День шестой.
Горизонт чист. Ничего не произошло.
День седьмой.
Горизонт чист. К берегу прибило бочку с ромом. Может, выпала с торгового судна.
День восьмой.
Весь день на горизонте то и дело показывались странные разноцветные пятна. На сигналы S.O.S. не реагировали, салаги. Ром чуток перебродил, но пить можно.
День девятый.
Бочка опустела. Сделал из неё стол. Горизонт чист.
«Лофу» затонул девять дней назад, и теперь покоился на дне океана в паре километров от берега. Вместе со своим великим капитаном по прозвищу Лань, одним из пятнадцати ныне живых пиратских баронов. Вместе со всей многочисленной командой. Чудом выживший старпом очнулся уже лёжа на песке, когда на его тело в очередной раз взбежала тёплая волна.
Этот корабль был для выжившего всем. Он уже и не помнил, когда и при каких обстоятельствах поступил на службу к Ланю. Зато помнил уверенную руку, по-отечески опустившуюся на его плечо, и хриплый от солёного ветра голос.
— Отныне ты — часть моей команды. Часть этого корабля. Забудь все, что знал до этого. Забудь даже собственное имя, и я дам тебе новое. В знак того, что прошлое ты оставляешь на этом самом берегу.
Юноша бесстрашно выдержал тяжелый взгляд, направленный прямо на него.
— Есть, капитан, — отчеканил он.
— Отныне твое имя будет таким же острым и смертоносным, как сабля в твоей руке, — с одобрением в голосе продолжил Лань. — Так направь же их во славу пиратского дела и своего капитана,
Блэйд. А сейчас быстро засунул весь этот пафос себе в жопу и пошёл драить палубу.
***
Блэйд с некоторым трудом разлепил глаза и выпрямился. Улыбка испарялась с его губ с той же скоростью, что и замечательный сон постепенно бледнел и исчезал в закромах памяти. Да уж, спустя неделю жизни по собственноручно сделанным солнечным часам его хваленая пиратская вышколенность начинала давать сбой: он совершенно потерял счёт времени, и режим сна перешёл в формат «когда проснулся, тогда и утро». Впрочем, он и не был сейчас на корабле, где лишние пара минут сна порой могли стоить всему экипажу жизни. Самое худшее уже случилось. Так почему бы не набраться сил?
Сегодня он проснулся позже, чем всегда, вылез из шалаша, который соорудил в первый же день своего вынужденного заключения на острове, и отправился, как обычно, к морю. Ежедневные процедуры: определение примерного времени по «часам», заплыв на скорость до выступающей на краю рифа скалы, осмотр всего берега на предмет вынесенных за ночь предметов людского обихода. Наконец — скрещенные по-турецки ноги, взгляд в горизонт. Чисто, как всегда. Но Блэйд не терял надежды.
Он просидел так, по ощущениям, часа три-четыре. Взгляд «замылился» и уже не воспринимал воображаемый край земли так четко, как раньше. Необходимо было отвлечься и переключиться на созерцание чего-то более близкого, чтобы дать глазам отдохнуть.
Но и уводить взор с цели ему не хотелось. Упустить шанс на спасение ради минутного отдыха? Ну уж нет.
Наконец Блэйд решил, не отвлекаясь, снова окунуться в прохладную воду. Хоть так позволить организму передохнуть. Он скинул с себя одежду и, по-прежнему вперившись взглядом в даль, зашёл в воду и проплыл несколько метров туда и обратно, тут же выходя и натягивая обратно штаны.
Горизонт был чист.
Блэйд потянулся за брошенной ранее на песок льняной рубахой. Как вдруг из воды показалась человеческая голова.
Стоп, что?!
Человек? Здесь?
Из воды его заинтересованно разглядывали два ярко-бирюзовых глаза. В них горел искренний интерес и какая-то доля… Восхищения? Юноша, поняв, что его заметили, хлопнул длинными темными ресницами и лучезарно улыбнулся.
Блэйд не смог не улыбнуться в ответ. Необычные глаза притягивали, хотелось вернуться в воду и подойти, чтобы рассмотреть их получше. Однако он тут же заметил, что юноша держался на поверхности моря до странного ровно. Никаких гребков руками, никаких лишних движений, дыхание не отличается от обычного. Не плавай сам мужчина на том же месте пару минут назад, подумал бы, что там еще продолжается мель. И все же он помнил, что как раз под этим местом риф почему-то проседает, образуя глубину примерно в два человеческих роста. Объяснение нашлось быстро, однако менее удивленным пират не выглядел. Сквозь колышущуюся зеркальную поверхность вдруг на секунду стало видно нечто с крупными бирюзовыми чешуйками. Огромная рыба?
Нет, хвост.
Неизвестный юноша еле слышно фыркнул, заметив отразившийся на лице мужчины шок. Запрокинул голову чуть назад и с силой выпрыгнул из воды, прогибая спину в обратном кувырке.
В слепящем свете солнечных лучей каждая глянцевая чешуйка на мощном хвосте засияла, словно новенькая серебряная монета. Два полупрозрачных плавника вошли обратно в воду последними, напоследок ударив по ней и поднимая тучу брызг. Мокрое лицо с украшающей его самодовольной улыбкой высунулось снова.
Красовался, не иначе.
Блэйд так и стоял с приоткрытым ртом. Погодите, значит, те истории про нингё — наполовину рыб, наполовину людей — это все правда? Мифические существа, поймать которых всегда считалось дурным знамением как у моряков, так и у пиратов. Мясо которых, несмотря на это, по слухам, обладало способностью дарить невероятное долголетие? Он слышал, один из баронов — кажется, капитан звал его Нанук, — уже много лет мечтает заполучить себе нингё в качестве трофея, однако пока все его поиски этих удивительных существ не приводили ни к чему. Нанук закономерно злился, и порой его вспышки гневной паранойи доходили до того, что подчинённые ему корабли по его приказу нападали на судна других баронов и обшаривали трюмы на предмет исключительного «улова».
Внезапно ветер донёс до ушей Блэйда негромкий, переливающийся, как морская пена, голос.
— Кто ты?
Бирюза глаз, казалось, пробралась под кожу. Юноша беззаботно перевернулся на спину, подложил руки под голову и улёгся на поверхность воды, лениво помахивая хвостом. Пират моргнул.
— Мое имя Блэйд, — ответил он, скользя взглядом по блестящей чешуе хвоста, который то показывался из воды, то пропадал под ней, сливаясь с цветом моря. На язык напрашивался логичный встречный вопрос. — А вот кто
ты? И что ты здесь делаешь?
— Меня зовут Дань Хэн, — снова засветился белозубой улыбкой нингё. — Это мой любимый остров, я иногда приплываю сюда полежать на песке и погреться под солнцем. Никак не ожидал встретить здесь кого-то вроде тебя.
Человека.
Он изучающим взглядом прошёлся по всему телу Блэйда, и тот внезапно вспомнил, что до сих пор не надел рубаху. Не то чтобы он чего-то стеснялся, но все-таки под таким пристальным вниманием ему стало немного неудобно. Мужчина поспешно накинул видавшую виды льняную ткань на плечи. Затем понял, что надо бы, наверное, что-то ответить, но едва он открыл рот, как юноша ошарашил его очередным вопросом.
— А ты принц? — яркие глаза с лёгким подозрением прищурились.
— Что? — пират мотнул головой: он не мог не переспросить.
— Ты что, принц? Прям как из сказки про русалочку?
