Бесконечное лето

Утро встречает Егора солнечными лучиками на ступнях. Они щекотно облизывают кожу, заставляя его прятать ноги в полусне, а в конце концов и вовсе откинуть одеяло, лишь бы не свариться. За окном щебечут птички. Где-то вдалеке пилят дрова, и ему снится Женя, что гоняется за ним с пилой, обещая порезать на кусочки. Не такие сны он ожидал увидеть с ним в главной роли, если честно. Первым, что он ощущает, проснувшись окончательно — жара. Такая невыносимая и душная, что всё тело и простыни стали влажными. Балкон вечером пришлось закрыть, чтобы не налетели комары, но Егор оставил приоткрытой форточку, предварительно заклеив её марлей. Наверное, если бы не она, он бы задохнулся. Не стоило прогуливать физику в школе, тогда бы он, возможно, помнил, что горячий воздух поднимается наверх. А выше чердака здесь только синее небо. — Отстой, — ноет Егор себе под нос, стаскивая насквозь промокшие боксеры. Вот сходил, блин, в баню вчера — опять придётся! Стараясь отогнать воспоминания о том, что именно произошло вчера в бане, Егор подходит к шкафу, который успел перед сном завалить своими вещами, потеснив уже там имеющиеся. Надевать сразу чистое смысла нет, поэтому, вооружившись трусами, полотенцем, шампунем и гелем, — потому что он выше того, чтобы мыться гелем 3-в-1, — Егор надевает какие-то спортивки прямо на голое тело, собираясь искупаться с утра пораньше. Или не пораньше… сколько там времени-то? — О, Егорка проснулся, — слышится голос бабушки откуда-то снизу. Видимо, она поняла это по шагам. — Ага, проснулся, — громко объявляет он, зевая в ладонь, и смотрит на часы в телефоне. Десять утра. Ну, не самое позднее его пробуждение. Он подходит к лестнице и поднимает люк, становясь ногой на ступеньку. — Значит, я наконец-то могу приступить к работе? — этот голос точно не бабушкин. Слишком он мужской для этого, да и… Осознание бахает Егора по голове пыльным мешком из-за угла, когда он уже слезает жопой вниз по лестнице. А в том самом низу стоит ёбаный Женя с чемоданчиком. И всё бы ничего, только Егор ему жопой тычется едва ли не в лицо. — Интересные у тебя методы перемещения по лестницам, — хмыкает Женя, глядя на него сверху вниз, когда Егор оказывается на последней ступеньке в приседе, что несколько непривычно. — П-привет, — взволнованно здоровается он, когда спускается на пол, и Женя немного отходит в сторону. Егору кажется, что у него на лице всё написано: и о вчерашнем, и о том, что он собирается повторить это и в будущем, отчего уши медленно, но верно начинают гореть. — Ты пока спал, я позвонила Жене. Сказала к обеду, а он вот утром пришёл, — поясняет Рая, ковыряясь в каком-то шкафчике в коридоре. — Я не могу в обед, говорил же, — с лёгким цоканьем, видимо, повторяет Женя. Он стоит с одной рукой в кармане рабочей куртки, — ёбаное лето?! — в которой явно что-то вертит без конца, пока вторая держит чемоданчик за ручку. — Собирался спустить тебя с лестницы, если бы ты не встал сам, — продолжает он почти без паузы, отчего Егор удивлённо хлопает глазами. — О, как мило, — приходит в себя он и поправляет штаны. Женя пялит на него, выглядя так, словно смотрит на дерьмо, а не на человека. Это обижает, знаете ли. — Чего не скажешь о тебе. Марш зубы чистить, — шикает на него Женя, и понимание, почему именно он так недоволен, позволяет Егору расслабиться. — Конечно, бабуль, — скалится он в ответ, и в этот момент понимает, что светит голой грудью. Ну не сказать, что в этом есть что-то экзотическое, он ведь мужчина, только становится неловко. Что если Жене не нравится то, что он видит? Что если Егор недостаточно мускулистый? Или