Отопление

Хорев слишком сильно устал, ему хочется прийти домой, принять ванную и посмотреть с любимым какой-нибудь фильм, чтобы уснуть где-то на половине, а утром оправдаться тем, что было слишком уютно. На его телефон приходят сомнительные новости, он лишь с ухмылкой блокирует экран от уведомлений и даже не вчитывается – обычный спам, нахуй надо. Артём к Карамушкину испытывает самые искренние чувства, любит его. И Карамушкин для Артёма такой родной, понимающий. Он тот, с кем хочется быть постоянно. Сергей надёжен, всегда имеет силу помочь, но, при этом, мягко говоря, слишком тревожный. В то время, как сам Хорев ведёт себя по-детски наивно и открыто, не тревожится ни о чём, кроме самого важного — настоящего момента. «Что за дичь, какой конец света» — а в конце пара смеющихся смайликов. Он удивлён паранойе его партнера, но и за состояние переживает. Знает ведь, что Сергей тревожный малый. Хорев закрывает рабочий день пораньше, заезжает по дороге домой в магазин, чтобы закупиться любимыми продуктами Карамушкина, и уже в такси старается его усердно успокоить, настаивая в десятках сообщений на том, что мысли в этих статьях – бред. Когда Артёма встречает домашнее тепло, что после осенней улицы воспринимается как райское спасение от всех невзгод, он, как только скидывает обувь, с пакетами идёт на кухню. — Что за паника, Серёж? — он ставит пакеты с продуктами на стол и целует парня в макушку, потрепав рукой по голове, — опять кто-то на кофейной гуще нагадал? Артём смеётся, но внимание на чужую тревогу обращает искреннее. Поправляет на Серёже его спавший с плеч плед, мягко целует, уже в губы, и отходит разобрать продукты, заодно не забыв щёлкнуть чайник. — А вот это лишнее, — между тем, Хорев выключает телевизор, где активно обсуждают вину интернета в приближающемся конце света, — сейчас кушать будем. Хочешь, фильм посмотрим? Сегодня ты выбираешь. Заботливый Артём наливает чай, ставит горячие кружки рядом с парнем и кладёт руки на его плечи. — Страшно? — Страшно, Тём.. — Серёжа сам улыбается, понимая, каким параноиком выглядит, — ..страшно хочу посмотреть с тобой фильм, — и тут же отшучивается в попытке скрыть тревогу. — Вот и молодец, — Артём приобнимает его и возвращается к приготовлению ужина в виде двух пачек доширака и бутербродов, — только давай честно со мной, я ведь знаю, как ты боишься. — Ты не веришь в такое, — Карамушкин тяжело вздыхает и откидывается спиной к стене, закрыв глаза, — но в этот раз это не.. как ты там сказал? Кофейная гуща? — Да хуйня собачья это всё, Серёж, тут и без кофе и гадалок понятно, — заливая доширак, Артём отмахивается, — ты ведь знаешь, зачем они это делают.. — Честно, это очень похоже на правду.. — боязливо отвечает ему старший и крепче поджимает под себя коленки, глубоко укутываясь в тепло пледа, — а что, если уже завтра мы все умрем? У Сергея в голове куча мыслей — он уже успел попрощаться со всем, что имеет. И доводов в пользу конца всего тоже сотни нашёл. — Она же все врёт? — смотрит на Хорева, имея ввиду те самые слова ведущей, проговаривая это дрожащим тоном, — врёт ведь? — Конечно врёт, Серёж, — он улыбается, буднично объясняя, пока нарезает им колбасу для бутербродов, — она сказала и забыла, а ты сейчас будешь это в голове крутить. Забей тоже, все хорошо. — Думаешь? — Знаю, — уверенно отвечает и решает отвлечь Серёжу на другую тему, — слушай, а помнишь, мы договаривались, как Илюха приедет, к нему сгонять? Виделись сегодня, в гости зовёт нас, как погода наладится. Вроде, на выходных плюс обещают.. Шашлыки ему обещанные устроим. Сергею и правда становится чуть легче, когда Артём начинает говорить о планах. В планы ведь верится больше, чем в конец света. Хорев, закончив с готовкой романтического ужина на дошираках, садится за стол рядом с Серёжей, снова целует его в губы и улыбается. — Хорошо, значит шашлыки. Как он там? — Карамушкин пытается отвлечься от тревожных мыслей, заставляет себя покушать, и тема разговора плавно перетекает на что-то земное и, как кажется, более реальное. Холодный осенний вечер, в который тревога так и парила в воздухе, незаметно для парней сменяется тёплым и спокойным — теперь они, в обнимку, смотрят