Стежок Кромешной Паутины. Шутки судьбы.

      – Отпустите мою дочь, немедленно!       Никогда подобные слова не предвещали ничего хорошего и эти не стали исключением. Утро в роще встретило гудением десятков голосов, а напряжение достигло апогея, одно лишнее слово, движение или угроза и прольётся кровь. Друиды почему-то прекратили молитвы и песнопения, а тифлинги стояли у входа в чашу немаленькой группой.       Не то чтобы Ише очень хотелось разбираться в причинах такого поведения, но сквозь толпу начал аккуратно пробиваться Мар. Ещё вчера этот мужчина показался ей странным, конечно, паладин никогда не пройдёт мимо нуждающихся, но нечто странное волновалось в крови.       Накануне она не обращала на это никакого внимания, слишком устала, вымоталась и хотела есть, чтобы прислушиваться к зову крови. Но вот сейчас, глядя на седовласого воителя, ощущала бурлящую внутри силу, она тянулась к этому человеку незримыми нитями. И вот уже, подстёгиваемая любопытством, чародейка пошла следом.       Друиды встали цепочкой перед входом в чашу, каждый был настроен решительно, ситуация накалена до предела и до резни оставалось полшага. Кольцо до боли сжало фалангу так, что девушка зашипела, артефакт собрал недостаточно силы, чтобы выплеснуть её, и умерщвлённая ночью крыса явно не удовлетворила его голода. Не насытившийся болью и кровью, он может в любой момент кинуться на хозяйку, пиявкой высасывая из неё жизненные силы.       – Что здесь случилось? – Мар встал незримой стеной между тифлингами и друидами, будто он один мог удержать стороны от назревающего конфликта.       – Они забрали мою дочь и не пускают меня! – возмутилась тифлина, готовая, если что голыми руками разорвать любого, вставшего между ней и её ребёнком.       Ишу кольнула странная грусть. Материнская любовь для неё – такой же миф, как и забота о других. Воспитанная в обществе, где в любой момент ты должна перегрызть другому глотку, не способствовало появлению такой привязанности. В Мензоберранзане все были врагами друг друга, даже самые близкие родственники в любой момент могли обратиться против тебя и всадить нож меж рёбер из зависти, злости, мести, да чего угодно.       – Что произошло? – паладин не желал уходить, голос его прозвучал грохнувшей лавиной, а скрещенные на груди руки отчётливо продемонстрировали символы на перчатках.       Вчера их не удалось разглядеть из-за слоя крови, да и не сильно она присматривалась. А сейчас видела изображение щита с вписанной в него драконьей головой.       – Она воровка, адское отродье, жди, пока Кага не вынесет свой приговор, – сказала стоящая перед толпой тифлингов друидка, стараясь не замечать присутствия паладина.       – Пусти меня, мрагрешем, иначе я тебе вырву глотку! – разъярённая мать не шутила, она рвалась в бой, правда вряд ли продержится и минуту.       – Хватит! – приказа Мара послушались на удивление все, он прозвучал громко и осел тяжестью на плечах. – Я пойду туда и прослежу, чтобы суд был справедливым.       – А кто тебя пустит? Никого из чужаков на поляне не будет, пока не вынесут приговор! – друидка не унималась, хотя явно опасалась так грубо отказывать ему.       Седовласый воин не выглядел страшным, наоборот, казался даже добродушным, но Иша ощущала вокруг него силу. Видимо, покровитель ему благоволил и одобрял действия во благо справедливости и честности.       – Суд должен быть справедливым, а вы смотрите друг на друга, как на заклятых врагов. Потому не считаю, что ваш архидруид накажет из этого благородного чувства, а скорее из-за мести. Именем Багамута, дайте пройти, пока не свершилось непоправимое.       Друиды заколебались, лица исказились в нерешительности. С одной стороны нарушить приказ они не могли, с другой, опасались резни, но и просто так выставить беженцев не решались. Иша мало знала порядки друидов, и не улавливала, почему они просто не могли выставить беженцев наружу.       «Кровь», – ласковый женский голос пробудил от мыслей и заставил взглянуть на светящееся красным кольцо. Кто-то или что-то требовало крови на этих землях, но зачем? Чего они добивались? Друиды жили обособленно, кому они могли помешать в этой глуши, чтобы желать их смерти?       – Идём со мной, – Мар неожиданно протянул закованную в латную перчатку руку.       Иша застыла в нерешительности. Тифлинги и друиды обратили на неё внимание. Хотелось спрятаться и просто сказать, что это – не её дело и пусть сами разбираются. И всё же любопытство и горящая огнём кровь удерживали на месте. Её сила заключила душу в цветок огня в ответ на внимание Мара. Чародейка не понимала, что происходит, ничего подобного она раньше не чувствовала.       Со святыми воинами она никогда дел не имела, нечасто их встретишь, обычно они служат при дворе какого-либо правителя или идут куда-то по воле своих богов. А Иша уже знала, насколько боги могут быть коварны, какой бы цвет платья не выбирали.       Может, так реагирует её наследие именно на присутствие силы Багамута? Платиновый змей всегда выделял золотых вирмов из когорты металлических драконов, а один из них был предком Иши. Может, в этом всё дело?       – Хорошо, – отринуть приглашение уже не получалось, но подавать ему руку не стала.       Воин пошёл впереди, к гроту, мимо священного пруда, вокруг которого сидели друиды, ходили и отдыхали звери. Парочка птиц весело щебетала в гнезде на невысоком дереве, пушистая лисица грелась на солнышке, выставив живот и потянувшись лапами. Медведь в отдалении глушил рыбу на берегу руки. Прекрасная идиллическая картина природы, если не обращать внимания на повисшее напряжение, готовое взорваться кровавыми росчерками на земле и камнях, окропить землю и оставить на ней шрамы смерти.       В гроте оказалось прохладно, на стенах Иша с изумлением увидела росписи. Друиды и звери против закованных в латы рыцарей, раскидистый дуб с мужским лицом на стволе и изящная женщина с темной кожей и клинками в крещенных на груди руках. А вот следующий символ заставил сердце заныть противной болью – эльфийка с арфой в руках, а на её луке виднелся полумесяц. Тут же вспомнилась погибшая от рук подлых убийц Виндл, её застывший взгляд, устремлённый в небо.       – Простите меня! – совсем детский тонкий голосок никак не вязался с величественным залом, где внизу плескалась прозрачная вода, а могучие камни обнимали вьющиеся растения с крупными бутонами синих цветов.       – Кага, это же безумие!       – Что здесь происходит? – голос Мара грохнул в закрытом пространстве ещё сильнее, чем до того на поляне и два друида тут же повернулись к нему.       Первой в дроу вцепилась взглядом рыжеволосая эльфийка, в зелени глаз которой читалось чувство собственного превосходства и упоение властью над чужой жизнью. Второй друид растерянно смотрел на неё и явно не хотел участвовать во всём происходящем.       Под светом пробивающегося сквозь камни солнца стояла девочка лет семи, она дрожала от ужаса, поглядывая на вскинувшую голову рыжую гадюку. Та шипела и время от времени вываливала язык, даже не сведущему ясно – одно резкое движение, и девочке не жить.       – Здесь происходит правосудие Сильвануса, – гордо заметила эльфийка, презрительно оглядев паладина.       – Правосудие? – возмутился Мар, указывая на лежащую гадюку. – Ты угрожаешь ребёнку смертью.       – Пусть скажет спасибо, что всё ещё жива. Кража яблока, да даже птенца из гнезда не достойна подобной кары, как кража нашей реликвии – идола Сильвануса. Она покусилась на самое сокровенное Изумрудной Рощи и заслуживает наказания.       – Смерти?       – Почему же? Заточения здесь навсегда, пусть она и другие знают, что значит гневить Отца Деревьев.       – Кага, – стоящий рядом друид, похоже, не в первый раз пытался до неё достучаться. – Мы вернули идол, ритуал можно возобновить, девочка и так напугана, раскаивается, стоит ли…       – Я сказала – запри её!       – Сколько же в тебе желчи, – Иша даже не поняла, почему эти слова сорвались с её губ.       