Блэйд изо всех сил старался не расхохотаться. Ни команды, ни корабля, одежда в пятнах и порядком изношена, на скулах за полторы недели пробилась порядочная щетина. Жил грабежами и разбоем, уважая своего капитана и в то же время лелея в душе желание стать одним из пиратских баронов… Хорош же принц, однако.
Должно быть, сам морской черт дернул его за язык, когда он наконец справился с приступом смеха.
— Конечно, — губы окрасила снисходительная усмешка. — Как ты понял?
Нингё восторженно ахнул, прикладывая ладони к щекам.
— Ух ты! — восхищение в тихом голосе было чистым и неподдельным. — Никогда не думал, что вы… Такие.
— Мы? — уточнил Блэйд.
Дань Хэн сделал волнообразное движение ладонью, обрисовывая чужой силуэт.
— Ну… — он явно смутился. — Я не так часто вижу людей, тем более таких, э-э… В общем, принца точно встречаю впервые.
Мужчина мягко рассмеялся: что ж, этот юноша забавный. Да и вообще, найти собеседника после полутора недель полного одиночества было приятно. Однако в расчетливой голове опытного старпома при очередном взгляде на чужой хвост загорелась навязчивая идея.
Слишком навязчивая идея.
Слишком заманчивая.
Поговаривали, что Нанук, обладающий также прозвищем Нанук-Разрушитель, хотя и стал бароном позже остальных, обладал в их кругах немалым влиянием.
Об этом мог свидетельствовать случай, когда после очередного налёта на чужое судно среди убитых обнаружили Эну — одну из баронов-старожилов. Ее мягкосердечность у многих вызывала вопросы, однако благодаря исключительной способности к ведению переговоров женщина не только пришла к власти, но и могла ее удерживать. До того самого налёта. После которого, казалось бы, Нанука, как предателя и убийцу, запросто могли повесить и оставить тело болтаться в бухте у всех на виду.
Но этого не случилось.
Капитан рассказывал Блэйду многое — тот прослужил у него пятнадцать лет, и Лань доверял ему почти как самому себе. Да, многое, но не все. И подробности этой истории он как раз счёл нужным утаить.
Наслушавшись сплетен в порту, Блэйд смог выделить две основные версии произошедшего. В первой говорилось, что Нанук сам оказался настолько безбашенным, что заранее велел своим людям оцепить гавань, где проводилась встреча, и обещал в случае своей смерти сравнять с землей каждый ее уголок. Те же, кто придерживался второй версии, взахлёб рассказывали про внезапное заступничество самого непредсказуемого из их круга — вечно улыбающегося Ахи.
Впрочем, не имело значения, какая из версий была правдива.
До этого дня Блэйду не было нужды возвращаться в цивилизацию. Без поддержки капитана у него не было ни влияния, ни права слова. Капитан, как и корабль, сгинул. Блэйд уже посчитал бы удачей, если бы его по возвращении не обвинили в их смерти. Однако теперь идея вернуться не казалась такой безнадежной.
Факт того, что влияние Нанука среди баронов было нешуточным, оставался неоспорим. А это значило, что если принести то, о чем он страстно мечтает уже долгие годы…
Жизнь Блэйда изменится до неузнаваемости. Ему выдадут полностью укомплектованное судно и наделят немыслимыми полномочиями. Может, со временем он станет доверенным лицом Разрушителя, а там и до места барона рукой подать…
Разрушителю нужен был трофей от встречи с нингё.
Яркий хвост взметнулся в воздух, поднимая брызги, привлекая внимание задумавшегося «принца».
Блэйд сдерет с мальчишки эту прекрасную бирюзовую шкуру и принесёт Разрушителю в дар.
— Эй, — юношеский голос окончательно вырвал его из размышлений. Впрочем, поздно. Решение было принято. Надо было всего лишь как-то добраться до кинжала, спрятанного в шалаше. — Ты чего застыл?
Блэйд с неловким смешком пригладил волосы.
— Прошу прощения, — если, чтобы заставить нингё остаться, нужно играть роль принца, он сыграет. — Я и сам подобного тебе вижу в первый раз. Среди людей ваш народ считается мифом.
— Неудивительно, — фыркнул в воду Дань Хэн, пуская пузыри. — Мы и правда в ваши дела обычно не лезем. Ну, то есть, раньше лезли, конечно: я слышал, когда-то люди нам даже поклонялись… Но потом на нас вдруг стали охотиться, и старейшины решили залечь на дно.
— Буквально, — хмыкнул пират.
— Буквально, — вздохнул юноша.
— И все же ты не уплыл, едва меня заметил, — осторожно заметил Блэйд, по привычке покосившись на горизонт. Пусто, как обычно. Ничего. Если его план сработает, он сам соорудит судно. Ему лишь бы до владений барона добраться… — Почему?
— Не знаю, — честно признался нингё. — Меня всю жизнь предупреждали, чтобы держался от людей подальше. У нас ведь тоже разные слухи ходят, знаешь ли. Мол, некто могущественный пытается любой ценой заполучить себе одного из нас… — на этих словах Блэйд напрягся. Мальчишка знал об охоте, а значит, мог и о его планах догадаться. Впрочем, следующая же фраза дала ему выдохнуть. — Но ты на этом острове один, к тому же без оружия. Еще и принц. Не думаю, что ты хочешь причинить мне вред.
Слава морям. Как от сердца-то отлегло.
— И чего же ты хочешь? — поинтересовался он, усаживаясь на нагретый солнцем песок.
— Расскажи о людях, — со вздохом попросил Дань Хэн. Его поза потеряла прежнюю самоуверенность, хвост полностью скрылся под водой. — Мне всегда твердили, что вы опасны, и что если увижу человека, то нужно тут же уплывать… Сестра рассказывала мне сказку про «Русалочку», и я понял: да, ваш мир опасен, а люди действительно бесчувственны и слепы. Но от этого они не стали для меня менее интересными. Я хочу послушать про людской мир со слов одного из них, и, может, тогда мне откроется вся картина…
Блэйд хмыкнул. Едва ли он сможет рассказать то, чего от него хочет юный наивный нингё, считающий его сказочным принцем. Единственный дворец, который мужчина видел в своей жизни — роскошно обставленную приемную в гавани, где как-то раз собирались бароны. Впрочем, можно было сочинить что-нибудь вроде шестерки белых лошадей, запряженных в его карету, и галантных лакеев при входе в личные покои… Образы, которые остались у него в голове еще с детства, когда он нищим голодранцем путешествовал из города в город и много успел насмотреться… Нет, слишком расплылись уже те воспоминания.
Зато вместо них в мозгу вдруг всплыло странное предположение. Как-то он встретил в каком-то порту одного немощного старика, который на весь переулок кричал о том, что видел настоящего нингё. И как этот же нингё на его глазах вышел из моря, на ходу сбрасывая хвост… Что, если и мальчишка так может?
— Я бы с радостью, знаешь… — в его голосе проскользнула фальшивая нотка печали. — Но, боюсь, солнце уже так сильно припекает, что дольше оставаться под ним мне просто небезопасно. Может, как-нибудь потом приплывешь еще, тогда и послушаешь?
На лице юноши отразилась нерешительность, он слегка закусил нижнюю губу: все в его облике выдавало раздумья над чем-то. Наконец он хмыкнул, приняв решение, и зачем-то опустил лицо вниз.
— Нет необходимости, — прожурчал его тихий голос из-под свесившихся вперед темных волос. — Ты не подождешь минуту?
— Разумеется, — улыбнулся Блэйд. Как тут не подождать: он был заинтригован.
