и хлебушек

В новом окружении есть множество вещей, за которыми Хакури неотрывно наблюдает. Например, то, как Хинао готовит напитки. Это не просто гипнотизирующее, но в принципе невероятно, как она перемешивает жидкости из разных флаконов в одном, или как готовит кофе, вырисовывая потом на поверхности кошачьи мордочки. Или как Шаль лечит его раны. Или, например, как Сиба-сан телепортируется ночью к холодильнику, где прячет заначку пива, и как у этого самого холодильника его поджидает Хинао, которая лупит его шваброй. И, конечно же, Тихиро. Тихиро, по мнению Хакури — человек-противоречие. Он пугающий до чертиков боец, но вместе с этим прекрасная домохозяйка. У него совершенно невыразительное вечно равнодушное лицо, но Хакури способен прочитать мириады эмоций в его глазах. У него нет одной руки, но он все еще ловок и способен делать такие вещи, которые у Хакури и сейчас не получаются! Ну и это не говоря о том, что он выглядит порой как злодей, а по факту — добрейшей души человек. Может, на самом деле он помогает Хакури вовсе не потому, что тот из семьи Сазанами, а потому что Хакури кажется ему слабаком, и поэтому Тихиро, конечно же, хочет ему помочь… Вопросы без ответов. По утрам у них распределено «дежурство» (в основном между Хакури и Сибой, потому что Шаль еще маленькая, а у Хинао дела в кафе). Хотя это тоже не совсем верно, потому что Тихиро вроде как тоже должен участвовать в ротации готовки завтрака, но он слишком ответственный, поэтому это просто Сиба с Хакури чередуются, мол, кто будет помогать Тихиро готовить. Но, к сожалению, его собственные навыки готовки откровенно ужасны, потому что Хакури большую часть жизни растет в богатой семье, отчего он просто составляет Тихиро компанию с утра. Вот и сейчас он сидит за столом, наблюдая за тем, как Тихиро что-то варит. Кажется, это каша? И омлет. И, кажется, он жарит яичницу для Сибы, потому что Сиба обожает яичницу и не может начать без нее и дня. У самого Хакури предпочтения чуть более простые, он съедает все, что ему только предложат, но это так интересно: как Тихиро тщательно запоминает предпочтения каждого и старается для них. Как жаль, что все любимые блюда Хакури слишком сложные, чтобы просить их на завтрак! Ну ничего, может быть, как-нибудь в другой раз! Он кладет голову на скрещенные руки, продолжая наблюдать за тем, как Тихиро вертится у плиты. К счастью, сегодня выходной, поэтому он избавляется от типичной черной одежки и переодевается во что-то легкое, хотя, признаться, Хакури очень сложно понять, почему у Тихиро есть целая коллекция дурацких футболок с не менее дурацкими рисунками. Это… Наверное, это подарок Сибы, да? Ироничный подарок, ну точно! Потому что у Тихиро рожа смурная! Иначе никак! Но сидеть просто так Хакури тоже не нравится, иначе в чем смысл помощи? Несколько секунд он борется с подсознательным страхом помешать, потом все же вздыхает и поднимается на ноги, на цыпочках подходя к Тихиро. Тот же не обращает на него внимания, но когда Хакури подходит ближе, то произносит: — Ты что-то хотел? — Помочь?.. Он звучит так неуверенно, что Тихиро оборачивается на него с сомнительным взглядом, и, пытаясь избежать смущения, Хакури резко опускает глаза вниз, на дурацкий фартук с собакой, которая держит в руке два кухонных ножа. Ох, кажется, это подбирала Шаль. Но он все же кивает, после чего неловко потирает руки. — А то как-то неловко, что готовишь только ты… — Да ладно, я привык. Сиба-сан тоже по утрам спит за столом. Хакури вдруг задумывается о том, не рассказать ли об этом Хинао. Он уважает Сибу, но… — Правда я ничего не умею! — Тогда давай начнем с самого простого, — Тихиро тянется за чем-то и сует ему в руку буханку хлеба. — Сможешь нарезать? Сегодня будут тосты. Ну, вроде бы ничего сложного? Хакури с готовностью кивает и хватает хлеб. Окей, выглядит довольно выполнимо даже для него! Он хватает нож, потом кладет хлеб на стол и заносит лезвие… Когда Тихиро неожиданно перехватывает его руку, он чуть не