Но эта картина воскрешала в памяти далёкие дни в Мензоберранзане. Такую же нетерпимость от матери и братьев, стоило на коже проявиться первым золотым пластинкам чешуи. Такой же животный страх, когда собственная кровь начала вырываться из-под кожи, а сила разрывать на части и плавить нутро. И рядом не было никого, кто бы помог и поддержал, лишь презрение и властный тон матери, приказывающий усерднее молиться в расчете на милость Лолт. И как же сейчас Кага напоминала Ише Феану поджатыми губами и кривой ухмылкой мелочного превосходства над тем, кто слабее и не может дать сдачи.       – Дроу, – Кага улыбнулась, будто Сильванус ниспослал на неё благословение или же одарил чем. – Ты должна меня понять, последовательница Лолт. Я защищаю свою семью, и её врагов следует уничтожать в зародыше.       Девочка дернулась, но шипение змеи не дало ей убежать.       – Ты не защищаешь семью, – выдала чародейка. – Ты тешишь свою власть и самолюбие, а как ещё можно показать его нагляднее, чем через трагедию на века – смерть ребёнка.       – Я не собираюсь её убивать, ты слышала.       – Но ты делаешь всё, чтобы спровоцировать её на это. Ведь не можешь не знать, до чего может довести глубокое отчаяние, – вмешался Мар. – Девочка хочет к родителям, а ты хочешь оставить её здесь. Что выберет ребёнок, архидруид, когда твои слуги потащат её в темницу? Она попытается сбежать, погибнет от яда, а ты останешься чистой перед богом. Ты всё обставляешь так, чтобы девочка сама напоролась на гибель, а ты – не замарала рук.       Девочка напугалась ещё больше, но, хвала богам, пока не двигалась с места. На пальцах Иши уже плясал всполох огня, хотя артефакт вдруг сдавил фалангу. Лолт недовольна её порывом защитить дьявольское отродье, но Иша понимала – это не поможет.       Слова заклятия надо произнести, кинуть огонь, чтобы отвлечь змею, но её бросок будет стремительным. Гадюка успеет укусить прежде, чем пламя опалит ей морду.       – Если она будет вести себя смирно, то никто не пострадает, – самодовольно заявила Кага, пропустив слова паладина мимо ушей.       – Ты напоминаешь мне мать, – покачала головой Иша. – Она говорила точно так же мне, когда я молила её помочь справиться с собой. Ты свою власть уже показала, все её увидели, так может, ради разнообразия, проявишь толику милосердия?       – Наказание несправедливо, именем Багамута я не позволю случиться этому.       – Хорошо, раз тебе так хочется всей этой театральности, паладин, то рассуди нас. Мы приняли весь их сброд под сенью нашей рощи, наполнили чрева пищей и чистейшей водой. И что по итогу? Не согласившись с нашим решением, они решили сорвать ритуал, подослав для этого ребёнка, – голос Каги с каждым словом полнился ядом. – Если они наивно рассчитывали, что я буду милосердна к демонице только потому, что ей мало лет, то сильно ошибались.       – Арабелла, тебя ведь так зовут? – мягко спросил её Мар.       Перепуганная девочка едва заметно кивнула и тут же захныкала, когда на неё зашипела гадюка.       – Почему ты так поступила? Кража – это преступление, не важно, что ты крадёшь.       – Мне стало страшно, – выкрикнула Арабелла, ещё больше задрожав под пристальным взглядом змеи. – Родители говорили, что друиды выгонят нас из рощи, как только закончится ритуал, а там гоблины и гноллы. Я не хотела его продавать или портить, просто спрятать, чтобы обряд не завершился, и мы остались в безопасности.       – Что ж, демонёнок, вот твоё желание и исполнится, ты останешься здесь после Тернового Обряда в полной безопасности и навсегда. Ратх…       – Прекратите, – потребовал Мар. – Девочка поступила так из страха, она уже достаточно натерпелась под взглядом твоей змеи, идол возвращен на место.       – А тебе ведь так хочется показать свою ничтожную власть, – подала голос Иша, которой так хотелось стереть с лица Каги её пренебрежительный взгляд. – Тяжело добиться уважения, когда она просто приходит, а не получена от предшественника, так или иначе.       – Ты обвиняешь меня в том, что я защищаю рощу? Возлюбленному ребёнку Лолт ведь лучше знать, что такое искоренять паразитов и гниль с тела своего дома.       – А ещё ему прекрасно видно, стоит перед ним настоящей правитель или ничтожная тварь, готовая самоутвердиться за счёт беспомощной жертвы.       Иша чувствовала, что ещё несколько фраз, и архидруид от проклятий перейдёт к разрушительным заклинаниям.       – Хватит, – снова прозвучал голос Мара. Интересно, почему он не вмешивался в их с Кагой перепалку? – Девочка и так понесла своё наказание, пока была в плену и под надзором ядовитой змеи. С неё достаточно мучений, она должна пойти к родителям.       – А если я откажусь? Что ты сделаешь? Будешь сражаться со всей рощей ради жизни этого демонёнка?       – Да.       Прямо герой из баллад, не знающий страха и готовый отдать жизнь за невинную душу. Иша считала, что такие легкомысленные люди остались лишь в детских сказках, с такими взглядами вообще-то долго не живут. Хотя, может, к старости многое меняется в голове, приоритеты расставляются по-иному.       Кага не спешила отвечать, перевела взгляд на Ишу и вздрогнула, когда глянула ей куда-то через плечо. Неизвестно, что она там увидела или кого, но та быстро бросила взгляд на ноги, будто искала оброненную вещь. Ничего не найдя, устало вздохнула и повернулась к напряжённому друиду.       – Отпусти её, Ратх.       – Спасибо, Кага. Мастер Хальсин бы…       – Хальсина тут нет! – вскричала эльфийка, которой, похоже, имя её предшественника резало слух. – Ещё раз произнесёшь его имя, и Тила прокусит тебе язык. Пошла вон, демон. Моё милосердие не безгранично.       Девочка не стала испытывать терпение агрессивной эльфийки и поспешила на выход, пока та не решит передумать.       – А с теми, кто убил кабана и крысу разбираться не буду. Терновый обряд возобновить. После этого никто не войдёт в нашу рощу.       – Интересно, что она увидела за твоей спиной? – поинтересовался Мар, стоило им покинуть грот.       – Не знаю, но, может, она не захотела навлекать на себя гнев Багамута?       – Багамут, конечно, никогда не оставит своего последователя, но вряд ли я являюсь самым важным из почитателей для такого подвига.       – Какая удивительная самокритичность.       – Платиновый дракон приготовил меня ко многим испытаниям, но я бы пал в грехе тщеславия, если бы посчитал, что Багамут обрушит свой гнев на эту рощу из-за одной песчинки жизни. – Мар вдруг горестно вздохнул, будто для него эта тема довольно болезненна. – Увы, таких историй, как у этой девочки, слишком много, чтобы боги обращали на каждую внимание.       Кольцо вдруг полыхнуло красным и спрыгнуло с пальца. Паук быстро скрылся в сочной траве, пробежался по шерсти отдыхающей лисицы, та взволновалась, резко вскочила на лапы и убежала. Только потом чародейка увидела, что посланник Лолт бросился следом за ещё одной белой крысой. Интересно, чем они ему не угодили? Мар тоже заметил убегающего паука и его взгляд снова остановился на лице Иши. Он будто пытался узнать, вспомнить и понять, кто же перед ним стоит. Дроу же с новой силой подавила желание спрятать драконьи отметины за волосами. Увы, этот рефлекс так и не получилось до конца искоренить за прошедшее столетие. Кровь снова заволновалась, теплом стараясь показать нечто важное, но чародейка никак не могла уловить что именно.       Паразит за глазом вдруг отозвался, напоминая, что он всё ещё здесь, а она заражена. И хоть почему-то никаких, присущих этому состоянию симптомов не чувствует, пора бы вернуться в реальность, чтобы заняться своими проблемами. И странно, но личинка хотела, чтобы её использовали для проникновения в мысли паладина. Всего-то отпустить это чувство, дать волю желанию узнать больше, погрузиться в библиотеку знаний, выудить нужное и приоткрыть завесу тайны.       Но эту мысль пришлось отринуть, когда Иша вдруг заметила, как зрачки Мара на мгновение вытянулись, став узкими щёлочками.       – Мне надо идти, ребёнок спасён, вы сделали благородное дело.       Пауза уж слишком затянулась, потому дроу поспешила уйти от паладина как можно дальше, пока тот ничего не заподозрил или не начала задавать вопросы.       