Советы

— Твоё свинячество меня достало! — Да уберу я на столе! Дай раунд доиграть! — Тебе скоро двадцать, а ты ведёшь себя хуже маленького ребёнка! Даже моя четырёхлетняя племянница знает, что зубы надо чистить каждый раз после еды! Джуён кривит нос, и если бы Сынмин не был сейчас зол, он бы счёл это очаровательным. — Так и эмаль стереть можно, — бубнит он себе под нос, но его тихий голос заглушается звуками бластерных перестрелок из телефона. Сынмин медленно делает вдох и нависает над ним, уперев руки в бока. — Ты сейчас же оторвёшь зад от кровати, пойдёшь в душ, а потом вернёшься и уберёшь свой бардак на столе, — чеканя слова, произносит он. Джуён замирает на секунду, а потом осторожно поднимает голову, робко глядя на своего соседа снизу вверх. — Ты говоришь, как моя мама. — Только в отличие от твоей мамы я тебе за непослушание пиздюлей выпишу, — обещает Сынмин. Джуён со вздохом кривится и откладывает телефон в сторону. — Зачем чистить зубы на ночь? Я ничего ночью есть не собираюсь! Глупость какая-то. Сынмин считает до трёх. Нет, идея поселить их в одной комнате была очень и очень плохой, и менеджеру-хёну нужно было подумать дважды, прежде чем делать это; ещё немного, и их группу, едва-едва дебютнувшуюся, ждёт грандиозный скандал из-за убийства одного участника вторым. Джуён продолжает кривиться и строить обиженного ребёнка, и глупая идея сама змеёй скользит в его голову. Как там Джуён говорил на их последнем телешоу? Сынмин одной рукой упирается в спинку дивана, а второй хватает Джуёна за лицо, сжимая его щёки пальцами и вынуждая посмотреть прямо. — Что ты говорил хёнам на Weekly Idol? У меня соблазнительные губы? — вкрадчиво интересуется Сынмин. Может, фанаты были правы, и никакой он не шиба-ину, а самый настоящий лис, потому что Джуён замирает кроликом, боясь пошевелиться, и испуганно смотрит ему в глаза. Недолго — всего пара секунд, и щёки под пальцами ощутимо теплеют, а взгляд начинает то метаться по комнате, то возвращаться обратно к Сынмину. Этот взгляд Сынмин знал. Он чувствовал его на себе от девчонок в старшей школе, от парней-трейни, с которыми он и Чонсу проходили подготовку, и что самое важное — он ловил этот взгляд от Джуёна, когда тот думал, что Сынмин ничего не замечает. Сынмин замечал. На счастье или на неудачу Джуёна — с какой стороны посмотреть. — Если сейчас почистишь зубы, то я тебя поцелую. — Вообще с дуба рухнул, с чего мне вообще... — невнятно бормочет Джуён, продолжая отводить взгляд, но стоит его глазам остановиться на губах напротив, как он затихает. Сынмин готов поклясться чем угодно, что сейчас его кадык нервно дёрнулся в попытке сглотнуть лишнюю слюну. Чёрт, он слишком очевидный. Сынмину даже смешно от этого. — Отстань от меня, придурок больной! Джуён нервно отмахивается, мотает головой, сбрасывая с себя чужие руки, и резко вскакивает на ноги. Сынмин хмыкает и падает на его место, забираясь на кровать с ногами и откидываясь на подушки. — И про язык не забудь, — добавляет он вдогонку, когда Джуён, выудив со своей полки в шкафу чистую одежду, уже хватается за ручку двери. — Если уж он и окажется у меня во рту, то он тоже должен быть чистым. Джуён шумно сопит и, не поворачиваясь, показывает Сынмину средний палец, сразу после этого выскальзывая из комнаты. Сынмин тихо хихикает, а когда дверь окончательно закрывается, не выдерживает и смеётся уже громче. Проходит не так много времени, но он успевает пролистать всю ленту в твиттере и даже глянуть несколько роликов в тиктоке, когда дверь открывается во второй раз за вечер, впуская в комнату Джуёна, который выглядит тише, чем обычно. Его волосы почти сухие, но он всё равно нервно растирает их полотенцем, пока убирает беспорядок на столе, и Сынмин на такое грубое отношение кривится, когда на секунду поднимает глаза от экрана телефона. Влажное полотенце небрежно приземляется на спинку стула (Сынмин делает пометку дать мелкому лентяю