***
— Как назовем дочку, Фулли? — простоволосая Лола в мокрой от пота исподней рубашке выглядела изможденной, хрупкой и очень усталой после долгих родов, но все равно слабо улыбалась, с любовью глядя на тонко пищащий розовый кулек на руках счастливой Лоры. Фуллер покосился туда же и опустился перед супружеским ложем на колени, благодарно целуя высокий лоб жены, покрытый испариной. — Лина, конечно. Смех женщин отдался в его сердце солнечным теплом. Несмотря на необычность брака, долгие притирки характеров, большую разницу в возрасте и редкие, но меткие ссоры с падчерицами, Фуллер был ослепительно счастлив. Особенно теперь, когда ряд «светловолосых фей Карлайл» при его непосредственном участии пополнился пятой маленькой леди с его карими глазами и резковатыми чертами лица.Часть 1
4 марта 2024 г. в 09:37
Деньги нужны были позарез. Долг старшего братца-картежника не давал вздохнуть спокойно, кредиторы грозили отобрать имущество — от старого поместья до последних скромных драгоценностей матери. Сестре только исполнилось шестнадцать, требовались средства для достойного выхода в свет. Поэтому, собрав все имеющиеся запасы красноречия, храбрости, наглости и обходительности, Ллойд Торнфилд, в быту Фуллер, сын обедневшего аристократа в четвертом поколении, решил посвататься к одной из дочерей скандально известной герцогини Карлайл. И теперь потел в своем самом лучшем тесно-синем костюме посреди роскошно обставленного кабинета под проницательным и жестким взглядом осанистой седовласой женщины, удобно откинувшейся на затейливо украшенную спинку массивного кресла.
Леди Лола даже на пятом десятке поражала красотой, величием и грациозностью. Младшая дочь герцога Вудстера, первая красавица среди незамужних придворных дам, владелица доходных виноградников, великолепной оранжереи с редчайшими растениями и огромного конного завода. Фуллер чувствовал себя не в своей тарелке при одном взгляде на Голубую паучиху, как метко прозвали вдовую герцогиню кумушки в салонах, но за ней числились несметные богатства, самая малая часть которых могла с лихвой покрыть многочисленные долги Торнфилдов.
Леди Лола окинула вконец смешавшегося, покрасневшего от смущения баронета насмешливым, высокомерным взглядом ярко-голубых, как сапфиры в ее колье, раскосых глаз и позвонила в мелодичный колокольчик, приказав появившемуся на пороге сухопарому пожилому мажордому привести наследниц. Фуллер не мог поверить своему счастью: уже через несколько томительных минут в комнату одна за другой вошли три юные девушки — родная дочь леди Лолы и две падчерицы от предыдущих браков.
— Девочки, поприветствуйте лорда Ллойда Торнфилда, баронета. А это мои дочери, Лора, Лира и Лика.
Девушки присели в изящных реверансах. Фуллер поклонился в ответ и окинул их осторожным взглядом, выбирая «жертву». Младшей, Лике, было всего четырнадцать, для брака она не подходила. Семнадцатилетняя Лира внешне походила на мать — с таким же жестким прищуром, пшеничными волосами, острыми чертами лица и раскосыми голубыми глазами. Немного подумав, Фуллер остановил выбор на самой старшей из сестер, восемнадцатилетней Лоре.
Песочное скромное и закрытое платье подчеркивало тонкую талию, тоненькие запястья и чистую медовую кожу. Светло-серые глубоко посаженные глаза выражали доброжелательный интерес в сторону незнакомца. Разве что пышные каштановые косы, уложенные в корзиночки возле оттопыренных ушек, выделяли леди Лору из ряда «светловолосых фей Карлайл», но как раз внешность будущей жены для Фуллера значения не имела. Собраться с мыслями было трудно, в голове, сквозь туман усталости и бешеной радости, мелькнула нелепая мысль про череду подозрительно удачных совпадений — впору почувствовать себя героем глупых бульварных романчиков Мадлен. Было весьма неприятно осознавать, что леди Лола и ее дочери повелись не на характер Фуллера, а на мужественную внешность, высокий рост и захудалый, но все-таки титул. И все же, ради благополучия сестры и матери Фуллер был готов на все.
Леди Лола властно подняла руку, привлекая внимание собравшихся, и повернулась к дочерям.
— Что думаете, девочки?
— Слишком молод, — заметила Лора, едва разжимая нежно-розовые губы.
— Выглядит простачком, — поморщилась воинственная Лира, окатив смешавшегося жениха ведром презрения.
— И семья не лучшая, — задумчиво добавила кареглазая, пышнотелая и румяная Лика, перебирая в пальчиках пшеничный локон, выбившийся из высокой небрежной прически.
— Зато молод, не урод, знатен, и у его отца есть родственные связи в герцогстве Суинтон, пригодится для расширения завода. Красивая ширма для наших дел, — «представила» жениха Лола, щурясь, как сытая наглаженная кошка. Фуллер с глубинным стыдом почувствовал себя элитным скакуном на выставке.
— Полезно, но выходить замуж по такому поводу… — Лира скривилась, будто съела разом целый лимон.
— А как вы думаете я вышла замуж за ваших отцов? — улыбнулась леди Лола уголками губ, и девушки вразнобой закивали, соглашаясь с ее доводами.
Под хищными и властными взглядами «фей» Фуллер почувствовал себя еще более глупым, ничтожным и нелепым. Это раздражало, но иного выхода все еще не наблюдалось. Однако, прежде чем он успел вставить хоть слово, леди Лола звонко хлопнула в ладоши и поднялась на ноги. Она едва доставала рослому Фуллеру макушкой до уха, но грации и королевской стати в ней было столько, что молодой мужчина невольно склонился в учтивом поклоне.