недостаточно худой? Как вообще узнать, какие тела Жене нравятся, не спрашивая прямо? — Иди мойся уже, заставляешь человека ждать! И не огрызайся со старшими! — призывает к совести Рая за спиной, заставляя подпрыгнуть на месте. Он уж и забыл, что она тоже здесь. Егор чувствует, как жар медленно растекается по щекам. И из-за бабушки, что стыдит его, общаясь как с ребёнком, и из-за Жени, чей взгляд мимолётно проскальзывает по его телу, вызывая желание прикрыться. Надежды, что Женя не заметит отсутствие у него трусов всё ещё теплятся внутри, но штаны не такие свободные, чтобы оставить место воображению. — Ну, я пошёл, — выдыхает Егор, будто перед прыжком в воду, и разворачивается к выходу. — Даю тебе десять минут, — ставит условие Женя, заставляя притормозить своей наглостью. — А ничего, что я… ничего, что… — Егор путается в словах, а потом ещё и в ногах, не совладав с порогом, и едва не падает. — Господи, как ты со своей неуклюжестью дожил до таких лет? — фыркает Женя, а Егору даже не обидно. Ну вот ни капельки, да-да. Хочется ему сказать, что в некоторых вещах он очень даже уклюжий, только тогда его голова будет висеть в парнике в соседстве с помидорами. — Тебя забыл спросить, — по-детски огрызается Егор, захлопывая за собой дверь. Нет, ну вы видели? Такая харя невозмутимая. Как ему удаётся вообще? Человек-камень, чтоб его. Мысленно возмущаясь, Егор напяливает сланцы и быстрым шагом на грани бега мчит в баню. Заставлять Женю ждать не хочется. Впрочем, дело в другом. Не хочется его разочаровывать. *** — Давай я помогу, — напрашивается Егор. Он благоухает чистотой и хорошим настроением, потому что для счастья, как оказывается, ему нужно немногое: чистота тела, одежды, комнаты, наличие телефона с музыкой, обещанный энергетик и присутствие Жени на одних с ним квадратных метрах. — Отойди в сторону и не мешайся, — отмахивается Женя, ковыряясь в чемоданчике и выуживая оттуда фонарик. — Ну давай фонарик подержу, — загорается идеей Егор. Ну уж такое ему точно должны доверить! Пока они решают спорные вопросы, на свою территорию залезают коты. Они явно возмущены тем, что их дом родной занимают двуногие, и расползаются по чердаку. Двое укладываются на кровать Егора, а Егор уверенно пялит Жене в глаза, пытаясь добиться своего. — Чёрт… ладно, хрен с тобой, держи, — сдаётся Женя, видимо, поняв, что на чужой территории от Егора скрыться будет не так легко, как дома, и проще с ним согласиться. Пока Женя занимается важными взрослыми делами, в которых Егор смыслит нихуя, сам Егор пялит ему в затылок. Мыслей в голове, на удивление, полный ноль, он просто любуется явно свежей стрижкой, и вдруг понимает, что собственные волосы всё отрастают и отрастают. — А где ты стрижёшься? — Чё? — Женя явно не понимает, с чего вдруг такая тема, и Егор пожимает плечами. — Ровнее свети, ёбана! — Ой… — Егор выравнивает фонарик, следуя полоской света за передвижениями Жени. — Я хочу обрезать волосы, вот думал, скажешь, у кого делаешь стрижку. — Не скажу, — безэмоционально выдаёт Женя, слишком занятый, чтобы поддерживать разговор нормально. Но вдруг вздыхает. Плечи мягко опускаются, теряя свою каменность, и у Егора сердце пропускает удар. — Я сам себя стригу, поэтому помочь ничем не могу. — О… — губы Егора вытягиваются вслед за звуком. Он ещё раз осматривает причёску Жени, теперь уже новыми глазами, и поражается. Так ровно и красиво. — А может… — Не может, — прерывает Женя, даже не дослушав. — Не буду тебя, даже не проси. — Но почему? Вопрос явно сбивает Женю с толку. Он раздражённо цыкает, а потом оборачивается. Окидывает Егора взглядом один раз, потом ещё и чуть ёжится. — Тебе