять. И тут прилетело уже с другой стороны. От сильного подзатыльника фуражка слетела с головы и упала куда-то в сторону. — Ну что тут расселся, урод? — недовольно фыркнул мужчина с чёрным дипломатом в руках, уходя дальше. «Молчи, — приказал Доппо сам себе, несмотря на желание выругаться ему вслед, — а то ведь, если потом пожалуются начальству, тебе это не надо» Да уж, вот и вся жизнь: молчи, терпи и надейся, что сможешь протянуть ещё один день. Хотя скорее всего жизнь твоя оборвётся на больничной койке, где тебя накачают наркозом и вколят препарат для эвтаназии, избавляясь, как ненужной собаки, или убьют на очередной самоубийственной миссии. — Простите, — процедил Доппо сквозь зубы, поднимаясь на ноги. Как же это было гадко, лицемерно и мерзко. Ещё недавно, пока он сам себя не раскрыл, все эти люди относились к нему, как к человеку своего уровня, как к «перспективному молодому дарованию», а теперь… Даже к брошенным животным отношение не настолько скотское. Ноги сами понесли его прочь отсюда. Его ждёт работа. Ему нужно идти. Спустя несколько улиц, он уже стоял у входа в штаб-квартиру Центра. Утром ему поступило извещение о немедленном прибытии в штаб для получения инструкций. Это было уже чем-то нормальным, несмотря на то, что в числе «собак», как пренебрежительно называли эсперов, работающих на Центр, он был недавно. С того самого дня, когда он не смог сохранить тайну своей истинной природы, когда продемонстрировал свою способность, вся его жизнь превратилась в бесконечное исполнение заданий Центра, самых разных, начиная от розыска людей, заканчивая поимкой особых преступников, но чаще всего приходилось выявлять и ловить таких же эсперов. И не было у него шанса сказать нет, потому что правительство и так в целях общественной безопасности уничтожало людей со способностями на корню, и те, кто показался им достаточно полезным, чтобы быть убитыми не сейчас, по сути оказывались в западне, где нет выхода. Ведь даже сбежать не удастся. Мало того, что под кожу с начала «службы» всем вводился чип, так ещё и этот треклятый браслет на руке, который бил током в абсолютно любых ситуациях. Доппо вздохнул, проходя в стеклянные двери здания. Ему нужно было подняться на несколько этажей. В наполненном людьми помещении было шумно. Он едва ли смог в окружающей вакханалии найти коридор, ведущий к лестницам и лифтам. В груди растекалась тоска. Ему, человеку, у которого могла была быть жизнь более чем нормальная, было противно влачить столь жалкое существование. И даже идеалы, нетленные и находящиеся всегда около сердца, не могли помочь ему преодолеть эту мерзость в душе. Вдруг среди всех сотрудников его блуждающий взгляд выцепил его. Осаму. Он ощутил резкую и внезапную агрессию. Этот болван, он же должен быть в госпитале. Это ведь он? Ну точно он! Его было легко узнать из толпы не только из-за чёрно-красной формы, которую все эсперы обязаны были носить, но и из-за его вечного мельтешения. Будто бы у него просто отсутствовало умение стоять на месте, и он должен был каждую секунду двигаться и что-то делать. Куникида нацепил черно-алую фуражку с эмблемой Центра на голову и поспешил к нему. — Ку-уни-ики-ид-аа, — Дазай с видом довольного кота тянул гласные в чужом имени и улыбался во все зубы. Его нескладная, длинная фигура казалась вся изломанной и какой-то неправильной. Возможно дело было в том, что Доппо просто достаточно давно его не видел. Из-за способности Осаму его нельзя было исцелить другими дарами, потому этот балда часто и на долгое время оказывался в больнице с переломами, ранами и дырками от пуль. Может поэтому он всегда и был забинтован с головы до ног. Чёртова мумия. Доппо выдохнул, поправляя очки. — Дазай, ах ты упырина! Хватит меня бесить! Почему ты мне не сообщил, что вернулся в строй? — обрушил он на него всё толщу своего негодования. — Ну… Не будь таким суровым. Я просто забыл, — он гаденько улыбался, отчего Доппо вдруг захотелось его придушить. По какой-то неясной и глупой причине в лице командования они оказались напарниками, и Доппо проклинал этот факт, потому как человека более раздражающего и выводящего его не эмоции ещё