***
Кислов спит на лавочке с Машей. Надо же, упиться настолько... Но об этом позоре Ваня подумает завтра. Сейчас вообще не существует ничего, кроме мертвецкого спокойствия, сна в пьяном угаре и Маши, сопящей под боком. Мела он не слышит. Подскакивает Кислов только когда слышит выстрелы и крики вокруг, и то, не сразу. Кое-как он усаживает Машу, всë ещë сонную и явно невменяемую после всего выпитого. Киса же по ощущениям протрезвел ровно в тот момент, когда всë залилось не только кровью бедолаги-Локона, но и Меленина. На лице замирает гримаса ужаса, и он на ватных ногах подбегает к полумëртвому другу. В голове проносится лишь одна мысль — «Лишь бы выжил»... — Да блять, хули вы сидите, скорую, срочно! Мел, Мел! — он трясëт тело, хлопает его по щекам и одним взглядом умоляет оставаться в сознании. Вся жизнь проносится перед глазами, а в груди щемит. Не может всë так закончиться... Это ж Мел! Он не убиваемый, сама госпожа-фортуна ему покровительствует. Всë будет в порядке, и Киса в этом почти уверен. Ничего, сейчас приедут врачи, Егора откачают и всë вернëтся на круги своя. Ярко-оранжевый свитшот же пропитывается красными пятнами, напоминает о реальности происходящего. Крутящуюся рядом Бабич, которая впала в истерию, впервые в жизни хочется не просто ударить, а сразу утопить, чтоб наверняка. Ваня старается сохранять спокойствие — Мелу не станет лучше, если все начнут его оплакивать заранее. Только нужно не дать ему провалиться в вечный сон...***
На удивление скорая приезжает быстро, и Кислов вместе с Анжелой укатывает в больницу. Локона прямо в трусах тоже увозят с ними. Телефон Кисы благополучно остался в рюкзаке и, к счастью, не промок после незапланированного купания с Машей. — Блять, Анжела, звони родителям, — девушка кивает сначала на Мела, а потом на Локона, — да, и его тоже. Хотя нет, стой, я сам... — Ваня был в шоке с того, насколько трезво работает его мозг. Он вытягивает мобильник из кармана штанов Егора и без всяких сомнений вводит сегодняшнюю дату в качестве пароля. Контакт «Отец» находится быстро, и Кислов сразу же звонит. — Алло, Здравствуйте, это не Ме... Егор, это Ваня Кислов, да, да, да, его друг-наркоша. Я что хотел сказать... Егора в больницу везут, вы только не переживайте, — пауза затягивается, — пулевое ранение. В голову. Нет, это не розыгрыш! Бабич, давай, объясняй... Анжеле Меленин-старший уже верит,и обещает приехать в ближайшую больничку как можно скорее. — Я, конечно, права вам говорить не имею, но, смотрите, — молодой медбрат показывает на рану, к которой уже приложена сложенная марля, — пуля прошла не насквозь, задеты только скуловая и височные кости, жить должен... Но может неопределённое время проваляться в коме. — Ебать, обнадеживающе... — Не материтесь, пожалуйста. Ну а с этим... От ранения в колено ещë никто не умирал, обезбол ему вкололи — юноша отворачивается к окну, — так... А родственники же приедут? Родители? Есть необходимость нам самим звонить? — Приедут, — Бабич гладит Мела по плечу, с надеждой вглядывается в его побледневшее лицо. — Вот и отлично, — медбрат ободряюще улыбается, хотя сам едва держится.***
— Анжела, мои шмотки у тебя остались. Ты придумала, как мы обратно добираться будем? Бабич всë ещë плачет, дëргает Кису за рукав. — Ну Киса, может, ещë постоим..? Может нас всë-таки пустят... — Блять, да ты заебла уже, успокойся. Нас не пустят, там его родители и врачи! Всë в порядке с Мелом, — нервы и так были на взводе, а подступающее похмелье начало давать о себе знать. До этого Ваня функционировал на чистейшем адреналине, — такси вызови. — Скажи, тебе совсем насрать на Мела..? Кислов держится из последних сил, чтобы не прикончить Бабич прям на месте. Он не срывается только ради Егора. И, всë же, кулаки непроизвольно сжимаются. — Нет, мне нихуя не насрать! Не я же его годами динамлю! Или это окей? Ты хоть знаешь что он для тебя делал? Как он о тебе говорил? А ты, дура, блять, видишь всех, кроме него! Анжела поникает и отворачивается, пытается вызывать такси. Ей определённо стыдно. Машина приезжает, и парень садится на переднее пассажирское. Он откидывает голову назад и, кажется, вот-вот уснëт, но дел ещë очень много. Отрубиться прям на месте не дают мысли, лезущие в голову. За Егора страшно до дрожи в ногах, несмотря на слова медика. Хрен знает, как поведëт себя организм после такого... Ещë Генка куда-то запропастился и хуй его теперь найдëшь. За проëбанную наркоту никто по голове не погладит, так что остаётся уповать на не слишком мучительную смерть Зуева. С Машей тоже получилось пиздец как некрасиво. «Нужно будет извиниться» — последнее, о чëм думает Ваня. А вот про Борю Киса не вспоминает вовсе.***
Такси подъезжает к дому Анжелы. Времени уже около трёх. Радость Кислова словами передать невозможно, когда он видит полицию и вспоминает об отсутствии запрещëнки при себе. Ну, хоть за это не прессанут. Ваня уже направляется на поиски рюкзака и Маши, но его останавливает отец Хенкина. — Кислов, это ты так Борю приложил? — И вам доброй ночи, Константин Анатольевич. Вам бы отоспаться сначала, а потом только до людей докапываться, — он хочет язвительно улыбнуться, но получается слишком страдальчески. — Так, ладно, потом это обсудим... — мужчина делает паузу, — из пожарки звонили. База сгорела. — Ахуеть... Киса срывается с места и бежит, путаясь в ногах, за угол дома, где по по воспоминаниям оставил свои вещи. Маша подождëт.