Проклятие

      Корабль медленно плыл вперед, с трудом не задевая толстые корки льда на воде.       Единственный здоровый глаз Атоса каждый раз яростно блестел, когда Маренгони, стоящий за штурвалом, слегка отклонялся от курса, и «Удача» была готова вот-вот встрять. Но корабль не просто так носил свое гордое имя. Как бы Маренгони не издевался, а Кристофер был уверен, что именно этим он и занимался, на самом деле «Удаче» ничего не угрожало.       Кристофер сотворил небольшой огненный шар и приготовился бросить в своего противника, как тот снова отвлекся, поворачиваясь к штурвалу. — Нежнее! — Раздраженно бросил Атос. Он уже несколько раз отвлекался от тренировки, и Кристофер, не выдержав, раздраженно метнул шар прочь. За палубой послышался треск льда. — Не тебе меня учить штурвал крутить, — огрызнулся Маренгони, и корабль повело в сторону.       Атос сжал кулаки и ,позабыв, что вообще-то был занят делом, снова пошел к рулевому. — Мы «Удачу» по кусочкам собирали! Не ты же колдовал все это время!       Кристофер закатил глаза. Глупо было отказываться от тренировки с капитаном. Каждый день его изматывали, заставляли поджигать себя, метать огненные шары и стрелы. Конечно, он уставал, но такой режим со временем стал приносить плоды, и Кристофер даже начал получать удовольствие.       Однако, вчера капитан Гервин слишком переусердствовал. Огненные стрелы с бешенной скоростью летели одна за одной, только успевай отбивать да уклоняться. Именно это Кристофер и делал, пока не сбился с ритма, и стрела не попала ему в голову. Вспышка света ослепила, но боли не последовало. Она пришла позже, вместе с полной чернотой перед глазами, и ,покачнувшись, Кристофер упал. Писк в ушах заглушал звуки вокруг, однако голос капитана прозвучал с сильным эхом: — Четырнадцать! Новый рекорд, малец!       И он отключился.       Атос скандалил с Маренгони, широко размахивая руками. «Лучше бы я снова лежал в отключке, но с новым рекордом», удрученно подумал Кристофер и собирался было метнуть очередной шар за борт, как его плеча что-то коснулось.       Это был Саймон. Кристофер вздрогнул, и пламя исчезло. Видеть Саймона спустя столько времени было чем-то необычным. Удивительным!       Три месяца Саймон провел в своей каюте, никого не подпуская. Кристофер не единожды пытался с ним поговорить, но Дэвид его всячески отговаривал, говоря, что состояние только ухудшается. Когда Дэвид, пригубивший грога, рассказал подробности, тревога Кристофера усилилась.       Очень долго Саймон просто смотрел в стену, разговаривая сам с собой, ведя самые ненастоящие споры о чем-то, чего не мог разобрать никто из команды. Но потом Саймон замолчал. Совсем.       На него столько всего свалилось, и перенести это было очень непросто.       Кристофер решил написать ему письмо, хотел узнать, как тот себя чувствует, и нужна ли ему помощь. Но Саймон его просто проигнорировал, не удостоив ответом.       А теперь он стоял напротив. Исхудавший, рубаха свободно висела на острых плечах, золотые волосы, торчащие в разные стороны, трепал холодный ветер. Должно быть, он сам их состриг, даже не смотрясь в зеркало. Было непривычно видеть его на палубе, и Кристофер в упор смотрел ему в глаза, пока Саймон громко не цокнул, приводя его в чувство. — Чего уставился? Призрака увидел? — он закатил глаза и сложил руки на груди.       Поток ледяного ветра подул с новой силой, и Саймон вздрогнул. — Как… как ты себя чествуешь? — затараторил Кристофер. Поняв по выражению лица напротив, что задал глупый вопрос, он слегка смутился. — Ну то есть… тебе лучше?       Саймон поморщился от очередного порыва ветра, и Кристофер вспомнил о проклятии.       На корабле оно усилилось, и никто не знал, как это исправить. Винд, что и без того вечно огрызался и язвил, начал его избегать. Он бросал странные взгляды, которые Кристофер чувствовал кожей, мог перекинуться с ним парой фраз, но тут же старался скрыться. И что самое странное, Саймон так поступал только с ним.       