Дань Хэн шумно выдохнул и, повернувшись, поплыл к ближайшей выступающей из воды скале. На секунду скрылся за ней, сверкнув бирюзой чешуи напоследок. И спустя пару мгновений Блэйд снова услышал плеск воды, который разительно отличался от того, что он слышал до этого. Он поднял взгляд, тут же застывая от увиденного.
Юноша
шел. Выходил из моря, с непривычки слегка заваливаясь на каждую ногу. Длинные густые волосы спускались аж до колен, несколько прикрывая наготу, которой нингё, впрочем, совершенно не стеснялся. Мокрые, они прилипали к телу и только выигрышнее подчеркивали тонкую изящную талию и округлые бедра. По гладким стройным голеням медленно, приковывая взгляд, стекали капли морской воды, доходили до лодыжек и временно останавливались там. Глаза нингё были опущены: он с немереным энтузиазмом рассматривал новоприобретенные ноги и следил, куда ставит стопу, чтобы случайно не оступиться или не наткнуться на коралл.
Блэйд, наблюдая за этим великолепием, чуть слышно сглотнул и постарался не смотреть Дань Хэну ниже лица: обрамлённая темными прядями талия так и просилась в ладони, молочного цвета ноги были просто греховно красивы, а на пах он вообще остерегался смотреть. Поразительно. Одним только этим зрелищем пират упивался больше, чем всем арсеналом действий самых распущенных портовых шлюх.
«Блять, какие же у него охуенные бёдра…»
— Смотри, у меня теперь тоже есть ноги! — ликовал нингё, выставляя вперёд правую и на пробу шевеля на ней пальцами.
— Вы и так можете? — тупой вопрос, Блэйд это понимал. Но что поделать, если кроме него в голову лезли только не самые приличные желания?
— Ага, — подтвердил юноша. Он поставил ногу обратно на песок и с восторженным «Ух ты!» прокрутился вокруг себя. Только вот голова от этого действия закружилась почему-то не у него. — Но я ещё ни разу не пробовал обращаться в эту форму. Родители говорили, маленький ещё…
— Ладно-ладно, — Блэйд обреченно махнул рукой и отвернулся в сторону острова, пытаясь отгородиться от манящих чар мальчишки. — Пойдём, мне нужно зайти домой. Там и спросишь все, что тебя интересует.
Он направился вглубь зелёных зарослей, где и был поставлен его шалаш. За спиной звучали все не прекращающиеся удивленно-радостные возгласы, которые, к сожалению, весьма отвлекали от мыслей. До Блэйда дошло, что ситуация повернулась не самым удобным для него образом. Из-за его любопытства нингё сбросил чешую, и теперь внешне ничем не отличался от обычного человека. Проблема. В таком виде он не представлял для Нанука никакой ценности, разве что в качестве мальчика на одну ночь, но эту мысль Блэйд отмёл сразу же. С неизвестно откуда появившимся раздражением.
Нужно было незаметно взять кинжал, рассказать мальчишке все, что он хотел услышать, и как-то заставить превратиться обратно.
Они добрались до шалаша. Пират на секунду скрылся внутри, выбрасывая оттуда кусок найденной на берегу после крушения ткани прямо в руки Дань Хэну.
— Держи, прикройся хоть, — донеслось из темноты. Юноша удивленно взглянул на грубую материю в руках и, подумав чуть-чуть, неумелым движением накинул ее на плечи. Шершавая ткань неприятно терлась о нежную кожу при каждом движении, раздражая ее, но он решил немного потерпеть: его же попросили.
Наконец растрепанная голова Блэйда показалась наружу, а затем вылез и он сам. Придирчиво оглядел представшего перед ним нингё. Скрипнув зубами, вынужден был признать, что, будучи завёрнутым в первую попавшуюся мешковину, тот выглядел особенно хрупким и оттого ещё более привлекательным. Мужчина чуть слышно цокнул языком, спрятал кинжал поглубже в карман штанов и уселся на груду собранных листьев прямо перед входом.
— Ну так, — он выжидающе уставился на кутающегося в ткань юношу. — Что ты хочешь от меня услышать?
— Если честно, то все, — простодушно ответил тот. — Как вы живете, что едите, есть ли у вас какие-нибудь обычаи? Мы вот, например, каждые пять месяцев празднуем день Всепоглощающей Устрицы. По легенде, эта устрица вырыла своими гигантскими створками все океаны… Что смешного?
— Нет-нет, ничего, — давясь от смеха, махнул ему рукой Блэйд. — Продолжай.
— Ну уж нет, — Дань Хэн обиженно вздернул подбородок. Будь его воля, он бы точно вызывающе сложил на груди руки, но тогда шансы уронить доверенную ему ткань стремительно возрастали. — Рассказывать тут обещал ты.
Мужчина вздохнул.
— Ну что ж…
— Подожди! — воскликнул нингё, и лицо его просветлело, словно он вспомнил о чем-то важном. На него бросили вопрошающий взгляд. — Я что хотел-то… Тут недалеко, с другой стороны острова, есть одно замечательное место! Если ты там еще не был, мы могли бы пойти туда, чтобы ты поведал мне о чудесах мира людей в столь же прекрасной обстановке. Что думаешь?
Чистый, без капли хитринки взгляд устремился на лицо лже-принца, ожидая ответа. Блэйд прикрыл глаза, — ему не понравилось, что его прервали, — однако со вздохом поднялся на ноги.
— Веди.
Дань Хэн просиял. Схватил тонкими пальцами чужое запястье и потянул за собой.
Буквально минут через десять этого бесцельного, как казалось Блэйду, продирания сквозь лианы и пальмовые стволы, вдали показался небольшой просвет. Юноша обернулся с ободряющей улыбкой и нырнул туда, на мгновение скрываясь из виду.
Сразу же, как глаза после тени зарослей заново привыкли к солнечному свету, пират огляделся. Место и правда поражало своей красотой. Небольшой закуток, почти со всех сторон обступаемый тропическими растениями, из которого только одна дорожка вела к морю. Посередине «поляны» раскинулось кристально чистое озерцо с соленой водой, в которое с высоты пары десятков метров с шумом обрушивался водопад. Из озера вытекала небольшая, но довольно глубокая речушка, убегающая в сторону берега и, по-видимому, выливающаяся в океан. Недалеко от воды друг на друга навалились несколько огромных плоских камней, нагретых за день солнцем.
Дань Хэн кое-как закрепил на теле ткань, раскинул руки в стороны и, подняв лицо к небу, расслабленно прогуливался туда-сюда по песку. Блэйд начал всерьез подумывать о том, чтобы столкнуть того в соленую озерную воду. Может, тогда снова отрастит хвост? Кинжал предательски жег кожу бедра даже сквозь карман. Почему мальчишка вообще так спокойно прохаживается? Не он ли здесь горел желанием поскорее узнать все о людях?
Юноша же не ведал ничего о зарождающемся в чужой душе раздражении. У него на сердце было легко и радостно. Он встретил настоящего прекрасного принца, и теперь они вместе проводят время на любимой поляне нингё. Это ли не счастье?
Блэйд с каждой секундой закипал все больше. Он-то планировал управиться за полдня и уже приступить к постройке какого-нибудь плавательного средства, чтобы через несколько дней явиться к Нануку на поклон. В его планы вовсе не входили посиделки с навязчивым мальчишкой: пару историй рассказать — это еще куда ни шло, но это?..
Нингё в замечательном настроении, подпрыгивая то на одной ноге, то на другой, и что-то мурча себе под нос, приблизился к водопаду и наклонился к груде камней. Только Блэйд успел сделать шаг вперед, надеясь подтолкнуть юношу к воде, как тот выпрямился. На его ладони раскрывал лепестки прелестный маленький цветок.
