Русал в моей ванне

Холод и темнота. Вязкое ощущение липкости и онемение в руках, что сейчас не поддавались, плохо слушаясь своего хозяина. В целом, ничего нового — на глубине моря всегда стыло и холодно, а лучи солнца едва проникают сквозь толщу воды. Но кое-что для Хэ Сюаня все же было в новинку. Боль. Обжигающая и ослепляющая, она жгла похлеще солнца, и сгустки синеватой крови уже запеклись в ранах, иссушаемые непривычным для русала ветром на суше. Он потянулся еще раз, силясь выбраться, скинуть с себя впивающиеся грубые веревки, но тщетно. Ошметки рыболовной сети прочно запутались в волосах, опутали хвост, сковали руки, врезаясь в кожу при каждом движении. Чудо, что сумел спастись. Остервенело дергаясь, не щадя себя, несколько часов назад он бился в сетях, скинутых с рыболовного судна в открытом море. Всегда столь осторожный и нелюдимый, но теперь совершивший непростительную ошибку Хэ Сюань не первый год плавал в здешних водах. Однако постепенно разросшийся город захватывал все новые территории, оккупировал когда-то пустынные берега. И места, куда раньше почти не заплывали люди — сейчас сделались похожими на проходной двор. Ему бы уплыть, уйти, но русал медлил, не желая так просто покидать родные воды. За что сейчас расплачивался собственной жизнью. Солнце медленно исчезало за горизонтом, последний раз за этот день окрашивая воду в багряный оттенок. Дно пестрело ракушками и мелким мусором — отлив, на беду Хэ Сюаня, все дальше забирал у него спасительную воду. Да и не было в ней спасения сейчас. Толстая грубая веревка, закрученная множеством узлов, плотно впивалась в тело, и лежать бы русалу недвижимым на дне морском, пока та не истлеет от времени. А вместе с нею и он — умерший от голода, наполовину съеденный другими морскими обитателями. Хэ Сюань остервенело дернулся, со злости скрипя зубами. Люди — зло. Пагубная напасть, что несет за собой страдания всему живому. И вот он — лежащий на пустынном берегу — прямое тому доказательство. Своими алчными руками они хотят заполучить все больше. Леса или море, все, по их мнению, принадлежит им. И они готовы забирать и уничтожать. Хоть бы раз он столкнулся с чем-то другим. Хоть бы раз представилась возможность поверить. Но пока, благодаря чужой жадности, он вынужден медленно и мучительно высыхать, сходя с ума от вспышек острой боли. Хоть бы раз… Русалами не становятся от хорошей жизни. Но о своем прошлом Хэ Сюань помнил мало. Лишь смутные болезненные обрывки, в которых нет ничего кроме темноты и сосущего голода. А еще жестокости — но чьей, и почему, он так никогда и не мог вспомнить. Может быть, в прошлой жизни его предали. Если так, то сейчас судьба повторяется, словно порочный круг, из которого нет выхода. Слабо шевельнув занемевшей рукой, Хэ Сюань попытался двинуть пальцами, вцепиться еще раз в проклятую веревку, но не смог. Глаза закрывались сами по себе, но под веками то и дело мерцали белые всполохи. На берег моря, словно осиротевший после отлива, опускались густые сизые сумерки. И ни одного случайного прохожего, ни одного рыбака. Опустевшее побережье с рядом домиков поодаль. В окнах постепенно зажигался свет, и целому городу не было дела, что совсем рядом умирает одно из фантастических созданий, воспетых в песнях и преданиях. Но, быть может, и к лучшему. Лежать на столе под острыми ножами, что наверняка бы вгрызлись в его плоть, изучая, Хэ Сюаню уж точно не хотелось. Люди алчны настолько же, насколько и жестоки. Повстречай кто из них существо, подобное ему, непременно захочет убить. Или получить денег, много-много золотых монет, какие русал любил находить в морях, среди обломков давно затонувших кораблей. Солнце зашло. Слабый ветер лишь немного остужал стянутую, горевшую в лихорадке кожу морского создания. Чуждый суше, израненный и накрепко связанный, он лишь слабо бил по песку хвостом, вздымая вокруг себя тучу мелких брызг и песчинок. В одинокой, бесконечно долгой жизни есть и свои минусы — на помощь к тебе не придет никто. Да никого бы он ни не смог позвать из других морских обитателей — слишком