Некоторое время Кристофер думал над этим, но потом Саймон совсем отстранился, оставляя его в недоумении.       Дэвид предположил, что это могло быть как-то связано с проклятием, но точно сказать было нельзя. «Что же это за хворь такая, а?», негодовал он, доставая новую порцию лекарства, ослабевающего боль.       Саймон пристально смотрел на Кристофера, но затем все-таки отвел взгляд, сильнее закутываясь в плащ. — Немного.       Его голос растворился в потоке ветра, и Кристофер только сейчас понял, что стало сильно холоднее. Его волосы отрасли за время путишествия и лезли в глаза и рот, а теперь ветер ,как будто нарочно, их трепал.       Крупная снежинка упала на голову Саймону. Себя-то Кристофер мог согреть, а вот его явно нет. — Давай спустимся вниз, сильно холодает, — предложил Кристофер. — Боишься заболеть, Клин? Огонь вызвать не можешь? — Хмыкнул Саймон.       Кристофер закатил глаза: — Я о тебе вообще-то думаю, Винд. Или это я выгляжу так, будто могу грохнуться в обморок в любую секунду? — Вообще-то ты всегда так выглядишь, — проворчал Саймон, но все-таки пошел следом.       Каюта была небольшой, даже тесной. Маленькая тумбочка, на которой стояла лампа, такой же по размеру столик и нечто, напоминающее кровать, застеленную тонкой коричневой тканью — вот и все.       Саймон вошел первый и сразу бросил плащ на кровать. Кристофер стоял в проходе и не знал, куда себя деть. Почему-то его щеки покраснели от мысли, что Саймон тут спит, что это его каюта и он никогда тут не был. Из ступора его вывел вопрос: — Особое приглашение ждешь?       Кристофер махнул головой, больше прогоняя непрошенные странные мысли, нежели отвечая, и сел на край кровати.       Молчание затянулось. Треск пламени в лампе стал слишком громким.       Саймон снова поморщился от боли, его пальцы подрагивали. — Ты как? — тише, чем рассчитывал, наконец спросил Кристофер. — Спроси это еще раз, может быть, я наконец-то что-то новое скажу, — цокнул Саймон.       Кристофер в очередной раз закатил глаза. — Смотрю, сарказм ты не растерял, — хмуро заметил он. — Его не так уж просто потерять, — слабо улыбнулся Саймон.       Он пригладил волосы, что сильно потускнели в слабом свете каюты. Пальцы его продолжали подрагивать. — Я же вижу, что с тобой что-то происходит, — снова попытался Кристофер, — расскажи, как на самом деле ты себя чувствуешь? — Да что ты привязался? Нормально я себя чувствую! — Саймон поежился. — Вот в этом вся твоя проблема! — Кристофер чувствовал, как начинает злиться. В комнате стало жарче. — Какая еще проблема? — выгнул бровь Саймон, оборачиваясь вполоборота. — Ты все держишь в себе! Никому ничего не расказываешь, и это съедает тебя изнутри! Я твой друг, а друзья этим и занимаются, что поддерживают друг друга! — Никакой ты мне не друг, Клин, — начал было Саймон, но осекся. Новая вспышка боли от проклятия заставила его замолчать. — Даже твое проклятие считает, что я прав, — хмыкнул Кристофер, окидывая его тревожным взглядом. — Просто заткнись, — прошипел Саймон. Он прижимал пальцы к виску. — Достань в первом ящике снадобье.       Кристофер сглотнул и наклонился к тумбочке справа от себя. В первом ящике действительно лежал бутылек из зеленого стекла. Он протянул его другу, и тот тут же выпил почти четверть. — Что-то оно зачастило, — задумчиво проговорил Кристофер, — раньше такого не было. Интересно, с чем это связано?       Саймон протер рот тыльной стороной ладони, и по каюте разнесся сладки запах. Что-то знакомое было в нем, что заставило Кристофера принюхаться. — Дэвид добавил туда немного сон-травы, — заметив его заинтересованность, пояснил Саймон.       Кристофер кивнул, и его щеки почему-то снова стали ярче, чем нужно. То ли от того, что он все еще злился, то ли от воспоминаний о прошлом, что было словно в другой жизни. Решив, что все-таки виновато первое, он снова заговорил: — Зачем ты поднялся на палубу?       