Пират досадливо фыркнул и задумался: а если не заморачиваться, а просто ударить мальчишку головой о камень и приказать вернуть хвост обратно, тот скулить начнёт или сразу вырубится?
— Смотри, какой цветок красивый! — светилось от воодушевления лицо Дань Хэна.
А если, угрожая, придушить?
— Он так подходит к твоим волосам! — тонкие пальцы забрались Блэйду в волосы, пропуская между взъерошенными прядями гибкий стебель.
А если трахнуть?
— Чего ты хочешь? — лучше так, чем что-то иное.
— Узнать тебя получше! — просиял улыбкой нингё, довольно оглядывая свою работу.
Блэйд потянулся было, чтобы убрать цветок, но едва он поднёс руку к волосам, юношеское лицо так разочарованно надулось, что он решил с этим подождать.
— Зачем? — простой, казалось бы, вопрос вогнал Дань Хэна в ступор.
— Что именно?
— Зачем тебе узнавать меня? — в голосе пирата сквозило недоумение. — Ты знаешь меня всего день. Когда я расскажу то, что тебе нужно, мы больше никогда не увидимся. Тогда для чего все это?
Нингё беспокойно переступил с ноги на ногу. Послышалось тихое:
— Никогда?.. Почему ты так в этом уверен?
Блэйд осекся.
— Ну как же, — неуверенно продолжил он. — Ты услышишь все, что хотел, затем снова отрастишь хвост и вернёшься в море, разве нет?
Юноша пару секунд в молчаливой задумчивости сверлил взглядом пустоту, как вдруг ойкнул и прикрыл рот рукой. Сосредоточенное лицо внезапно побелело.
— Разве нет? — повторил Блэйд уже более жёстким тоном. Старые старпомовские привычки дали о себе знать: его вопрос проигнорировали, что показалось ему просто верхом невежества.
— Я… — сквозь все ещё прижатую к губам ладонь звук вышел неопределенным. В одно мгновение щеки нингё сменили цвет с мертвенно-бледного на нечто близкое к алому.
Пират нахмурился и сделал большой шаг в сторону странно ведущего себя юноши, сжал его за плечи и от души встряхнул. Голова у того безвольно дернулась. Кровавого цвета глаза гневно уставились в ошарашенные бирюзовые.
— Я задал тебе вопрос, — отчеканил он, все ещё пытаясь сдержаться и на эмоциях не влепить мальчишке пощёчину.
Хотя синяк на этой фарфоровой коже выглядел бы неплохо…
В уголках юношеских глаз заблестела влага: он не понимал причины такой злости со стороны его «принца». Но, может, у всех людей так принято?
— Понимаешь, я… — подрагивающим голосом начал он. — Я кое-что вспомнил. Я даже не думал об этом, когда превращался… Я просто хотел выйти к тебе и послушать…
— Ближе к делу, малец, — хрупкие плечи снова тряхнули, хотя уже и без прежней силы.
— Родители, они меня предупреждали, а я не послушал, — на одном дыхании оправдывался Дань Хэн. — Дело в том, что эта форма… Мы не можем превратиться обратно, пока не…
Блэйд чуть слышно зарычал, теряя терпение. Нингё зажмурился, максимально отвернул от него голову и выпалил:
— В общем, в эту форму мы обращаемся
только для спаривания…
Пальцы, сжимавшие чужие плечи, застыли.
Что?
Он же правильно услышал?..
— И, ну, — все ещё пряча лицо, продолжил Дань Хэн. — Пока оно не произойдёт… Я не смогу вернуться в море.
Блэйд шокированно разжал пальцы и наконец отпустил его, машинально делая пару шагов назад. Юноша тут же бросился к нему, размахивая руками, и почти умоляющим тоном твердил:
— Нет, не волнуйся, тебе не придётся…
Боги, — он хлопнул себя по лбу. — Все будет нормально, я слышал, мне рассказывали, что некоторые нингё жили в этом облике по несколько лет кряду, и ничего с ними не случалось! Прости, пожалуйста, я не хотел это все на тебя вываливать, честно… Если ты не хочешь меня видеть, я готов уйти на другой конец острова! Я знаю его как свои пять пальцев, клянусь, ты даже не вспомнишь о моем присутствии…
Мужчина только застывшим взглядом наблюдал за потоком слов и объяснений, который на него обрушился. Эти слова до него не долетали. В голове гудели собственные мысли.
То есть, чтобы заполучить желанный трофей для Разрушителя… Ему нужно просто трахнуть этого мальчишку?
Всего лишь выебать как следует этого… В голову полезло что-то абсолютно бессмысленное в своей сентиментальной слащавости: прекрасного, невинного, сияющего, открытого…
Черт, да что это с ним?
И это тот грозный старпом, из-за которого между женщинами порой чуть не вспыхивали драки? Как будто мальчишка чем-то от отличается от тех безымянных шлюх. Да, тело у него было что надо, этого Блэйд отрицать не мог. Сегодняшний день явно преподнёс ему настоящий джекпот: на горизонте забрезжила надежда, а тут ещё и средство достижения цели оказалось таким…
Приятным. Что ж, кто он такой, чтобы не воспользоваться предоставленным шансом?
Дань Хэн, уже находясь на грани истерики из-за полного отсутствия реакции, внезапно затих, когда в глубине алых глаз промелькнула капля осмысленности.
И еле успел увернуться от резкого, кусачего поцелуя.
— Эй, в чем дело? — с кривоватой ухмылкой поинтересовался Блэйд. — Тебе разве не нужна была помощь?
Взгляд юноши прояснился, но тут же наполнился недоумением и затаенной опаской.
— Тебе не обязательно, пойми…
— А если допустить, что мне этого хочется?
— Но как… — до крови закусил нижнюю губу. — Ты ведь… Не женщина.
Пират искренне расхохотался над святой наивностью, представшей перед ним. Он приблизился практически вплотную к застывшему нингё, убрал со лба тёмную прядку и отчетливо прошептал, опаляя на выдохе заострённую ушную раковину:
— Ох, разумеется, как я мог забыть… Ты же у нас сама невинность. Откуда тебе знать, что трахаться можно и с мужчиной?
Юноша вздрогнул и снова заметно покраснел.
— Подумай сам, — вкрадчивый голос проникал в самый мозг. — Чем все должно заканчиваться? Как твое тело понимает, что
спаривание уже произошло?
— Я не знаю, — беспомощно пробормотал нингё.
Руки Блэйда по-хозяйски обхватили изящную талию, которая с первого взгляда казалась невероятно притягательной, а передние зубы ощутимо прихватили мочку, после чего снова послышался горячий шёпот.
— Спаривание должно закончиться оплодотворением самки, — добил юношу пират, незаметно перемещая одну из ладоней на чужую ягодицу и с силой сжимая ее. Из горла Дань Хэна тут же вырвался сдавленный писк. — Однако телу должно быть все равно, куда выплескивать семя. Проще говоря, тебе всего лишь нужно кончить, и ты сможешь вернуть себе хвост. А я тебе в этом помогу.
— П-подожди! — воскликнул тот и вцепился заостренными ногтями мужчине в предплечья. — Зачем тебе это? Мы знакомы всего день!
Блэйд скрыл жадный оскал под лукавую ухмылку.
— Я же принц, забыл? Меня с детства учили не оставлять нуждающихся в беде, — грубоватые подушечки пальцев с нажимом прошлись по острому краю челюсти. — Не воспринимай все так серьезно.
