***
Я любовь эту буду теплить и вынашивать так, чтоб она разрослась во мне деревом
Чтобы кончики пальцев стали ею окрашены
И чтобы её во мне немерено
Немерено
Тянь, развернувшись, медленно зашагал в сторону своего дома. На секунду он обернулся, чтобы убедиться, что с этим рыжим солнышком все хорошо. И действительно, все было хорошо. Неожиданно он почувствовал вибрацию в районе кармана и увидел на экране незнакомый номер. Ухмыльнувшись, он поднял трубку. — Проверка связи. — слышит он в трубке едва знакомый голос. Оборачивается на все сто восемьдесят, и смотрит на рыжий, казалось, колючий ежик волос, опуская взгляд на ярко горящие в тьме глаза и все так же опущенные уголки губ. Лёгкая улыбка и хмыканье в трубку. Рыжик смотрит на него. Тянь смотрит на рыжика. Искра, буря, безумие. Между ними всего шагов двадцать. — Да. Со связью все в порядке. — он улыбается во все тридцать два, продолжая наблюдать за слегка краснеющим рыжим пареньком. Его ушки будто горели алым, освещая темную улицу. — Если будут проблемы, ты тоже можешь звонить мне. Но не злоупотребляй этим. — сжимая край собственной толстовки, прошептал он, прикрывая глаза и облегчённо выдыхая в трубку. — Да. Я понял. Спасибо. — он снова улыбается как самый счастливый ребёнок на земле. — Как тебя зовут хоть? Запишу в контактах. — Мы не настолько близки, чтобы я говорил тебе свое имя. — парень отворачивает голову, будто смущается от прямого взгляда, чувствует его через расстояние. — Ого… А… Получается, сказать имя — это более интимное для тебя, чем просто секс? — улыбка не сходит с лица. Кажется, он уже и забыл, что это такое — быть счастливым. — Причём тут вообще это? Ты обдолбанный? — взрывается рыжий. — Неважно. Я все понял. Запишу тебя как «солнышко». Или «рыжее солнышко». Так устроит? — он искренне и с усилиями пытается разглядеть реакцию. — Мне, если честно, вообще без разницы, как ты меня запишешь, хоть с смайликами говна. Это не мой телефон и не мои проблемы. — отвечает рыжик. — Да ну? А ты меня как запишешь? — едва не засмеявшись, спрашивает Тянь. — «Мудачелло, который шел за мной, а затем с какого то хера решил сказать, что переживает, пытался вправить мне мозги, а затем поныл о своей тяжёлой судьбе». Или, нет. Это слишком длинно. «Мудак, что встретился мне ночью». Нет. Снова не то. «Ублюдок, которому я плюнул в лицо». Вот. Вот так. Идеально звучит, я считаю. — Неплохо. Неплохо. Ну. Спасибо, что позвонил. Позвони, пожалуйста, еще раз, когда доберешься домой. Я хочу знать, что с тобой все в порядке. — на последней фразе он будто слегка смягчился, сменяя тон на едва мурлыкающий. — Зачем тебе это? — искренне не понимая, задает вопрос рыжик. — Я уже сказал. Хочу знать, что ты в порядке. — серьёзность в голосе вернулась. Тянь выпрямился и прокашлялся. — Ты мне мать? Брат? Сват? Почему тебя волнует то, в порядке все со мной или нет? — бурчит тыковка, кажется, закипая. — Сердце за тебя болит. Причину я уже объяснял. — вздыхает Тянь. — И не ругайся. Оно сжимается от боли. — Скажи своему сердцу, чтобы оно не болело. — как будто смягчившись, но все с тем же наездом, отвечает Мо. — Это акт заботы или наезд на меня за то, что я переживаю за твою рыжую макушку? — рассмеялся Тянь. — Пошёл ты. — Куда? Путь подскажи, с тобой — хоть на край света. — Прекрати меня клеить. Мы едва знакомы. — Это не отменяет того, что ты мне нравишься. Очень нравишься, рыжуля. Но ты такой колючий. Мне больно от твоих колючек. Спрячь их. Покажи мне свой животик. Позволь узнать тебя поближе. — Что за чушь ты несешь? «Покажи мне свой животик» — пародирует его Шань, бурча себе под нос что то непонятное. — Позже ты все поймёшь. А сейчас не стой столбом и топай домой. А то ты во мне дыру прожжешь своими прекрасными глазами. — ухмыляется в трубку Тянь. Парень развернулся и действительно зашагал домой, бросив трубку после многозначительного: — Умничка.***
Тянь шел домой неспешно. Обычно он всегда куда то бежит, спешит. Сейчас он вглядывался в тьму ночи, в проезжающие мимо машины, горящие ярким светом вывески магазинов, сервисов и прочих. Впервые он вздохнул с облегчением. Поднимаясь по небольшой лестнице, он невесомо ступал на каждую ступеньку, будто действительно летит, а не идет. Когда он зашёл домой, первым делом сразу решил заглянуть в душ, чтобы смыть с себя остатки прошедшей ночи. Он аккуратно открыл кран, из-за чего из лейки душа быстрым потоком полилась вода. Нанеся немного шапуня сначала на руки, растерев его меж ладоней, а затем массирующими движениями втирая шампунь в голову, он прикрыл глаза. В ванной тепло. Он стоит босыми ногами на кафеле, что обычно холодный. И не понимает, почему вдруг стало так тепло. Его дом приобрёл какой-то уют… Выходя из ванной, он в очередной раз приметил телефон, что вибрировал в кармане, протерев голову, чтобы капли не падали куда то на пол, он полез в карман и уголки губ заметно поползли вверх. Экран зиял ярким светом, а над номером красовалась подпись: Рыжее солнышко. Он поднимает трубку, отстраняя её от уха на небольшое расстояние. — Алло. — Придурок! Я подумал, что ты сдох! Ты хоть понимаешь, сколько раз я тебе звонил?! И какое у тебя будет оправдание? — Я был в душе, малыш. — Это не оправдание! Ты должен был взять трубку, даже если ты сдох! Ты хоть понимаешь, что я переживаю?! — Пере… Переживаешь? Рыжуля, ты не перестаёшь меня удивлять. — Я? Я что сказал, что переживаю? Да черта с два! Просто ты сказал, что у тебя сердце за меня болит. Я не хочу потом чувствовать себя виноватым, что кто то сдох по моей вине. — Так ты переживаешь за мое сердце. Но не стеснялся его разбить. Ай ай ай малыш. Нехорошо так. — смеётся Тянь. — Я тебе не малыш. И… Да. Я… Дома… — повисло неловкое молчание. — Хорошо. Что то еще? — Береги себя. Соболезную твоей утрате и надеюсь, что ты сможешь с этим справиться. — Я уже справляюсь. Благодаря тебе, солнышко. Спокойной тебе ночи. Спасибо, что позвонил. — Спокойной. — в трубке послышались гудки.