гордый и отчужденный, мрачный, он всегда избегал любого общества. Сипло выдохнув сквозь пересохшие губы, Хэ Сюань мокро облизнул их длинным языком. Слюны не хватало, он буквально иссыхал на глазах. Еще несколько таких дней, и кто-нибудь из случайных прохожих обнаружит диковинный скелет, обтянутый сероватой сморщенной кожей, в котором будет угадываться не то человек, не то рыба. Упрямая злость набатом билась в виски, Хэ Сюань не привык сдаваться, но и выхода из ситуации он не видел. В конце концов приняв решение умирать хотя бы на родном морском дне, он попытался сдвинуться в сторону воды. Новое движение, и тут же острая боль. Стиснув зубы, он продолжал сантиметр за сантиметром медленно ползти, не обращая внимания на болезненные всполохи, которые, усиливаясь, уже скрутили все его тело. Только бы добраться… — А! Ты еще кто такой?! В пылу мучений он и не заметил тихих шагов по мягкому песку. Перед глазами все плыло, и он не сразу смог даже увидеть. Размытая фигура маячила поблизости, судя по всему, кто-то в испуге зажал себе рот ладонью и теперь стоял, затаив дыхание. Но изумленное восклицание уже вырвалось, и русалу ничего не оставалось, как издать озлобленное рычание, в надежде отпугнуть чужака. «Принесла кого-то нелегкая!» — выругался про себя Хэ Сюань, силясь разглядеть опасность перед собой. — «Приблизится — без руки оставлю! И без ноги, чтоб впредь не совался куда не следует». В подтверждение мыслей он обнажил заостренные клыки, что слабо белели в сумерках, оповещая каждого — не приближаться! Но на неожиданного чужака подобное, казалось, вовсе не действовало. Тот отмер и ахнул испуганно, уже разглядев в сумерках, кто же лежал перед ним. Заметался — у русала мелькнула слабая надежда, что незнакомец сейчас убежит со всех ног и забудет дорогу к берегу. Но надеждам не суждено было сбыться — к нему бросились несмотря на все предостережения. — Здесь вокруг кровь! Ты ранен! — звонкий мальчишеский голос заглушал шум волн, но не резал нежный слух Хэ Сюаня, привычному лишь к музыке моря. Он настороженно наблюдал за парнем, молча и не шевелясь, лишь отклонялся, подобно загнанному в угол животному. Тот вдруг замер, присел на корточки, опасливо вытянув руку перед собой. И заговорил куда тише. — Ты только не бойся меня, пожалуйста. Знаю, тебе сейчас больно и плохо, но может… позволишь помочь тебе? Русал только фыркнул в ответ. Паренек был похож на того, кто подманивает заблудившуюся морскую кошку, а не хищника, который мог бы его с легкостью растерзать, если бы был в лучшей форме. Тот замер озадаченно, пытаясь понять реакцию существа перед собой. Но все-таки продолжил свои увещевания. — Я тут живу совсем недалеко. Домик на третьей береговой линии. Там найдется все, чтобы помочь тебе… Бедный, ты запутался и так сильно поранился, — в чужом голосе сквозили сочувствие и боль, будто паренек сейчас сам лежал на берегу, задыхаясь в агонии. — Помогу тебе и уплывешь в море, ты согласен? Ну же, соглашайся. Выглядишь просто ужасно… — Сам ты выглядишь ужасно, двуногое, — хрипло огрызнулся Хэ Сюань, задетый за живое. Так его еще не оскорбляли. Незнакомец отшатнулся, вскрикнув от удивления. «Надо же, с хвостом, а разговаривает» — злорадно думал русал, наслаждаясь чужим испугом. Он хотел было дернуться напоследок, заставив обратиться в бегство. Но удача изменила ему. Силы стремительно покидали истерзанное тело, и он бесформенной грудой рухнул лицом в песок. Перед глазами промелькнули острые лезвия ножей и обжигающий свет, как обещание того, что ждет его в будущем. Разделают на тонкие пласты и по кускам будут изучать невиданную диковинку. Но отчего-то обеспокоенный голос рядом нес с собой совсем другие эмоции. Боль и смерть медленно отступали, словно их сдувал порыв теплого весеннего ветра. И чужие прикосновения дарили успокаивающее тепло. Вокруг него метались, кажется, не понимая, с какого боку подступиться, но русалу стало все равно. Хэ Сюань проваливался в спасительное забытье, и будто черная вода сомкнулась над его головой, забрав в свои объятия, заставив потерять сознание.

