Стежок Кромешной Паутины. Шутки судьбы.

      В эту ночь Ише так и не удалось нормально отдохнуть, наползший из низин плотный и влажный туман, пробирался под худое одеяло, оседал каплями на волосах, коже и чешуе. Неприятные ощущения пробудили перед самым рассветом, она видела, что и остальным не слишком приятно спать тут. Они свернулись калачиками, стараясь сохранить тепло.       Солнце ещё не встало, а туман навевал жути, хотя был не слишком плотным. Дежурящая у костра Карлах изрядно удивилась, когда дроу села рядом.       – Не спится?       – Знаешь, я тебе сейчас даже завидую, – ухмыльнулась чародейка, глядя на то, как спокойно сидела тифлина в окружении зябкого воздуха и совершенно не испытывала никаких неудобств.       – Не надо, солдат, я сейчас с удовольствием бы была, как вы: ежилась от холода, сворачивалась в колечко, как кошка, или вообще чихала от простуды.       – Хочешь сказать, не ценим то, что имеем?       Карлах пожала плечами и продолжила рассматривать округу, в частности болото, откуда и полз туман. Иша оглянулась на плохо спящих спутников и заметила, что кое-кого не хватает.       – А где Астарион?       – В смысле? Я думала, он того… на охоту ушёл.       – Он уходил, но только вечером, когда Гейл заступил.       Астариону солнце, конечно, не повредит, но его долгое отсутствие настораживало. Лук со стрелами остался на месте, значит, он не возвращался, а ножа в его вещах при беглом осмотре Иша не обнаружила. Вампир вполне способен себя защитить, но его долгое отсутствие вряд ли объяснялось охотой. Он ведь что-то заметил вечером и ушёл как раз в сторону болот.       – Буди остальных, быстро перекусываем и идём его искать.       – Ты уверена, что надо? – спросила Карлах, а потом поспешила себя поправить: – Я не в том смысле, что спать рядом с вампиром несколько страшновато и лучше бы он куда провалился – нет. Просто может он ещё вернётся и волноваться не о чём?       – Буди остальных, – буквально приказала Иша.       Она чувствовала, что с этим несносным эльфом что-то произошло, следовало бы его отыскать. Пусть он и невыносимая язва, но всё же лучше не оставлять опасности позади. То, что может расправиться с вампиром, пусть и отродьем, с лёгкостью убьёт и их. А оставленная за спиной опасность – это гарантированная смерть.              – Цк-ва! Я уже смирилась, что мы движемся к цели не быстрее улитки, но мы отклонились от маршрута! – возмутилась Лаэзель, стоило им оказаться в болоте.       Кваканье лягушек разносилось отовсюду, рои насекомых изрядно раздражали и старались залезть под одежду. Противно чавкала земля, сапоги немного застревали, а туман скрадывал звуки, иногда среди гнилых деревьев метались светлячки. Или игра зрения или местные обитатели предупреждали не заходить дальше.       – Лаэзель, я тоже не в восторге, что в нашей компании вампир, – заметил Уилл, которому, как охотнику на чудовищ тоже нелегко мириться с присутствием нечисти рядом. – Но Астарион уже пару раз прикрыл нам спины, это уже хоть что-то значит.       – Это значит только то, что он полезен, не более того, – сварливо отрезала гитьянки. – Ты придаёшь слишком большое значение жестам, которые совершенно очевидны в бою. Прикрой товарища или убьют тебя, когда он падёт.       – Эй, похоже, у него, действительно, проблемы, – Шэдоухарт заметила неподалёку странно спутанные лозы, аккуратно раздвинула их.       Неплохая ловушка, не магическая конечно, но способная причинить вред. Расколотый цилиндр и вокруг в деревьях и земле торчали маленькие шипы. И, судя по их расположению, некоторые из них нашли цель. Вряд ли доставят сильные неприятности, но если там будет яд…       Иша не припоминала ни одного, который мог бы сильно навредить вампиру, но вот ослабить или сделать беспомощным, чтобы поймать или убить – да. Такие существовали.       