Дань Хэн на пробу чуть дернулся в сторону: его талию крепко держали. Заглянул в пылающие сдерживаемым пока желанием чужие глаза. Вздохнул. Сдался.
— Хорошо, — пушистые ресницы дрогнули, напряженные до этого плечи поникли.
Блэйд снова потянулся к его губам своими, но буквально за секунду до касания на них легла прохладная ладонь, останавливая.
—
Нет, — голос звучал тихо, но вполне уверенно. —
Не в губы.
— Почему вдруг? Не нравлюсь? — лицо пирата на секунду омрачилось удивлением, впрочем, тут же вернулась прежняя усмешка. Ногти мужчины слегка оцарапали кожу на задней стороне шеи нингё. — Или это твой первый поцелуй, и ты ищешь более достойную кандидатуру, чтобы его подарить, м? Ну конечно, кто же я такой — так, первый встречный…
Юноша сглотнул и счел за лучшее промолчать. Но в ответ все же убрал руку с чужого лица и откинул голову чуть назад, привлекая внимание к хрупкой шее.
— Так и быть, — тон Блэйда при виде очаровательно подставляющегося нингё стал сразу на несколько тонов ниже. — Ты все равно сегодня отдашь мне кое-что куда более ценное…
Болезненный вскрик, выступившая в уголке глаза слезинка. Зубы, безжалостно вонзившиеся в стык шеи и плеча. Лицемерное, якобы извиняющееся, касание губами после.
— А ты вкусный, — выдохнул пират аккурат в место укуса, заставляя юношу непроизвольно дернуться. Большие ладони снова сжали выразительную талию, практически толкая Дань Хэна прочь от груды камней, на песок, в сторону леса.
Нингё еле удержался на ногах, отступив на несколько шагов. Мужчина почти бросился за ним, и в тот же момент что-то со звоном ударилось о камень за его спиной, но никто не обратил на это внимания.
Блэйд обхватил ладонями чужие щеки, не давая отвернуться.
— Раздевайся, — шепнул прямо в губы, впрочем, не касаясь их: договорённости он соблюдать умел.
От юноши прямо-таки полыхнуло смущением, но он повиновался. Подрагивающие пальцы поспешно развязали хлипкий узелок, удерживающий подаренную ему ранее мешковину. Блэйд тут же выхватил ткань из чужих рук и одним широким взмахом расстелил ее на песке, вслед за этим повалив Дань Хэна на спину. Сам же он удобно устроился сверху, усаживаясь на столь приглянувшиеся ему бёдра и наклоняясь вперёд, играючи прихватывая зубами острую ключицу.
Нингё совершенно растерялся: он чувствовал, что ему необходимо что-то сделать, но почему-то не мог пошевелиться. Пират выпрямился и с торжеством в глазах окинул взглядом раскинувшееся под ним тело. Ещё тогда, на берегу, он успел рассмотреть, что мальчишка прекрасно сложен: мышцы не слишком выпирали, но все же отчётливо вырисовывались под бархатной кожей; тонкие пальцы за неимением иного крепко сжали ткань; изгиб умопомрачительно тонкой талии гармонично контрастировал с не слишком широкими плечами. И
ноги. Конечно же, ноги. Не будь у Блэйда цели вернуть мальчишке ценный хвост, он бы ужаснулся от одной мысли, как такие ноги вообще можно променять на что-то. Не сдержавшись, он крепко сжал мягкие бёдра, блаженно промычав от ощущения того, насколько
правильно они промялись под его руками. Юноша на это что-то отчаянно выдохнул, тут же прикусывая тыльную сторону ладони. По всему можно было увидеть, насколько он напряжен.
Блэйду это не понравилось: он тут же вскинул собственную кисть и заставил Дань Хэна отнять руку ото рта, прижимая запястье к земле над головой юноши. И в наказание с садистким смешком вдавил подушечку большого пальца в по-прежнему ноющее место укуса. От пронзившей все тело боли нингё громко всхлипнул, инстинктивно выгнувшись в спине настолько, насколько это было возможно в его положении. На коже выступила крупная багровая капля, которую пират сразу подхватил и размазал по дрогнувшему плечу алой полосой.
— Ну тихо, тихо, — дежурно пробормотал он, чувствуя очевидную дрожь тела под собой. В успокаивающем жесте приник поцелуем ко вздернутому подбородку, в опасной близости от чужих губ.
Его свободная рука опустилась ниже и начала осторожно поглаживать вздымающуюся грудь. Будто случайно задевая уже возбужденные соски и буквально ощущая невидимые молнии, пронизывающие юношу от каждого такого прикосновения. Тонкие брови просяще выломались.
Дань Хэн уже готов был скулить от неведомого ранее удовольствия. Удивительно, к нему ведь даже толком не прикоснулись, но тело все равно с поразительной готовностью отвечало на немудреную ласку. Было ли дело только в неопытности и оттого чрезмерной чувствительности? Или же в чем-то ином?..
И вообще, разве у принцев и должны быть такие огрубевшие пальцы? В сказке, что рассказывала сестра, принц был нежным и утонченным, наверняка ведь и руки у него должны были быть мягкими и деликатными? Хотя, в той сказке принц оказался, пожалуй, не самым хорошим человеком: променять любимую, забыть о ней и стать причиной ее гибели… Может, это и к лучшему, что этот мужчина не такой?
Поток мыслей прервался: перед глазами полыхнули искры. Тело прошило безумным, концентрированным удовольствием. Из горла вырвался продолжительный стон.
Дань Хэн перевел помутненный, донельзя ошарашенный взгляд вниз и снова чуть не захныкал от увиденного. Жадный взор алых глаз и пальцы…
Боже, пальцы! Кольцом обвивающие напряженный член, который в тот же момент дернулся и затвердел еще больше. На покрасневшей аккуратной головке неохотно выступила крупная прозрачная капля. Юноша с вымученным криком стиснул зубы, запрокинул голову и больно ударился затылком о землю, не в силах наблюдать за столь развратным зрелищем.
— Ну же, душа моя, не зажимайся так, — с рычащими нотками проворковали ему в шею и тут же ужесточившимся тоном приказали. — А теперь — на живот.
Ладонь, размеренно поглаживающая орган, остановилась. Нингё вымученно заскулил и в отчаянии вскинул бедра вверх в поисках желанного трения. Ему не позволили. На выступающую тазовую косточку опустилась рука и силой пригвоздила обратно, удержав на месте. Шершавые, в старых мозолях от корабельных канатов, пальцы внезапно до боли сжали член, а затем пропали вовсе.
Впрочем, не совсем. Сквозь непрекращающийся шум в голове Дань Хэн вдруг ощутил на губах тяжесть. Неужели ослушался и поцеловал? Тогда ведь…
Но это был не поцелуй. Три влажных пальца легли на нижнюю губу и слегка оттянули ее, молча командуя открыть рот. Юноша повиновался, те тут же скользнули внутрь его рта, и только в этот момент до него дошло понимание, что за влага была на подушечках изначально. Это та же рука, которая только что лежала у него на…
«Нет, быть не может!» — запоздало ужаснулся Дань Хэн. Он протестующе замычал и обеими руками схватился за запястье Блэйда, пытаясь его оттолкнуть. — «Это… Это же грязно!»
Пират только хохотнул на эту попытку себя отпихнуть и в один миг засадил пальцы глубже, в самое горло. Юноша глухо вскрикнул и забился под прижимающим его сверху телом, однако безуспешно — чем сбросить с себя Блэйда, он мог бы с б
ольшим успехом поколебать скалу. Из глаз на длинные ресницы брызнули слезы, а в мозгу разрывался тревожный звоночек: продлись это странное истязание ещё хотя бы пару секунд, он мог попросту задохнуться.