***

Ши Цинсюань справедливо полагал, что, если в жизни случается что-то необычное и интересное — избегать этого уж точно не следует. Лучше с головой нырнуть в омут событий, позволяя приключениям уносить тебя за собой. Но занятия на предпоследнем курсе исторического университета, а летом — подработка в кофейне, отнимали у него и время, и силы, которые можно было на эти приключения потратить. Окраина большого города, где он поселился благодаря хлопотам и деньгам брата — место довольно тихое и скучное. Жизнь била ключом в центре, а сюда редко долетали даже слабые ее отголоски. Ряды домиков, петляющие по холмистой местности дороги, аккуратные маленькие садики, буквально несколько метров, за которыми в течение дня так любили ухаживать старики. И близкое море. Море, которое манило Ши Цинсюаня больше всего на свете, необъяснимо и безжалостно, заставляя порой часами находиться на берегу, высматривая за горизонтом нечто, что могло увидеть лишь сердце, но не глаза. Предпочитая проводить время среди людей, он так же ценил минуты уединения, особенно на закате, когда и без того заброшенный берег окончательно пустел, над морем стихали крики чаек, а солнце медленно уходило за горизонт. Чего ждал каждый раз — Ши Цинсюань и сам не ведал. Но этим вечером, стоило разглядеть в полутьме раненое существо, тело само бросилось вперед. Он ведь изучал местный фольклор, интересовался и демонами, и потусторонними силами. И пусть в голове слабо укладывался факт наличия у незнакомца длинного, рыбьего хвоста вместо ног, в первую очередь тот ждал помощи. И будь Цинсюань проклят, если оставит его умирать. Незнакомец оказался невероятно тяжелым. И если верхняя часть тела по весу не отличалась от человеческой, то как раз хвост и доставлял больше всего неудобств. Волочась по земле, задевал траву и камни, оставляя после себя склизкий темно-серый след. Взвалив русала на плечи, Ши Цинсюань взмолился небесам: — Пусть все уже спят, пожалуйста! Ох, как бы мне не хотелось встретиться сейчас с кем-то из соседей, они же потом весь город переполошат… О том, что может быть в случае их обнаружения, парень старался не думать. По вискам от напряжения стекали капли холодного пота, но он медленно шел по темным пустынным улочкам, со своей фантастической ношей. Русал молчал, лишь иногда из груди вырывались хрипы и слабые стоны боли, прямо в ухо его спасителю. И каждый раз Ши Цинсюань вздрагивал, опасаясь, что это может привлечь излишнее внимание в тишине кварталов. — Потерпи, осталось совсем чуть-чуть, — он ласково убеждал русала, словно тот мог его слышать. — Осталось несколько домов, и все кончится. Я… посажу тебя в ванну, точно! Тебе ведь нужна вода. Уберем веревку, обработаем твои раны. Только продержись, не вздумай умирать! Тело в его руках и так уже было холодным и влажным, но парень понятия не имел, что у подобных существ является нормой. И когда впереди мелькнула знакомая крыша — не сдержал шумного вздоха облегчения. А стоило воротам закрыться вслед за ним — и вовсе испытал позорное желание сползти по стене вниз. От тяжелой ноши и пережитого напряжения не держали ноги. Тем временем русал вовсе обмяк, придавливая всем весом к земле, и даже дышать почти перестал. Едва не свалившись на пороге, Ши Цинсюань принялся за дело. — Ну вот, мы уже на месте, — он улыбнулся своему странному гостю, бережно сгружая его у двери. Длинный хвост с трудом уместился в крохотной прихожей, благо комната, смежная с небольшой кухней, и ванная размерами не подкачали. Поступая в университет, Ши Цинсюань был уверен, что ему предстоит ютиться в тесных общажных клетках вместе с однокурсниками, но у Ши Уду, дражайшего братца, были иные планы. «У моего непутевого