This/Это

Общий цикл — это всегда палка о двух концах. Это одно огромное гнездо из общих подушек, одеял, толстовок вечно мерзнущего Эндрю и легких футболок Нила, которое каждый раз перевозится в Колумбию. Это все признаки предтечки, выраженные в двойном размере. Защитная жилка, тянущие ощущения в животе, постоянный поиск контакта с партнером в следствии возросшей тактильности, буйство феромонов, обильные ночные перекусы и непостоянное настроение. За неделю перед течкой даже Кевин решает оставить их в покое, переконтовавшись у Ваймака. Это бесконечные сборы нужных вещей. Достаточное количество воды, чистого белья и закусок. Маленький холодильник в углу комнаты в доме в Колумбии с диким количеством мороженого для Эндрю и полки, забитые холодным кофе и запакованными фруктовыми салатами для Нила. Это выпад из жизни практически на неделю для обоих. Три дня течки и два дня, которые нужны, чтобы отдохнуть и окончательно успокоить гормоны. Это многочасовая проверка степени закрытости дверей, ставней и окон, ведь самое уязвимое время. Это долгожданный отпуск от Кевина Дэя и каждодневных тренировок(Нил, разумеется, не согласен со второй частью). Это мокрые поцелуи с избытком слюны и зубов от несдержанности, беспорядочные от потребности ерзания друг о друга в поисках трения, когда жар греет кровь. Это плутающие руки Эндрю, цепляющие железную пряжку ремня Нила, спускающие с него, как назло, обтягивающие эдемовские брюки, купленные ему Миньярдом в прошлом месяце. Нетерпеливые движения по потрясающему изгибу поясницы, скользящие по ямочкам над ягодицами, пальцы. Проскальзывающие под боксеры и охватывающие стык между бедрами и ягодицами, кисти. Это рот Нила скользящий по коже Эндрю. Выводящий влажную зигзагообразную линию от мочки уха с драгоценным камешком сережки внутри, прикусывающий выступающий кадык, оставляющий розовый засос на правой ключице, спускающийся ниже и лижущий один сосок языком, а другой выкручивающий прохладными кончиками пальцев. Это запахи окутывающие пространство вокруг кровати. Погружающие в атмосферу страсти и похоти, заставляющие тонуть друг в друге. Это Эндрю, который терпкие кофейные зерна с порцией свежего молока. Это Нил, пахнущий сладким мятным сиропом. Это полная физическая и ментальная обнаженность. Снятие всех барьеров, разрушение каждой тщательно выстроенной стены. Оголение каждого шрама, каждого свидетельства, причиненной другими людьми боли. Это свободное падение, когда знаешь, что внизу тебя обязательно подхватят. Это, когда, наконец, дорвавшийся, Эндрю ловит кайф от поощрения своей оральной фиксации, высасывая душу через член Нила до бесстыдных громких стонов и бессвязных бормотаний Джостена. А после Нил, отходящий от первого оргазма, вжимает Эндрю грудью в матрас и начисто вылизывает сокращающийся сфинктер между его восхитительно дрожащих бедер. Это предварительные ласки другого, растяжка и прелюдия, даже, если у самого боксеры сзади полностью пропитались смазкой, а член болезненно ноет. Это не меньше трех пальцев, плотно обхватываемых влажными стенками. Это страх навредить и сделать больно. Страх потерять доверие, на котором строятся все их отношения. Это всегда устное согласие перед течкой, разговор о всех условностях, о желаниях каждого. Потому что худшее, что можно сделать — предположить, что "да" в прошлый раз обязательно будет "да" в этот. Это заранее обработанное разнообразие игрушек на полке рядом с кроватью: фаллоимитаторы абсолютно разной длины и толщины, зажимы для сосков, которые безумно любит Эндрю, вибраторы с многоуровневыми режимами, мастурбаторы для члена, анальные пробки и шарики, если вход будет недостаточно растянут, вибромассажеры, стимуляторы простаты, эрекционные кольца, доставляющие особое удовольствие Нилу как любителю отложенного оргазма для дней, когда рассудок будет не замутнен дымкой желания, литры смазок на разных основах для совмещения с материалами игрушек. И никаких презервативов. Это пульсирующий член Эндрю в Ниле, пока собственный Джостена зажат между их животами, красный и уже давно подтекающий предэякулятом. Это Нил внутри жаркого тесного нутра Эндрю в следующем раунде после крошечного мгновения передышки, пока возбуждение снова не охватит все внутренности пылающим пламенем. Это раскачивание на двойном фаллосе, скользящие поцелуи и трение багровых головок. Это сорванные голоса и безудержная кипящая лава под кожей. Это крышесносящие оргазмы, каждый раз доводящие до пика удовольствия. Возносящие похлеще эйфоретиков. Это насквозь пропахшая мятным латте комната. Это забота друг о друге между заходами, когда наступает небольшое прояснение в сознании. Это общая ванна с лавандовой бомбочкой, много-много пены, как нравится Эндрю, обмен ленивыми спокойными поцелуями и мытьё уставших тел блестящим гелем для душа, который Элисон подарила Нилу на день рождения. Это проветривание душной комнаты, плотный перекус и восстановление водного баланса. Это тлеющие угли остаточного наслаждения. Это мягкие объятия, сплетённые под одеялом лодыжки и медленное раскачивание новой волны жара внизу живота. Это давно зажившие метки на затылках, укусы заявляющие о безоговорочном принятии и принадлежности. Говорящие без слов о том, что "это" существует. Даже, если им не нужны ярлыки, даже, если их чувства больше, чем просто привязанность, симпатия и интерес. Больше, чем "парни", "возлюбленные" и "пара". Даже, если кто-то может посчитать иначе. Даже, если они сами иногда могут сомневаться в этом. Это все еще "это". Принадлежащее только им. "Это", которое бесконечное "да", пока не станет нет. "Это", которое любовь, доверие и все, что они когда-либо мечтали найти в другом человеке.