Черная шкатулка с цветком на крышке

Ветер принес в розовый сад нежную мелодию музыкальной шкатулки, взметнул опавшие белые лепестки и сдул тяжёлые мысли, мягко уговаривая человека в черном камзоле сложить губы в слабой улыбке. Теплое лето стояло в самом разгаре, пахло цветами и солнцем, шелестела листва, со стороны высокой башни, спрятанной среди деревьев, слышался звонкий женский смех. Освальд улыбнулся чуть шире, но направился в противоположную сторону. Туда, откуда дул ветер. Туда, откуда послышалась незнакомая мелодия. Само собой, тропинка, проложенная меж розовых кустов, привела его к беседке. Золотой свет ослепил на секунду, но, присмотревшись, Освальд понял, что это солнечные лучи запутались в золотых волосах, наградив их обладателя ореолом ослепительного света. Сияла даже длинная коса, небрежно стелющаяся прямо по земле. Джек, сосредоточенно прикусив кончик языка, ковырялся в черной шкатулке с фиолетовым цветком на крышке, пока из её нутра вытекала не очень стройная, но очень нежная мелодия. Молодой Безариус заметил гостя только тогда, когда тот загородил собой свет, падающий на механизм. Ничего не сказав, но улыбнувшись от уха до уха, Джек дёрнул Освальда за рукав, вынуждая опуститься рядом, и продолжил свои ковыряния с куда более довольным видом. Присутствие Баскервилля влияло на него крайне благотворно. Работать получалось быстрее и легче, а сам Джек буквально фонтанировал энергией и вдохновением, двигаясь на чистом энтузиазме. Мог не спать несколько ночей к ряду, мастеря очередной сложный механизм, чтобы потом с гордостью притащить его Освальду и часами рассказывать о том, как он подбирал каждую шестерёнку и куда именно её ставил. Рассказывал о неудачах, рассказывал о хороших решениях, о мыслях, которые посещали его во время работы, а Освальд внимательно наблюдал за эмоциями, сменяющимися на чужом лице, и улыбался. Так было каждый раз. И теперь. Молчал Джек недолго и, спустя пару минут тишины, снова бубнил что-то о механике и последних штрихах. Солнце припекало голову, сознание подернулось пеленой и уплывало в какую-то теплую пустоту, в которой остался сияющий профиль Джека, его тихий голос, сливающийся в гул, и черная шкатулка, украшенная фиолетовым цветком. Шкатулка, которая будет стоять на столе в рабочем кабинете спустя несколько лет, напоминая, как хорошо было в тот август.