Белая Лисица с янтарными глазами

      Следующий день начался для Северуса с очень поганого предчувствия. Мужчина не находил себе места, не был способен заниматься своими делами, голова нещадно болела, и ни одно зелье из его запасов не помогало, потому зельевар принял единственное, как ему казалось, верное решение — выйти на свежий воздух.       Ноги сами привели его на опушку в лесу, где он впервые увидел лицо Рогнеды, где на них едва не напала мантикора, где сейчас происходило что-то очень странное.       Два белых силуэта стояли посреди поляны напротив друг друга. Слов зельевар разобрать не мог, потому замер и попытался остаться незамеченным, наблюдая за происходящим издалека.       Это были Нестор и Неда, разговор не походил на спор или ссору, парень явно был чем-то расстроен, как и девушка, что без конца заламывала руки и переминалась с ноги на ногу. А когда ведьмаки замолчали, сердце кольнула острая игла подозрения. Эти двое могли поговорить и в замке, для этого не обязательно нужно было уходить так далеко.       Нестор отступил на два шага и опустился на колени, маска исчезла с лица, показывая Северусу профиль молодого парнишки, взъерошенные волосы торчали во все стороны, золотистые глаза сверкали, отражая в себе яркое летнее солнце.       Неда протянула ему что-то крошечное, кажется, шкатулку, которую ведьмак раскрыл дрожащими пальцами, скривившись, словно от страшной боли.       Медленно, один за другим он доставал содержимое шкатулки и клал в рот, медленно пережевывая, кривясь с каждым движением челюсти все больше.       Неда же все это время лишь стояла напротив него, растирая между пальцами меховой манжет дубленки.       Когда Нестор закончил, он бросил шкатулку под ноги сестры, а та достала ножи.       Северус едва не выдал себя, когда испуганно дернулся, услышав громкий хлопок, следующий за трансгрессией, новоприбывшим оказался Никон, чья маска слилась с лицом и застыла в страшном оскале. Неда же рывком притянула к себе брата и приставила острие к груди жертвы, второе она держала у своей груди. — Неда, пожалуйста. — Крикнул парень, и в следующую секунду лезвия вошли в сердца по самую рукоять, а глаза парня бессмысленно уставились перед собой, лишенные жизни раз и навсегда, с мерзким звуком Неда вытащила кинжал и из своей груди.       Она оттолкнула брата от себя, безжизненное тело медленно падало вперед, а едва коснувшись земли рассыпалось в пыль, в то же мгновение над лесом прокатился оглушительный, полный боли рев раненого зверя, то был Никон, что потерял единственного сына. Неда разорвала их связь, освободилась, снова стала смертной.       В памяти Северуса всплыли ее вчерашние слова. «За это он меня убьет…». Теперь он мог, и сейчас попытается это сделать.       Ведьмак поднял полные боли и ярости глаза на ведьмачку. — Ты посмела ослушаться. Нарушила приказ, воспротивилась моей силе. Как ты посмела, чертова тварь? — Ты уже давно не контролировал меня. Я плясала под твою дудку чтобы не вызывать подозрений. — У тебя не хватило бы силы, Нестор забирал почти все через вашу связь! — Первое время, пока ему не надоело. Твой сын никогда этого не хотел, он не должен был стать ведьмаком. Мы оба знаем это. Ты нарушил естественный ход мутации, и вот расплата. — Расплатой будет твоя жизнь, которую я заберу. — Он ударил ее магией, Неда не сдвинулась, не шелохнулась. Следом последовало еще два удара, которые девушка приняла точно также. — Ты… — Я сильнее тебя, Никон, всегда была сильнее. Я забрала силу отца, забрала силу брата, заберу твою силу. — Голова склонилась вбок, хищный оскал украсил маску. — Не посмеешь.       