поискать нужно было. Осаму зачастую вёл себя абсолютно несерьёзно и лез на рожон, будто бы специально хотел убиться. — Ты… Ты просто невыносим! — он дал ему подзатыльник, не в силах куда-то ещё деть злобу и агрессию. Осаму же только расслабленно улыбался, с таким видом, будто бы из него выкачали добрую часть всех эмоций. Это злило ещё сильнее. Доппо больше всего вымораживало, что он ничего не знал о своём напарнике, который свалился ему, как снег на голову, и эта неизвестность только ещё сильнее доводила его до белого каления. Осаму же времени зря не терял и нажал на кнопку вызова лифта. Куникида не смог найти ещё слов. Он не мог решить, что ему хочется больше: чтобы Дазай исчез, или чтобы он оставался рядом, но в ином воплощении. Медленно открылись двери лифта с характерным сигнальным звоном. Куникида закатил глаза и, не дожидаясь Осаму, вошёл в кабину. Там был невысокий рыжий парнишка в униформе уборщика, который одной рукой крепко держал ручку тележки, заполненной разнообразными средствами для чистки полов, вёдрами и тряпками, а другой что-то поспешно прятал во внутренний карман рубашки. Заметив эсперов, он немного отодвинулся к стенке и неловко улыбнулся. — Добрый день, Куникида-сан… И вы, Дазай-сан. Доппо ответил сдержанной улыбкой и кивком. Он не был любителем не нужного официоза и проявлений бессмысленной вежливости. Дазай же, который успел заскочить в лифт буквально за мгновение до того, как тот закрылся, расплылся в такой привычной для себя улыбочке, наклоняясь вперёд из-за плеча напарника, чтобы увидеть парнишку. — Привет, Танидзаки-кун! Как сестрёнка? — О… Э, Наоми в порядке, — Танидзаки выглядел так, словно школьник, застуканный на месте совершения какого-то проступка. Люди, работающие в Центре достаточно хорошо знали друг друга, во многом потому что сам штат был немногочисленным. К тому же эсперы, находящиеся «на службе» (хотя здесь больше подошло бы «в рабстве») были прекрасно известны всем работникам, что должно было обезопасить последних. И несмотря на, казалось бы, приятельские отношения зачастую эсперов на деле боялись и остерегались. Они покинули лифт на одном из верхних этажей. Танидзаки куда-то поспешно ушёл вместе со своей дребезжащей тележкой. На этом этаже были тёмные коридоры, больше похожие на проходы в отеле, чем в офисе. Глухие стены и неяркие лампы, и всё какое-то странное и мрачное. Возможно, только для того, чтобы показать всем, сюда приходящим, что лица, занимающие высшие должности, особой гостеприимностью не отличаются. Дазай был везде, как рыба в воде, потому сразу же принялся искать нужный кабинет. Его видимо вообще не волновало, что их внезапно и неожиданно вызвали к главе розыскного отдела Центра. В это время Куникида ощущал какую-то гадкую и смутную неприятность на душе. — Нам сюда, — Осаму помахал напарнику рукой, стоя у одной из дверей. На табличке на уровне глаз значились имя и должность того, кто в этом кабинете принимал. Рампо Эдогава — знаменитый Король детективов, способный одним взглядом раскрыть любое преступление. Он не был эспером, что вызывало ещё больший восторг у окружающих, потому занимал не последнюю должность в Бюро расследований. Его уважали даже в среде «собак», несмотря на то, что он был правительственным чиновником. В конце концов за поганым отношением к эсперам он замечен не был. Возможно, потому что погано он относился ко всем без исключения. — Я зайду один. Ты всё только испортишь, — хмуро ответил Доппо, отодвигая Дазая подальше от дверей, опасаясь. Тот сделал печальное лицо и вздохнул, но не пытался воспротивиться. В кои-то веки он послушал Куникиду и не пытался ложечкой выесть ему мозг. Тот в свою очередь педантично оправил одежду, отряхнул пылинки с жилета, поправил фуражку и постучался в дверь. Не то что бы он трепетал перед начальством, не то, что бы был трусом, который боится сделать шаг туда, где его не было. Просто он относился ко всем в аппарате управления Центром с недоверием и опаской. В конце концов сегодня эта рука гладит по голове, а завтра может и без причины ударить в темечко. Когда из-за дверей раздался окрик, похожий на позволение войти, он поспешил