вздрагивает, но тот голосом матушки-наседки журит на ухо: — Разделочная доска. Не порть стол. — Ой… Точно. Честно говоря, Хакури даже забывает о ней. Он никогда в жизни не пользуется разделочной доской! Когда буханка встречает его, готовая к бою, Хакури глубоко вздыхает и сжимает нож в руке крепче. Он опускает лезвие, готовясь отрезать сочный ломоть, чтобы его хватило каждому желающему, но стоит лезвию лишь немного прорезать свежую хрустящую корочку, как на его руку вновь опускается чужая ладонь. Прикосновения Тихиро почти невесомы, но Хакури для приличия все равно взвизгивает. Тот стоит позади, для удобства опустив голову на плечо Хакури. Ох, боже. Кажется, сейчас его хватит сердечный приступ. Ладонь Тихиро сжимает рукоять ножа вместе с пальцами Хакури. — Ты никогда до этого не резал хлеб? — Н-не доводилось?! — Я заметил, — Тихиро будто насмешливо фыркает, но его лицо все еще бесстрастно, и Хакури не знает, смеется ли тот над ним или нет. — Ничего страшного. Смотри. Надо резать немного тоньше… И не сдавливай так сильно буханку, она помнется. Второй руки у Тихиро нет, потому Хакури приходится ориентироваться исключительно на его советы. Он судорожно сглатывает, когда Тихиро вместе с его рукой начинает опускает нож вниз, отсекая нужное количество для одного тоста, потом делает это еще раз… На третий он просит Хакури сделать это самостоятельно, но все еще держит ладонь на руке Хакури, отчего тот пугается еще больше и… Неожиданно, Тихиро останавливает его. — Осторожно. Не отрежь себе пальцы. Хакури в ужасе смотрит вниз, где лезвие совсем немного не достала до подушечки пальца. Ничего страшного бы не случилось, это понятно, но то, что Тихиро все равно это видит… Ох, черт. Он нервно кивает несколько раз, будто болванчик, и нарезает следующий кусочек. Тихиро продолжает стоять у него над плечом, внимательно наблюдая за процессом. Когда кусков хлеба оказывается достаточно, он мягко тормозит руку Хакури и кивает. Ладонь у него горячая, и Хакури не знает, это потому что собственные руки у него похолодели от всяких странных чувств, или просто потому что… Да нет тут никакой причины! О боги. Он умрет тут и сейчас. Не успеет ничего сделать с семьей, просто потому, что прямо тут его хватит удар! Остается надеяться, Тихиро обойдется с его телом уважительно, а не просто скинет в ближайший мусорный бак! Хотя… Хакури уже будет все равно. — Спасибо. С одной рукой это делать сложно. — Д-да не за что, всегда пожалуйста, зови еще?! То есть, конечно же, Хакури хотел это сказать, но не смог, потому что все, что вырывается из его рта, больше напоминает некую какофонию звуков, будто спаривались два ежа. Впрочем, кажется, Тихиро понимает его и так, лишь загадочно смотрит в ответ, и Хакури вдруг кажется, будто уголки губ у него подрагивают. Это улыбка?.. Или ему показалось? Нет, наверное, показалось! — Все хорошо? — Я умираю, — кокетливо признается Хакури. — То есть, спасибо. Э, за то, что показал, как резать хлеб. Правда это лишний раз доказало, что я совершенно бесполезен, но… — Ничего страшного. У моего отца была примерно такая же проблема. Рокухиро Кунисигэ не умел резать хлеб? Ого… Хакури осторожно поглядывает в сторону Тихиро, не зная, что бы ему еще такое сказать, пока видит, как тот берет в руки банку с джемом и пальцами одной руки отвинчивает крышку (вот это талант!), после чего намазывает на последний отрезанный Хакури кусочек. Когда он кусает получившийся тост, Хакури сглатывает, а когда поворачивается к нему, и Хакури видит оставшийся след джема у него в уголке рта… Ой, мама. Соберись, Хакури! Тебе еще семью менять, а ты от одного прикосновения таешь! Сглатывая, он закрывает глаза и берет в руки салфетку, после чего с серьезным видом стирает джем с лица Тихиро. Тот же выглядит удивленным, но молча это терпит, пока Хакури с совершенно постным лицом складывает салфетку обратно и уставляется крайне меланхоличным взглядом в стену. Кажется, придется отбить у Сибы право на утреннее дежурство. На каждое.