***
Босые ноги осторожно ступают по полу. Шатен навострил ушки, прислушиваясь к разговору за дверью. — ... Прошло уже семь лет, а они всё никак не прекратят охоту! — по тихому рыку было понятно, что отец зол. — Эти люди истребили уже тысячи таких, как мы! Он кинул что-то на стол. Прислонившись к щели между стеной и дверью, Ло увидел газету. Газета — ужасная штука. Когда отец приносил её, то на целый час усаживался в кресло, не отвлекаясь, читал, а после до самого вечера ходил угрюмый. Ночью, как и сейчас, они с мамой о чём-то говорили, а на утро отец то укреплял забор, то говорил Ло собрать вещи, то вообще уходил куда-то. Ко второму мальчишка уже давно привык, это у них в природе — при малейшей угрозе бежать, прятаться, скрываться. Поэтому они и здесь. Именно поэтому семь лет назад они отправились черт знает куда. Папа боялся. И мама. А Ло просто не знал, чего боятся... Хотя нет, знал. Единственное, что рассказал ему отец: надо бояться людей и собак. Они — враги, они — убийцы. И Ло верил ему. Но всё равно продолжал хранить под кроватью Персика. Он-то не злой. Внезапно Ло понял, что разговор прекратился. Полнейшая тишина заставила его хвост дёрнуться, он в любой момент был готов броситься прочь. Но, подняв взгляд на щель, он встретился в взглядом озорных голубых глаз. — Заходи, чего уж там стоишь, — отец открыл дверь. Ло бросился к матери, бормоча что-то про то, что просто ходил попить и увидел включённый свет, вот и решил послушать. Они долго говорили. Шутили, вспоминали прошлое. Но мальчишка всё не мог отвести взгляд от газеты. Мама учила его читать, поэтому он без труда разобрал фразу, напечатанную жирным шрифтом: «За поимку человекоподобного награда — 60,000 ST». Человекоподобного... Это про них написано, что ли? Ло взглянул на свои руки. Вроде подобен, он не уверен. Людей не видел вблизи уже семь лет. — Пап, они придут за нами? — шатен сглотнул. Часто моргая, смотрел на мужчину, что задумчиво глядел в окно. — Нет. Я тебе обещаю, никто за тобой не придёт.***
Отец не выполнил обещание. Или выполнил, тут как посмотреть. Просто однажды Лололошка проснулся и понял, что всё изменилось. Этот факт стукнул в голову огромным молотком, заставил распахнуть глаза. Стояла полнейшая тишина. Не такая, как когда ты просыпаешься посреди ночи от кошмара, ещё более жуткая. Ло боялся тишины, но, живя посреди леса, она окружала его повсюду. Поэтому мама включала ему радио. Даже обычные помехи успокаивали. Он осторожно вылез из кровати, шевеля ушками, прислушиваясь. Никакого аппетитного запаха из кухни не доносилось. Значит завтрака и в помине не было. Он накинул толстовку и, по дороге натягивая джинсы, отправился к лестнице. Спустился вниз, всё время оглядываясь. Хотелось броситься прочь прямо сейчас, но он не мог. Нет, в глубине души он всё ещё тешил надежду, что всё это какая-нибудь проверка или родители ушли за припасами. Не предупредив. Они так никогда не делали. Ни разу за двенадцать лет. Лололошка обошёл дом раз сто и только после этого понял, что искать бесполезно. Родителей нет. Махнув хвостом, он присел на стул. Можно подождать, так ведь? «Они вернутся, они вернутся», — стучало у шатена в голове. Они обещали. Мама говорила, что приготовит яблочный пирог, отец — что он возьмёт его с собой в город. Родители вернутся, Лололошка уверен... Или не уверен. Хочет быть уверенным. Но они не пришли. Ни через час, ни вечером. Лололошка просидел на кухне до глубокой ночи, а потом его словно ударило током. Бежать, бежать, бежать! Если люди — а Ло был почти уверен, что это они, — забрали или, не дай Время, убили его семью, то скоро эти твари и за ним придут. Лололошка молнией поднялся в спальню, собирать вещи. В целом всё было собрано ещё давно: благодаря предусмотрительности отца рюкзак со всем необходимым двадцать четыре на семь лежал под кроватью. Он пошарил там рукой, доставая, но внезапно нащупал ещё что-то. Через несколько секунд уже рассматривал плюшевого щенка. Персик. Не медля, Ло засунул и его в рюкзак. Навряд ли он сюда вернётся. Ещё раз проверив, что ничего не забыл, шатен вышел из дома. Прохладный ветер теребил шерсть на ушах. Ладони были холодными, словно лёд, несмотря на то, что был разгар июня. И эта тишина вокруг... Страшно. Но и произносить лишний звук тоже страшно. Ничего, Лололошка обязательно что-нибудь придумает, найдёт своё место. И в лучшем случае родителей. По крайней мере, он на это надеется. Надежду убивают последней.