Спасённая девочка уже во всю обнималась с родителями, заверяла их, что никогда больше не покусится на чужое и не станет их пугать. Чуть в стороне от семьи стояли двое – Астарион и одноглазая девчонка-тифлинг.       – Ты проиграла, Мол, плати, – эльф нагло выставил руку.       Тифлина скорчила рожицу, но вытащила из кармана худого жилета, когда-то бывшего рубашкой, небольшой кошелёк. Правда, только она попыталась убежать, эльф схватил её за плечо и зубами оттянул горловину мешочка. Судя по скривившемуся лицу, очередная шалость не удалась.       – Ай-ай-ай, как не стыдно обманывать старших, – он высыпал под ноги кривые металлические пластинки, видимо, так они хотя бы по весу напоминали золото.       – Не понимаю, откуда такой щегол, как ты, знает все наши трюки, – прошипела Мол.       – Век живи – век учись, хотя в моём случае пару веков. И я всё ещё жду своего выигрыша.       Тифлине пришлось всё-таки поделиться золотишком, и вручить настоящие монеты Астариону. Взглянув снова на девочку и её родителей, покачала головой.       – Не выйдет из неё воровки. Хотя кто мог знать, что эти долбанные друиды смогут её так быстро вычислить.       – Вот тебе ещё один совет, Мол. Если хочешь стать настоящей главой воришек, то помни – внешность обманчива, даже самая неуклюжая цель может оказаться смертельно опасна для тебя или для исполнителя.       Мол внимательно посмотрела на эльфа единственным глазом, стряхнула его руку с плеча и пошла прочь. Но всё-таки через пару шагов обернулась и сказала:       – Спасибо за советы, я их запомню. Нечасто можно встретить тех, кто за сорочьи выходки нас не журит и не читает мораль.       Астарион театрально склонил голову в ответ.       – Ну что, мы закончили с проявлениями ненужной доброты и можем двигаться дальше?       Иша закатила глаза и пошла к остальным собирать пожитки. По дороге им встретилась Шэдоухарт, она смотрела на семейную идиллию и, кажется, не знала, как себя должна чувствовать. Она похоже искренне радовалась, поскольку явно прилагала огромные усилия, чтобы удержать бесстрастное выражение лица.       – Девочка спасена, это хорошо. А!       Жрица вскрикнула, в глазах заблестели слёзы, черная точка раны на тыльной стороне левой ладони сверкнула фиолетовым цветом, раздирая плоть. Раньше на неё никто не обращал внимания, думая, что это могло быть просто родимым пятном или же следом от ожога.       – Больно…       – Что это? – мигом оказался неподалёку Гейл, скорее заинтересованный, нежели удивлённый.       – Ничего, – Шэдоухарт поспешила отнять руку, спрятать за спиной, пока волшебник не коснулся её.       – Послушай, я знаю, что из себя представляют магические шрамы и какую угрозу могут нести, может…       – Оставь это, достаточно знать, что это никак не связано с лич… с нашей общей проблемой, – поспешила поправить она себя, вспоминая, что вокруг полно народу и не стоит знать всем и каждому об исходящей от них угрозе.       – Ты точно в этом уверена?       – Да, а теперь пошли отсюда. Друиды, похоже, не слишком-то торопятся помогать ближнему своему.       Гейл настаивать не стал, да и остальные тоже не хотели давить на притихшую жрицу. Пожитков у них было немного, потому сборы не заняли много времени. Еды они смогли забрать только самую малость, ещё на одну ночёвку хватит, а вот дальше придётся полагаться только на свои силы.       Уже покидая пределы рощи, Иша почувствовала, как за глазом снова шевельнулся паразит. Буравя спину взглядом, на тропинке стоял Мар, но ни присоединяться к ним, ни задерживать не стал. А вот паука и след простыл. Интересно всё-таки, чем ему не угодили местные крысы? Лолт не стала бы будить артефакт для охоты за грызунами.       Что-то в этой роще не так, а возможно, у Паучьей Королевы появились свои планы на это место. Ведь как изменились настроения Матриархов Мензоберранзана за последние сто лет, дроу не знала. И может статься, что заражение иллитидским паразитом удивительно сочетается с планами Лолт. И если это так, то их ждём много сюрпризов, и вряд ли они будут приятными.