Блэйд чуть не застонал от ощущения раскалённых мышц глотки, которые судорожно сокращались вокруг его пальцев.
Провернул пальцы на сто восемьдесят градусов. Насладился дрожью приглушенного крика, разрядом передавшейся в его кисть. И тут же вытащил руку, заметив закатывающиеся глаза Дань Хэна.
— Ты меня не услышал? — стальные нотки сверкнули в голосе мужчины, в то время как его ладонь, измазанная сразу в нескольких жидкостях, обманчиво ласково легла на чужой лоб. Прижала к земле, пока юноша заходился остаточным кашлем. Сухие, местами потрескавшиеся от морского воздуха губы снова приблизились к заострённому уху. — Я сказал перевернуться на живот.
Живо.
Дань Хэн сморгнул накопившуюся в глазах влагу, позволяя двум крупным слезинкам сорваться с щек.
«Я сделал что-то не так…» — с горечью проносилось у него в голове. — «Это из-за меня он злится… Но почему он так прекрасен даже сейчас?»
Юный нингё приподнялся на подрагивающих руках и поспешно рухнул обратно на землю, подставляя чужому взору ровную, молочно-белую, такую беззащитную сейчас спину. Ощутимо вздрогнул, когда отросшие за неделю ногти очертили царапинами выступающий позвоночник.
Не сдержался и взвизгнул, стоило этим самым ногтям вцепиться в темные волосы у самых корней и безжалостно натянуть на себя, заставляя поднять голову.
Нервно сглотнул, почувствовав на тонкой коже под челюстью такие же острые ногти второй руки.
— Я… — он не знал, что собирался сказать.
Не знал даже, насколько это было необходимо.
Попросить быть нежнее? Что, если у людей так принято, и от бестактной просьбы его принц обидится и уйдёт? Уйдёт, оставив его, и больше даже не посмотрит в его сторону? И так и не поймёт, что из его рук Дань Хэн готов принять... Да все, что угодно. Лишь бы просто иметь возможность смотреть на него, разговаривать с ним, касаться…
Нингё не знал, что это за чувство. Но именно оно переполняло его сердце с самого первого взгляда на этого человека.
Желание заботиться.
Понимать.
Да что там, хотя бы просто
быть рядом.
Если для этого нужно всего лишь потерпеть боль — он готов, и из
этих рук примет ее с благодарностью.
И все же он не удержался и зашипел, когда его снова дернули за волосы наверх. Пропитанный сталью голос проник в самые отдаленные уголки души.
— Не смей думать о чем-то другом, когда я собираюсь тебя трахнуть, блядская русалка, — цепкая хватка неожиданно разжалась, и от разбитого подбородка Дань Хэна спасли только хорошие рефлексы. — Я тебе же помогаю, так прояви хоть каплю уважения!
Горькая, и в то же время безумная улыбка расчертила тонкие губы юноши.
Всего-то уважение. Он был искренне благодарен мужчине за все, что тот делал. За недавнюю мечту, воплотившуюся пусть и несколько не так, как он представлял, но все же исполнившуюся.
Зазубренный, как у акулы, разительно выделяющийся из общего ряда клык пронзил тонкую кожу на нижней губе — боли нингё не ощутил.
Из ранки, словно в замедленной съемке, упала капля драгоценной крови и мгновенно исчезла, сливаясь с темной мешковиной.
Искусанные губы дрогнули в еле слышном «Спасибо».
И тут же гибкая спина выгнулась от сомкнувшихся на правой ягодице тупых человеческих зубов. Не насквозь, но синяк не сойдёт ещё долго. Сквозь ломоту во всем теле момент, когда чужие челюсти разжались, не был заметен. Зато заметно было кое-что другое.
Дань Хэн подавился воздухом, когда сухие шероховатые пальцы спустились по спине к копчику и остановились аккурат перед расщелиной между половинками. Уверенным жестом раздвинули их в стороны. Надавили на вмиг напрягшийся вход.
Нингё снова дернулся и протестующе заскрёб когтями по мешковине, раздирая ее на полосы. Крепкая ладонь сдавила его плечо.
— Эй, малыш, — патокой обволокший уши голос совершенно не вязался с резкими действиями мужчины. — Ты же хочешь вернуться в море, к семье? Не бойся, потерпишь первое время, а дальше будет приятно, — голос резко понизился до шепота, и Блэйд пробормотал себе под нос что-то про досадное отсутствие смазки.
Заострённые уши могли уловить полный спектр дельфиньих песен, что уж говорить о простом человеческом шепоте.
— Стой, — выдохнул он и, насколько смог, повернул лицо к мужчине. Пират, сам того от себя не ожидая, почему-то замер. Юноша завёл руку за спину, невесомо касаясь поясницы. — Вода… Подойдёт?
Бровь Блэйда заинтригованно взметнулась вверх.
— Допустим.
— Я никогда не пробовал, но, может, что-то полу… — Дань Хэн даже не закончил фразу и закрыл глаза, сконцентрировавшись.
Место, в котором он коснулся своей кожи, тускло засветилось бирюзовым. В воздухе начали из ниоткуда появляться капли воды. Они застывали на секунду, а затем, все набирая скорость, собирались в миниатюрный водяной смерч. Который ещё пару мгновений спустя успокоился и принял форму водяного шара размером примерно с куриное яйцо. Шар же, повинуясь мысленному приказу нингё, плавно подплыл к удивленному лицу пирата и остановился в нескольких сантиметрах от него.
— Получилось, — проговорил негромко Дань Хэн, наконец отворачиваясь и обессиленно роняя голову на землю.
Он уже не видел, как Блэйд с долей подозрения осмотрел парящий сгусток воды, поднёс к нему пару пальцев и щедро зачерпнул оттуда влаги. Что удивительно, шар, казалось, удерживался в воздухе с помощью невидимого барьера. Однако пальцы прошли столь же свободно, как если бы их окунули в морскую гладь.
Он не мог заметить жадный огонь в алых глазах, когда мужчина приблизил поблескивающую от воды руку к по-прежнему сжатому входу.
Но зато он очень хорошо прочувствовал каждый миллиметр вторгшегося в его тело среднего пальца. Ни разу не испытывавшие подобного мышцы нестерпимо запекло, и юноша не удержался от крика. Который спустя мгновение стал только громче и отчаяннее, ведь Блэйд не собирался терпеть и почти сразу же всадил вдогонку среднему второй, указательный.
— П-прошу, помедленнее! — надрывно воскликнул нингё, пытаясь подтянуться на руках и уйти от источника боли.
Мужчина пропустил мольбу мимо ушей, только надавил свободной ладонью на поясницу, заставляя сильнее прогнуться и окончательно выставить себя напоказ, и с остервенением вогнал пальцы снова. Дань Хэн издал непонятный сдавленный звук и сжал зубы. Терпеть,
терпеть! Так велел
он…
Третий палец вошёл так же неожиданно. И тут же все они пропали, оставляя после себя лишь затягивающую пустоту. Послышался едва заметный плеск — Блэйд снова зачерпнул воды из услужливо созданного магического шара.
И едва юноша почувствовал, что жжение внутри чуть поутихло, только-только он успел издать облегчённый вздох…
Как захлебнулся собственным криком. Потому что Блэйд не стал церемониться и резко толкнулся в него сразу на треть всей длины своего члена.
Из-за того, что растяжка была небрежной и торопливой, а также из-за простой воды в качестве смазки, нингё мог бы приравнять новое ощущение разве что к четвертованию.