Серёжин любимый фильм. Под одним одеялом, с ноутбуком в ногах, они греют друг друга и внимательно смотрят финал, который у Карамушкина вызывает восхищение до слёз. — Ты плачешь? — по-доброму смеётся Хорев, смотря на парня. — Просто.. это слишком охуенно, — искренне восхищается, искрящими глазами взглянув на Артёма, — слишком. Хорев тоже смотрит в его глаза. Он замолкает, как замолкает и Серёжа. Одна ухмылка Артёма — и он заваливает Карамушкина на спину, усаживается сверху и впивается в губы, пока пальцами рук стирает слёзы с щёк старшего. — Я соскучился по тебе, — шепчет Хорев, дотрагиваясь своими губами до влажных щек, — ты у меня такой красивый. Он убирает упавшие прядки со лба Сережи и мягко его касается губами, соскальзывая ниже, чтобы расцеловать шею. Карамушкин лишь смущённо улыбается, прикрывая свои глаза. Он вздыхает, когда Артём оставляет крепкие ладони на талии. — Я тебя хочу.. — единственное, что сейчас способен выдать старший. Артём лишь, с довольной ухмылкой на лице, с нежности переходит на привычную им в сексе грубость — стягивает с Серёжи футболку, шлёпает по щеке, но тут же склоняется, чтобы поцеловать в губы. — И я тебя хочу, — почти рычит в поцелуй, совсем забываясь в своих фантазиях, что вот-вот превратятся в реальность. Он снимает футболку с себя, начинает раздевать старшего, пока тот отвлекает своё внимание с возбужденного Хорева на странный шум на улице. — Артём.. — он пытается его успокоить, но тот продолжает расцеловывать его шею, торс, забирается рукой в боксеры, — Тёма, Тём, там что-то происходит.. — паранойя к Серёже возвращается, пока Хорев с животным желанием надрачивает Карамушкину, целует его снова в губы и заглядывает в глаза. — Серёж, все хорошо.. — шепчет, спускается поцелуями к уху и успокаивает, — не отвлекайся.. — Мне страшно, — Карамушкин не может отвлечься на Артёма, начинает трястись от страха больше, чем от возбуждения, и убирает чужую руку из своих боксеров, — пожалуйста, посмотри, что там происходит.. — сжимается, скатываясь по постельному. — Сейчас, — злясь на ситуацию, он встаёт, выглядывает в окно и видит явную панику людей. Не поверив в серьёзность происходящего, он только усмехается и задёргивает штору, — всё хорошо, Серёж.. Хорев падает к парню, нависает сверху и целует его, пока Серёжа всё ещё дрожит от страха. — Пожалуйста, идем ко мне.. — он хватает его за запястье и тянет на себя, — всё хорошо, я очень соскучился, неужели, ты хочешь сбежать от меня? Карамушкин молча одёргивает руку и чувствует, словно пол начинает расходиться в стороны, создавая вибрацию. Он матерится, спешит к окну и наблюдает за большим потоком людей, вдали выглядывая тёмный дым, — там взрывы?! — в панике говорит, возвращаясь к Артему, — там взрывы, сука, — и начинает собирать вещи. — Какой ты сексуальный.. Даже когда паникуешь, — Артём совсем не волнуется, — Серёж, всё хорошо, — пытается его убедить, но идею с сексом оставляет. — Артём, ты не понимаешь, — он улыбается, но не от радости, а от того же волнения, — я могу вброс от реальности отличить, сечёшь? Ты можешь хоть раз побыть серьёзным? — он начинает злиться. — Прости.. — чувствует за собой вину, понимая, как это важно для парня, и начинает собираться, натягивая штаны, — но мы никуда не побежим, нам ведь даже некуда, ты что удумал? — Артём, никому некуда, — он, на удивление выглядя теперь спокойным, на самом деле сильно переживает, но разумность не теряет, — если бы так поздно не заявили, мы бы были готовы, — он хватает рюкзак и торопясь складывает в него тёплые вещи, — а сейчас я даже не знаю, что делать. Я парился, что с нами будет, а что делать, это я совсем не подумал.. — он продолжает бормотать под нос что-то неразборчивое. Карамушкин хватает по паре кофт, штанов, складывает в рюкзак все носки и умудряется вместить плед. — Серёжа, — Артём подходит со спины, приобняв парня за плечи, — успокойся, всё хорошо. Ты у нас такой параноик, что из любой ситуации уже сто выходов продумал. Так ведь? И вообще, там что-то другое взорвалось. — Ты прав, нужно успокоиться, — Серёжа откладывает вещи, убирает рюкзак и подходит ближе к Хореву, тут же обняв его, — спасибо, что понимаешь.