младшего брата должно быть все самое лучшее». И с легкой руки последнего Цинсюань обзавелся собственных жильем, пусть и вдалеке от праздных городских развлечений. Легкий беспорядок, раскиданные вещи тут же оказались покрыты слоем слизи и запекшейся крови, в которой был щедро испачкан рыбий хвост. Неловко переступая, стараясь не задеть плавники, парень кинулся в сторону ванной, включив воду. В кухне обнаружился широкий кухонный нож и аптечка, и Цинсюань был во всеоружии. Хэ Сюань тем временем оставался в забытьи, лишь глаза под закрытыми веками дрогнули, потревоженные электрическим светом. Стало ярче и будто теплее. Но измученное сознание спало мертвым сном, погружая своего обладателя все глубже, на самое дно, куда не достигал даже свет. Он не чувствовал, как его оттащили, буквально впихнув в ванну. Как ласковая теплая вода коснулась пересохшей чешуи, а бережные руки спасителя избавляли его от пут, распутывая и разрезая сложные узлы. И лишь когда вода добралась до груди, приятно согревая стянутую кожу, он смог пошевелиться. Рядом тут же настороженно замерли. Человек рядом с ним — друг или враг? Вокруг Хэ Сюаня отродясь не водилось друзей, зато недоброжелатели окружали с избытком. Но русал не ощущал опасности, которая обычно кровавым шлейфом тянулась за всеми остальными людьми. Кто бы он ни был — этот чужак другой. Донельзя странный, но другой. Тот, видимо отмерев, осторожно поинтересовался: — Ты… ты как себя чувствуешь? Мне ведь не показалось, что ты пришел в сознание? Отвечать не хотелось; хотелось вцепиться в чужую глотку, выбраться наружу и скрыться в спасительном море. — Можно просто кивнуть. Мне кажется, ты не привык разговаривать? Не хочу доставлять лишние неудобства, тебе ведь и так сильно досталось… «А благодаря кому?! Кого мне нужно благодарить за это, как не таких же людей?!» Распахнув глаза, Хэ Сюань с холодной яростью уставился на незнакомца. Внутри клокотала черная злость, бурлила тяжелыми волнами. Обеспокоенное лицо напротив вызывало низменные желания — уничтожить, исполосовать заостренными когтями. Рядом с парнишкой на полу лежал широкий нож, и русал в гневе дернулся. Вот значит как! Притащил сюда, чтобы причинить новую боль, и даже не скрывается. — Какого дьявола тебе нужно? — получилось сипло и глухо, слова с трудом выходили из пересушенной глотки. Его спаситель, наконец, отмер. Замахал руками, что водяная мельница, которая стоит на бурной речке. — Ты только не бойся, ничего не бойся! Ох, и угораздило же меня… — он смешно сжал голову руками, словно пытался раздавить ее. — Я тебе помочь хотел. И веревки разрезал, вот, — он собрал в горсть ошметки темных волокон и буквально сунул русалу под нос. «О, вот как…» Хэ Сюань с удивлением обнаружил, что ранее скованные руки больше ничто не держит. И не впивается в тело, доводя до агонии. Хвост, хоть и не слишком удобно свернутый, покоился на дне какой-то коробки с водой. Онемение в пальцах утихало, и в целом состояние становилось… сносным. Но уж точно не благодаря этому непутевому выскочке, взявшемуся невесть откуда. Метнув злобный взгляд в сторону незнакомца, Хэ Сюань холодно поинтересовался: — И для чего? — Ну как же, — Ши Цинсюань округлил глаза от удивления, — кто-то лежит на берегу весь в крови, израненный. Я ведь не мог пройти мимо. «Смотрите-ка, какой добрый. Такие долго не живут на этом свете» — И что, всякую дрянь сразу домой к себе тащишь? — равнодушно бросил русал, делая вид, что изучает собственные сколотые ногти, а сам незаметно осматривался. Просторное светлое помещение, влажно, немного душно. За спиной дурачка зиял дверной проем — как единственный выход отсюда. Хотя, у потолка разместилось окно, но этот вариант Хэ Сюань