Откровение

Майор П-3, если говорить откровенно, всеми фибрами души терпеть не мог роботов и все навороченные технологии с ними связанные, однако труд и профессионализм Дмитрия Сеченова, который и был непосредственно связан с созданием роботизированного общества, Сергей безмерно уважал. Даже после выхода из-под контроля и восстания этих самых, ебучие пироги, ходячих консервных банок. Дмитрий Сергеевич был ему почти отцом, и после приказа встать на поле боя и применить свои силы на практике солдат безоговорочно подчинился, оставив свои язвительные комментарии невысказанными. Отныне язвительные комментарии во владение перешли ХРАЗу — чудо-устройству в перчатке майора. Солдата периодически посещали мысли рубануть к херам левую руку с доебывающимся напарником, которому, видимо, было по душе играть с нервами П-3 и болтать под руку. Как оказалось, Дмитрий Сеченов тоже был наделен чувством юмора, потому что последнее, что ожидал увидеть майор (напоминание: майор, который не переносит на дух роботов) в кабинете своего наставника, — это еще одного робота. Третьего, такого же, как и Близняшки, но противоположного пола, как понял Сергей по телосложению. С того времени началось своеобразное знакомство и притирка друг к другу. Сергей старался не шарахаться двухметрового ХРАЗа, а тот, в свою очередь, искренне стремился наладить отношения для, как он говорил, «эффективного выполнения задач». А потом при очередной драке с жестянками П-3 словил несколько огнестрельных в живот. Может и к счастью, что он не застал паники напарника, когда ХРАЗ лихорадочно пытался зажать своими руками кровотечение и судорожно вызывал подмогу, непозволительно громко повышая голос и чуть ли не крича на Дмитрия Сергеевича по связи.