так идёт, — просто сообщает он, а Егору и этого хватает. Значит, ему нравятся длинные волосы? Рука сама по себе зарывается в растрёпанные со сна пряди, что достают до шеи, и улыбка растягивается на губах. Но снова занятый Женя этого уже не видит. И, пока Егор витает в облаках, Женя успевает найти проблему. — Пизда рулям, — цокает он, бросая инструмент на пол. — Чё там? Всё плохо? — любопытствует Егор, подойдя ближе. — Крысы перегрызли. Но учитывая количество котов, может, и они, — Женя тыкает пальцем, обёрнутым рабочей перчаткой, в разодранные провода, и Егор кивает, словно дохрена всё понимает. Когда они только поднялись, а Женя натягивал эти самые перчатки, Егор успел представить ситуаций десять с уклоном в эротику с этими руками. А когда пришёл в себя, всё ждал, что его похвалят за чистоту, наведённую в этом бардаке, только не учёл, что Женя не видел тот пиздец, что был здесь вчера. — И что теперь делать? — осторожно интересуется он, не в силах сдержаться. Пусть ему нихуя не понятно, зато узнать очень хочется. Не до того уровня, как узнать вкусы Жени в кино, например, но сойдёт. — Снять штаны и бегать, — фыркает Женя, садясь на корточки, а потом вдруг оборачивается, окидывая Егора странным взглядом: — Только не воспринимай всерьёз, а то с тебя станется. — Да я… за кого ты меня принимаешь? — огонь полыхает в зелёных глазах, только вот увидеть это спиной снова отвернувшийся Женя вряд ли способен. Он вообще на похуе, просто ковыряется там в своих проводах и горя не знает. А Егор страдает, между прочим, от неразделённой симпатии. И тот факт, что они здесь наедине, вообще не помогает. — За того, кем ты являешься. Надо проверить, единственное ли это место. Сгоняй пробки выруби, — бездушный тон режет все надежды, словно зубы крыс те самые провода, оставляя Егора без света в конце тоннеля. И только одна вещь заставляет его вынырнуть из тоскливого состояния: — К-какие пробки? — У-у, как всё запущено… — хмыкает Женя, заставляя Егора пускать стрелы себе в спину. Метафорические, к сожалению. — Раиса Петровна, вырубите, пожалуйста, пробки! — кричит Женя, оглушая Егора, отчего фонарик едва не выпадает из его рук. Рая словно ждала своего часа, потому что и минуты не проходит, как она кричит снизу: — Да-да, сынок, щас! Отойдя от ора, Егор стоит и краснеет. То ли от того, что творил вчера в бане, то ли от своей непросвещённости в таких бытовых мелочах — кто бы знал. Так они и пробираются по проводке. Женя медленно, почти методично проверяет каждый сантиметр, а Егор ответственно держит фонарик, стараясь не светить ему в лицо, хотя хочется. Не ради получить пиздюлей, разумеется, а ради рассмотреть его получше. Егор всё ещё понятия не имеет, сколько ему лет, но у Жени почти нет морщин. Единичные мимические проглядываются, когда маска на его лице оживает, и очень даже ему идут. Как и небольшой вертикальный шрам под глазом, который виден только совсем вблизи. — Вроде норм, — кивает Женя спустя ещё десять минут брожения по чердаку, и Егор почему-то нервно выдыхает. — Счас соединим разрыв и можно врубать обратно. Только смотри пальцами сюда не лезь. В розетки, кстати, тоже. — Мне не десять лет, — Егор закатывает глаза. — Правда? А по футболке не заметно, — Женя криво ухмыляется. И это очередная новая эмоция, которую Егор сохраняет себе в долгосрочную память. — Это модно! — тем не менее противится он, защищая свою футболку с аниме персонажами. Тетрадь смерти — это классика! — Кажется, мы это уже проходили. Егор краснеет. Не то от злости, не то от смущения, и складывает руки на груди. Аргх, какой же Женя порой невыносимый! — Придурок! — фыркает