— Я напишу лорду Торнфилду о брачном договоре, а пока вы можете расположиться в одной из гостевых спален. Девочки вам все покажут и расскажут. После свадьбы займете покои по соседству с моими.
Фуллер снова поклонился и тут же выпрямился, широко распахнув большие темно-карие «коровьи» глаза, доставшиеся в наследство от матери и бывшие причиной многолетних насмешек от вечно всем недовольного отца и язвительного брата.
— То есть как рядом с вашими?..
— Неужели вы думали, что я позволю дочерям вступить в брак так рано? Тем более за человека, чей брат — отъявленный игрок, отец злоупотребляет вином, а поместье разваливается от старости? За кого вы меня принимаете, лорд Торнфилд? — Лола неприятно прищурила глаза, оттененные богато расшитым голубым платьем, и разочарованно поджала губы. — Вы станете моим супругом, баронет. Мы заключим с вашей семьей стандартный брачный договор.
— Но я… мне же всего двадцать пять! — возмутился Фуллер, отчетливо осознавая, что после заключения упомянутого брачного договора он станет практически рабом в этом красивом, как картинка, поместье и будет вкалывать на виноградниках, заводе или оранжерее без права голоса, если так пожелает его драгоценная будущая супруга или хотя бы одна из ее пираний-наследниц. Не на таких условиях он собирался заключить эту сделку, однако отказ мог быть приравнен к грубости и оскорблению, и в силах леди Карлайл было похоронить остатки репутации его семьи за один день, да так надежно, что не спас бы даже сам Господь.
— А мне сорок два, и что же? Не переживайте, двое прошлых мужей многому меня научили, — игриво подмигнула леди Лола, умудрившись не потерять властности и лоска.
— Это мезальянс для вас! — снова попытался вежливо отказаться Фуллер, хотя никогда не подводящая хозяина интуиция устало утверждала, что он уже проиграл этот бой.
— После двух предыдущих браков я хочу пожить для себя, благо мои дочери обеспечены на годы вперед, — парировала герцогиня, гордо глядя на оппонента снизу вверх.
— Моей сестре только предстоит выйти в свет, а маменька часто болеет…
— Вы бы в любом случае переселились после свадьбы сюда, лорд Торнфилд. На конном заводе вечно не хватает рук, а бросать семейное дело на кого попало мои девочки не намерены, — в нежном голосе герцогини звякнул металл.
На каждое робкое возражение она ловко находила опровержения, еще больше вгоняя молодого человека в краску и отчаянье.
— Неужели… я недостаточно для вас хороша?
Искусно подведенные глаза в окружении мелких морщинок широко распахнулись. Пшеничные брови сошлись к переносице, фарфоровая кожа окрасилась легким румянцем, а на прекрасном лице проступили непонимание и обида. Лола прижала руки к груди, будто пыталась унять сердечную боль, и Фуллер невольно опустил взгляд на прикрепленную к корсажу распустившуюся персиковую свежую розу из оранжереи леди Лики. На выступающих ключицах герцогини поблескивало ажурное золотое колье с крохотными сапфирами. Высокая, туго затянутая грудь часто вздымалась, нежные руки, украшенные парой тонких колец, беспокойно теребили затейливую золотистую вышивку наряда. На среднем пальце застыла капля крови, видимо, от плохо срезанного шипа.
Фуллер с презрением и беззубой злостью вспомнил гулену-брата, всегда злого и бордового от непомерного количества выпивки отца, тихую, забитую, вечно болеющую мать и робкую сестренку, больше похожую на бледную моль, а не на потенциальную невесту-аристократку. Мадлен не помешало бы поучиться себя подавать у дочерей леди Лолы, да и матери стало бы лучше на свежем воздухе среди прекрасных садов леди Карлайл.
Ллойд смертельно устал бороться со всем в одиночку. И пусть этот брак выглядел смехотворно, нелепо и даже опасно, учитывая безвременно почивших мужей леди Лолы и ее непростой характер, он хотел ощутить хотя бы тень поддержки и был готов заплатить. Пусть даже собой. Поэтому достал из нагрудного кармана чистый платок, подступил к леди и осторожно перехватил руку, лишенную привычной ткани перчатки. Галантно поцеловал костяшки, слабо пахнущие чернилами и жасминовым мылом, заявляя права, и осторожно промокнул ранку.
— Как пожелает моя госпожа.
— Неужели дела настолько плохи, что вы так отчаялись? — Вот теперь Фуллер мог собой гордиться — ему удалось пробить стальной панцирь Синей паучихи, и та выглядела растерянно, мягко и молодо.
— Ваше предложение для меня неожиданность, не спорю. Но вы — прекрасная женщина, надежный деловой партнер, великолепная мать. Не знаю, что вы нашли во мне привлекательного, мы изначально не равны, но я рад и благодарен за оказанную честь.
Рука Лолы казалась кукольной в грубой и большой ладони Фуллера. Женщина переглянулась с посерьезневшими дочерями и неожиданно сжала пальцы «жениха» в теплом, участливом жесте.
— Фуллер, верно? — ее голос зазвучал спокойнее и доброжелательнее, а с лица спала маска расчетливой хищницы. Перемены завораживали, и Фуллер гулко сглотнул вязкую слюну.
— Д-да.
— Я напишу письмо твоему отцу. Привози погостить сестренку и мать, мои девочки быстро научат их плохому.
Фуллер снова поклонился, на этот раз от души. Платочек с его монограммой так и остался в руках Лолы, а за рукав его уже тянула нетерпеливая Лира, недовольно ворча, почему именно она должна все тут показывать новому «маминому ухажеру».