толкнуть дверь и переступить порог. В лицо сразу же ударил яркий свет, непривычный после тёмного коридора. Доппо вошёл в кабинет, закрывая его за собой. — А, это вы, — сразу же раздался голос Эдогавы, — Я ожидал, что вы прибудете на минуту раньше, — лениво протянул он. В комнате было тесно. Несколько шкафов жались к стене, толкая в сторону широкий стол, заполненный самым разным барахлом. Из открытого окна доносился шум с улицы, и шелестели светлые занавески. Сам детектив сидел в кресле, сложив ноги на стол и скучающе рассматривал пустую обёртку из-под леденцов. — Вот. Необходимо расследовать убийство госслужащего господина Даити, — Рампо не церемонился и ловко швырнул на край стола голубую папку с кипой бумаг внутри. Куникида серьёзно нахмурился и аккуратно перехватил её пальцами, даже сквозь перчатки ощущая шероховатую поверхность. Мужчина внимательно посмотрел на детектива, который всем видом показывал, что хочет, чтобы его оставили в одиночестве. — Вы дадите разъяснения? — Вся информация уже есть в отчётах, — скучающе отмахнулся Эдогава. Эспер опустил голову, открывая папку и пробегая глазами по отчётам следователей и судмедэкспертов. Жертва была ему незнакома. К тому же ему казалось странным, что Король детективов передаёт дело им, рядовым сотрудникам. Нет, конечно, он и Осаму относились к бюро розыска, но… Обычно им давали дела по типу «найти, поймать, арестовать», а иногда «убить». — Вы ведь уже знаете, кто убийца? — осторожно спросил Доппо, немного поднимая голову. — Догадываюсь, — расплывчато ответил Рампо, вытаскивая леденец изо рта и смотря его на просвет. — Тогда зачем за это дело браться нам?.. — Потому что это дело для простых детективов, а не для великих! — почти по-детски протянул он, — К тому же, — его голос резко стал серьёзным, — должны же вы хоть как-то доказывать свою ценность и полезность. Под пристальным взглядом зелёных глаз не оставалось ничего кроме как согласно кивнуть и откланяться. Доппо и сам понимал всё это более чем отлично. Однако ощущения липкой слабости и какой-то гадкой ничтожности его не покидали ни на миг. В коридоре его уже ждал Осаму, который цепкими пальцами выхватил у него папку с бумагами и принялся на ходу листать страницы, быстро читая мелкий шрифт. Куникида только недовольно скривил губы, но ничего не сказал и достал свой блокнот, делая пометку, что все дела на завтра похоже перенесутся на неопределённый срок куда-нибудь дальше, если повезёт, то на пару недель. Вниз они спустились в молчании и одиночестве. Только парочка сотрудников встретились им в узких коридорах первого этажа, но те лишь покосились на эсперов и поспешили убраться подальше. Как же это было тошнотворно. — Занятное дело, — Дазай подал голос, только когда они стояли на переходе перед светофором. Мимо проплывали машины, автобусы. Тихо гудели провода и шелестели шины. Было жарковато, потому Куникида снял фуражку и махал ею перед собой, чтобы хоть немного охладиться, потому что проклятую форму в общественном месте нельзя снимать ни при каких обстоятельствах. Он немного повернул голову в сторону Дазая, который с интересом щурил глаза. — Нет никаких улик, — констатировал он, захлопывая папку. — Хм… Что значит нет улик? — он поправил очки, недоверчиво хмурясь. — Нет ни отпечатков пальцев, ни частиц ДНК, ни крови. Просто труп с несколькими странными ранами, который возник будто из ниоткуда. Нет даже очевидцев. — Что ты имеешь в виду под «странными ранами»? — Доппо прищурился, выхватывая из рук Осаму папку. — То, что они нанесены будто не огнестрелом или ножом. Словно удары шли из самого тела. Я видел труп на фотографии. Он… Выглядел уродливо и мерзко, будто его изнутри проткнули множеством толстенных игл. — Я почти уверен, что тебе понравилось это зрелище, — Куникида немного скривился, изучая бумаги и ища эту самую фотографию. Загорелся зелёный свет. Осаму взял напарника под руку, заставляя идти за собой, пока он с непониманием читал отчёты. «…жертве были нанесено шестьдесят восемь ударов неизвестного характера, которые привели к смерти от кровопотери. Так же по результатам вскрытия стало ясно, что органы брюшной полости