Путешествие по запретным желаниям и чувствам

Утром следующего дня шехзаде Мехмед открыл глаза и увидел, как у него на груди, мирно посапывая, лежала самая красивая девушка на свете. От этой мысли по всему телу разливалось тепло, хотелось прижать её к себе сильнее и никогда не отпускать. Мехмеду казалось, что время остановилось, что весь мир замер, что остались только они вдвоём, что только она одна теперь имеет значение. Он нежно гладил её по лицу, по волосам, старался запомнить каждую родинку, каждую морщинку на её невероятно красивом, уже родном лице. В одно мгновение послышались шаги за дверью, а затем и голос. Это Шахи-хатун за что-то громко ругала одного из стражников, охраняющих покои юной Лале. Шехзаде не по наслышке знал о крутом нраве воспитанницы своей кузины и решил, что у него достаточно времени , чтобы покинуть покои, пока женщина выскажет все свои претензии к бедному стражнику. Мехмед аккуратно, не торопясь подхватил Лале на руки и переложил на кровать, подумал не хорошо будет, если её застанут спящей на полу. Затем в спешке собрал все валяющиеся на полу подушки, сложил их как следует и подобрал всю свою одежду. Перед тем, как покинуть покои, он ещё раз подошёл к кровати, взглянул на продолжающую крепко спать девушку, наклонился и нежно поцеловал её бархатистый лоб, прошептав ей на ухо: — Спи сладко, моя принцесса. Лале сквозь сон широко улыбнулась, а Мехмед уже вылез через окно и направился в свои покои. Через мгновение в покои ворвалась Шахи-хатун и громким голосом заговорила: — О Бог мой, и ты спишь, Лале. Уже полдень, когда ты наконец научишься вставать как подобает, а не спать весь день, так можно и всю жизнь проспать. Что уж мне со стражников твоих спрашивать, раз ты тут сама без конца спишь. Наставница подошла к своей воспитаннице и стала её будить. — Шахи-хатун, когда ты уже перестанешь врываться вот так и нарушать мой покой, - со всё ещё закрытыми глазами пролепетала девушка. Лале вдруг вспомнила события вчерашнего вечера и вскочила с кровати так быстро и резко, что у неё закружилась голова. Шахи-хатун от неожиданности отскочила назад и схватилась за сердце. — Девочка, ты чего так вскакиваешь будто ужалил тебя кто, нельзя ж так пугать, - всё ещё держась за сердце говорила наставница. Лале осмотрелась по сторонам и поняла, что Мехмеда в покоях нет. Это принесло ей облегчение, и она с невозмутимым видом подошла к служанке, которая держала в руках кувшин с водой для того, чтобы её госпожа умылась, схватила у девушки кувшин и строгим голосом сказала: — Оставьте меня, я сама умоюсь и оденусь, ступайте, и ты Шахи-хатун тоже Наставница принялась было что-то возражать, но Лале-хатун тут же её перебила: — Я сказала оставьте меня одну, мне два раза повторять?! Оставшись в покоях одна, Лале наконец смогла сесть и всё обдумать. За одну ночь всё изменилось. Её жизнь уже больше не будет прежней. Жалела ли она о произошедшем? Скорее нет, чем да. Ей ещё никогда не было так хорошо, как прошлой ночью с Мехмедом. Но что теперь делать? Будущего с Мехмедом она не видела. Да и не могло у неё быть с ним будущего. Есть ли у неё вообще теперь будущее? Что с ней будет? Как ей теперь жить? Она теперь грешница, грязная, нечистая. Она не сможет выйти замуж и останется старой девой. Будет одинокой до конца жизни. Вчера такая перспектива её не пугала, она всего лишь следовала зову сердца, но сегодня всё случившееся как гром среди ясного неба упало ей на голову. — Что же я наделала? - много раз, схватившись за голову, повторяла девушка, из глаз лились слёзы, в какой-то агонии она металась по комнате, сметала всё на своём пути, раскидывала книги, переворачивала столы, топтала наряды. — Он же говорил, что я пожалею, говорил! Знал, что так будет! Зачем он меня не остановил, зачем?! - это был крик души, девушка громко кричала, заставляя всех стоящих за дверью служанок и стражников в недоумении переглядываться и пожимать плечами. — Дура, какая я дура! - совершенно отчаявшись, Лале упала лицом в подушку и стала тихо всхлипывать. Она осознала, что если бы можно было вернуть время назад, она все равно отдалась бы ему. Никто бы не смог её остановить, никакие доводы разума не могли помешать. Потому что она желала этого, очень желала. Теперь было поздно жалеть. Да и не к чему было жалеть. «Пусть будет как будет. Я всё та же Лале, я всё также молода и красива. Во мне всё также кипит жизнь», - пыталась успокоить себя девушка, вытирая слёзы. Сегодня Падишах позвал её на семейный ужин. Она должна там присутствовать и вести себя как ни в чём не бывало. Но сможет ли она? Что она скажет Мехмеду? Сможет ли она взглянуть в его бездонные глаза? «Я просто вычеркну эту ночь из своей жизни. Этого не было. Это просто мой кошмар, такой одновременно губительный и приятный кошмар. Буду держать лицо и не замечать Мехмеда», - решила Лале, наконец избрав лучшую на её взгляд тактику поведения. Позвав перепугавшихся не на шутку служанок, Лале-хатун стала готовиться к предстоящему ужину. Ей подобрали прекрасный наряд, сделали сложную причёску и нацепили дорогие украшения. Моя