По пути им встретилось ещё несколько ловушек, а вместе с ним и следы. Первые принадлежали Астариону точно, но вот вторые нет – отпечаток больше и глубже. Но второй преследовал цель с упорством, и уже сомнений не возникало, у вампира проблемы, причём серьёзные.       Они уходили всё дальше в болота, всё гуще становился туман, кое-где виднелись старые подгнившие мостки, видимо, когда-то тут разливалась река, но потом или она обмелела или берег поднялся и теперь тут только гниющие в стоячей воде растения и вечно влажная земля.       Передвигались уже тяжело, не могли разойтись в стороны, под каждой лужей или кочкой могла прятаться трясина, следов почти не видно. Светлячков становилось всё больше и даже казалось кто-то бродит среди серого влажного марева, но вот послышались голоса.       – Говори! – кто-то кричал.       Туман расступался неохотно, являя фигуру поджарого человека с бородой-клином и пышными усами. Астарион сидел, зажимая рану на боку, и тихо посмеивался.       – Я тебе сказал – говори! Я не для того за тобой всю ночь бегал, чтобы ты теперь просто издох, не сказав ни слова.       – Я тебе уже всё сказал, дубина ты стоеросовая! – прорычал ему вампир. – Я ничего не знаю! Да и откуда? Хозяин, знаешь ли, не снисходит до объяснений со своими инструментами.       Охотник, похоже, был так увлечён допросом, что пока не замечал приближения незваных гостей, следовало подойти ближе.       – Ты увёл наших детей, да только за это я должен немедленно с тебя шкуру спустить.       – Смею заверить, до его уровня ты вряд ли дотянешь, – непонятно Астариона больше веселила вся ситуация или же наоборот тот старался как-то договориться.       Если второе, то выходило у него крайне скверно.       – Где они? Отвечай?       – Я не знаю, упрямый ты идиот. Сколько ещё я должен это повторить? Мне приказали доставить ваших детей к нему, я доставил. Раз ты гурец, то знаешь правила, куклы не могут отвечать за действия своего хозяина. Он приказал – мы выполнили, хотим того или нет.       – Но ты…       – Я притащил их в Алый Дворец, дальше у меня их забрали другие и всё, я понятия не имею, куда именно их повели. Но заверяю, бесполезно искать или вытаскивать.       У охотника тряслись руки, ему хотелось вытащить правду из вампира любыми возможными способами, лишь бы он сказал нужную информацию.       – Слишком много дней прошло, а любой, кого приводят во дворец Зарра, оттуда выходит или отродьем, или не выходит вообще.       – Ты отвратительнейший из его ублюдков, – прошипел охотник.       – Уверяю, нет, не я лучшая его гончая. Оставьте это, вы не спасёте своих малявок, они давно мертвы.       Охотник вскинул тяжелый арбалет и направил его в лицо Астариону.       – Тогда хоть на тебе душу отведу.       – Что происходит? – Иша рискнула, разговор был до ужаса интересным, а за спасение вампир обязан будет им всё рассказать.       – Не подходите, он – вампирское отродье, непонятно только как отвязавшееся от хозяина и сбежавшее из-под его крыла, – если гурец и удивился присутствию дроу, то вида не подал, или же его больше занимал пленник.       – Вы кричали, я думала, помощь требуется.       – Нет, помощи не нужно, я эту тварь всю ночь гонял, скоро солнце взойдёт, как раз с этой стороны. Пусть подумает над своими ответами.       Туман, и правда, стремительно оседал, открывая вид на всю компанию. Охотник прищурился, явно подозревая неладное, но всё же держать вампира на месте до восхода ему казалось лучше, чем убежать от греха.       Небо стремительно окрашивалось в яркие цвета, а солнечное блюдце всё неумолимо поднималось над горами. Астарион сидел спокойно, ждал и смотрел на встающее светило, улыбался, но охотник не придавал этому значения. Может, думал, что тот сошёл с ума от усталости, ран, голода и близости мучительной смерти.       – Гори ярко, ублюдок!       Солнечные лучи лизнули открытые ладони, коснулись лица, вампир закричал, будто ему, правда, начало жечь кожу.       