Бильярдная.

С громким хлопком двери бьются о стену. Деревянный пол поддается массивным черным туфлям. Отодвигая стулья, грозная фигура направляется прямиком в зал. Даня прижался к стене, расстегнул одну пуговицу на рубашке и затянулся. Крепкий дым пощекотал горло, оставшись горьким привкусом на языке. — Что ты, блять, устроил? — Руслан ворвался быстро, пальцем указывая на Данилу. — Почему мне все говорят, что ты, сука, всех выгнал?! — Я их не выгонял, — он не удосужился даже вытащить сигарету. — Они сами ушли. — Да? Странно, — Руслан вскинул руками, — мне сказали, что ты объебанный послал всех нахуй с бильярдной! Какого хера ты тут устроил? — Рот закрой. — Мы в полной заднице исключительно из-за тебя! Ты хоть раз не будешь вмешиваться в мои дела? — Наши дела. Напоминаю, что без меня ты бы тут не стоял и не вопил. — Ты хоть знаешь, что за хуйню устроил? Чуть ли не каждый второй знает, что ты трахаешься с кем попало. Дань, ты наговорил себе на несколько пожизненных. Если я прекращу каждый раз вытаскивать тебя из того дерьма, в котором ты находишься, то оставшиеся пару лет ты будешь гнить за решеткой, — Руслан схватился за бутылку крепкого коньяка. — Почему бы тебе не закрыть свой рот и не пойти ебаться под опиумом дальше? Знаешь, так будет гораздо легче. — Потому что это и моя бильярдная. Руслан, не забывай, что без меня ты быстро пропадешь. Тебя сожрут все эти уебки, которым ты пока облизываешь задницы. Можешь не сомневаться, что они трахнут тебя своими «веблеями». — Лучше сдохнуть так, чем под опиумом с хуем в жопе у пидораса со Стрэнда и Ковент-гардена. Бутылка коньяка полетела в стену и с дребезгом разбилась, осколками отлетая в Даню. Содержимое расплесталось по полу и впитало в дерево горький вкус алкоголя. Руслан был готов сорвать на Кашине рубашку и ею же потом задушить. Пару длительных секунд заканчиваются нетерпением. Он налетел на Даню, сверху беспорядочно нанося удары. Кровь обожгла пол. Жар охватил руки и одновременно пустил кровь по венам. Это была настолько сильная ненависть, которую Руслан испытывал каждый раз и каждый раз был от нее зависим. Он был зависим от этих эмоций, а Данила — единственный способ их получить. Они перевернулись. В суматохе нынешних дней их мало что могло спасти, кроме странной привязанности. В газете их имена всегда писались рядом, словно они друг без друга не существовали. Сколько бы Руслан себя не убеждал, но он всегда был обязан этим отношениям. Партнёры. Обычные партнёры и никакой романтики. Даня оказался сверху, схватил за руки и сильно надавил на запястья. В ход пошли ноги. Осколки впивались в разные частички тела, оставляя маленькие царапинки. Они протыкали нежную плоть, оставляя вмятину. Все испачкано, одежда помялась. Пиджак Руслана, который стоял половину самой бильярдной, был запачкан то ли кровью самого Руслана, то ли — кровью Дани. Тушенцов прижался к стене, попытался спокойно принять перерыв. Дышать немного сложновато, но одновременно очень нужно. Сердце бешенно стучит, в каждую клеточку тела отправляя лёгкую выбрацию. Даня тоже выдохся. Он взял из пачки сигарету, вновь пропихнул в пожелтевшие зубы и зажёг спичку. Ее огонь тихонько расплывался. — Будешь? — Я не курю «Мальборо», — Руслан фыркнул. — Сигареты с фильтром для телок. — А ты у нас кто? Тушенцов подполз ближе и пригладил волосы назад, аккуратно раздвигая осколки. Сейчас бы ничего, кроме Дани, не смогло бы его утешить. — Так и будешь тянуть? Руслан, я слишком хорошо знаю твой блядский взгляд. Тушенцов выхватил сигарету, прокрутил в пальцах и прислонил к Даниной шее. Реакция произошла достаточно быстро: Кашин шикнул, поморщившись. На коже остался отпечаток, клеймо. Огонёк словно продолжал догорать, но уже на его коже. — Какой же ты всё-таки ублюдок. Тушенцов принял это как должное. Он положил руки на напряжённую шею и спустился к рубашке, оттянул оставшиеся пуговицы и взглядом неровным и нечетким окинул тело. Сердце быстро заиграло, словно ожидая действий от Данилы. Ожидало его поражения в этой игре. Руслан сквозь плотную ткань одежды ощущал все напряжение Дани