он, но взгляда отвести не может. Придурок, да, но какой же, чёрт возьми, привлекательный. — Будь по-твоему, — безразлично бормочет Женя, вглядываясь в провода перед глазами. А потом поворачивается к своему волшебному чемоданчику, доставая оттуда плоскогубцы, — откуда Егор вообще знает их название? — и изоленту. Подобравшись к месту разрыва, он садится на корточки. — Свети прямо. Егор подчиняется, всё-таки свет нужен в первую очередь ему. — Проводка хорошая, но нужно с этим будет что-то сделать нормально. И гидроизоляция чердака не помешает, но вряд ли твоя бабушка будет на такое тратиться. Можно, конечно, попробовать… Женя рассказывает и рассказывает что-то наверняка важное, а Егор сам не замечает, как подходит ближе. Как фонарик в руках начинает подрагивать, смещаясь в сторону, а чёрная макушка оказывается совсем рядом, только руку протяни. Только Женя вдруг поднимается на ноги, утирая лоб рукой, и едва не врезается в Егора спиной. Если честно, Егор бы не отказался от такой стычки, но есть вероятность, что с таким исходом его член оживёт и тогда не избежать очередного позора. — Ну и что ты здесь встал? — фыркает Женя, бросая на него взгляд из-за плеча. — Н-ничего, — облизывая пересохшие вмиг губы, выдаёт Егор, пялясь на сильные плечи, прикрытые белой футболкой. Женя успел снять куртку и теперь светит мышцами. Сука, будто в дешёвой порнухе. Но Егора ведёт. Вёдет на это тело, на низко сидящие брюки, которые обычно смотрелись бы отвратительно, но у Жени такая потрясная задница, что ему всё простительно. — А глаза по пять рублей, — взгляд Жени на мгновение опускается на губы Егора, но сразу же возвращается к его глазам. — И на лице всё написано. — Так ли всё? — голос отчего-то похрипывает, а фонарик в пальцах словно весит целую тонну. — Я не слепой, — вздыхает Женя, откидывая чёлку со лба. Он выглядит каким-то уставшим и явно не из-за работы. — Тогда почему… — Мне это не нужно, — обрывает Женя, резко хватаясь за свой инструмент и начиная скидывать его в чемоданчик. — Мне нужно, — рискует прошептать Егор, с глухой болью глядя на то, как сильно Женя торопится, лишь бы сбежать. Неужели он настолько ему неприятен? — Твои проблемы, — громыхнув чем-то железным, чемоданчик закрывается. Егор даже не дёргается, только протягивает забытый фонарик. — Ты ведь даже не пробовал, — противится он, а Женя чертыхается, принимаясь открывать чемоданчик снова. — Пожалуйста, дай мне шанс. — Лучше бы ты учился с той же прытью, что достаёшь меня, — рычит Женя, бросая фонарик, прежде чем спешно подойти к спуску. — Раиса Петровна, врубайте! — Чего? — опешивает Егор. — Причём тут учёба вообще? — Ага-ага, сча! — кричит бабка в ответ, но Егор вообще ничего не слышит кроме тихого дыхания Жени совсем рядом. И хочется топать ногами, лишь бы его доводы принимали всерьёз. — Ничего. Бабка твоя мне растрепала, что ты неуч. А по деревне вещает, что отличник. Так кто ты есть на самом деле? — Я… — Егор сглатывает. Он и правда не знает, кто он есть. Всё, что он знает — это что каждой клеточкой тела хочет заполучить Женю. Неважно, на один раз или больше, важно добиться своего. Иначе никак — он уже всё для себя решил. — …Есть причина. — Вот и займись этой причиной, а меня оставь, — грубо отталкивает его Женя словами. Знал бы он, что у Егора в одно ухо влетает, а в другое вылетает, потому что он видит не злость, а лишь истинно мужскую красоту перед собой, и нет ничего больше в звенящей гормонами голове. — Так будет лучше для нас обоих. — Не решай за меня, ты меня не знаешь! — всё-таки взрывается Егор, потому что получать столько отказов раз за разом уже выводит из