девочка, какая же ты всё-таки красивая, вся в маму, - гордо промолвил Султан Мурад, встречая свою любимую племянницу. Лале нежно обняла дядю и подошла к своей маленькой кузине Эсме, дочери Султана Мурада. Мягко ущепнув девочку за носик, Лале поцеловала её в щёку и направилась к месту, предназначенному для неё. Стоящий чуть подальше Мехмед двинулся в сторону Лале, чтобы поздороваться с ней, но та прошла мимо него, не удостоив его даже взглядом, будто он пустое место. Шехзаде на такое поведение лишь ухмыльнулся. Какой же всё-таки предсказуемой она была. Султан Мурад заметил очевидное выражение неуважения по отношению к своему сыну и изогнул бровь в удивлении. Падишах, конечно, знал, что отношения его сына и племянницы совсем не гладкие, но проявлять публичное неуважение друг к другу они до этого не осмеливались. Лале и не подумала, что её поведение может показаться странным. Она вообще ни о чём не думала. Не могла думать. Но знала точно, что даже просто посмотреть на него, заговорить с ним, коснуться его — будет значить для неё дальнейшее падение в пропасть, чего она не может допустить. В воздухе повисло напряжение. Лале теребила подол платья, смотря на стражников, на стены, на картины, в свою тарелку — куда угодно, только не на Мехмеда. Но шехзаде будто специально прожигал её взглядом. Молчание нарушила непоседливая Эсме: — Лале, а почему ты с Мехмедом не поздоровалась? - казалось бы обычный вопрос, любопытная малышка просто не знала как разговорить сидящих за столом и сказала первое, что пришло в голову, но Лале теперь в каждом слове, касающемся его, слышала подвох. Ей казалось, что все уже знают о её позоре, что её теперь все стыдят и осуждают. Она густо покраснела, взяла паузу на размышление и ,с трудом подняв свой взор на Мехмеда, гордо сказала: — Прошу прощения, шехзаде, не заметила вас, совсем рассеянная стала, очень плохо спала сегодня, - быстро промямлила Лале, ощущая как горят щёки. — Правда? И что же вам мешало спать, милая кузина? - с иронией в голосе спросил Мехмед, страстным полушёпотом добавив, — или может кто-то?... Не заметить эту перемену в голосе было сложно. Лале очень не понравился подобный тон и двусмысленные намёки, она стала сверлить гневным взглядом своего оппонента. Девушка была похожа на дикую кошку, вот-вот готовящуюся напасть на жертву. Вмиг всё происходящее вокруг потеряло значение. Ни султана, ни его прекрасной малышки Эсме, ни слуг больше не существовало. Были лишь юноша и девушка, отчаянно сверлящие друг друга глазами. Казалось, эта игра в гляделки может длиться вечно. Но они не просто глядели. Они разговаривали. Одними глазами. И всё понимали. Вот она пытается убедить его в том, как сильно ненавидит его, он усмехается и повторяет то же самое, но не зря говорят, что глаза — это зеркало души. А их души пели совсем о другом. О любви. О той любви, в которой не хотелось сознаваться даже самим себе. Это был спор. Долгий, яростный, отчаянный спор разума и сердца. Спор, у которого нет конца. По крайней мере пока. — Не поверите, шехзаде, ко мне в покои сегодня каким-то образом пробралась огромная неприятная крыса, которая не давала мне спать всю ночь, - хищно ухмыльнувшись звонким голосом сказала Лале. — А мне показалось, такая девушка как вы, должна быть без ума от этих милых существ, - тихим голосом вторил Мехмед — Это крысы-то милые? Вы их явно переоцениваете, - продолжила девушка, но была перебита строгим голосом Султана. — Достаточно, ешьте в тишине. Странные нынче у молодёжи разговоры! Каким бы мудрым не был падишах, разгадать смысл сказанных слов было ему не под силу, это был язык, который понимали лишь двое. Но искры, летящие между сыном и племянницей, Султан Мурад не заметить не мог. Однако природу этих искр мужчина истолковал неверно. Он всерьёз решил, что две его родные кровинки ненавидят друг друга. Внешне действительно казалось так. Казалось даже им двоим. Но внутри всё было не так. Никакой ненависти. Остаток ужина семья провела в тишине. Султан был крайне озадачен. Ему не понравилось общение двух самых близких дял него людей. Он не хотел раздора в семье, считал это недопустимым, поэтому решение пришло в голову само собой. — Вот что я решил, мои дорогие. Мы с вами совсем мало времени проводим вместе, поэтому предлагаю отправиться в Румелию. Давно я не отдыхал всей семьёй, надо исправляться. Лале и Мехмед, вы отправляйтесь завтра, а я прибуду как только закончу срочные дела, Эсме поедет со мной, вы хоть и взрослые, но свою принцессу я в дороге никому доверить не могу, мне будет спокойнее, если она поедет со мной. Ну, что скажете? Отказы не принимаются! - уверенно, весёлым тоном озвучил своё «гениальное» предложение Падишах. Лале молча смотрела на Мехмеда, который также не сводил с неё взгляда, в котором так и читалось: «Теперь ты точно не устоишь передо мной, ты вся в моей власти». Провести столько времени с ним наедине? Дядя издевается? Победная ухмылка шехзаде выводила девушку из себя, она гордо вздёрнула подбородок, мысленно ответила: «Ещё посмотрим» и, натянув улыбку, мягко сказала: — Отличная идея, Повелитель