Она молча подняла руку, не создавала огненных шаров, молний, лишь подчинила ведьмака силой воли, заставив опуститься на колени, подняла с земли нож, которым убила Нестора и приблизилась к старому ведьмаку, маску которого перекосила гримаса ужаса. — Это тебе за отца. — Левая рука сорвала маску с лицо, показывая точно такого же молодого парня. Лезвие вошло в грудь как нож в мягкое масло. — Я буду приходить к тебе каждую ночь. — Хрип сорвался с губ мужчины. — Тогда и увидимся. — Рука провернула лезвие, глаза мужчины остекленели, но его тело не ждала та же участь, что и Нестора. Он грузно упал на землю, а после медленно рассыпался прахом.       Дубленка девушки преобразилась, украшавший ее мех почернел, признавая свою носительницу главой лисьего клана ведьмаков. — Я не хотела, чтобы ты это видел, Северус. — Она обернулась в его сторону, ужас в глазах мужчины испугал девушку, но пути назад не было. — Мое волнение призвало тебя сюда, прости, что стал свидетелем кровавой расправы. — Ты убила свою семью. Всех их. — Верно. Наш мир жесток, я говорила тебе об этом, то, что ты не воспринимал мои слова всерьез — не моя проблема. Я отвоевала свою свободу, которой не имела почти тысячу лет. Если после этого ты считаешь меня чудовищем — твое право. — А ты разве не считаешь себя чудовищем?       Она молча подошла к нему и коснулась пальцами мужского виска, погружая в свои воспоминания.       Первым было то, где Никон раз за разом отрубал ей по пальцу, острая боль отдавалась во всем теле, мышцы руки сводило судорогой, кровь медленно растекалась по грязному камню, пока ее наставник вновь заносил нож над рукой.       Ее наказали за то, что перехватила меч брата рукой, из-за чего тот проиграл.       Следующее воспоминание. Вновь тренировка, один из проходящих ведьмаков вскользь бросает, что у девушки золотые руки, и она мастерски обращается с оружием. И вот, тем же вечером ей на руки проливается раскаленное золото, прожигая плоть до кости, заставляя сжимать зубы до боли, лишь бы не проронить ни единого звука.       Воспоминания сменяют друг друга, каждое несет боль, страдания. Выбитые зубы, раскаленные штыри, что пронзают тело, удары, плети, все это не могло не оставить после себя следов, все это она показала как на духу.       Мужчина вынырнул из наполненных болью воспоминаний, все тело ныло от боли, на которую ведьмачка не поскупилась.       Северус смотрел в янтарные глаза, и наконец смог рассмотреть в глубине то, что старательно скрывалось почти тысячу лет. Боль, обиду, страх, унижения. Несомненно, она уже привыкла, если, конечно, вообще можно привыкнуть к подобному.       В памяти мужчины всплыло его детство, когда пьяный отец не стесняясь в выражениях от души колотил и его и мать, за малейший проступок.       С одной стороны он всеми силами пытался ее оправдать, убедить самого себя, что не было иного пути, но другая часть вопила во всю глотку, что она убийца, не способная на сострадание, готовая идти по головам, снося их с плеч, ради собственной выгоды.       Слабо верилось, что иного пути не было, что эта связка была настолько невыносимой, но он не сможет прожить ее жизнь, не сможет ощутить ее эмоции, потому не может оценить верность выбора.       Теперь лисица в его глазах смотрелась иначе, не потому, что изменился ее наряд, лицо стало еще более угловатым, огонь в глазах потемнел, янтарь подернулся мраком, стал тяжелым, грубым. Очевидно, такая расправа не поощрялась даже среди ведьмаков. — Я могу подчинить тебя, могу продавить волю и заставить быть марионеткой, Северус, но готова поклясться, что никогда этого не сделаю. Не причиню тебе вреда ни при каких обстоятельствах. — Она сделала шаг назад и раскинула руки. — Сейчас я уязвима, подними палочку и закончи мою жизнь, если считаешь это верным решением. — Ты несешь бред, Неда. — Свобода пьянит, я наконец то могу дышать полной грудью, понимаешь?! — Прикрикнула она. — Я не видела этой свободы почти тысячу лет! Я была куклой, без воли и желаний. Со мной обращались, как с игрушкой. Звали, когда нужна была, отправляли восвояси когда надоела. Да с собакой обходятся лучше. — Но ведь можно было обойтись без смерти?       Она покачала головой в ответ. Ведьмачьи правила, выжигаемые в мозгу с пеленок.