себя. — Ты меня тоже, но почему-то уже создал себе розовый образ в башке, — усмехается Женя и подходит к розетке. — Сколько раз мне нужно приложить тебя, чтобы в ней отложилось хоть что-то? — Я тебя не боюсь, — Егор семенит следом, почти дыша ему в спину. — Ты пытаешься выглядеть пугающим, но на самом деле ты не такой. У тебя глаза… добрые. Женя вдруг начинает ржать. Да так громко, что спящие вокруг коты разбегаются кто куда, а Егор непонятливо моргает, глядя на эту улыбку. Сердце пропускает удар, а потом набирает скорость, разгоняя кровь по венам, и улыбка ответная рисуется на его лице сама собой. Смех у Жени такой очаровательный, и это становится неожиданным: он заливистый и хрипловатый, ласкает уши бархатом, и Егор падает всё глубже в свои эмоции к этому человеку. — Глаза, блять, добрые, фу-ух, — Женя выдыхает, пытаясь успокоиться, и вдруг хлопает Егора пару раз по плечу. И его не-добрые глаза взирают на Егора со странным выражением, а вокруг них собираются морщинки-лучики. Егору хочется прикоснуться к ним пальцами, мягко огладить веки и скулы, приласкав чуть заметные веснушки, а потом сцеловать их с кожи, оставляя на ней влажные следы своей… влюблённости. «Я правда влюбился так быстро?» — поражается он, а Женя протягивает руку и чуть дёргает пальцами: — Дай какой-нибудь провод, проверим, работает или нет. — Ой, сейчас, — Егор быстро топает к кровати и перегибается через неё, чтобы достать из тумбочки зарядку для телефона. И только наклонившись понимает, в каком положении находится, тупо выставляя перед Женей задницу. Сначала его бьёт смущение. Воспоминание, как Женя назвал его шлюхой, ещё свежо в голове, ровно как и кулак ещё побаливает после встречи с его лицом. Повторения таких событий точно не хочется. Ему вообще хочется взаимодействовать с Женей исключительно в горизонтальных поверхностях и отнюдь не валяться по земле в драке. Доставать зарядку Егор не торопится. Он медленно ковыряется в ящике, хотя давно нашёл её, и вздёргивает зад лишь выше, выгибаясь в пояснице, но так, чтобы это выглядело естественно. Шорты неприятно впиваются в ляшки, а коленки ноют от твердости кровати, но Егор не торопится. — Да что ты там копаешься? — бормочет Женя, и его тон звучит явно иначе. Решив кое-что проверить, Егор резко поворачивает голову, и, блять, да! Ухмылка мгновенно украшает его лицо, и он тянет давно найденную зарядку. — Да завалилась под вещи, — невинно пожимает плечами Егор и медленно поднимается, продолжая отсвечивать ягодицами. Тяжело Жене, наверное, живётся, ни грамма живого тела рядом, мужиков на работе он вряд ли рискует лапать, а порнуха надоедает за столько-то лет. Если только у него уже есть кто-нибудь… нет, если бы был, он бы другими словами с ним говорил. Ну, Егорка не жадный и готов позволить ему даже большее, чем просто посмотреть на свою задницу, разве что тот его предложения игнорирует. Но самый главный вывод сегодняшнего дня возвращает Егору уверенность в себе: прежде добрые глаза явно вожделённо пялились на его зад, а это значит, что не всё потеряно. И на его улице ещё будет праздник. *** — Ну как? Вкусно тебе, Женечка? — бабка суетится у плиты, готовая наложить Жене тарелок десять, хотя тот ещё не управился даже с одной. — Очень, — согласно кивает тот, но энтузиазма на лице особо не видно. Вчерашняя курица, что Егор не успел доесть, с утра пораньше ему явно не упала, но попробуй это объяснить Рае, что вдохновлена чувством благодарности. — Егор, не смотри гостю в рот, это невежливо, — шикает Рая. — Но я голодный, — бормочет Егор, скромно сидя на стуле в ожидании своего омлета. Он бы предпочёл курицу, на которую