Солнечный ветер

Зеб уже несколько минут лизал Бриджера, а тот все мычал да оттопыривал зад. Говорят, слюна ласатов усиливает удовольствие, но сам Гаразеб не верил в эти байки — дрочка что со слюной, что без нее была абсолютно одинаковой. Зеб пошевелил языком в растянутой дырочке, и Эзра застонал в голос, дрожь пробежала по его бедрам. Хм. Быть может, это справедливо только для людей? Однажды Эзра даже кончил так. Не прикасаясь к себе, блаженно поскуливая где-то на седьмом небе от счастья. Его тельце подпрыгивало и подскакивало на постели. Сейчас происходило нечто похожее. Длинный язык Зеба ритмично вонзался в расслабленного юношу, и с его члена текли длинные, вязкие капли. Эзра самым натуральным образом расплылся и стонал, стонал, стонал… Тупые когти Зеба оставили следы на мелко подрагивающих бедрах. Он вынул язык из ануса и прошелся им от копчика до самого шейного позвонка. Вкусный человечек. Зеб любил повылизывать его перед сном. А может быть, в прошлый раз сыграло роль присутствие Кэнана? Пока ласат выедал Бриджера, он смотрел. Вернее… ну, что он там делает этими своими джедайскими щупальками, ведь зрения у него больше нет. Зеба осенило, и он оторвался от Эзры с тихим рычанием. — Кэнан! Когда Оррелиос вылетел за дверь, Эзра опустил таз на постель с разочарованным стоном. Ну что еще за чертовщина? Он столько готовился — сделал анальный душ, побрился, вымазал себя изнутри ласатскими феромонами, чтобы Зеба с ума свести. А тот… смотался! Эзра со злостью швырнул подушку в дверь, но та предательски открылась. — Какой теплый прием, падаван, — тихо сказал Кэнан, останавливая подушку в сантиметре от своего лица. Сзади маячил пыхтящий от негодования Зеб. — Ты… ты! Вот ты!.. Своими джедайскими штуками!.. — Но все же в итоге выиграли от этого, Зеб, — пожал плечами Джаррус, входя в каюту и поворачивая лицо точно к заднице Эзры. Это подействовало на Бриджера как удар током, и он вздернул ее обратно. И сие обстоятельство, конечно, не укрылось от острых ласатских глаз. — Но не мое самолюбие! — с раздражением буркнул он, блокируя дверь. Кэнан сжал пальцами подбородок Эзры, Зеб развел его ноги. Зебу открывался замечательный вид на их мокрый и развратный поцелуй. Поначалу Зебу были отвратительны эти человеческие сосания, ведь ласаты в знак любви вылизывают друг друга. Но потом привык и даже стал заводиться с этого. — Че ты… — успел сказать он, когда Кэнан оторвался от губ Эзры и подошел к нему, накрывая его рот своим. Карабаст. Снова джедайские приблуды. Стоит отключать думалку в присутствии этого стервеца. Однако у Зеба шкура съежилась на затылке, стоило Джаррусу засунуть язык — с запахом Эзры, вкусом Эзры и его собственным, конечно — в его пасть. Бриджер восхищенно присвистнул, и этот блядский звук заставил Зеба сильнее сжать когти на его блядских бедрах. Все началось, когда Эзра застал Зеба вылизывающим свои яйца. Что тут такого, спросите вы? Ведь почти каждая тварь в Галактике заботится о своей чистоте. Вот и Зеб тоже не понимал. Однако Бриджер с диким криком «Кээээнаааан!» выбежал из каюты. Кэнан все ему особенности ласатской расы объяснил. По полочкам разложил. Эзра после этого очень просился в каюту к Сабин, но девушка была непреклонна. У Зеба и Кэнана уже были отношения, когда Эзре посчастливилось влиться в их компашку. Довольно странные — весь день они выводили друг друга из себя, а потом вышвыривали Эзру из каюты, и Призрак начинал ходить ходуном. Эзра наивно думал, что они дрались. Кэнан всегда выходил из каюты Зеба помятым, а сам ласат дрых без задних ног. Бриджер предлагал своему учителю помощь, грозил Гаразебу световым мечом — а те только посмеивались. Эзру распирало жгучее любопытство. Ему удалось установить жучок в каюте — кто ж его будет искать, под самым носом-то? Тем более, во время длительного перелета из Ядра во Внешнее кольцо. То, что Эзра увидел, ему теперь не забыть ни при каких обстоятельствах. Когда Кэнан впервые после Малакора снял с себя повязку, Эзра сказал, что идет спать, а сам плакал в подушку, пока не вернулся Гаразеб и не сгреб его со второй полки в свои медвежьи объятия. Бакта собрала глаза Кэнана заново из ошметков стекловидного тела и роговицы, но даже она не смогла заставить их снова видеть. Гаразеб баюкал мальчика в своих больших, но удивительно нежных лапищах до тех пор, пока Эзра не заснул. Были ночные бдения у кровати Кэнана, были слезы, были исповеди и клятвы. Лихорадочные признания, которые были предназначены для ушей не одного, но двоих. Спать спокойно Эзра теперь мог только в объятиях Зеба. Когда Кэнан адаптировался к своей травме и вернулся в команду, он долго стоял на пороге незапертой каюты, ощущая, что кровать Зеба занята двумя прильнувшими друг к другу существами. Он сделал несколько шагов вперед и подлег к ним, и хоть места на постели было катастрофически мало, две пары рук горячо его обняли, давая понять — он не лишний. Скинув одежду, Кэнан влез на кровать позади Зеба, массируя его могучие полосатые плечи. Ласата мигом покинуло ворчливое настроение, и он даже замурлыкал, что позволял себе крайне редко. Заскучавший Эзра перевернулся на спину и прикусил нижнюю губу, стреляя глазками то в одного, то в другого любовника. Маленький похотливый боган. — Он хорошо тебя смазал? — Кэнан «смотрел» на Эзру. — Обильно, — осклабился Бриджер и потянулся к штанам Гаразеба. Эзра достал его член, нашептывая какие-то глупые, но при этом очень горячие сравнения с бо-винтовкой, от которых Зеба окатил стыд пополам с возбуждением. Его ловкий язык пробежался по узору из полос, обвивающему член, а Кэнан одновременно прикусил кончик чувствительного уха, и Гаразеб поплыл, его мурлыканье, которого ласаты обычно стесняются и сдерживают, стало громче, смешиваясь с ритмом быстро бьющихся сердец. Эзра прижался спиной к его вибрирующей груди, одобрительно постанывая от того, как Зеб вылизывает его шею. Кэнан, в свою очередь, посасывал подрагивающие уши ласата, самое уязвимое его местечко, и потирался стояком о его гладкую бледную шкуру промеж ног. Гаразеб обнажил зубы, чувствуя, как в груди становится тесно от эйфории. И позволил двум людям, которых он любил больше всего в Галактике, вжаться в него бедрами с обеих сторон, принимая и отдавая. Никакого единого ритма и скорости, и этот хаос сводит Зеба с ума. Но понимает, что так задумано, ибо когда учитель и ученик одновременно врезаются в него, это становится почти непереносимым, а когда повторяется снова и снова и вовсе кажется пыткой. Мучительной, сладкой пыткой. Внушительные когти смыкаются на тонкой талии Эзры, их накрывают уверенные руки Кэнана, и Гаразеб отпускает себя, чувствуя, как Эзра послушно выгибается тоже, отдавая себя Ашле, струящейся сквозь них троих. В конце концов, они все от этого в итоге выигрывают. Всегда.