Его разрывало. Раскалывало на части и девственное тело, и никем не тронутую ранее душу.
Он не видел член, который в него сейчас так безжалостно проталкивали. Но, по ощущениям, тот был просто бесконечным. Юноша не мог не то что пошевелиться — с трудом, через беспомощный хрип, давался каждый вдох. Рот распахнулся в безмолвной просьбе остановиться. Пощадить. Вытащить.
По алеющему следу от зубов на правой ягодице прилетел тяжелый удар.
— Нет, я не могу так, — через силу пробормотал мужчина за его спиной. — Расслабься сейчас же! Ты же мне член оторвёшь!
— Кха… Прошу, не на-А-А… — чуть слышный шёпот перерос в отчаянный вопль: Блэйд неумолимо толкнулся дальше.
— Черт, как же узко, — утробно прорычал пират, на секунду замедляясь из-за собственного неудобства и тяжело выдыхая. — Надо бы было ещё подрастянуть эту дырку… Ну да ладно, в любом случае, поздно уже. Давай, малыш, постарайся.
«Постарайся…»
Толчок. Вскрик.
«Постарайся…»
Он правда… Старался. До крови прикусывал запястье, чтобы переключить внимание с ужасающей боли внизу на что-то более безобидное. В невольной судороге смахивал новые слёзы, когда отвлечься не получалось.
Поняв, что его метод не работает, Дань Хэн со всхлипом отпустил зубами руку и уткнулся лбом в шершавую мешковину.
«Нужно подумать о чем-нибудь хорошем…»
«Как же я счастлив, что это делает он. Наверное, с другими было бы ещё больнее… Я должен поблагодарить его, он же ради меня на это согласился. Я так счастлив, пожалуйста, я счастлив, я должен быть счастлив…»
Остервенелые толчки продолжались. Прорезали болью все тело. Прерывали мысли.
«Хочу домой…»
В пиратском мозгу, во всепоглощающем зареве страсти неуверенно догорала мысль. У мальчишки все-таки первый раз… Может, стоило быть немного аккуратнее?
Блэйд клацнул зубами, в очередной раз толкаясь в пожирающую узость и вырывая из нингё жалкое рыдание.
Может, и стоило. Но это тело… Черт подери, если бы не столь отвратительно сложившиеся обстоятельства, он бы обманом привязал мальчишку к себе, только чтобы иметь к нему круглосуточный доступ. Чтобы в любое время дня и ночи была возможность поглотить его тело в своих объятиях и трахать.
Быстро, четко, бездумно. Так же, как сейчас.
Раз уж так вышло… Да, мальчишка достанется Разрушителю. Формально. Только безжизненная оболочка. Но эти крики, это отчаяние, даже его последний вздох — все это Блэйд заберёт себе.
К тому времени сил сопротивляться или как-то реагировать у юноши не осталось совсем. Он тупо лежал щекой на исполосованной его же когтями ткани, стеклянный взгляд с застывшими в нем слезами упирался в никуда. Никакого отклика не последовало даже после того, как грубая ладонь подлезла под его тело, обхватила уже порядком обмякший член и принялась интенсивно его надрачивать. Никакого
нормального отклика — только рваный бесцветный всхлип.
Его протаскивало вперёд сантиметров на тридцать от каждого размашистого толчка. Задняя часть бёдер покраснела и припухла от постоянных столкновений. Воспалённая простата от малейшей стимуляции словно била током по всему телу. Жесткая рука на члене выбивала из горла беспомощные хрипы.
Весь организм прошило мучительной дрожью, лишь отдалённо напоминающей удовольствие. Из разомкнувшихся губ не вылетело даже вскрика — голос был к тому моменту уже сорван.
Да, он смог кончить. Но единственная мысль, которая набатом билась в обессиленно повисшую голову, была не о себе.
«Ему же было приятно?»
«Я ведь все сделал правильно?..»
Он уже не чувствовал с силой сжавшиеся на боках чужие пальцы, не слышал финального грудного стона, не ощущал разливающееся внутри противное липкое тепло.
Только уловил помутнённым взглядом, как крепкое тело Блэйда опустилось на мешковину рядом с ним. Видимо, решил отдохнуть.
Дань Хэн с трудом разлепил смыкающиеся глаза и приподнялся на дрогнувшем локте.
Вода… Только бы добраться до воды…
Не сбежать, нет, хотя бы просто окунуться.
Полдесятка шагов до озерца растянулись в бесконечность. Ноги не слушались, каждое движение причиняло боль. Будь Дань Хэн хотя бы немного менее уставшим, он бы удивился, как вообще может ходить. Но он не задумывался — просто двигался вперёд на чистой силе воли, видя перед глазами только благодатную, родную сияющую гладь.
Однако внезапно мираж перед глазами рассеялся от резкого звука. Под ногой что-то зазвенело. Юноша опустил пустой взгляд и уставился под ноги: картинка расплывалась, и блестящий предмет все не обретал четкой формы.
Снова превозмогая режущую боль, он опустился на колени, чтобы рассмотреть это нечто получше.
Не глаза первыми подсказали, что что-то не так — осязание. В руку легла тщательно выструганная рукоять, по размеру идеально подходящая под ладонь его принца. Потерял, должно быть… На дереве чувствовалась объемная узорная резьба.
Зрение наконец сфокусировалось достаточно, и Дань Хэн понял, что держит в руках. Не какую-то деревяшку. Настоящий, остро заточенный кинжал. И без того истерзанная за последний час психика тут услужливо подсказала, как он мог быть уже использован.
Впрочем, что угодно можно было объяснить. В конце концов, Блэйд же принц, ему всегда нужно носить с собой что-нибудь для самообороны… Мало ли, кто может попасться в этих водах. Родители как-то упоминали, что эти места прямо-таки кишат пиратами…
Пиратами?!
Резьба на рукояти обожгла ладонь. Дань Хэн с шипением выронил кинжал обратно на песок. И еле смог заставить себя взглянуть на выструганный с такой тщательностью рисунок.
Нет, нет, пожалуйста.
Сознание нингё вновь помутилось.
Этого же не может быть!
Четкие линии, много деталей. Герб с изображением Розы Ветров, пронзённой шестнадцатью стрелами.
Не может ведь, правда?..
Он слишком хорошо знал этот герб. И этот, и остальные пятнадцать. Каждого маленького нингё заставляли запоминать их все чуть ли с рождения. Сидеть и рассматривать целыми днями, пока не впечатаются намертво на обратную сторону век.
Лань. Повелитель Небесной Дуги, как его прозвали некоторые особо впечатлительные люди. Пару десятков лет назад на пару с Нануком Разрушителем преследовал одну-единственную цель: найти родину нингё и поработить их всех до
единого. Народ с рыбьими хвостами всегда олицетворял собой саму водную стихию. До ужаса простая логика: кому подчиняются они, тот контролирует все море. Мечты о мировом господстве… Как же люди просты, и как же эта их простота губительна для всего живого!
Почему так?
Почему он… Пират?
Юноша не выдержал и заорал изо всех сил в чистое небо:
— НЕПТУН, ЧТО Я ТЕБЕ СДЕЛАЛ?
В бирюзовых глазах плескалась боль. Не физическая, она в этот момент вдруг резко ушла куда-то на второй план. Сердце раскалывалось. Голова гудела. Дань Хэн снова сжал рукоять кинжала в ладони и со всего размаху всадил его в песок. Легче не стало.
И снова по ослабевшему сознанию будто ударили огромным молотом.
— Что с тобой, малыш? — раздался из-за спины фальшиво-участливый голос.