и его сосредоточенность. Он постепенно сгорал и только тяжело дышал, медленно отдаваясь биению сердца. Дрожь по всему телу смешалась с приступом нетерпения. Тише. На спине Тушенцов почувствовал чьи-то руки, а на себе обнаружил уже вовсю вооруженный взгляд. Зелёные глаза предсказывали события. Аппетит. Жадное желание забрать себе все тело и насладиться им полностью. Всё-таки Руслан знал, что с Данилой просыпаются его слабости и потребности. Сильные и не сдерживаемые потребности. Только Кашин знает о таких секретах и предпочтениях Руслана. Сжимать каждую часть тела и находиться в пике удовлетворения. — Ты устроил мне истерику, а я тебе устроил свидание. — Заткнись. Руслан жадно коснулся Даниных губ. Спина выгнулась, и начались взволнованные шорохи. Руки Кашина более открыто поползли по телу и осмотрели изгибы. Любовью это назвать было сложно. Скорее разделённое совместное чувство похоти. Тушенцов никогда не находил таких партнёров, как Данила, хотя привязан к нему романтически никак не был. У Данилы же таких партнёров была куча, но именно Руслан притягивал его по-особенному тепло. У Тушенцова в принципе было много предпочтений, которые он бы мог посчитать странными. Кто бы знал, что подобное давление и в бизнесе, и в жизни приведет к желанию ненавидеть кого-то так сильно, чтобы эта же ненависть превращалась в странное удовольствие. Кашин огладил бедра, сжал тянучую в брюках кожу и впился в нее пальцами. Руслан все трогал тело через прозрачную рубашку, останавливаясь исключительно на притягательных деталях. Даня же не смог оторваться от вида Руслана и его заинтересованности. Губы липкие от поцелуя. Тушенцов знал, что с любимым человеком он бы в жизни не смог заниматься сексом. Было в этом что-то противное, что уходило от любви. В его понятиях любовь — чувство скользкое и сильное. Сильнее тактильности и животной страсти исключительно к телу. Даня же ощущал себя как-то глупо. Он слишком убивается из-за Руслана, делая ситуацию ещё более плачевной. Все попытки выкинуть навязчивые мысли из головы не увенчались особым успехом. Как же он хотел обратить на себя внимание, чтобы Руслан сам почувствовал, что для самого Дани стоят эти моменты. — Какой же ты, блять, медленный. Кашин скинул Руслана на пол и сам взобрался сверху. Тушенцов поежился на полу и фыркнул. — Не видишь, что тут мокро? — А ты не потерпишь? У тебя это отлично получается. — Это бильярдная. — И? Руслан прикрыл лицо руками и себе под нос выругался. Таких, как Даня, действительно стоит поискать. — Трахни на бильярдном столе. — Мне ещё за ним играть. Я же это не развижу. — Значит будешь стараться. Даня тяжело поднялся, прохрустев чуть ли не всем телом, а Руслан упал прямо ему в руки. Длительные секунды и объятие превращается во что-то неловкое и по-настоящему интимное. Не сказать, что поцелуй вызывал подобные чувства. — Руслан. — Что? Даня расслабился. Тело его на секунду прекратило быть в напряжении, чтобы потом ринуть сильной волной. — Готов? И он каждый раз интересовался, хотя знал, что Тушенцов уж точно все поймет. — Да. Хлопок. Пощечина отозвалась на лице жгучим ударом. Боль разожгла кожу, остался красный отпечаток. Яркий и одновременно новый. Руслан потянул за края Даниной рубашки, попятился назад, упёршись в гладкий борт. Он поцеловал, но с бешенным рвением и напором. Он натыкался и скользил по губам Дани чаще, чем мог позволять себе раньше. Руслан кусал. Кусал больно, но страстно. Руки Тушенцова поползли вниз. Торопливыми движениями он искал ремень, вырывая его чуть ли не со шлевками. Кожаный пояс оказался в руках Данилы и совсем скоро был накинут на шею Тушенцова. — Крепче сожми. — Тебе пиздец это нравится. — Задуши меня. Даня активно щупал и трогал. Руслан хоть и любил достаточно грубо и жёстко, но всё-таки кожа у него была мягкая и податливая. Он каждый раз таял и сильнее зарывался в собственное удовольствие. Дыхание сбивчатое. Перед глазами все крутится, а в ушах отдается лёгкий джаз. Хочется заставить Руслана кричать на этом бильярдном столе и абсолютно плевать, что недавно они ещё спорили, не изменяя