Мёртвый глаз

      Сюэ снилась мама. Она чувствовала её мягкие касания и поглаживания, воскрешённые мозгом из глубокого детства, забытого и запылившегося в дальних уголках памяти. Её шершавые пальцы перебирали густые и путавшиеся волосы Сюэ, а она доверчиво жалась ближе к тёплой груди, слушая размеренное сердцебиение и до боли в лёгких вдыхая родной запах. Что-то сладкое, пудровое, неуловимое щекочущее нос — мама. И внутри было невыносимо тоскливо, будто они обе переживали какую-то великую потерю, но мама смеялась и о чём-то спокойно говорила, пока Сюэ захлёбывалась слезами. Они жгли её слепые глаза и кожу под ними, которая будто плавилась и горела, выжигаемая солёной влагой. Почему мама была так счастлива? Ли протянула руки к её лицу и аккуратно обвела сначала глаза, а потом скулы, чуть напрягшиеся от широкой улыбки. Когда она в последний раз так улыбалась? В груди всколыхнулась лёгкая досада вперемешку с теплом. Главное, что ей хорошо. Сюэ прильнула обратно к материнской груди и зажмурилась, чувствуя, как горячие слёзы стекают с лица на шею. Размеренное биение её сердца успокаивало неподъемную тоску в груди, а объятия лишали всякой тревоги. Она снова была маленькой, совсем крошечной в руках матери, и надёжно защищённой её теплом и любовью.       — Я люблю тебя, мам, — Сюэ прошептала, обнимая её крепче, но вместо материнской спины она вдруг обвила руками прохладный чехол декоративной подушки. И её вновь встретила лишь тишина, тяжёлым звоном упавшая на голову со всех сторон. Ничего не изменилось. Мерзкая пустота, изредка разбавляемая несуществующими звуками, сводящими её с ума. А может быть она уже? Трудно остаться в рассудке, будучи запертой в тишине и одиночестве, но Сюэ смогла найти уборную и время от времени включала воду, слушая её монотонное шипение. Ей было трудно понять планировку дома, в котором она находилась, поэтому и предназначение тех комнат, в которых удалось побывать, определить не получилось. Спальные или гостевые? Не сказать, что она разбиралась в подобном, но от скуки даже про такие вещи рано или поздно начнёшь думать.       Ли утёрла выступившие на глазах слёзы и приподнялась, тихо шмыгая носом. Веки ощущались опухшими, а сами глаза неприятно пересохшими, видимо от утренних сантиментов. Ей не нравилось плакать, пускай даже во сне, потому что она чувствовала себя ужасно уязвимой в такие моменты. Сюэ в принципе большую часть своей жизни была уязвимой, но в такие моменты это ощущалось особенно остро.       Дверь с тихим скрипом приоткрылась. Сюэ устало повернула голову на звук и различила в нём шаги. Она поняла, что Дазай умел шагать совершенно бесшумно, поэтому тихую поступь она сейчас слышала исключительно с его позволения. Он принёс вместе с собой приятный запах еды, от которого болезненно сжался желудок. За всё то время, что Ли находилась в его доме, она только и делала, что пила воду и обтирала лицо, отчаянно пытаясь не забиться в истерике.       — Поешь, — Дазай был немногословен, это Сюэ отлично поняла. Он был странный и непредсказуемый, а интуиция просто умоляла выбить окно и спрыгнуть, совсем не думая про этаж. Было в нём что-то пугающее, тёмное, заставляющее поджилки дрожать, но она не могла понять, что именно. Сюэ протянула руку, пытаясь нащупать тарелки, но Дазай почти сразу же аккуратно взял её за запястье и подвёл к одной из них. — Рис с карри. Мисо. А тут зелёный чай.       Она дёрнулась, когда пальцы прошлись по горячей пиалке с чаем. Комнату наконец-то наполнили живые запахи и звуки, пускай и принесённые Дазаем.       — Спасибо, — Сюэ выжала эту благодарность, не уверенная, что смогла проконтролировать выражение своего лица. Она криво улыбнулась и пошарила рукой по столу, находя металлические палочки. Пройдясь подушечкой пальцев по слегка заострённому концу, Ли слегка задумалась, будто у неё действительно могла быть возможность вонзить их в чужие глаза или шею, а после тихо выдохнула и покачала головой. Лучше не провоцировать этого сумасшедшего, вдруг реально глаза ей вырвет. Она хоть и слепая, но чувствительность не потеряла. — Открой окно, пожалуйста.       Сюэ ожидала возражений и резкого отрицательного ответа, но Дазай действительно поднялся и пошёл в сторону окна. Во второй комнате они тоже были, но, как и ожидалось, без возможности их открыть. Точнее, Сюэ просто не понимала, как они открывались и открывались ли вообще, поэтому просто бросила эту затею, лишь иногда прикладываясь к холодному стеклу ухом, чтобы услышать хоть что-нибудь. Ей начинало казаться, что шум моря тоже был галлюцинацией. В лицо пахнуло прохладой и Ли, чувствуя, как замирает в груди сердце, приподнялась, со звоном роняя на пол палочки. Она едва не запнулась об очередной диван, ударилась щиколоткой об ножку стола, но наконец добралась до окна, цепляясь за подоконник и высовываясь на улицу почти всем телом. Ветер подхватил её длинные волосы и заиграл с ними в свою детскую игру, пытаясь заплести причудливые и неумелые косы. Машины совсем не шумели, как и люди. Вокруг дома было настолько тихо, что Сюэ на секунду подумала, что они и вовсе были далеко в лесу. Откуда-то спереди донёсся шелест моря. Ей никогда не доводилось слышать его ранее, но она точно знала, что так шумело море, над которым то и дело вскрикивали чайки. Ли почти полностью перегнулась через деревянный подоконник, чтобы сделать глубокий вдох, но крепкие руки схватили её за талию и вернули обратно в духоту комнаты. Она не сдержалась и досадливо шлёпнула Дазая по пальцам, которые почти болезненно впивались ей в бока. Он отпустил её, и Сюэ вернулась обратно к столу, едва не упав по дороге к нему несколько раз. Разница между привычной средой и мёртвым домом была разительной. Природа жила и ждала её, а дом совершенно точно пытался её убить.       — Он больше не приходил?       — Нет, — Сюэ сдержала желание бросить в него всё, что лежало перед ней на столе. Где-то глубоко в мыслях проскальзывало тревожное осознание, что она застряла с Дазаем надолго, но Ли отмахивалась от них, не желая в подобное верить. Ну нет, неужели судьба так её не любит? Если в жизни всё не просто так, то зачем ей такие странные уроки? — Когда ты вернёшь меня домой?       — Скоро.       — Скоро — это когда?       — Я ещё не всё спросил у Одасаку.       Сюэ не сдержалась и запустила в его сторону пиалку с недоеденным рисом, искренне надеясь, что она разобьёт ему голову. Судя по звуку разбившейся посуды, он или увернулся, или Ли криво бросила, неправильно поняв, где он стоит. Её пальцы подрагивали от неконтролируемого гнева, который выливался в подобные импульсивные действия. Как же она ненавидела неопределённость! Особенно, если это неопределённость напрямую была связана с её жизнью.       — Ты обещал! Ты сказал, что немного поговоришь и отпустишь меня!       — Я ничего не обещал, Сюэ.       Как же ей хотелось расцарапать ему лицо! Как же хотелось проломить его головой каждое окно в этом доме и в него же и выкинуть его гадкое тело. Сюэ часто задышала, пытаясь привести мысли в порядок. В ней кипела ярость вперемешку с ненавистью, которую она не могла никуда выплеснуть. Просто не знала, куда и как, чтобы при этом не навредить себе в процессе. Побить стены и переломать себе об них все фаланги? Перевернуть вверх дном всю мебель в этом доме? А может разбить все окна? Вместо этого Сюэ просто заплакала, закрывая лицо дрожащими руками. Как же её всё достало. Как же её всё пугало! Эта неизвестность, беспомощность и безысходность. Если бы у неё были нормальные глаза, то она хотя бы смогла сбежать. Нет, не так. Если бы у Сюэ были нормальные