«Отдохнул уже, видать…» — безэмоционально пронеслось в мозгу юноши. — «Сейчас я превращусь, и он меня убьет».
Странно, он ведь ещё пару секунд назад чувствовал так много всего разом… Где это все? Откуда эта пустота?
Губы растянулись в слабой улыбке, когда нингё повернул голову к приближающемуся мужчине. Ноги дрожали, не позволяя встать. Он оперся на услужливо подставленную крепкую руку.
И, насколько позволяла усталость, томным голосом, проворковал куда-то пирату в шею:
— Неважно. Ведь, знаешь, все-таки я передумал, — длинные ресницы кротко опустились будто в смущении.
— Насчет чего же? — слегка настороженно поинтересовался Блэйд. Уж не передумал ли мальчишка обращаться?
— Поцелуешь меня? — пригвоздил вопросом юноша. Ресницы вновь обнажили поглощающую глубину морских глаз. — Я решил, что перед возвращением хотел бы это ощутить…
Выражение лица пирата тут же сменилось с напряженного на донельзя самодовольное. Крепкие пальцы ухватили острый подбородок и притянули к себе. Дань Хэну пришлось приподняться на цыпочки.
— Ох, ну надо же, — насмешливо протянул Блэйд, широко ухмыляясь. — Все-таки подхожу под твои критерии, м? Неужели так понравилось наше совместное времяпрепровождение?
Ответа не последовало. Юноша только снова прикрыл глаза и чуть выпятил вперёд очаровательные губки, призывая больше не медлить.
— Эх, хотел бы я сначала тебя помучить, как сам мучился весь сегодняшний день: сперва от ожидания, затем от поставленного тобой условия… — он оценивающе повернул бледное лицо чуть боком. — Но так и быть, сделаю скидку на то, что я у тебя сегодня первый во всех смыслах. Я ведь принц, в конце концов…
Ложь.
Не ощутив тотчас же на своих губах чужие, он бы точно скривился. Выдал бы себя. Однако все идёт как надо.
Дань Хэн готов был снова закричать от бессилия. Потому что доверился. Потому что человек, влюбивший его в себя с первого взгляда, оказался лжецом и убийцей. Потому что несмотря на все, что нингё только что узнал, этот поцелуй был по-прежнему…
Жизненно ему необходим.
И он все же отдался этому чувству. На секунду отбросив все мысли, все сожаления, всю боль. Только его принц, только жестковатые губы, только невысказанные чувства.
Воздух хлынул в легкие неожиданно и, по внутренним часам Дань Хэна, слишком рано.
— Ну и как тебе первый поцелуй с настоящим принцем? Не жалеешь, что отдал его именно мне именно сейчас? — надменно усмехаясь, поинтересовался у юноши Блэйд.
И вдруг неуверенно пошатнулся. Перед глазами поплыло. Картинка размывалась. По краям начали возникать непонятные темные пятна.
Ноги подкосились.
И он медленно осел на песок перед наблюдающим за его состоянием Дань Хэном.
Неверяще уставился на нечеткий силуэт перед собой. Прохрипел:
—
Что… Что это значит?
Юноша со всей возможной лаской положил руку на шершавую от недельной щетины щеку.
— Мой первый поцелуй, — горько проронил он. — И так был твоим,
пират. Это я вытащил тебя тогда на берег. Знаю, ты ничего не помнишь, ты был без сознания, и все же… Я не знал, что такое любовь, до того дня. Я поделился всеми мыслями с сестрой, она испугалась за меня. Рассказала мне «Русалочку», чтобы предостеречь… Каким же идиотом я был, что ее не послушал.
Он говорил что-то и дальше. Затухающим взглядом Блэйд видел, как губы складываются в слово «прощай», но уши уже ничего не слышали. Мягкая рука, как последняя ниточка, связывавшая с реальностью, исчезла с его щеки.
И пират провалился во тьму.
Дань Хэн выдохнул и закрыл глаза. С печальным облегчением коснулся пальцами сомкнутых губ, все ещё хранивших отпечаток последнего поцелуя.
Как и в тот раз, после крушения, подействовало безотказно.
Странно, что люди до сих пор не прознали об этом. Возможно, слишком мало их выжило после. Глубокий обморок прямо в воде почти всегда летален.
Поцелуй нингё.
Поцелуй смерти.
Много поколений назад старейшины с помощью проклятия даровали своему народу это умение. Один из способов защиты от людей. Неизвестная древняя магия, высвобождающаяся лишь при поцелуе. Чары, проникающие сквозь тонкую кожу губ в самые глубины человеческой головы. Практически моментальное усыпление.
Все дети нингё знали об этом с ранних лет. И каждый молился никогда не попасть в ситуацию, в которой эта способность могла бы пригодиться.
Что ж.
Ему пригодилась.
Юноша, не в силах даже взглянуть напоследок на распростертое под ногами тело пирата, развернулся и направился к морю. Оно радостно распахнуло свои объятья, обволакивая стройные, кажущиеся такими чужеродными теперь ноги. Встретило прихрамывающего нингё с печальной улыбкой матери, обнимающей дитя после долгой разлуки.
Дань Хэн вошёл в воду по пояс и очертил ладонью замкнутую линию вокруг себя. Та с готовностью засияла, обхватывая его ноги небольшим водоворотом. В ярких лучах клонящегося к закату солнца расправилась пара больших полупрозрачных плавников. Взметнулась туча брызг, и через пару секунд о нингё напоминали только призрачные водные круги, растворяющиеся в морской пене.
***
Когда Блэйд наконец открыл глаза, с востока сквозь ветви многочисленных деревьев пробивалось рассветное солнце.
Голова раскалывалась, но воспоминания нахлынули тут же.
Черт, где он?
Мужчина с накатывающей паникой заозирался по сторонам в поисках знакомой фигуры. Никого.
Только на камне неподалёку, рядом с кинжалом, лежит что-то белое…
Пират, голова которого еще слишком сильно кружилась, чтобы успешно подняться на ноги, подполз ближе к непонятному предмету.
Им оказалась удивительно большая и невероятно красивая ракушка. Как у морских гребешков, только эта была раза в два-три больше, и вся ее поверхность будто переливалась всеми цветами радуги. Ее мальчишка забыл, что ли?
Он осторожно коснулся верхней створки, и та тут же приподнялась. Оголяя самую прекрасную жемчужину, которую Блэйд видел за долгую разбойничью жизнь. Перламутровые бока как будто подсвечивались насыщенным бирюзовым цветом. Как наивные, восхищённо распахнутые глаза.
Мужчина не удержался и схватил сокровище, сжимая в ладони. Да, мальчишка ему не достался. Но он готов поклясться, что никто на свете раньше не видел такой удивительной драгоценности…
Жемчужина оказалась тёплой. Даже, скорее, слишком горячей. И когда она за секунду раскалилась до каких-то нереальных температур, Блэйд невольно вскрикнул и разжал руку. Сияющий бирюзовый шар остался висеть в воздухе, с поразительной скоростью покрываясь мелкими трещинами.
Чтобы на глазах потрясённого пирата рассыпаться.
И облаком невесомой пыльцы метнуться прямо ему в лицо.
Он не закашлялся. Он вообще ничего не ощутил. А, нет, впрочем…
Всего одна фраза. Против воли возникшая у Блэйда в голове и произнесённая тем же голосом, что накануне с таким энтузиазмом спрашивал «Ты что, принц?»
Фраза короткая. Пропитанная неимоверной горечью и страданием.
«Спасибо, что показал мне человеческую сущность».