Первое из них гласит «или ты, или тебя».

      Их разговор потревожил Огнедар, что появился на поляне, скрытый защитным куполом, и лишь убедившись, что бойни нет, смахнул его с себя, Неда успела вернуть маску на лицо за долю секунды до его появления.       Все тот же наклон головы в сторону, при изучении чего-то интересного, Огонек внимательно рассматривал преображение подруги. — Черный вам к лицу, моя госпожа. Позвольте присягнуть вам. — Огнедар, прекрати этот детский сад. — Полагаю, я помешал разговору? — Верно полагаешь, а потому иди в замок, собирай вещи, завтра мы отправляемся домой.       Хлопок, и ведьмак пропал, зато появилось недоумение на лице зельевара. — Зачем тебе обратно? Мне казалось, ты остаешься тут, в Хогвартсе. — Планы изменились примерно пять минут назад, когда я убила брата и главу своего клана, необходимо отстоять свои права, а день весьма подходящий. Я надеюсь, ты будешь рядом?       Северус помялся, гадкое чувство засело внутри, но пока еще не просилось наружу. Ответа он не дал.       Тишина повисла между ними, напряженная, гнетущая. Рогнеда, что сменила статус, помрачнела душой и телом, глаза, налитые кровью, пылали ещё сильнее. А Северус… он оставался самим собой, вот только внутри что-то надломилось, и не было более того трепета, при взгляде на лисицу, было непонимание, рассеянность, страх. Убивший членов своей семьи не побрезгует жизнью других.       Таким, как она, место подле Темного Лорда, что вот-вот восстанет, метку жгло, он чувствовал его приближение, а от того не мог допустить, чтобы в его лапы попала Неда. Ей необходимо держаться как можно дальше от Англии.       Северус погрузился в мысли настолько глубоко, что не сразу ощутил ледяное прикосновение пальцев к своей ладони. Неда приникла к нему поцелуем, нежным, осторожным, от чего черствое мужское сердце пропустило удар, грубые ладони сами легли на талию и притянули к себе, вжимая в его тело.       Хлопок ознаменовал перенос в иное место. Запах трав указал на то, что оказались они в покоях зельевара.       Ледяные пальцы ловко расстегивали мелкие пуговицы на сюртуке, Северус же, в ответ, уже расстегнув пояс дубленки, занимался пуговицами, не отрываясь от женских губ.       Каждый поцелуй приносил ему невероятное удовольствие смешанное с горькой болью, которую всеми силами он пытался задвинуть как можно дальше, и ничего бы не вышло, если бы ледяные пальцы не коснулись виска, заглушая мужские эмоции, позволяя забыть о проблемах и жить моментом, наслаждаться женским телом в его руках, которое уже не было прикрыто одеждой. Сам Северус все ещё оставался в брюках, и Неда решила исправить это, оторвавшись от его губ и опустившись на колени. Пальцы ловко расправились с ремнём, брюки вместе с бельём упали на пол, стон сорвался у мужчины в тот момент, когда головка его члена коснулась нежных, еле теплых женских губ. Ее язычок нежно поглаживал ствол, время от времени поигрывая с головкой, пока она полностью не оказалась у неё во рту, пальцы зельевара погрузились в белоснежные волосы, наматывая их на кулак, позволяя мужчине получить контроль над происходящим, покачивая бёдрами он наращивал темп, раз за разом проскальзывая все глубже в горло, пока девушка не остановила его, и, облизнувшись, не поднялась на ноги, впиваясь в тонкие мужские губы поцелуем.       Северус подхватил ее на руки, позволив обхватив свой торс ногами, и двинулся в сторону кровати, рухнув на неё спиной. Девушка не теряла времени, взяв инициативу в свои руки, оседлала своего мужчину.       Его руки легли на женские бёдра, их стоны становились все громче, сливаясь в один, пока не окончились громким рыком девушки, что нависла над хмурым зельеваром. Его громкое дыхание нарушало тишину темной комнаты, янтарные глаза разрезали мрак, заставляя Северус фокусироваться на них.       