Он не ответил. Треск пламени в лампе снова стал громче, чем нужно. Было видно, что Саймон хочет что-то сказать, но не может. Темные круги под глазами стали отчего-то отчетливее, и Кристофер почувствовал сильное желание больше не выпускать его на холод, туда, где проклятие почему-то работает с удвоенной силой. — Зачем ты поднялся, Саймон? — Снова повторил Кристофер с большим напором.       Вместо ответа он потянулся к плащу. Что-то красное мелькнуло перед глазами Кристофера и коснулось его ладони. — Возьми, — буркнул Саймон, — я устал смотреть как они лезут тебе в рот. Это мерзко.       Кристофер уставился на него, не понимая шутит он или говорит серьезно. — Ты же не выходил из каюты, как ты мог видеть это? — После небольшой заминки с подозрением спросил он, и Саймон поджал губы. — Не хочешь, не бери. Я попрошу Идию тебя обкорнать. — Нет! Только не это, — испуганно втянул воздух Кристофер, и Саймон слабо улыбнулся.       Неловко покрутив ленту в руках, он наконец предпринял попытку завязать хвост, но она оказалась такой длинной, что Кристофер запутался, и ничего не вышло. — Ей-бубны, Крис, ты сейчас себе пальцы переломаешь, — усмехнулся Саймон, следя за его потугами. Он окинул его задумчивым взглядом, и его лицо опять дрогнуло от боли.       И прежде, чем Кристофер смог что-либо сказать, он его оборвал: — Поворачивайся. — Что? — Дай мне ленту и повернись.       От тона, не терпящего возражений, стало немного не по себе. Не смея перечить, Кристофер так и поступил.       Он чувствовал легкое прикосновение пальцев к волосам, край ленты коснулся шеи. — Что ты делаешь? — ему стало немного неловко. Он дернул головой, и Саймон остановился. — Не дергайся, — вздохнул он.       Вокруг снова стало слишком жарко. Больше Кристофер не шевелился, боясь, что кто-то может резко войти в каюту, привлеченный их препирательствами.       Когда волосы перестало тянуть, а приятные прикосновения исчезли, он потрогал то, что получилось, и удивленно вздохнул. — Где ты этому научился? — Кристофер обернулся, и Саймон отвел взгляд. — Я… — он помедлил, решая, стоит говорить или нет, — я заплетал прически матушке. Она говорила, что из-за болезни стала некрасивой и не могла сама… ну ты понял.       «О бубны, что я натворил! Напомнил ему о матушке…». Кристоферу стало очень стыдно, и ,видимо, это было заметно. — Ничего, — отмахнулся Саймон. — Извини, — сгорая от стыда, проговорил Кристофер. — Но я не откажусь от своих слов. Если захочешь, ты всегда можешь мне рассказать, как себя чувствуешь.       С этими словами он уже собирался покинуть каюту, выйти на свежий воздух, чтобы согнать смущение и краску с лица, зарывшись в сугробы, однако его дернули за рукав.       Кристофер замер и обернулся. — Не мог бы ты, — было видно с каким трудом Саймон это говорит, — посидеть тут. Со мной.       Кристофер не знал, что делать. Это все было так неправильно. Видеть Саймона таким было чем-то странным. Неделями он его избегал, потом и вовсе несколько месяцев игнорировал, но теперь ,неожиданно, по всей видимости и для самого себя, нуждался в нем.       Губы Саймона сжались в плотную линию, по его лицу было сложно сказать, о чем он думает.       Кристофер решил больше не приставать с расспросами. Все, что мог, он уже сделал. Первый шаг, как говорили девчонки в Академии, когда шептались на занятиях. Кристофер не знал, что это за шаги такие, и действительно ли нужно было шагать, но потом все-таки сообразил, о чем шла речь. Не без помощи Марты, конечно. — Я, — начал Саймон и запнулся. Кристофер напрягся, чувствуя, что сейчас он решается сделать то, чего никогда не делал — открыться другу. — Это какой-то бред, — он нервно засмеялся, — просто чепуха…       Кристофер совершенно потерялся. Плечи Саймона подергивались, и это не на шутку пугало. — Ты настоящий неудачник, ты ведь в курсе? — продолжал горько смеяться он. — Я думал, мы о тебе говорим, — напряженно проговорил Кристофер.       