Депрессия не признак слабости — это признак того, что вы пытались быть сильным слишком долго... Автор неизвестен
***
Кокоро думает, что все это походит на какой-то фарс. Ее жизнь сама по себе представляет из себя тот еще цирк. Ушедшая в запой мать, которую по справедливости бросил отец за вылившуюся на свет измену. Упавшие оценки чуть ли не по всем предметам, хотя на носу вступительные экзамены. И в дополнение ко всему, типичная для ее возраста школьная драма с любовными треугольниками. Она никогда не любила треугольники. Геометрия не была ее сильной стороной. Третьи стороны всегда все портят. Ведь до его появления все было просто напросто п-р-е-к-р-а-с-н-о. Кокоро встречалась с довольно милым старостой из параллельного класса. Он был немного скучным, но это полностью компенсировали его симпатичные глазки, которые Кадзуки искусно прятал за стеклышками своих уродливых очков. Но потом она встретила Тсуну и отсюда все пошло под откос. Хотя как встретила? Правильнее будет сказать, впервые обратила на него внимание и поразилась тому, как тот изменился. Перестал опускать взгляд перед одноклассниками, стал чаще улыбаться и даже приобрел некоторую мускулатуру. И плевать, что взгляд хрупкого на вид мальчика приобрел жуткую пустоту, изломанная улыбка отдавала привкусом печали, а руки по локоть украшали безобразные шрамы, оставленные то ли вследствие ожогов, то ли еще чего. Плевать. У нее своих проблем по горло и странности какого-то одноклассника не должны отвлекать ее от поиска нужных решений. Несмотря на то, как яро Кокоро пытается себя в этом убедить, на краю сознания все равно мелькают соблазнительные мысли о том, что наблюдать ей за ним никто не помешает. Кобаяси просто не ожидает так быстро оказаться обнаруженной. Она досадно вспыхивает словно маков цвет и резко отворачивается в другую сторону, будто ее поймали с поличным. Но нет-нет, да оглядывается, натыкаясь на изумленно распахнутые коричневые оленьи глаза. «Почему он удивляется?» — возмущенно думает она, раздражаясь из-за того, что всякий раз, как мимолетом задерживает на нескладном подростке рассеянный взгляд, тот в ту же минуту перехватывает его, глядя на нее с неприкрытым удивлением. — «Что? Никто еще не находил тебя достаточно привлекательным, идеальный укэ-чан?». Глупый вопрос. Саваду обходят чуть ли не по широкой дороге, шепчась о каких-то драках и прочих выдуманных связях с якудза. Кокоро фыркает на каждый нелепый слух, отказываясь верить в услышанное. Ей кажется, что он безобиден. Пока Тсунаеши не подтверждает все эти слухи прямо в ее лицо, тихонько отводя в сторонку. — Ты можешь, пожалуйста, прекратить это? — неловко спрашивает он спустя пять минут продолжительного молчания. — Что «это»? — довольно грубо спрашивает она в ответ. — Наблюдать за мной, — мальчишка стеснительно мнется, но не заикается, не отрывая от нее пристального взора. Кокоро почему-то злится еще сильнее. Она едва слышимо скрипит зубами, сжимая пальцы в кулак и с красным от смущения лицом кричит: — А что?! Это запрещено законом? Или твое тело так драгоценно? Ну тогда у меня для тебя новость, неудачник Тсуна, в тебе нет ничего особенного. Ты всего лишь миленький! Поэтому я хочу и буду наблюдать за тобой, сколько душе влезет! — П-просто это привлекает лишнее внимание, — застигнутым врасплох голосом молвит он, отступая на шаг назад. — А мне все равно! В общем вполне возможно, что катализатором этого недо-похищения в школьную подсобку все же была она. Сама же привлекла внимание и сама же обиделась, что этого не оценили по достоинству. Кокоро дергается подобно ужу на сковороде, рычит похлеще загнанного цербера сквозь вонючую повязку во рту и чувствует, как предательски щиплет нос, когда надоедливые веревки только больнее впиваются в связанные за спиной запястья, да лодыжки. Грубый втолкнутый внутрь пыльного, заполненного спортивным хламом помещения, Тсунаеши растерянно моргает, прижимаясь спиной к запертым железным дверям, прежде чем обреченно вздохнуть и сократив разделявшее их двоих расстояние, осторожно развязать замороченные узелки. — Твои друзья, черт их побери, сумасшедшие! — чуть ли не шипит она, растирая покрасневшую кожу запястий и торопясь принять сидячее положение на сером от старости мате. — Они не подумали о том, что я могу засудить тебя за это проклятое похищение? Тсуна только тихо смеется и неловко ерошит свою макушку, садясь недалеко от нее: — Просто они подумали, что ты мне нравишься. — Судя по радикальности их намерений это вполне может быть правдой, — ворчит она. — Но это ведь ты любишь меня, — вдруг склоняет голову набок мальчишка, прищуривая растопленные на солнце карие глаза, что играют золотыми бликами. На что Кокоро едва не давится воздухом. От возмущения, конечно же. Потому что в парнях ее никогда не привлекала эта девчачья нежность или угловатая хрупкость. А Тсуна выглядит так, словно не ел несколько месяцев и по ужасающей ошибке природы родился мальчиком. — Это даже симпатией не назовешь! — ложь соскальзывает с языка подобно пламени, сжирая на своем пути все, кроме бешено стучащего в висках сердца. — Не буду спорить… — тонко улыбается он, жалобно зажмуривая глаза. Кокоро хмурится и внимательнее вглядывается в то, как он сводит свои слишком светлые для японца брови, покусывая сухие, трогательно маленькие губы. Солнечные зайчики весело скачут по его лицу, но не могут бороться с тенью мрачной гримасы, навечно отпечатавшемся на этом слишком юном лике. Она не помнит его таким. Тот Тсуна, которого знает Кокоро, убогий. Возможно даже жалкий. У него стабильные двадцать баллов за тесты по школьным предметам и раздражающий слух визгливый голос с глупым выражением лица. Но это существо, сидящее напротив нее, вовсе не мальчишка, совсем не такое. — …что с тобой стало? — поневоле вырывается из нее, отчего она сама пугается тому, насколько разочарованным и жалким был ее голос. Тсунаеши крупно вздрагивает и что-то в нем неуловимо меняется, прорезаясь сквозь прорези жуткой маски: — Я встретил свой конец в Вонголе. — Вонгола? — задумчиво повторяет следом. — Ты про ваши игры в мафию? — Что, если я скажу, что это не игры? — вдруг говорит он в ответ. — Что, если Ямамото-кун ушел из бейсбола, чтобы стать прирожденным убийцей? Что, если моим лучшим другом оказался такой же поломанный человек без шанса вернуться к нормальной жизни? — Я тебе не поверю. К ее удивлению, Тсунаеши не злится, он пускает глухой смешок и расслабляется: — Тогда можешь воспринимать это как руку помощи моих «ненормальных друзей», которые заметили, что я неровно к тебе дышу. — Для начала пригласи меня на свидание, — щелкнув того по лбу, Кокоро растеклась с задиристой ухмылке, прежде чем прыснуть со смеху. — Пф-ха-ха, «наследник мафии».