по шее за это), а сам Джуён уже собирается незаметно забраться на второй этаж кровати, когда Сынмин тихо и вкрадчиво интересуется у него: — А целоваться со мной ты уже не хочешь? Джуён замирает на несколько секунд, не шевелясь и, кажется, даже не дыша. На пятой секунде он хмурится и бросает короткий взгляд на Сынмина, и тот едва держится, чтобы не расхохотаться в голос. Вместо этого Сынмин прикусывает губы, пытаясь сдержать смех, и смеряет Джуёна долгим взглядом снизу вверх. Очевидный. Его можно прочитать, как открытую книгу, и от этого Сынмин чувствует почти нежность. Джуён пытается выглядеть возмущённым, но в его алеющих щеках Сынмин отчаянно видит желание. Джуён молчит, и тогда Сынмин сжаливается над ним, хлопая ладонью по пледу рядом с собой. — Иди сюда. Джуён отводит глаза в пол, медля всего секунду, и — о чудо — неуверенно подходит. Язвительные шутки про почищенные зубы так и вертятся на языке, и Сынмин почти даёт им волю, но в самый последний момент обрывает себя. Джуён и так похож на побитого щенка, приползшего в слабой надежде получить блюдце сметаны, поэтому с ехидством приходится повременить. — Садись. Для полной убедительности Сынмин отодвигается чуть в сторону, давая больше места, но Джуён всё ещё переминается с ноги на ногу около кровати и не решается делать что-либо дальше. Терпение заканчивается на третьей секунде — наблюдать за смущёнием младшего забавно, но Сынмину это начинает надоедать, поэтому он протягивает руку, хватает Джуёна за запястье и тянет на себя, вынуждая неловко приземлиться на кровать. Его костлявые запястья идеально подходят для захвата длинными пальцами Сынмина, и Сынмин решает обдумать эту мысль чуть позже — из этого определённо можно придумать пару-тройку подходящих шуток, чтобы заставить Джуёна смущаться и нервничать ещё сильнее. — Ты раньше с кем-нибудь целовался? — задаёт свой вопрос Сынмин. Джуён поджимает ноги под себя, когда качает головой, чуть отодвигается в сторону от Сынмина, будто хочет сохранить между ними какое-то расстояние, но почти сразу придвигается обратно. Сынмин улыбается. Кровать от метаний скрипит и чуть пошатывается, он сам пододвигается к Джуёну, прижимается своим бедром к его. Одновременно с этим он обхватывает лицо Джуёна за подбородок, держит его нежно и почти невесомо, и кожа под пальцами ощутимо горит от румянца. — Зачем ты это делаешь? — немного невнятно спрашивает Джуён, когда Сынмин сжимает пальцы сильнее, от чего чужие губы собираются в утиное «о». Взгляд из-под изломанных густых бровей полон лёгкой паники и недоверия, и Сынмин с хитрой улыбкой приближается к лицу Джуёна, чуть склоняя голову, и останавливается в считанных миллиметрах от его губ. Джуён высовывает кончик языка, чтобы облизать пересохшие губы, но замирает, когда осознаёт, что в таком положении может легко задеть своим языком и губы Сынмина, так близко застывшие около его собственных. Сынмин опускает глаза вниз, осторожно поглаживая его лицо, а затем выпрямляется. Джуён едва слышно переводит дыхание. — Ты хорошенький, почему бы и нет? — Сынмин пожимает плечами, Джуён вспыхивает и отводит взгляд на подушку, но Сынмин замечает, как от небрежного комплимента расширяются зрачки в его чёрных глазах. — И если ты раньше никогда не целовался, то я могу тебя научить. Потренируешься на мне, прежде чем соблазнять какую-нибудь девчонку после концерта. Джуён дёргается, краснеет, но молчит. Его взгляд опускается вниз, теряясь где-то в складках постели, и Сынмин осторожно гладит его по щеке ладонью. Кожа под пальцами тёплая, мягкая и нежная — отчасти стараниями его самого, ведь это он заставлял Джуёна пользоваться приличной уходовой косметикой, а не одним лишь дешёвым мылом. — Ничего сложного в этом нет, — спокойным голосом говорит Сынмин, продолжая гладить чужое лицо кончиками пальцев. Джуён нервно мнёт одеяло под ладонями, и его перепуганный взгляд перебегает от губ Сынмина к его