отмел в виду того, что там бы застрял точно. Даже бы по пояс не пролез. Цинсюань уставился на него в совершенном изумлении. — Не знал, что ты настолько невысокого мнения о себе… — Что? — Но… — Замолчи, — кончик хвоста изящно опустился на чужую голову, стукнув и испачкав в слизи. Под словом «дрянь» Хэ Сюань уж точно не себя имел в виду, сразу видно, что парнишка и умом не отличался. Злиться на такого хотелось все меньше, но русал оставался настороже. От таких, с виду благостных, да слабых, чаще всего и приходилось ждать какой-нибудь особой подлости. Вода тем временем добралась еще выше, и незнакомец, опасливо протянул руку, повернув какой-то кран. Течь тут же перестало, на что Хэ Сюань отреагировал недовольным ворчанием. Монотонный шум льющейся воды успокаивал, создавая ощущение, будто море совсем рядом. Хотя оно и было — рядом — в приоткрытое окно ветер доносил терпкий и соленый запах, и если прислушаться, острый слух улавливал, как волны с тихим шелестом набегают на берег. Близко, и в то же время бесконечно далеко. Израненная кожа ныла и болезненно пульсировала, хоть и избавленная от веревок, но затянуться столь быстро даже с его фантастической регенерацией даже она бы не смогла. Рядом пошевелились, привлекая внимание. — Можно мне… Позволишь обработать твои раны? — паренек настойчиво что-то протягивал в руках, белое и пушистое на вид. — Это вата, смоченная в лекарстве, хуже точно не сделает. А вот боль снимет. Вцепиться в глотку своему спасителю больше не хотелось, но на смену этому пришло желание закатить глаза. Что русал с успехом и сделал, настороженно и медленно протянув руку в ответ. И дернулся от неожиданности, когда его коснулось что-то донельзя мягкое и холодное, слегка пощипывая кожу. — И что это такое? — Обезболивающий раствор, — охотно отозвался парнишка, с явным усердием смачивая все новые пораженные участки. — Может быть немного неприятно, но уж точно слабее той боли, что ты должен сейчас испытывать. Эх, и как тебя только угораздило… Совсем себя не бережешь. « Он что, отчитывает меня?» — в изумлении думал Хэ Сюань, все больше и больше не понимая, что же должно твориться у странного человека в голове. А тот, нимало не смущаясь, продолжал: — Как поправишься, отнесу тебя к воде. Только впредь будь осторожнее, в следующий раз тебе может не повезти. И я… все хотел спросить, — паренек смешно потупился, будто стеснялся, — меня зовут Ши Цинсюань, студент, и еще временно в кофейне подрабатываю. Тут недалеко, на возвышенности, в хорошую погоду из окна даже море видно. А тебя как зовут? Цинсюань выпалил на одном дыхании, смотря в чужие глаза, горевшие темным золотом. Он ужасно нервничал, хоть и старался не подавать виду, но у самого руки мелко тряслись. Русал, выше и крупнее его, сейчас тихо лежал в ванне, но одним небесам известно, о чем тот думал. Острые пластины когтей сейчас были надломаны, но и их хватило бы с лихвой, чтобы нанести тяжелое увечье. О заостренных клыках, что мелькали, стоило русалу недовольно вздернуть верхнюю губу, Цинсюань и вовсе предпочитал не думать. И о том, как он настороженно оглядывался, будто выискивая путь к бегству. Ситуация в самом деле оказалась экстраординарной. Фантастическое существо сейчас лежало на дне ЕГО ванны! Такое Цинсюаню и во сне присниться не могло. Хотя, разве что в нем… В одном из тех странных снов, в которых была только кровь и боль, и черные воды, поглощающие его без остатка. В этих снах не было света, лишь ощущение слабой призрачной надежды всплыть на поверхность. Но ни разу Цинсюаня не спасли, ни одна рука не протянулась за ним в глубину, оставляя погружаться на самое дно. После подобных кошмаров он подолгу лежал в постели, обливаясь