были повреждены отверстиями такого же типа…» — Это явно какая-то способность… — задумчиво протянул Доппо, поправляя фуражку, когда они были уже на другой стороне улицы. — Ага. Но видимо этот эспер был незарегистрированным, видимо скрытый или нелегальный мигрант, потому что в базе не нашлось чего-то подходящего под этот случай, — тот пожал плечами, глядя куда-то в сторону. — Черт, если нет улик и информации, то как мы должны вообще найти убийцу? — он потер переносицу. — Ну… Видимо, здесь нам должно помочь чудо, — Осаму посмеялся, потирая ладони будто предвкушая нечто интересное. — Тц, здесь и чудо не поможет. В ходе остатка разговора ими было принято решение посетить полицейский департамент, чтобы получить ещё сведения. Солнце продолжало адово палить, не давая и шанса спрятаться от жара и света. Куникида жалел только о том, что не взял с собой деньги, чтобы купить чего-то прохладного в супермаркете. Голова плавилась и становилась тяжёлой. Оставалось только надеяться, что ничто не испортит этот день ещё сильнее.***
Гудели лампы под низким потолком. Темноту узких коридоров рассеивал только их слабый белый свет. Эхом разносился каждый звук. Один из многочисленных подземных комплексов «Утилизация», как всегда, нагонял только тоску и страх. Блестящие стеклянные полы звенели при каждом шаге. Тихо стучали каблуки где-то в глубине множества ходов. Со скучающей миной по коридору шёл невысокий мужчина в чёрной форме сотрудника. Он перебирал бумаги, которые держал в руках, и со скукой смотрел на них. Рация на его поясе вдруг хрипнула. — Киарото-сан. Немедленно пройдите в корпус А. Киарото-сан. Немедленно… — он нажал на кнопку, отключая прибор. — Вот ведь… И мне за это не доплачивают, — мужчина печально вздохнул. Спустя минут десять он уже ехал на лифте на нижний этаж, где располагался корпус А. Тихо звенела кабина, и негромко играла назойливая мелодия. Киарото неспешно поправил воротник пиджака и сверился с часами. В корпусе А располагался пункт утилизации, где от особо опасных и нелояльных эсперов избавлялись, потому доступ туда имели только сотрудники ранга «1», имеющие полное доверие начальства, потому при любом случае, требующим подтверждения сотрудника такого уровня, его дергали постоянно. Лифт открылся. Мужчина вышел из кабины в тёмный, тусклый коридор. Здесь было ещё мрачнее, чем во всём комплексе. В конце концов это место — последнее пристанище для эсперов, этого нарыва, угрозы для человечества. Перед лифтом был турникет и в бронированной кабине сидел охранник, проверяющий документы. Киарото показал своё удостоверение и прошёл дальше. Минув нескольких солдат в полном обмундировании, он подошёл к пункту документации, который располагался прямо здесь, в помещении без дверей с широким проходом. Там крутилось несколько человек. Одна особо бойкая девчонка, занимающаяся обработкой и контролем за бумажной волокитой подскочила к нему с серьёзным, деловитым видом. — Эспер особо опасной категории. «Вита Сексуалис», — девушка буквально едва ли не в лицо швырнула ему отчёт, на что мужчина только глаза закатил, — немедленно подлежит уничтожению, потому как проявляет нелояльность и во время задержания убил пять человек и ранил восьмерых. Взгляд мужчины скользнул к стеклу. За бронированным остеклением виднелась небольшая комната, в которой была только аппаратура и длинная койка. Так выглядели все «Комнаты сна», как мягко называли помещения, где эсперов погружали сначала в сон, а затем убивали специальными препаратами. Сейчас там лежал высокий, бледный мужчина лет сорока. — Его «дочь», как он называл девочку, живущую с ним, оказалась его же способностью. Раскрыть его удалось случайно. Мерзавец почти сорок лет скрывался. Нужно только ваше подтверждение на усыпление. — Это вы меня вызвали? — Это был я, — помахал рукой седовласый доктор, выходящий из застеклённой комнаты, захлопывая за собой бронированную дверь. — Ах, Сато… Зачем? Неужели не было никого поблизости? Мне пришлось тащиться сюда аж из Д корпуса, — закатил он глаза, открывая личное дело эспера и качая головой. — Тебе я доверяю больше всего. Глаза сотрудника пробежались по личному