***
На неприятности он всё же нарвался, но в другой раз, когда спустя неделю набрался смелости возвратить ритуал посещения территории замка с пассивным наблюдением за жизнью заднего двора. Очередная душещипательная история о подводном мире Кипящих островов безумно воодушевила Мэтта прелестями морских тварей, выплывающих на берега. Из своих раздумий, в полном одиночестве, о фантастических демонах с плавниками и могучими гребнями, его выбил шорох, доносившийся сверху и хлопок от удара чьих-то сапог о землю. Звуки заставили Мэтта не только выйти из сознания, но и отскочить в сторону. Упав на локти Маттоломью увидел, что перед ним возник силуэт выше и больше, в массе, чем он сам, в белой, идеально выглаженной форме, выделяющейся бельмом на фоне тенистых деревьев. Шлем поблёскивал и слепил глаза. Золотой стражник стоял уверенно и пугал своим идеальным, совершенно искусственным видом. Он совершенно отличался от того поникшего, задумчивого мага, коим являлся всего неделю назад. Мэтт чувствовал себя провинившейся мышью, укравшей сыр не из той мышеловки, стоящей перед котом с длинными усами и огромными клыками, хотя ничего плохого он пока что не совершал. — Неприлично подглядывать в окна к дворцовым служащим, знаешь ли. — Голос стражника не был таким неприятным, как о нём говорят, но всё же табун мурашек он вызывал холодностью тона. — Кто ты и для чего шпионишь на территории замка? Мэтт впал в ступор, не зная, как ответить, рот онемел, и мысли выветрились из головы. Глаза с розовыми зрачками прищурились в попытках уловить знакомые черты. Маттоломью заметил для себя, что даже под шлемом они действительно обладали неистовой красотой. — Ты случаем не являешься родственником Стивена? — Мэтт кивнул — Не удивительно, у вас она манера. Ты приходил навестить его? — снова кивок — Он уже давно ушёл, если ты об этом не знал. Спрошу снова — что ты здесь забыл? — Прогуливаюсь, чем же я ещё могу быть занят посередине дня. Ты знал, мистер золотой шлем, что здешний воздух намного чище городского, трава зеленее, птицы поют приятней, да и глядеть на то, как бездельничают некоторые из «ваших», довольно забавно. — Он всё же решил встать из уязвимого «полу лежачего» положения, так вероятность сбежать увеличивалась — И, к тому же, почему я должен отчитываться в чём-либо, особенно в том: где я и чем занят, если не имею дурных побуждений, может быть у меня лунатизм, и я случайно забрёл сюда. — Придавая своему виду мнимую уверенность, Мэтт горделиво поднял голову и сложил руки на груди так, как будто бы у него совершенно не подкашивались колени под пристальным взором стражника. — Разве здесь есть табличка о том, что посторонним «вход воспрещён»? Золотой стражник хмыкнул от смеха, приблизился и ткнул рукой в сторону, где на каменной дощечке было написано, что вход во двор императорского замка запрещён и указывалось наказание за столь глупую оплошность. Мэтт нервно сглотнул, понимая — не следовало язвить тому, от кого зависит его свобода. Пусть и временная. Чириканье птички привлекло внимание. Лапки с острыми коготками приземлились на палец стража. Она была такой, как во сне Мэтта, такая же красная и свободная. Она посмотрела на мальчика и мило уркнула.***
Хантер давно заменил «незваного» гостя, чьё присутствие значительно приукрасило его жизнь. Засыпая, он думал, что в один из дней снова придёт мальчик, за которым было так интересно наблюдать со стороны. Его имя Хантер узнал в первый день, когда только встретил Мэтта, что-то чиркающего в карманном блокнотике. Именно так он, пусть и в своём воображении, познакомился с новым другом. Однажды он даже показал себя, о чём, хоть и временно, но пожалел. Мэтт так долго не появлялся, что Хантера невольно посещала мысль: «а вдруг Маттоломью больше не придёт?» Он даже планировал «случайно» встретить его на одной из улиц города Кипящих островов: «лишь бы снова встретиться с ним и подружиться в реальном мире, а не формально». Хантера всегда смешила неуклюжесть мальчика, который, засыпая, не замечал ветра, уносившего прекрасные, яркие рисунки, впоследствии бережно хранимые в столе Золотого стражника. Они действительно ему нравились. Хантер и сам не представлял, чем же так его привлёк Мэтт. Возможно таким же одиночеством, увиденным в мальчике, а возможно надеждой, что с появлением Маттоломью в его жизни, одиночество перестанет его самого грызть.***
После того случая Хантеру действительно и его долгожданный гость появился вновь. У Золотого стражника возникла надежда на взаимный интерес. Только он до сих пор пугал своим обличием и предписанным статусом императорского стража. Хантер был готов впервые в жизни раскрыть свою тайну «постороннему», сняв шлем, показав, что за ним вовсе не скрывается грозный монстр. И он снял, тем самым сильно удивив Мэтта, чьи глаза округлились до размера небольших блюдечек. Напряжение спало. Палисман Хантера, перелетевший с его пальца, ютился на плече Маттоломью и мирно посапывал. Колени Мэтта больше не дрожали и не подкашивались. Любопытство заменило испуг. Хантер доверил свою тайну, своё лицо другому магу. -На самом деле, я тебя ждал. Но твоё лицо было слишком смешным, я не удержался от небольшой шутки. Ты не обязан уходить. Моё имя Хантер. Я достаточно часто видел тебя, и мне стало интересно, почему ты так часто приходишь. — Ушки Хантера порозовели от неловкого признания своему интересу… в своей заинтересованности. -Так ты просто хотел познакомиться. А я подумал, что и правда хочешь меня того… Моё имя Маттоломью. Приятно познакомиться.