пялится примерно так же, как Женя на его задницу ещё недавно. — Тш! — снова шикает она, взмахивая руками. — Не позорь меня! — Да чем? — булькает Егор в кружку с водой, что поглощает мелкими глотками, но бабушка его слов не слышит. И тут недовольно копающийся в курице Женя наклоняется к его уху: — Счас она выйдет и поменяемся тарелками. От неожиданной близости Егор давится водой. — Кха-кха… кха-а-а… — в грудине застревает хрип, никак не желая выбираться наружу, и Егор чувствует, что на грани смерти. Он пытается дотянуться и постучать себе по спине, но Женя оказывается быстрее, и от его удара Егор едва не бьётся носом о стол, зато сразу же откашливается. Дышать всё ещё тяжело, и он хватает губами воздух, пытаясь вернуть лёгким способность делать это самостоятельно, а потом переводит на Женю взгляд: — Спасибо, что чуть не убил. Женя открывает рот, чтобы ответить что-то явно недоброе, но в дверь внезапно раздаётся стук. Да что такое? День гостеприимства разве сегодня? Егор планировал тусить на чердаке! — Здрасти, Раиса Петровна, — на пороге нарисовывается… Надя! Да ещё с очаровательной улыбкой на губах. Егор сидит лицом к входной двери, так что первым замечает её приход. — Я тут Егору гостинец из города занести, передать просили. Егор от таких гостинцев в паре с Надей, конечно же, в восторге. Ну счас накатит энергоса и жизнь станет лучше!.. — Ой, солнышко моё, ты полдеревни тащилась ради моего обалдуя? … Или не станет. Что ж его все хаят? Какое плохое зло он сделал? И только Женя замечает грусть на его лице, потому что вдруг наклоняет голову и шёпотом спрашивает: — Ты чё? Егор на это лишь мотает головой. — Да меня подбросили, — отвечает Надя, и тот факт, что она почти поселилась у Руслана, насколько знает Егор, видимо, она решила не сообщать. — Ну ты проходи, что стоишь на пороге, как бедный родственник, — Рая улыбается и тянется обнять Надюшу, на что та обхватывает её руками в ответ. Егор сидит ни жив, ни мёртв. Отчего-то стыдно смотреть на то, как бабушка общается с Надей, будто от этого та может изменить своё к нему отношение. Но Надя явно знакома с Раей дольше, чем он сам. — Как там мать твоя? На заработках? — Да, вот год уже как, — кивает Надя и заходит на кухню. — Приветик, — здоровается она, ставя пакет на стол. Егор от его вида светится, а стоит заглянуть, так вообще мечтательно вздыхает. — Такая она у тебя работящая, всё в семью, в дом. Садись давай, омлет почти готов, — наказывает Рая, снова хлопоча у плиты. — Нет, извините, мне нужно уже идти, меня ребята ждут. Кстати, Егора тоже, — глаза у неё какие-то лукавые, улыбка тоже. Но Егор не особо понимает, почему именно, просто сидит и тянет свою воду, иногда переводя взгляд на Женю, что сидит напротив. — Ну не знаю… Егор, гулять пойдёшь опять что ли до утра? — Да какой до утра… так, до вечера… — Егор выпячивает губу. Господи, как же неловко. Надя и Женя наблюдают эту картину, а ему охота повеситься. Вот он убеждал Женю, что ему давно не десять, так он был прав — ему едва ли пять! — Ну ладно-ладно, посмотрим, — Рая грохочет посудой, отвернувшись к плите. Женя ядовито лыбится в свою тарелку, и только Надя выглядит сочувствующе. Что ж, она Егору с первого взгляда понравилась. — До свидания, тёть Рай, дядь Женя, и до встречи, Егор! — прощается она, а потом, оказавшись за спинами всех, но лицом к Егору, вдруг тычет пальцем сначала в него, потом в Женю и рисует пальцами в воздухе сердечко, прежде чем раствориться за входной дверью. И глаза у неё всё ещё лукавые, совсем не как у Жени. М-да. Неужели всё настолько очевидно? Ну ничего. На его улице ещё будет праздник. Точно будет.