глазам и обратно. — Дам тебе пару советов. Не открывай рот раньше времени и не закрывай глаза, пока не приблизишься к девушке. Многие парни об этом забывают и поэтому выглядят, как полные идиоты. Смотри, как надо. Вот так. Он медленно приближается к Джуёну, чуть наклоняя голову набок и не сводя пристального взгляда с его губ. Джуён сглатывает, и когда между ними остаётся расстояние в пару миллиметров, Сынмин закрывает глаза и осторожно касается его губ своими. Пару секунд он не делает практически ничего, только лишь гладит Джуёна по ладони на кровати в попытке успокоить, а затем захватывает его нижнюю губу. Поцелуй выходит сухой и почти целомудренный, Сынмин не торопится, давая Джуёну время привыкнуть и прочувствовать, и когда с чужих губ срывается едва слышный выдох, он слабо улыбается и отстраняется. Джуён хватает воздух ртом и открывает глаза, глядя настороженно. — Теперь попробуй сам, — говорит Сынмин, откидываясь на руках. Он изо всех сил старается принять невозмутимый и отчасти равнодушный вид, но собственная шутка зашла слишком далеко. Во-первых, несмотря на очевидную и всем известную влюблённость Джуёна в него, Сынмин считал это просто весёлой шуткой и даже не думал, что он в самом деле согласится целоваться. Во-вторых... во-вторых, от невинного поцелуя, которых у Сынмина было несчётное количество раз, сердце не должно так громко и быстро стучать, верно? Кровать неловко скрипит, когда Джуён с нерешительностью тянется вперёд. Его взгляд прикован к губам Сынмина, он неуверенно сглатывает и замирает в паре миллиметров, застывая на секунду. — Можешь положить одну ладонь мне на лицо, — говорит Сынмин, стараясь не выдавать того, что его самого немного потряхивает. С чего это вдруг? Он был очень милым в школе, не менее милым во времена трейни, поцелуев ему перепадало с лихвой и от девчонок, и от парней, так что неопытные и неловкие чмоки от одногруппника очевидно не должны вызывать такую реакцию. Может, дело как раз и было в ней, в неопытности? — Девчонки такое любят. Последнее добавлять было необязательно, потому что грубая от гитарного грифа ладонь Джуёна прикоснулась к его щеке ещё после первых слов. Его пальцы едва уловимо подрагивают, когда он копирует прошлый жест Сынмина и гладит его по щеке, неуверенно и робко касаясь его губ в поцелуе. Даже не в поцелуе — Джуён просто держит свои губы на его, и на пятой секунде Сынмин не выдерживает. Он сам наклоняет голову к плечу и отвечает на поцелуй, тут же подключая к делу язык. Джуён крупно вздрагивает, когда ощущает влажный след слюны, и резко разрывает поцелуй, отстраняясь и неловко ударяясь плечом о стену. Сынмин хмыкает. — Чего ты так испугался? — спрашивает он, и Джуён теряется с ответом, хотя паника в его глазах куда красноречивее любых слов. Сынмин тянется вперёд, не отводя пристальный взгляд, и Джуён сейчас точь-в-точь пугливый белый кролик перед пастью боа констриктора. — Твой... — Мой что? — Сынмин честно пытается не ехидничать, но всё получается само собой. Джуён выглядит сбитым, смущённым и взвинченным, его лицо пылает так, будто кто-то нанёс ему неудачливый макияж, однако Сынмин считает это очаровательным. Неопытность Джуёна завлекает его куда сильнее, чем он себе это представлял. — Или ты только детсадовские поцелуи ждал? Все взрослые люди целуются с языком. Джуён сглатывает и кидает короткий взгляд в сторону, будто хочет сбежать. Сынмину это быстро наскучивает — он обхватывает его лицо пальцами за подбородок, с нажимом поворачивает к себе и целует во второй раз, на этот раз не церемонясь и не размениваясь на нежности. Его язык уверенно преодолевает преграду в виде губ, проскальзывает дальше зубов, и сильный привкус зубной пасты перемешивается вместе со слюной. Целоваться с Джуёном приятно. Сынмин уже не обманывает себя, что это часть какого-то странного розыгрыша с его стороны или же попытка обучить одногруппника поцелуям — сейчас он лениво