***

— Последняя была, — Карамушкин грустно поджимает губы, отбросив в сторону бутылку колы. — Я тебе ещё найду, — Артём, пробующий разжечь костёр, успокаивает парня. Артём и Серёжа разваливающейся девятиэтажке предпочли жить в машине, которая, уже пусть и не греет, но, хотя бы, позволяет чувствовать себя в какой-то безопасности. Рядом с холодной машиной, во дворе своего дома, парни решили разжечь костёр. Пока Хорев мучается с досками, что нашёл в чужом подвале, Сергей сидит на капоте, тепло одетый и завёрнутый в толстенное одеяло. — Давай лучше, найдём, где поспать в тепле, — Карамушкин хрипло смеётся, наблюдая за появившимся огоньком. — Мы не в фантастическом фильме, к сожалению, Серёж. Сам понимаешь, ща нам нигде не согреться. — Да бля, я же тебе говорю, нам просто надо выехать. Есть базы, заводы, или, ты думаешь, все как мы на кострах сидят? — А куда тогда весь уголь дели? На складах и в магазинах ни черта не осталось. — Да такие дебилы, как мы, сидят по городу костры из дощечек строят, вместо того, чтоб нормальные условия себе обеспечить. — Ты такой злой опять, замёрз? — Артём смеётся и встаёт, — я дома поищу тебе что-нибудь, только осторожно тут будь. Хорев идёт в подъезд, поднимается по ступеням, оглаживая рукой обшарпанные краской стены. Он рассматривает каждую надпись, разглядывает каждый зелёный осколок и вспоминает, как всё было хорошо. — Классный закат, правда? — Артём подсаживается на трибуну к единственному гостю стадиона и подаёт ему банку кока-колы. — Ага, — Сергей же соглашается, открывает баночку и смотрит в розовую даль, — правда, чёт рано. Почти лето на дворе, а к пяти уже темно. — Как ты? Парни недавно сильно поругались, но их общий друг, Илья, вправил парочке мозги. Они и сами достаточно смышленные ребята, но, когда дело касается отношений, мозг отбивает любые разумные выводы. — Бывало и лучше, — смеётся, — а ты? — Да лан, Серёж, — он толкает парня в плечо, но тут же склоняется и кратко целует туда же, — я ведь всё понимаю. — Без Илюхи мы бы ещё долго вокруг да около ходили, да? — Да нет, я и сам собирался к тебе прийти, — он подсаживается ближе и обнимает Серёжу, — но с Ильёй ты прав, надо ему забахать тусу на природе, как он любит, с шашлычком.. — Вернёшься, Артём? — тот меняет тему. — Я уже вернулся, ты от меня так просто не отделаешься, — Хорев целует Сергея и крепко обнимает, прижав к себе, — и от шашлыков тоже. Хорев заходит в тёмную квартиру, сразу направляется в их спальню. Пока набирает тёплые вещи, он проходится взглядом по фотографиям на стене, когда замечает их под светом фонарика, который держит в зубах. Бросив на кровать ком из одеял и кофт, он подходит к пыльной стене. Рассматривает, незаметно для себя улыбаясь, и берёт несколько фото, убрав их во внутренний карман куртки. Достаточно скоро он возвращается к Серёже, который засмотрелся в небо, кажущееся пугающим, а не загадочным, как это было раньше. В жизни каждого человека всегда происходит что-то, что кардинально меняет всё. В данном случае, всё меняет лишь романтика, пахнущая сыростью и гробами. — А забавный у нас календарь с попугаем, — Артём отвлекает Сергея от размышлений. Он накидывает на Карамушкина ещё один плед и достает оранжевую таблетку из пластинки, протягивая в рот Сергея. — Это что? — изгибает бровь, поднимая напуганный взгляд. — Это стрепсилс. Соси, Серёженька. Артём улыбается, показывая то, что ему вовсе не страшно, чтобы не пугать парня. На самом деле же, внутри младшего всё переворачивается, особенно от осознания того, что всё у него есть сейчас, а потом раз — и этого не будет. Больше всего убивает безысходность. — Люблю тебя, Серёж. А в ответ — тишина и лишь притупленный взгляд на еле разгорающийся огонь. — А? И я тебя люблю, родной.. Артём подходит к парню, целует его в холодный лоб: — Не парься ты так, прорвёмся.