Сладость грейпфрута

      Возле закрытого монастыря росло полчища ромашек. Они лениво покачивались от всякого дуновения ветра и распускали свои прекрасные лепестки с каждым рассветом. Феликс давно потерял всякую надежду, но когда он смотрел на цветы, что просыпаются для него каждое утро, то решал просыпаться для них тоже.       Раньше он воспитывался у отца, который был альфой. Тот обезумел от потери супруга при родах и всегда винил Феликса в этой смерти, пока не сдал того в монастырь. Отец часто говорил, что от сына нет проку, что тот лишь тратит его время и силы. Он хотел воспитать его сильным, но физиология Феликса всегда препятствовала этому. Каждая течка вымораживала и без того злого отца, а потому тот все время бил своего ребенка, будто пытался что-то изменить такими методами. Феликс даже обрадовался сперва, что безумный отец сдал его в монастырь, но и там не оказалось лучше: били сильно, работы много, а выходить никуда надолго нельзя. Вся жизнь бедного омеги была сосредоточена в вере в Господа и полном подчинении старшим. Никто его никогда не любил, любовь была Феликсу чужда и он не верил в нее.       Звон колокола зазывал всех на обед. В этот день Феликса наказали особо жестоко, его били по руках, ногам и спине. На чистой коже оставались кровавые рубцы, после которых, конечно же, появятся шрамы в напоминание о проступке. Парню было тяжело сидеть, все тело гудело. Но никто не замечал его страдания, все спокойно ели и уходили работать. Только Феликс оставался сидеть на покосившейся скамье в столовой. Он перебирал ложкой кушанье в миске и ныл от боли. «Этот старик ко мне слишком жесток!» — не понимал Феликс подобного обращения, но высказывать недовольство он не мог — накажут вновь.       Одной ночью Феликс решил сбежать. Он шел долго под покровом ночи, дрожа от холода. Парень долго размышлял над свои поступком: «Вдруг я поступил не верно? А если меня сейчас поймают и убьют?». Но никто не желала его ловить, а тем более убивать. Он жил вблизи небольшой деревни, иногда воровал у крестян хлеб первое время, но потом нашел работу и стал сам обеспечивать свою маленькую бедную душу.        Так он прожил год. Снова наступила весна и у юноши вновь началась течка — ненавистное напоминание о том, что пора бы родить ребенка в таком то возрасте. Но он не желал иметь дела ни с одним альфой, все они казались ему недостойными. Хотя, признаться, был один парень, который Феликсу приглянулся. Только вот не суждено было ему жить с ним счастливо. Тот парень жестоко изнасиловал Феликса в трактире, когда учуял манящий запах. Его дружки держали парня за руки и ноги, чтоб не вырвался, а в рот запихали грязную тряпку. Они по очереди засовывали в девственное тело свои грязные члены, наполняя Феликса все больше и больше, пока оттуда не вытекало что-то белое и липкое. Ту ночь омега не забудет никогда. Уж лучше бы он остался в монастыре, яем принимал в себя двенадцать альф. Он больше не считал себя чистым, а потому снова сбежал и стал жить разгульной жизнью. «Что мне терять?» — думал он, когда клиент использовал его тело как только хотел. Дети, конечно, рождались, но они не доживали. Отец бросал их одних беспомощных, не беря на себя заботу о их жизни.              Все продолжалось, история не менялась. Но в деревню, в которой в это время находился Феликс, приехал обоятельный и богатый мужчина. Кстати говоря, альфа. Он согласился принять омегу к себе, уж очень тот понравился ему внешне. Она забрал его из публичного дома. «Теперь ты будешь только моим!» — говорил с довольной ухмылкой Хенджин, его густые брови стремились вниз, а глаза смотрели одновременно добро и строго. Феликс только фыркал: «Да кем этот старик себя возомнил?». Но вслух никогда ворчал, уж очень ему нравился богатый дом, вкусная еда и хорошее обращение. Он был здесь господином, все только и говорили о том, что этот юноша украл сердце господина Хенджина. Они страстно целовались в спальне, трогали и ласкали друг друга. Но Хенджин не спешил говорить о своих желаниях с Феликсом. У них был только нежный секс с защитой, а Хенджин хотел бы жёстко да так, чтоб и наследник родился.       Одной ночью Хенджину все же удалось уговорить Феликса. Последний обомлел, увидя животное желание своего альфа. Хенджин сдирал с омеги одежду как горькую кожуру грейпфрута, вводил пальцы в податливую мякоть, которая от каждого прикосновения изливала сладковатый сок. Он вылизывал его с нежных ног, но все не мог уталить желание. «Мне так нравится твоя запах…» — сказал своим бархатистым голосом богатый господин. Хенджин насадил грязное и оскверненое тело Феликса на свой жезл и начала вводить туда-сюда, оскверняя его тело еще больше. Слуги слышали непрекращающиеся стоны, вопли и крики и прекрасно знали, что тревожить господ не стоит — происходит зачатие наследника.       Живот Феликса все рос, семя Хенджина разрослось в нем до необычайных размеров. Было тяжело ходить, а нагнуться представлялось полностью невозможным. «Он мне что, четверых туда зачал?» — думал юноша, держась за живот и тихонько переступая с ноги на ногу, как неуклюжая утка. Конечно, Хенджин помогал супругу со всем, но и это казалось Феликсу недостаточным. Частенько возникали ссоры, которые приходилось терпеть доброму мужу.       День, когда родился наследник, Феликс запомнит надолго. Он был полон боли, крови и… Радости. Плач ребенка разбудил в отце самые теплые чувства, он держал его трепетно, с осторожностью, не желала уронить. Этому ребенку достанется все богатство, он станет наследником большого дома и будет жить с любящими родителями, которые запрещают заходить в спальню без стука.