глаза, она бы никогда и не оказалась бы в этом гадком доме, запертая с каким-то странными мужчиной. Она завыла и схватилась за ближайшую тарелку, замахиваясь и бросая примерно в ту же сторону. Горячий мисо обжёг ей ладонь и пролился на одежду, но она упрямо не замечала боли. Потом в Дазая полетела подушка, которая, видимо, вылетела в окно, потому что звука падения слышно не было. Сюэ пнула стол, с громким скрежетом отодвигая его от себя подальше, и упала на пол, пытаясь нащупать упавшие пару минут назад палочки. Она не знала, что сделала бы с ними: ей хотелось вскрыть себе глотку даже больше, чем выколоть ими глаза Дазаю. Ладонь пульсировала в такт с раскалывающейся головой, и Ли чувствовала, как постепенно начинает задыхаться. Дазай, появившийся со спины, рывком поднял её на ноги, прижимая к своей груди. Сюэ попыталась его поцарапать, но наткнулась лишь на бинты под тканью рубашки.       — Отпусти! — она закричала не своим голосом, дёргаясь всем телом и пытаясь вырваться из его хватки. Хотелось надеяться, что на её вопли пришёл бы хоть кто-нибудь. Вызывал бы полицию, на крайний случай! Сюэ откинулась назад, чувствуя острую боль в затылке, и услышала, как зашипел и грязно выругался Дазай, слегка ослабляя хватку. Она попыталась сделать рывок вперёд, но лишь повалилась на пол и утянула за собой Дазая. Он немного смягчил падение рукой и навалился сверху прежде, чем Ли смогла опомниться и вновь предпринять попытку вырваться. Что-то горячее потекло по её щеке, и это явно были не слёзы. Капля стекла к уголку рта и Сюэ почувствовала привкус крови, с нескрываемым удовольствием понимая, что разбила ему нос. — Мне трудно дышать. Встань с меня.       — Да что ты? — он хрипло усмехнулся, сильнее вжимая её в пол. Сюэ почувствовала, как жалобно хрустнули позвонки и исчезли остатки воздуха из лёгких. Всё тело было похоже на один огромный синяк или ожог, который то и дело взрывался тупой болью. Это, как и мерзко сопевший над ухом Дазай, лишь сильнее распаляло прежний запал, и Сюэ вновь нашла в себе силы брыкаться. Сначала она вновь попыталась ударить его по носу, но Дазай успел отстраниться, и это позволило Сюэ выскользнуть из-под его тяжёлого тела. Она закашлялась и даже успела подняться на колени, чтобы сделать последний рывок, но в последний момент её дернуло обратно на Дазая. Ли вскрикнула и больно ударилась локтем об стол, чувствуя, как начала неметь правая рука, а он лишь крепче намотал длинные волосы на кулак и потянул её вверх, заставляя подняться на ноги. — Сколько же от тебя проблем, истеричка.       Дазай толкнул её куда-то вперёд, не обращая внимания на непрекращающиеся крики и проклятия в свою сторону. Сюэ тащилась по его указке, как тряпичная кукла, иногда запинаясь и пытаясь остановить его, и в конечном итоге он небрежно пнул её под колено, заставляя упасть на холодный кафельный пол. Ли услышала звук воды и запаниковала, но прежде, чем она успела хоть что-то сказать, ей в лицо ударил ледяной поток, выбивая все мысли из головы. Сюэ тихо булькнула и замахала руками, пытаясь схватиться за его запястье и отвести от себя лейку. Он дал ей ровно три секунды передышки, перед тем, как вновь направить на неё воду. Капли стекали с волос и лица на шею, мочили окончательно мокрый и испорченный ханьфу. Сюэ всхлипнула и наконец обмякла, прекратив вырываться.       — Успокоилась? — Дазай заставил её приподнять голову. Ли сглотнула и нервно закивала. Она с облегчением услышала, как выключилась вода, и с тихим всхлипом откинулась назад, к тёплой груди. Зуб на зуб не попадал, а тело крупно подрагивало от холода и недавней истерики. В ванной комнате воцарилась странная тишина, прерываемая лишь тихими всхлипами и едва уловимым сопением. Дазай отпустил мокрые волосы и аккуратно приобнял Сюэ, проводя тёплой рукой по её отмёрзшему лицу. — Не хныкай, сама же виновата.       