холодным потом, и только свежий ветер да солнце спасали его от призраков сновидений. Русал смотрел на него презрительно, словно на пустое место, но Цинсюаню даже в голову не приходило обижаться. Не лежит мертвым грузом — уже хорошо. Вода правда стала мутной и серой из-за чужой крови и мелкого мусора, не мешало бы поменять. О счетах за воду Ши Цинсюань так же предпочитал не думать. Да и зачем, когда есть брат, который, хоть и ворчит, но души в нем не чает, и уж точно не откажет в деньгах, если попросить. От столь легкомысленных мыслей его отвлек чужой смешок, холодный и равнодушный. Русал криво усмехнулся, обнажив острые зубы, и Цинсюань залюбовался в который раз. Их хотелось потрогать, как и всего обладателя зубов, но за подобные желания ему бы просто откусили руку. — Хэ Сюань. — О, приятно познакомиться! Хэ Сюань… Такое красивое имя, тебе очень подходит. А еще можно звать тебя Хэ-сюн, если не против. — Против. Не коверкай, — русал недовольно поморщился. — И имя обычное, хватит пустых восторгов. — Ну как же, ты сам по себе необычный, — Цинсюань смотрел выразительно, даже не сдерживая радостных эмоций. И огромные глаза, цвета спокойных волн на рассвете, привлекали к себе все внимание. Хэ Сюань даже не сразу понял, что засмотрелся, а как осознал — досадливо фыркнул. Определенно странный человек. В животе недовольно заурчало, напоминая о том, что за последние два дня русал вообще ничего не ел, занятый борьбой за выживание. Повинуясь отточенной годами привычке, он извернулся и нырнул, погрузившись под воду с головой. Но зубы наткнулись лишь на мелкие травинки и ветки, приправленные вкусом собственной крови. Ругая себя, на чем свет стоит, Хэ Сюань с раздражением вынырнул — что он, скажите на милость, хотел найти в этой коробке?! Только на посмешище себя выставил. Цинсюань удивленно хлопал глазами. Кажется, даже хотел кинуться спасать, думая, что русалу стало плохо. Иначе для чего ему падать лицом в воду. Не охотиться же… Стоило представить подобное, как он не удержался от смеха. — Заткнись, — огрызнулся Хэ Сюань, одним движением откинув назад тяжелые мокрые волосы. И затем, повинуясь внезапному неприятному чувству совести добавил уже тише, — привычка. — Но ты ведь мог сказать, что хочешь есть. Погоди, у меня еще оставался свиной суп с пряностями и ростками бамбука, хочешь такой? Я не знаю, что вы едите, а сырой рыбы у меня в холодильнике не водится, поэтому… — Неси, — прервал поток излияний Хэ Сюань. Он понятия не имел, какой на вкус таинственный суп, но желудок уже прилипал к позвоночнику, а потому соглашаться пришлось в любом случае. Ши Цинсюань кинулся прочь из комнаты, едва не влетев в стену, и уже через несколько минут вернулся с большой тарелкой чего-то дымящегося и ароматного. Протянул с улыбкой. На поверхности чашки были изображены смешные рыбки, и только тут русал заметил, что одна похожая рыбка золотится в ухе его спасителя. Определенно тот неравнодушно дышал к теме морей и подводных обитателей, что ж — тогда неудивительно, почему кинулся спасать, едва увидев. Когда еще такой случай представится. С опаской взяв хрупкую посуду из чужих рук, Хэ Сюань придирчиво осмотрел варево, принюхался и медленно влил в себя. Тепло. Пряно. Вкусно. И очень мало… Разочаровано вздохнув, вернул пустую чашку хозяину и отвернулся. Сколько бы лет не проходило, русал никогда не мог вдоволь наесться, и слабое чувство голода всю жизнь преследовало его. — Понравилось? — Ши Цинсюань смотрел с искренней надеждой во взгляде. Что его, такого, расстраивать. — Неплохо, — сдержанно похвалил Хэ Сюань. — Хочешь добавки? — А можно? — русал подозрительно прищурился. — Конечно! — паренек счастливо рассмеялся и вновь умотал