делу. Способность… Работал врачом… Имеет судимости… И нигде не указано имени. Хотя, это было в порядке вещей. Зачастую при составлении личных дел эсперов называли не по именам, а по названиям их даров, делая ещё один жест пренебрежения в их сторону. Работа по уничтожению эсперов была делом достаточно привычным и даже нормальным. По крайне мере никто из работающих здесь людей со способностями за людей в полноценном смысле не считал. Эсперы — это угроза, опасная девиация, отклонение от нормы, которое нельзя контролировать. Как избавляются от гниющей конечности, чтобы спасти организм, так и нужно убивать их, чтобы спасти общество от краха. — Киарото… У тебя тоже рация перестала работать?.. — спросил Сато, пока Киарото читал бумаги. — Что? — он достал прибор, замечая, что он действительно не включается. Зазвенела дверь лифта. Медленно открылись створки, и из кабины бесшумно вышла женщина в белом пальто, надетом поверх розово-алого платья. Её розовые волосы тихо шуршали в такт одежде. В руках она держала сложенный зонтик. Конечно, её внешний вид был странным для комплекса, однако ясно было, что без надлежащей проверки никто не сможет пройти в корпус А, потому огонь на поражение никто открывать на спешил. — Эй! Покажите удостоверение, — охранник вытянул перед собой руку, поднимаясь во весь рост, когда леди подошла к турникету. — Да, сейчас, — ответила она, мягко улыбаясь, скользя пальцами в карман изящного пальто. Но вдруг воздух передёрнулся, заискрился, стал каким-то адским и жутким, — Золотой демон… Уничтожь всех. Никто не успел даже крикнуть. Стремительный золотистый росчерк блеснул в воздухе, а затем ещё и ещё. Секунда. На бледном лице улыбка стала шире. Все семь человек, стоявшие в коридоре, и охранники, и сотрудники, и солдаты, упали на стеклянный, идеально чистый пол, разливая алыми лужами крови остатки своей жизни. Даже бронированные двери и стёкла не помогли. Несколько алых капель упали на белое пальто. Женщина только вздохнула, глядя на них и перескакивая грациозным движением через турникет, и поудобнее перехватила розовый зонтик. За стеклянным окном в помещении началась возня, кто-то заметил внезапно произошедшее и пытался по рации сообщить об этом. Как жаль, но ни сигнализация, ни связь не помогут им. В воздухе, будто призрак выплыло существо, похожее на женщину в золотистом кимоно. Незнакомка только кивнула призраку. Через мгновение дверь была разрезна. Ещё миг, и в помещении все доктора и солдаты валялись на полу с ранами, несовместимыми с жизнью. Женщина неспешно осмотрела тела и усмехнулась. Со стороны шахты лифта раздался шум, и через пару секунд створки вылетели, с грохотом проносясь мимо фигуры леди. В коридор ловко скользнул невысокий молодой человек, придерживая рукой свою чёрную шляпу. Он выпрямился, заталкивая руки в карманы зелёной куртки. — Охрана нейтрализована. У нас по меньшей мере полчаса. Ну и заставили же вы меня попотеть, Коë-сан… — он поправил шляпу, запрокидывая голову назад и глядя в стеклянный потолок. — Извини, Чуя-кун. Ох… Дай указание Катаю, чтобы он держал технику выключенной ещё минут десять. Нам нужно успеть забрать его. Тот кивнул и вытащил рацию, которая, на удивление, работала, в отличие от остальных средств связи. Пока он негромко переговаривался с их подельником, женщина ступила в комнату. Она осторожно, не желая испачкать свои туфли, перешагнула через лужу крови и тело какого-то врача. За пару шагов она приблизилась к человеку, ради которого это было затеяно. Она неспешно вытащила из ручки зонтика аккуратное и изящное лезвие, разрезая им ремни, фиксирующие мужчину на койке. — Добрый вечер, господин Мори. Ваше предложение насчёт усилителя ещё в силе? Мужчина пошевелился. Через пару секунд его тонкие веки задрожали, и глаза приоткрылись. Он неспешно растянул губы в лёгкой улыбке. Казалось, что он только и ждал этого тонкого мига, абсолютно не волнуясь об окружающем хаосе, который этому могу предшествовал. Женщина тоже усмехнулась. — Безусловно, Коë-сан. — в его голосе явно звучала уверенная самодовольность, — Я рад, что Вы рассмотрели его наконец, — его сиреневые глаза холодно блеснули.