Почему-то Сюэ вновь вспомнилась мама, которая любила успокаивать её подобными словами. Обычно это было, когда маленькая Сюэ падала и разбивала колени. Она уже готовилась разразиться громким плачем, как мама шептала на ушко похожую фразу, нежно щипая дочь за щёки, и слёзы волшебным образом отступали. Ли снова всхлипнула и уткнулась лбом в крепкую мужскую грудь, давя вновь проснувшееся желание завыть от странной пустоты в груди. Куда катилась её жизнь? Непрошенные воспоминания о счастливом детстве делали лишь хуже, потрошили и выворачивали наизнанку, оставляя после себя один огромный рубец. Мозолистые пальцы Дазая аккуратно убрали налипшие на лоб волосы. Она кожей чувствовала его изучающий взгляд, под которым хотелось сжаться в маленький комочек и исчезнуть. Сюэ протянула дрожащую руку вверх, к его лицу, и аккуратно провела подушечками пальцев по прямому носу. Спустилась чуть ниже, к губам и подбородку, испачканным кровью, и небрежно размазала её по скуле. Дазай поймал её за запястье и несмело приложил женскую ладонь обратно к губам, оставляя кровавый поцелуй. Ли дёрнулась и отстранилась, пытаясь увеличить дистанцию между ними. Ей было холодно и мерзко. Вся одежда промокла насквозь и пропахла едой с кровью, а сама Сюэ уже сотню раз взмокла и обсохла от нервов, из-за чего тело ощущалось липким и грязным.       — Я принесу тебе новую одежду, — словно прочитав её мысли, просипел Дазай, наконец поднимаясь и оставляя Сюэ в таком необходимом ей одиночестве. Как только за ним закрылась дверь, у неё вновь потекли слёзы и задрожали конечности. Происходящее плохо укладывалось у неё в голове. Чем она этот кошмар заслужила? Последнее, чего ей хотелось в жизни — стать заложницей какого-то психа, не дававшего спокойно вернуться домой. Но больше Дазая она ненавидела лишь Одасаку и его молчание, которое являлось корнем всех её проблем.       Мокрый ханьфу со шлепком упал на кафель. Его было впору выкидывать, ибо вряд ли хотя бы что-то заставило Сюэ надеть его вновь. Он смердел чужой кровью и ассоциировался лишь с негативом. Вставать сил не было, как и думать, двигаться… Ли обхватила руками ноги и уткнулась лбом в колени, чувствуя, как обняли её тело мокрые волосы, змеями вившиеся по узкой спине. Может, было бы лучше, если бы он просто её убил? Быстро и безболезненно, не истязая жизнью в неизвестности и неволе.       Дазай вернулся быстро, даже слишком. Не успела Ли успокоиться, как он вновь ворвался в её личное пространство, бесцеремонно поднимая её, как сломанную куклу, и унося обратно в комнату. В которую из? Сюэ не прислушивалась к окружению и не считала шагов. Она вообще ни о чём не думала, ощущая лишь пожирающую внутренности апатию. По влажной коже прошёлся лёгкий весенний ветерок и Сюэ немного ожила. Хотелось на улицу, к морю и песку, чтобы наконец ощутить их пальцами ног и рук. Дазай натянул ей на голову какую-то ткань и она вновь забрыкалась, не желая чувствовать его касания на своей коже. В ответ на это он лишь что-то пробормотал себе под нос и отошёл, позволяя ей самой справиться с одеждой. Ли не без труда надела какую-то майку и, отбросив ненавистныe ей штаны куда-то за диван, пошла в сторону окна, из которого поддувал ветерок. Ей было трудно понять своё состояние. Слёзы то подкатывали к горлу, застревая в нём удушающим комом, то вновь отступали, оставляя после себя болезненную пустоту. Ей хотелось лежать без движения и одновременно с тем невыносимо тянуло бросаться первым, что попадётся под руку, и вопить во всю глотку. Сюэ ссутулилась и зарылась пальцами в волосы, больно оттягивая их у корней. Она совсем ничего не понимала. Ни поведение Дазая, ни Одасаку, ни себя, ни этот чёртов мир — совершенно ничего.       Хотелось к маме.