в шесть рук.

Галахад едва удерживается от вздоха. Горечь подступает к горлу вместе с неприятным чувством беспокойства. Гарри чувствует себя слабым. Беспомощность давит на него сильнее, чем когда Ли бросился на гранату. Кто бы мог подумать, что невозможность облегчить чужие страдания окажется тем самым чувством, которое способно загнать его в жуткую апатию и клетку с неприятными воспоминаниями… Очки едва слышно подают сигнал. Гарри не торопится стягивать их с тумбочки, хотя прекрасно знает, что у Мерлина сегодня не так много возможности уделить им внимание.       — Порадуй меня.       — К сожалению, нечем. Слышится шумный выдох. Гарри поворачивает голову к парню и поджимает губы: у Эггси розовые щёки, он бледный и хрипло дышит через приоткрытые губы. Тонкое полотенце на его лбу и глазах потеплело, и наверняка не приносит должного облегчения. Гарри забирает его и выходит в ванную, чтобы сполоснуть ткань.       — Почему ты не привез его? — требовательно произносит Мерлин. — Здесь о нём позаботься.       — Я уже думал об этом. Парень упёрся, я пошел навстречу.       — Чёртов ребёнок. Шум воды прекращается.       — Не начинай, у меня и так проблемы с самооценкой. Гарри возвращается в комнату, присаживается на постель и возвращает холодную ткань на место, слегка накрывая глаза. Эггси шумно вдыхает, будто его снова окунули в холодную воду, и тут же двигает рукой. Гарри не хочет думать о том, сколько времени парню пришлось пробыть под водой.       — Как он себя чувствует? Харт готовится рассказать, как Эггси мучился в беспамятстве, бессвязно плача в бреду, как его несколько раз вырвало, сколько раз он охлаждал полотенце, что вода в миске стала теплой, но одновременно с его вдохом просыпается Эггси. Эггси, который сейчас больше похож на пятилетнюю версию себя со снежным шаром в руках.       — Гарри, — шепчет парень.       — Ты снова со мной? Харт ждет, что парень хотя бы улыбнется, но тот режет без ножа, вынуждая его сочувственно заломить брови.       — Мне кажется, я переоценил свои силы.       — Я вызываю машину, — тут же реагирует Мерлин. — Время прибытия десять минут. Гарри принял информацию к сведению, но не может сдвинуться с места и разлепить губы, потому что глаза Эггси снова наливаются слезами, потому что юноша признал поражение, а это звучит хуже, чем надвигающаяся ядерная война или угроза безопасности страны. Он уверен, что парень даже не видит его — настолько расфокусирован взгляд.       — Мне очень плохо, Гарри, — едва слышимо произносит он.       — Через восемь минут, — мгновенно поправляется Мерлин. «Ты делаешь меня слабым», — думает Гарри, закрывая глаза. Ему достаточно нескольких секунд, чтобы взять себя руки: он переодевается в костюм, заставляет парня сесть и помогает ему одеться в жуткие бесформенные вещи, после чего оперативно поднимает на руки и несет вниз.       — Машина на месте.       — Спасибо, Мерлин, скоро будем. Водитель бросает на них взгляд через зеркало и молча кивает. Харт не испытывает никаких сожалений, поскольку ситуация критическая и они имеют право срывать свободных водителей с точек патрулирования. Эггси даже не замечает, что они меняют место нахождения — теряет сознание еще в машине, но Гарри не приходится тащить его в медицинский блок на руках, потому что Мерлин вызвал медиков прямо к капсуле. Галахад перекладывает парня на кушетку, его быстро опрашивают и створки лифта тут же закрываются, оставляя их наедине. Гарри клянётся, что Мерлин даже не поднял на них взгляд, продолжая напряжённо смотреть в экраны. Харт садится в кресло около мониторов, чтобы видеть лицо мужчины, и едва слышимо выдыхает. Мерлин молча нажимает на кнопку под столом, с тихим щелчком открывая мини-бар. Гарри наливает себе полстакана, зная, что задержится здесь на всю ночь, а Мерлин во время работы не пьет, даже если сильно хочет. Поразительно, что он сменил рабочее место на общий зал… Они молчат целый час. Даже координатор не произносит ни слова, в основном печатая сообщения. Миссия заканчивается в три утра. За три часа из медицинского блока не приходит ни одной вести, у Гарри тянет в груди, даже алкоголь не может выветрить осознание происходящего из головы. Мерлин закрывает мониторы и откидывается на спинку кресла. Он позволяет себе помолчать еще немного, прежде чем говорит очевидную вещь:       — Он делает нас слабыми, Гарри.       — Отвратительное чувство, Мерлин. Оба мужчины даже не хотят думать о том, когда в последний раз чувствовали такую привязанность и беспомощность. Их род деятельности не предполагает проявления больших чувств и эмоций, но стоило в их жизни закрепиться одному парню и все изменилось. Отвратительно сильно.       — Чёрт, ему же не пять лет, Мерлин, — вздыхает Гарри, накрывая лицо ладонью.       — Возраст не имеет никакого значения, Гарри, всё дело в человеке и его влиянии на нас. Харту хочется усмехнуться, потому что Мерлин не понимает. Мерлин не помнит того мальчика, сидящего на полу, потому что Гарри сказал, что уладит все дела сам, потому что он один пошёл в дом Анвинов и после этого ещё месяц не мог взять себя в руки.       — Не говори со мной об этом так равнодушно, будто тебя это не касается.       — Если бы я провел с ним тот вечер, я бы не был так многословен. Молчание снова повисает между ними. Гарри делает последний глоток виски и позволяет себе устало прикрыть глаза.       — Было тяжело? — тихо интересуется мужчина.       — Он разговаривал с Ли, упоминал отчимов, он… даже не понимал, где находится, будто я какой-то незнакомец. Он был так напуган. Гарри хмурится, цепляясь за эту мысль.       — Что?       — Ты проверял его дело?       — Разумеется, я это сделал, как только ты привел его сюда.       — Удели этому время снова, когда будешь свободен.       — Что ты хочешь найти?       — То, что мы можем не знать.       — Мы знаем о нём все, — убежденно произнес Мерлин.       — Это ты так думаешь, — но взгляд напротив слишком твёрд, чтобы уступить. — Мы… вляпались в Анвина как краску, но мы никогда не разговаривали с ним о том, что было до нас.       — Это не по-джентльменски, Гарри. Мы не обязаны знать все, как и он не обязан знать все о нас. Если мы начнём копать под него, он начнёт задавать вопросы, а вопросы — это неудобно, Галахад. Гарри насмешливо взглянул на товарища, после чего вполголоса засмеялся.       — Ты меня поражаешь.       — Ты должен думать головой. Я не сказал ничего смешного, Гарри. Перевалившись через подлокотник, Харт шепнул:       — Не слишком ли поздно бояться сказать что-то не то? Мерлин открыл рот, чтобы выдать тираду, призывающую к благоразумию, как вдруг им двоим пришло сообщение на очки: «Агент Ламорак без сознания. Температура спала до 38,2. Доступ к заданиям ограничивается до полного выздоровления и двухнедельной реабилитации». Мерлин поджал губы, напрягая плечи.       — Посмотри на себя в зеркало, прежде чем говорить о том, что я спешу что-то раскрыть или могу выдать ненужную для Гэри информацию. Гарри поднялся с места и позволил себе вольность, склонившись над коллегой:       — Парень уже тут, — насмешливо протягивает он, стукнув пальцем по чужому лбу, — а ты все ещё пытаешь прогнать его из головы.       — Не преувеличивай, Галахад, — Мерлин поднял мрачный взгляд. — Я ещё не сдавался.       — Даже Артур пытался уничтожить парня, — зашипел Гарри. — Даже этот старый ублюдок понял все раньше нас. И ты был первым, кто предложил выпустить проектный дротик, Мерлин. Проснись, хватит строить иллюзии. Мне кажется, ты утонул в парне раньше, чем я, потому что в отличие от тебя я пролежал в коме полгода. Высказавшись, Харт выпрямился и стремительно двинулся к двери, явно намереваясь направиться в выделенную ему комнату. Мерлин прикрыл глаза, пытаясь найти самообладание, но оно стремительно ускользало от него от мысли, что Галахад прав. Мерлину казалось, что все не настолько серьёзно, что он еще держит себя под контролем, но… не мог не согласиться с тем, что с каждым разом ему становится тяжелее отказывать Анвину. Эггси хватало благоразумия не переступать черту, но Мерлин все равно держался до последнего, пытаясь удержать в руках остатки гордости и правил приличия, свою честь и гордость, которую Гэри всякий раз перемалывал и отбрасывал в сторону с такой непреднамеренной лёгкостью, будто… для него эти вещи не имели значения. Они были такими разными, может, поэтому Мерлин так быстро сдаёт позиции?.. Мужчина добирается до медицинского блока к пяти часам. Гарри уже там, и Мерлин молча становится около него, наблюдая за тем, как медсестры в четыре руки пытаются облегчить состояние парня. Мужчины рефлекторно кривятся, заметив, как показатели на кардиомониторе становятся только хуже. Сердечный ритм повышается, давление тянется к 140… Гарри поворачивается к нему всем телом и хмыкает, заметив неприкрытое беспокойство. Мерлин опережает его, резко бросая мрачное:       — Ничего не говори.       — Не скажу.