Огненный всполох заплясал в руке Иши, а затем стремительно полетел в охотника, точнее арбалет. Болт мог в любой момент сорваться с ложа.       Небольшой шар не повредил, но толкнул оружие в бок, взвинченный мужчина не ожидал подлого нападения, дёрнулся. Болт слетел и угодил в никуда, затерявшись среди кустарника. Пока тот приходил в себя, Астарион вскочил, вцепился мёртвой хваткой и припал к шее.       Противно чавкающий звук, крик боли и отчаянные попытки оторвать от себя голодного хищника ни к чему не приводили. Охотник дёргался, хватал его за плечи, силясь оторвать от горла, только на взгляд дроу, делал себе только хуже. Вскоре попытки высвободиться прекратились, и мужчина обмяк. Вампир отбросил тело в стоячую воду, как ненужную тряпичную куклу, больше не выглядя загнанным зверем.       – Сука, окончательно мне костюм испортил, – только и смог сказать Астарион.       – Это было отвратительно, – заметила ему Шэдоухарт.       – И не менее познавательно, – почесав бороду, отозвался Гейл. – Не каждый день можно увидеть вблизи за процессом питания вампира.       – Гейл, твои научные речи в подобной ситуации звучат до ужаса пошло, – Астарион ещё раз глянул на лежащий в грязи труп. – Идём отсюда, надоело уже таскаться среди этой мошкары.       – Надеюсь, тебе не взбредёт в голову защищать его ещё раз, – снова укорила Лаэзель чародейку. – Этот охотник мог быть не один.       – К чести сказать, Лаэзель, Астарион всю ночь от него бегал, – подал голос Уилл.       – И что это меняет?       – Он мог привести его в наш лагерь, но не сделал этого. Предпочёл разбираться сам.       – Тогда следует осмотреться, солдаты, вдруг ещё кто по следу идёт.       Не слишком хотелось задерживаться, но Карлах была права. Если этот охотник знал о сущности Астариона, то странно идти за таким существом в одиночку. Какими бы приёмами и ядами он ни пользовался, справиться с вампирским отродьем не так-то просто. И ещё вопрос, откуда он появился здесь так вовремя?       Разведка заняла почти весь день, они смогли найти множество силков. Значит, в то, которое попалась по недосмотру Лаэзель – дело рук того охотника. Но слишком их много для одного человека. Сколько же он тут крутился, раз так щедро утыкал окружающий лес и болота ловушками?       Они смогли обезвредить многие, там нашлись шипы, болты и шрапнель, все смазаны каким-то маслом или ядом. Астарион смог его распознать по запаху, сказал, что из-за этого не вступал в схватку с охотником. Яд угнетал сознание, ослаблял и не давал быстро залечивать раны, пока не извлечёшь из тела предмет с отравой или не напьёшься кровью.       К несчастью, гурец смог подойди ближе и ранил вампира кинжалом щедро смазанный таким ядом.       – Вы явились очень вовремя, так что благодарю, – казалось, сейчас он был максимально искренним, насколько это вообще для него возможно.       – Давайте договоримся тогда, – сказала Иша днём, когда они осмотрели прилегающую к деревне территорию и готовились немного перекусить. – Если кто-то что-то заметит, то хотя бы предупредит и будем решать сообща.       – Ты так волнуешься за всех нас? – сложно сказать, что скрывалось за репликой Шэдоухарт, издёвка или же одобрение, но та не спешила показывать истинных чувств.       – За нами охотятся, мы не знаем, с чем столкнулись, доверия у нас пока сильного нет – это факт, – она выразительно посмотрела на вампира, из-за которого они потеряли несколько часов, разыскивая его по округе, а потом и разведывая местность. – Но раз уж мы вынуждены быть в одной компании какое-то время, то давайте решать проблемы сообща. По одному нас переловят и убьют гораздо быстрее, чем того хочется.       Ответом было молчание, да Иша не сильно настаивала на продолжении разговора, взяла книгу и пошла к реке. Всем необходимо подумать и сделать выводы. Оказавшись на берегу, она снова открыла том «Рукотворное забвение Малауса».              «Слезы Талоны – великий дар и величайшая опасность. С их помощью можно послужить богине болезни, приготовить самый сильный яд или самое лучшее лекарство, заставить не только забыть, но и вспомнить. Малаус знал это, но слёз богини было слишком мало для всего, она не делилась ими, лишь в моменты горя он собирал их её милостью.»              Иша усмехнулась, слёзы богини. Интересно, а боги вообще умеют плакать? Они так часто двигают простыми смертными: перемешивают судьбы, ломают жизни, дают мощь и отбирают её. Десятки, сотни, тысячи выслушанных молитв, принятых подношений и лишь малая толика получит настоящий отклик, силу и мощь только чтобы быть очередным орудием.       Добро и зло, свет и тьма. Неважно, в какие одежды рядится бог, сеет ли он жизнь или дарит смерть, все они ведут большую игру друг с другом, бесконечно деля власть и борясь за могущество. Их слёзы давно высохли или их вовсе нет. А некоторые не испытывают жалости даже к собственным детям… С этими мыслями девушка посмотрела на кольцо, холодом обнимающим палец, впитавшим в себя болезнь фазового паука и поставившем какой-то Стежок.       – Ты как? – услышать голос Уилла было даже странно.       – Так себе, – честно призналась дроу. – Не привыкла я работать в команде, если честно.       – Тогда, может, мы будем учиться вместе? Как насчёт дружеской дуэли?       – Уверен, что сейчас подходящий момент?       – Ну, Карлах с Лаэзель решили, что немного размяться перед дальнейшим походом не лишнее.       И, правда, сквозь журчание воды послышались звуки ударов и выкрики. Рычание Карлах и Лаэзель вообще спутать ни с чем невозможно, потому Иша пожала плечами и отложила книгу, соглашаясь.       – Давай только усложним друг другу задачу,– он указал на реку.       Она не бурлила яростным потоком, но из неё торчали скользкие камни в водорослях и мхе. Вызов ни к чему не обязывал, но провести небольшой бой с другим заклинателем могло быть полезно, чтобы знать возможности друг друга. До этого момента плотно с колдунами дроу не общалась и на что они способны не знала наверняка.       – Хорошо, только мантию сниму, она мешать будет.       Скинув запылённую одежду, чтобы случайно не запутаться в её полах, поскакала по камням. Выщербленные, треснувшие и сточенные водой, устоять на них то ещё испытание, но их хотя бы много, отшагнуть можно. Проблема только в удержании равновесия.       – Проиграл тот, кто упадёт в воду, – сказал Уилл.       – Нет, проиграет тот, кто сдастся первым, – заметила Иша.       Колдун подумал немного и согласился, тоже запрыгнул на камни и без предупреждения произнёс заклинание.       Пары мгновений не достаточно, чтобы уклониться, но успеть произнести навстречу другое – вполне.       Красный жгут ударил Уилла в грудь, сбив того с концентрации, мысли и сорвав магию. Повреждений никаких, но есть выигранное время. Огненные всполохи сорвались с рук, опалили предплечье, оплавили пояс и закоптили сапог.       – Ещё бы чуть ниже, – укорил её Уилл, но тут же взмахнул рукой.       Ледяной нож летел в лицо, увернуться от него не получится, как и остановить. Иша успела отскочить, безнадёжно промочив сапоги в холодной речной воде, а потом и сквозь зубы зашипеть. Нож взорвался неподалёку осколками, цепляясь в волосы и сорочку. До крови не поранило, но чувство холода вызывало ярость.       Клинок Фронтира остался доволен собой, смог её подловить, главное только помнить, что это всего лишь спарринг. Чародейка не привыкла проигрывать, но всё же понимала, Уилл прошёл ни одну битву и прекрасно знал свои возможности, а вот друг друга они сейчас больше изучали и старались не повредить.       – Timeio! – рука мертвеца вцепилась в горло Уилла, заставив поёжиться, но устоять на ногах.       Прикосновения энергии не несло разрушительной силы, больше обдавало холодом и сковывало мышцы врага, замедляло его. В руках соткался шар огня, а потом Иша пустила его в противника.       – At alibi! – сиреневая вспышка туманного шага появилась на краю видимости.       Дроу успела присесть, рапира просвистела над головой. Сложно сказать, смог бы Уилл её остановить вовремя, но проверять не хотелось.       В рукопашной схватке у него больше преимуществ, она не так хорошо владела даже кинжалом, носила скорее для самообороны. И всё же она достала оружие, отскочила, проклиная воду, уже ножами режущую ноги. Сталь завертелась в воздухе, Уилл, конечно же, играючи и даже демонстративно отбил её клинок и пропустил другой удар.       Фейское сияние окутало его, заставило засветиться тысячами блёсток. Это заклинание подходило больше для увеселения детей на ярмарках, но его можно долго держать. Миллионы блёсток раскалывали видимость, превращали всё вокруг в калейдоскоп, мешая целиться, а в темноте превращая в мишень.       Широкий веер огня впился в одежду Уилла, он закричал от жара, рубанул наотмашь, чтобы отогнать дроу. Заклятие огненных рук требовало близкого контакта. Скинуть с себя вертящиеся вокруг звёздочки не получится, потому он кинул между ними шар тьмы. Волшебная темнота поглощала всё – свет и звук. Только по движению воздуха можно понять вертится ли кто рядом или иметь сверхъестественный слух.       Бороться против дроу, много лет прожившей во тьме темнотой же – глупо, но сейчас у Уилла не оставалось выбора. Он тоже не намеревался так просто уступать. Томительно долго тянулось ожидание, никто из них не двигался и не делал никаких резких движений или же осознанно избегали друг друга в сфере темноты.       Постепенно туман начал рассеиваться, возвращаю миру краски и звуки, Уилл прикрыл глаза, прислушиваясь, делая шаг.       – Glasia! – магия почувствовалась неподалёку, мужчина повернулся и тут же полетел в воду.       Иша ударила не в него, а в камень, на который он наступил. Ледяная корка покрыла его, на поверхность и без того скользкого камня стало невозможно встать. Вода немного смягчила падение, но всё равно спина взорвалась болью, быстрый поток накрыл с головой. Сквозь него он заметил нависшую над ним дроу, вынырнул, выставляя впереди рапиру.       Так они и застыли, она ухватила его за грудки, намереваясь утопить, а он, прижимая к её горлу лезвие. Некоторое время они восстанавливали дыхание, а потом Уилл сказал:       – Не было бы это спаррингом, я бы тебе голову снёс.       – Не было бы это спаррингом, ты бы уже тонул. Пошли давай.       Мокрые, продрогшие, но довольные собой они вышли на берег.       – Чёрт, теперь, придётся сохнуть, чтобы не заболеть.       – Ничего, зато мы теперь знаем, кто на что способен, такое знание тоже лишним не бывает.       – Надо будет как-нибудь повторить. Хотя у нас тут спарринг-партнёров полно. Благодарю за ценный урок, я не ожидал, что меня можно вывести из строя таким простым фокусом с ледяным лучом. Это чёртово наказание Мизоры, – он дотронулся до тяжёлых рогов. – Ну, не буду мешать, спасибо.       Иша чувствовала себя на удивление бодро. Короткая схватка даже придала сил, заставила кровь забурлить ожиданием большего, а потом и уловить кое-что.       Она подспудно почувствовала чьё-то одобрение и теплоту во взгляде. Это было сродни тому, как на тебя смотрят наставники, когда ты оправдываешь их ожидания. Хотя нет, это было нечто сильнее, глубже, так, что замирало сердце. Чувствовалось, будто кто-то за ней смотрит и даже… гордится.       Знала бы она по себе, что такое забота, непременно смогла бы ассоциировать именно с этим. Но она никогда не ощущала подобного. Нечто близкое давал Кивейн, но это было так давно, что чувство смазалось и превратилось в неясное болезненное эхо, которого не хотелось касаться лишний раз.       Иша тряхнула головой, сгоняя невесть откуда взявшееся наваждение, не заметив, как среди скал сверкнули золотые пластины.