исследует языком чужой рот и кусает чужие губы лишь потому, что ему это в самом деле нравится. Джуён в его руках послушный, совершенно не сопротивляется, позволяет Сынмину притянуть себя ближе за затылок, вплетаясь ловкими пальцами во влажные после душа чёрные волосы, и едва заметно стонет. Для Сынмина этот тихий звук служит пусковым крючком — он разрывает поцелуй, смотрит в затуманенные глаза Джуёна, переводит взгляд на его припухшие губы, а затем набрасывается на него с бóльшим энтузиазмом. Слабаком Джуёна точно не назовёшь: его бас-гитара весит достаточно, чтобы иметь крепкие руки, да и удерживать её на весу в течение долгого времени требует немалых сил. Но даже несмотря на это Сынмину кажется, что Джуён под его ладонями — хрупкий и тонкий, точно заледенелый лист. Сынмин крепче сжимает хватку на его талии, когда усаживает у себя на бёдрах, и Джуён послушно обвивает его шею руками, вздрагивая и сорванно дыша ему в рот между беспорядочными поцелуями. Повторить такое с девчонками-фанатками после концерта точно не получится, но Сынмин отбрасывает эти мысли в долгий ящик, ведёт одной ладонью по спине Джуёна и резко вжимает его в себя, второй свободной сжимая его волосы на затылке. Джуён от неожиданности ахает и сильнее стискивает его ноги своими острыми коленями. Время близится к полуночи, и им бы неплохо вести себя тише, чтобы не попасться одногруппникам, но Джуён снова негромко стонет, когда Сынмин с нажимом проводит ногтями по его затылку, и это срывает все стоп-краны окончательно. Так и не разрывая мокрого поцелуя, из-за чего они болезненно сталкиваются зубами, Сынмин роняет его спиной на кровать, тут же придавливает своим весом к неразобранной постели и впивается пальцами в бедро, прижимаясь сильнее. Джуён крепче обнимает его за шею, толкается навстречу и несдержанно всхлипывает, когда вжимается своим возбуждением в нарастающее чужое. Щелчок под черепной коробкой столь громкий, что Сынмину кажется, будто эхо от него разносится по всей комнате. Мыслительные процессы в голове Джуёна, по всей видимости, протекают по тому же руслу, потому что отскакивают друг от друга они одновременно, отшатываются в разные стороны кровати и смотрят ошалелыми взглядами, тяжело дыша. Джуён усаживается на скрипучей кровати, утирает губы от размазанной по ним слюны и неловко сводит ноги вместе, пытаясь скрыть от Сынмина своё взвинченное состояние. Сам Сынмин, он уверен, выглядит ничем не лучше. Чёрт, это уже не перевести в шутку и не прикрыть нелепыми оправданиями о глупом розыгрыше. Под тонкой рубашкой гулко колотится сердце, на губах всё ещё чувствуется вкус зубной пасты, жаркого поцелуя и чужих губ, и Сынмин не понимает, как себя сейчас вести. Он сглатывает нервный комок и открывает рот, чтобы нарушить появившееся напряжённое молчание, но Джуён делает это первее. — Я... Нам пора спать, — его голос с непривычки хриплый, но в то же время высокий, он быстро откашливается и вскакивает с кровати, не глядя Сынмину в глаза. — Завтра ранний подъём. Сынмин может лишь беспомощно провожать взглядом его фигуру, исчезнувшую на втором этаже двухярусной кровати. В горле неприятно свербит, беспокойный стук в груди не желает утихать, а в ушах будто медленно нарастает белый шум. В комнате становится тихо — непривычно, неловко и будто стыдливо; Сынмин не может видеть, что делает Джуён наверху, но отчего-то твёрдо уверен, что он не собирается спать, а бездумно смотрит в потолок и, может быть, взволнованно касается своих губ кончиками подрагивающих пальцев. Прямо как Сынмин сейчас — конечно, вместо потолка у него всего лишь деревянная поверхность верхнего яруса кровати, но пальцы дрожат, когда проводят по лицу и останавливаются на пылающих губах. У него было достаточно поцелуев и от девчонок-одноклассниц, и от коллег-трейни, но почему именно из-за чёртового Ли Джуёна так пусто в мыслях и горячо где-то в животе? Чёрт, что он вообще наделал?