на кухню. Что ж, стоило признать, что тот если и был плохим человеком, то слишком умело это скрывал. И вскоре вполне сытый русал свернулся на дне ванны, положив подбородок на прохладный бортик. В чистой воде, что так заботливо сменил ему хозяин дома. По ощущениям время перевалило далеко за полночь, и в окно под потолком заглядывала большая яркая звезда. Над морем их сейчас раскинулись мириады, осветляя небосвод, и в центре сияла красавица-луна. Как хорошо было бы сейчас проплыть по лунной дороге, ныряя в волны, и спокойно уснуть на дне, в кипе мягких водорослей. Впрочем, жаловаться сейчас ему не приходилось — на запах крови стеклись бы все местные хищники, и вместо глубокого сна русал получил бы отчаянное сражение. Поэтому лучше так — в коробке с теплой водой, да запахом его собственного дома из приоткрытого окна. Ши Цинсюань сидел рядом, притихший. Так и норовил завязать разговор, но Хэ Сюань ясно дал понять, что в этом не заинтересован. Не сейчас. Усталость сковала утомленное тело, и глаза слипались, хотелось нырнуть и уснуть на дне, в теплоте. — Уже очень поздно, — потянувшись, Цинсюань решился заговорить. Потер ладонями лицо, хлопнул по щекам, пытаясь взбодриться. Но и сам выглядел ненамного лучше спасенного им существа. — Вроде того, — вяло отозвался Хэ Сюань. — Я не знаю, нужно ли русалам спать, но людям — очень даже. А мне еще завтра с утра на работу, я не успел ни с кем поменяться сменами, а сейчас тем более поздно это делать. Если завтра не выйду, у меня будут большие проблемы. «Ты выглядишь, как человек, который сам найдет проблему на свою голову, им даже стараться найти тебя не надо» — хмыкнул про себя русал, с удивлением отмечая, что звук чужого голоса не так уж и раздражает. — Говори короче, — вместо этого недовольно отозвался он, — что ты хочешь от меня? — Я ведь могу тебя оставить сейчас? И завтра? Ты никуда не уйдешь? — на одном дыхании выпалил Цинсюань, с тревогой в голосе. Очень велико было желание исчезнуть. К завтрашнему дню раны уже затянутся тонкой пленкой, и можно будет попытаться покинуть этот странный дом с еще более странным хозяином. В конце концов, кто ему Ши Цинсюань? Глупый парнишка, который делает прежде, чем думает. «И еще не дал тебе погибнуть и накормил» — услужливо подсказал внутренний голос. — Посмотрим, — односложно ответил Хэ Сюань, досадуя на самого себя. — Я тебе еды оставлю, — Цинсюань ласково улыбнулся, — сможешь восстановить силы. — Проваливай уже! Никуда я не денусь… пока что. «Проваливай, ты сияешь, как солнце, раздражает!» — вертелось на языке, но русал вовремя одернул себя. Он никогда не встречал столь искренних и светлых людей, и сейчас совершенно не понимал, как следует себя вести. Грубость для общения с Цинсюанем не подходила, но кроме нее русал и не знал ничего. Попросту не умел общаться. Но его странный спаситель будто бы совсем не обижался. Просиял, как начищенная золотая монета. — Договорились! Я с утра оставлю еды, а вечером буду бежать домой со всех ног, ты только не заскучай. — Ты дашь мне поспать или нет? Иди уже. Цинсюань кивнул, совершенно глупо и счастливо улыбаясь. Но вдруг прикусил губу, медля, будто сомневаясь — уходить ли. Хэ Сюань едва не взорвался окончательно, раздражение уже бурлило в нем, ища выход наружу. Но сам замер. Чужая рука опустилась на его голову, погладила мягко и невесомо. В чужих зеленых глазах плескался искренний восторг вперемешку с испугом от собственной смелости. Несколько секунд — и Цинсюань исчез, а в кухне что-то с грохотом упало. Хэ Сюань смотрел прямо перед собой, не мигая, а в голове мысли превратились в сплошной сумбурный ком из непонимания и изумления. И что это, скажите на милость, сейчас было?