традициям. Плевать, что бутылка с дорогим ликёром разбита, а ее содержимое впиталось в пол. Главное только то, что Тушенцов от ощущений готов сойти с ума. Все внутри режет, колет и рвется. Жарко и одновременно хочется ещё жарче. Тушенцов знает напряжение Данилы. Секс с ним всегда казался Кашину чем-то действительно особенным в жизни. Он был так противоречив сам себе, что Дане это нравилось. Тело Кашина действительно могло похвастаться своей честностью, которой сам он не обладал. Резкие движения, метания и головокружение. Руслан спешно заполз на борт стола, откинул свой ремень в сторону и расстегнул ширинку. Он улёгся на стол и прикрыл глаза. Кашин подстроился почти что сразу, Тушенцов смог это почувствовать лучше, чем что-либо ещё. Он хотел этого даже больше, чем Руслан. Тушенцов сосредотачивается на чувствах. Рассыпаются тяжёлые вздохи и одновременно плывут мысли. Руслан чувствует, как становится сложнее думать и хочется просто замереть, оставляя тело в напряжении. Пальцы на руках сжимаются. Громкие шлепки в перемешку с ругательствами. Даня ещё и пальцы на шею положил, надавливая. Руслан изгибается на зелёном столе. Бильярдный шарик от толчков шелохнулся и попал в лузу. Слегка трещит кий, когда бьётся о твердую поверхность. Руслан ближе жмется, чаще вздыхая. Ноги сводит и одновременно так сладко. Если это не смерть, то что? Последний и самый протяжный стон оглушает пустое помещение. Руслан весь сжимается и вновь расслабляется. Так тяжело дышать, но одновременно так нужно. Тушенцов прикрыл рот рукой, осматривая блестящую люстру. Даня зализал волосы назад, наспех накидывая одежду. Он подобрал черный пиджак Руслана. Тот самый, который они когда-то купили в кредит, только начав свой бизнес. Кто же знал, что скоро сотрудничество перерастет в подобные отношения. — Подай пиджак, — Руслан наконец приподнялся со стола. — У меня на рубашке пятно сзади. — Я знаю. Даня отвернулся и подошёл к барной стойке, осматривая родную пепельницу и пачку лежащих «Мальборо». Тут же только этим не обойтись. Послышался звон пряжки. Руслан собрался быстро, словно собирался оставить Даню без ответов на все вопросы. — И как бы ты это назвал? — Дань, я иногда нуждаюсь в животном сексе. Уж извини, но такова моя натура. Я бы хотел делать это с человеком, которому точно доверяю, а не с какой-то дешёвой блядью, — Руслан застегнул последнюю на рубашке пуговицу. — А тебе просто нужен я. Он подошёл ближе и всё-таки вытянул из пачки одну сигарету, закладывая за ухо. — Мы оба остаёмся в плюсе. Ты доволен и я тоже. — Мне казалось, что ты веришь в любовь. — Я верю, но секс не имеет к этому никакого отношения. Даня слегка отвернулся. Нет, не хотелось, чтобы Руслан находил в нем хоть какую-то слабость. Обыкновенную слабость к тому, что слишком дорого. Всё-таки, может, Даня действительно не подходит под то светлое понятие любви, что представляет себе Руслан. — Реши проблему со всеми клиентами и уберись тут. У меня в кармане «Наган». Клянусь, я тебя пристрелю, если к вечеру ничего не разрешится. Данила угрюмо хмыкнул, стараясь рукой достать какую-либо бутылку с нижней полки. Пальцы слегка касались крышки, а потом вновь сползали. — О боже, блять. Ненавижу этот взгляд. Руслан демонстративно повел глазами. Только странное чувство понесло его вперёд и заставило Даню остановиться. Тушенцов обхватил холодное лицо руками и поцеловал в щеку. Веснушчатую, как он ее называл, щеку. — Вечером встретимся тут. Очень надеюсь, что ты управишься к этому времени, — Руслан слегка отвёл взгляд. — Может, кстати, в бильярд поиграем. Ты меня так ни разу и не победил. — Я готов к реваншу. — Посмотрим. Руслан улыбнулся и исчез за дверьми. Слева все ещё валялась разбитая бутылка коньяка, маленькие капли крови впитались в древо. Шары были разбросаны по всему бильярдному столу, а кий все ещё лежал в другую сторону. Даня заметил и свой ремень, который лежал на полу. Нет, всё-таки он бы мог сразу ответить, за что и почему он любит именно Руслана. Сколько бы Кашин не отрекался от этой любви, но всегда к ней возвращался. Можно только свыкнуться.