***

В ушах Сергея звенело так, что он поначалу и правда подумал, что умер и попал либо в чистилище, либо прямиком в ад. По вискам будто бы ебашили тяжелым молотком, неровные удары сердца П-3 чувствовал каждой клеткой ослабевшего тела. Преодолевая недомогание и боль в уставшем организме, солдат распахивает слипшиеся ото сна ресницы; веки, будто налившиеся свинцом, все же подчинились приказам хозяина. Сергею удается открыть красные глаза. Первое, что видит майор сквозь дымку, — это страшный человеческий силуэт невъебических размеров, который в упор пялился в его лицо. — Ебать, блять! — П-3 орет во всю глотку, инстинктивно пытается принять сидячее положение и тут же лбом впечатывается в лицо нависающего над ним существа. ХРАЗ издает шипящий звук, хватается рукой за металлическую пластину на своем лице и отшатывается, чудом не задев стул позади себя, на который впоследствии и приземлился, потеряв равновесие от неожиданного удара. — Уму непостижимо, товарищ майор, — возмущенный ХРАЗ в упор смотрел на ошарашенного П-3, и если бы у робота было человекоподобное лицо вместо гладкой серебристой поверхности, то было бы отчетливо видно, как он недоволен и удивлен. — Ебучие пироги… — Дрожащей рукой взъерошенный солдат потирает ушибленный лоб и оглядывается по сторонам: знакомый интерьер, за окном лунный луч освещал небольшое пространство в помещении, а сам П-3 распластался на белоснежной кровати, впиваясь в простыни пальцами, как в спасательный круг, после случившегося инфаркта. Он был у себя дома. Его новоиспеченный напарник во все еще непривычной оболочке сидел на деревянном стуле возле кровати, касаясь металлическими кончиками пальцев область лба. — Может, я и не чувствую боли в привычном вам, людям, контексте, но вы, товарищ майор… — Какой же ты все-таки придурок, — Сергей перебивает ХРАЗа и садится на кровати, обхватывает мозолистыми руками вспотевшее от испарины лицо, потирая глаза пальцами и шумно выдыхая, — я, блять, подумал, что сонный паралич какой-то схватил, когда твое табло увидел в дюймах от собственного. Обязательно было так нависать надо мной, пока я в отрубе? — Я настолько уродлив? — Будто бы обидевшись на такое заявление, робот демонстративно положил ногу на ногу и наклонил голову набок, скрипя шейными шарнирами. — Я третий день нянчусь с вами, словно воспитатель детского сада, и это вся ваша благодарность? Вмятина у меня на лице? — Робот показывает указательным пальцем на впалую выемку у себя на лбу. — Ну, если ты и дальше будешь таким образом будить меня, то от твоего металлического ебала мало что останется. От моего, кстати, тоже, — шишка на лбу солдата начала краснеть и опухать, он, как ни как, о жесткий металл приложился, а не о чью-то мягкую кожу. — К вашему сожалению или счастью, Дмитрий Сеченов приказал мне присматривать за вами. Хотите или нет, я буду в квартире до вашего полного выздоровления, — ХРАЗ скрестил руки на груди, все еще ожидая от неотесанного солдата извинений. Ха, напрасно. Голова майора раскалывается, однако он начинает вспоминать обрывки запомнившихся дней, когда ему предстояло сквозь горы взбунтовавшихся машин найти ебучего Петрова. Точно. Последнее, что запомнил майор, — это жгучая боль в брюшной полости и алые пятна, растекающиеся на его комбинезоне. П-3 перемещает заторможенный взгляд со своих костяшек вновь на большую фигуру напарника. Он молча будто прожигал солдата взглядом, поочередно клацая металлическими пальцами по своей руке. Как бы Сергей не старался, но за такой короткий промежуток времени он не в состоянии свыкнуться с тем, что этот громила будет по пятам ходить за ним вплоть до окончания миссии. Ему казалось, что от робота исходит пьянящая аура, которая одновременно и отталкивает, и притягивает к себе. Свет от луны мягко падал на золотистые колоски вокруг головы, собранные в своеобразную прическу с помощью ювелирной работы мастера. Линия скул плавно переходила в острый подбородок, ключицы и мускулистые плечи. Вот только запястья были болезненно тонкие, а пальцы слишком уж изящные и длинные для машины, которая предназначена работать в зоне боевых действий. Больше ХРАЗ походил на балеруна, нежели чем на того, кем задумывался изначально. Повисла давящая тишина, которую прерывали звуки работающих механизмов ХРАЗа и шум его вентиляционной системы. — Можно потрогать? — Я боюсь спросить, что именно, товарищ майор? — ХРАЗ насторожился и слегка отодвинулся корпусом подальше от кровати. — Оставь свои влажные фантазии при себе, перчатка, — майор устроился поудобнее в постели и слегка подвинулся, чтобы было место для двоих. Сергей поманил напарника несколькими пальцами и похлопал по простыни, предлагая сесть рядом. Дай бог, чтобы карниз не сломался под таким-то весом робота. — Тебя, кого же еще. С опаской ХРАЗ соглашается и осторожно садится рядом, стараясь не касаться ног солдата своими бедрами. Сергей редко одобрял тактильные коммуникации, поэтому робот был слегка удивлен. Но, как подсказывала ему программа, это можно объяснить болезненным состоянием П-3, который, возможно, не совсем «в себе» на данный промежуток времени. Сергей сглотнул, когда между ними уменьшилось расстояние до полуметра, если не меньше. Рациональная часть подсказывала, что нужно отпрянуть, отстраниться от этой огромной машины, приказать уйти и даже не смотреть в его сторону, но противоречивые чувства и эмоции будто подавляли его разум и манили коснуться этого металлического корпуса, узнать поближе, пощупать, погладить, провести кончиками пальцев по гладкой металлической поверхности. Затаив дыхание, Сергей почти невесомо проводит пальцами по тыльной стороне металлической руки, которая лежала в дюймах от его ног, касается детально проработанных пальцев, костяшек, движется выше ко сгибу на локте, потом обратно, делая круговые движения. Поверхность была теплой. ХРАЗ, в свою очередь, замер, стараясь вообще не двигаться и не прерывать этот интимный момент. Он понимает, что майору нужно восстановиться после сильного стресса и ранений, и робот поможет ему, что бы для этого не потребовалось. — Это напоминает момент нашего знакомства в моем новом теле, — ХРАЗ говорит почти шепотом на одном дыхании (конечно, если бы он умел дышать), замирая под мягкими прикосновениями своего напарника. Непроизвольно робот наклонялся ближе к нежным касаниям Сергея, словно бездомный кот, просящий ласки. Это вообще был первый и единственный момент, когда майор проявлял нечно иное к ХРАЗу, помимо колкостей и язвительных фраз. — Я тогда знатно прихуел… — Сергей погружается в воспоминания, одновременно перемещая свою ладонь выше плеч, касаясь рукой скулы своего напарника, и ХРАЗ поддался навстречу этому прикосновению, — я же не знал, что ты тогда активирован был. Увидел тебя впервые и первым делом захотел тебя пощупать. Ну, не в том плане, что я извращенец, просто потрогать мускулы, которые тебе скульпторы и инженеры делали. Но когда ты резко опустил на меня свою голову и я понял, что ты активен, я думал, помру со стыда прямо в кабинете Сеченова. — Мне было интересно, через какое время до вас дойдет осознание того, что я не в спящем режиме. — Но задница у меня все равно больше, ты уж не серчай. — Не льстите себе, Сергей.