Но Саймон его как будто не слышал: — Свет клином на тебе сошелся, Крис. Это все так нелепо! Ты просто нелепый! — Он ударил рукой по жесткому матрасу.       Непонятное чувство зародилось в груди у Кристофера: он не знал, обижаться ему на эти слова или бояться из-за них. Саймон перестал смеяться и спрятал лицо в ладонях. Он качал головой, словно не соглашаясь с чем-то, и Кристофер подумал, что, наверное, он так и провел все три месяца в этой каюте, споря с самим собой.       Саймон молчал, а он не сводил с него взгляда. Желание спрятать, защитить любым способом от всех страданий, что выпали на долю молодого человека, снова настигло его. Если бы только Кристофер знал, как ему помочь, он бы сделал все возможное для этого.       Словно прочитав его мысли, Саймон убрал ладони и посмотрел на него. — Я никогда не прощу себе того, что сделал с матушкой, — он говорил спокойно, но треснувший голос выдавал его, — эта боль останется со мной навсегда. У меня появился дракон, и это, ей-бубны, просто ужасно пугает. Я не знаю, что с ней делать, и почему она выбрала меня.       Кристофер смотрел в его осунувшееся лицо и старался не дышать, чтобы не сделать что-то не так. — Но это… это, — он поморщился, было видно, как он сдерживается, лишь бы не заплакать, — это проклятие сводит меня с ума.       Саймон смотрел на него потухшими глазами. Когда-то в них блестел азарт, но не теперь. — Она повторяется, каждый раз повторяется. Одна фраза… это так больно.       Кристофер не заметил, когда Саймон придвинулся к нему. Теперь они сидели совсем рядом. — Ты вышел из леса, такой потерянный, — его уголок рта приподнялся в полуулыбке. — Мы вместе спаслись от разбойников, а потом появилась Спарклинг и я… я не мог тебе этого простить. — Я не понимаю… — выдохнул Кристофер. — Еще бы ты понял, — с сожалением сказал Саймон. Он как-то виновато посмотрел на него, и расстояние между ними сократилось еще на сантиметр. — Оно мне сказало, как снять его. Как избавиться от боли, — Саймон грустно улыбнулся. — Оно говорит, что знает мои эмоции и чувства лучше меня, но это все бред. Это не может быть правдой.       Кристофер моргнул. Он не понимал, о чем говорит Саймон, но видел, как он страдает. На покрывало упала слеза, оставляя влажный след, и он окончательно потерялся. Еще никогда Кристоферу не приходилось успокаивать парня. Он знал, что делать со слезами девушек, как заставить их улыбаться, оставляя грустные мысли в прошлом хотя бы на мгновение, но что делать с Саймоном, понятия не имел. Это же Саймон. С ним всегда все непросто, всегда все иначе. — У меня нет выбора, — прошептал он и снова поморщился.       Весь воздух из каюты как будто исчез. Кристофер широко распахнул глаза, когда почувствовал прикосновение мягких губ на своих. Вместе с воздухом пропали и звуки, как на тренировке с капитаном Гервином, когда ему выстрелили в голову. Яркая вспышка, в ушах звенит, а в голове пусто. А потом темнота. Кристофер не двигался, а Саймон углубил поцелуй, касаясь холодными пальцами его волос. Яркая вспышка, в голове пусто, темнота — Кристофер закрыл глаза.       Все закончилось так же быстро, как и случилось. Саймон не смотрел на него. Он резко поднялся и отвернулся. Кристофер невидящим взглядом смотрел перед собой и не мог пошевелиться.       Саймон тяжело вздохнул. — Прошло… — Прошептал он, — Во имя трех мастей…       Каюта резко качнулась. Снаружи послышались крики пиратов. Треск дерева, с грохотом что-то упало, и каюта снова зашаталась. Лампа чуть не свалилась с тумбочки, но Кристофер ее вовремя подхватил. — Это Кракен! — басистый голос Дэвида выло слышно даже отсюда. — Зовите капитана! — Крикнул Атос.       Кристофер вскочил, ступор отступил. Он рванул к двери, но остановился в проходе. Он хотел что-то сказать, но не придумал, что именно. — Чего встал? Струсил? Я так и думал, — хмыкнул Саймон и пихнул его, выходя первым. Кристофер помчался следом.       Это был Саймонд Винд. С ним все было иначе, но всегда было непросто.