Их связь была одновременно прочной и крепкой, в то же время висела на волоске, и то, что произошло, только усугубило ситуацию.       Она все ещё была сверху, он все ещё был в ней, а ещё сегодня Неда вырезала всю свою семью. — Прекрати так громко думать, Северус. И хватит осуждать меня. — Голос ее похрипывал. — Он приподнялся на локтях, но лисица так и сидела сверху, смущая его своей наготой. Женская грудь оказалась прямо на уровне глаз, побуждая желание приникнуть к ней, одаривая горячими поцелуями ледяную кожу. — Ты считаешь, что не сделала ничего плохого? — Я вернула себе свою свободу. Давай закроем эту тему. — Она поднялась на ноги и принялась собирать с пола одежду. — Мы не закроем эту тему, мисс Зимина. Если вы считаете этот поступок в порядке вещей, то есть ли смысл обсуждать с вами что-то ещё. — Прекрасно. Если вы, мистер Снейп, переходите на «вы», то пора заканчивать. Я слышу все ваши мысли, что кричат о тем, какое я чудовище. Пусть так и останется.       Она вскинула ладонь, создавая заклинание усыпления, вынуждая мужчину обмякнуть и упасть на кровать.       Следом схватила со стола нож и полоснула по ладони, и, приоткрыв рот зельевара, тонкой струйкой вливала в него собсенную кровь, нашептывая заклинание, заставляющее кровь, вытекающую из ведьмачьего тела светиться.       Окончив ритуал, мягко коснулась губами мужского виска, запечатывая в памяти все воспоминания, что связывали их не только как простых знакомых. Он не вспомнит ничего до того самого момента, пока не увидит ее лица без маски, а уж показать ли его — решать только ей.       В свои покои лисица влетела озлобленная и напряженная, что не скрылось от Огнедара, который уже обчистил все шкафы и ящики, сложив все добро в сумки. — Поссорились? — Тихо спросил он, подкрадываясь к девушке. — Закончили. Все. Видимо в этот день вся моя жизнь решила перевернуться с ног на голову. — Она развеяла маску, обернувшись к Огоньку, который не сводил глаз с женского лица, пристально рассматривая, казалось, каждую ресничку. — Тогда позволь и мне тебя ошеломить. — Он притянул к себе девушку и склонился к ее лицу и едва ощутимо коснулся ее губ своими.       Она не отстранилась, но плотно сомкнутые губы говорили о том, что продолжения не будет. — Мы просто сделаем вид, что этого не было, Огнедар. — Еле слышно проговорила Неда. — Почему ты даже шанса мне дать не хочешь? Мы оба ведьмаки, оба можем жить до скончания веков, если свяжем души. Ты теперь свободна, что не так? — Огонек, прости, но ты… «не то», понимаешь? Ты хороший человек, отличный друг, ты брат, который всегда поддержит и поможет, но… — Но я не то. Не то, Неда. Зато вшивый зельевар это прямо то, что нужно для бессмертной ведьмачьей души. Через сколько он умрет? Лет тридцать-сорок? Ты глазом моргнуть не успеешь, как пора будет хоронить. Будешь поить своей кровью, протянет еще лет двадцать. Используешь не нем связку? Не переживет. Выхлебать твоей крови придется столько, что она у него из ушей польется. — Я приказываю тебе прекратить этот балаган. Не заставляй меня пользоваться положением, это не принесет счастья ни тебе ни мне. Про моего вшивого зельевара можешь забыть, как и он забыл обо всем, что нас связывало. — Ты применила на него забвение? Это запрещено делать на людях, у них после этого мозги дырявые становятся. — Я не идиотка, Огонек. Я возвела стену. Рухнет она лишь когда я покажу лицо. Это простейшее заклинание с ограничителем, чтобы сам не снял. — Чем он тебя довел? — Он видел убийство Нестора и Никона. Смириться с этим не смог. Человеку никогда не понять наш мир, тот, у кого всегда была свобода, не поймет того, кто был ее лишен. Его принципы и узколобость виноваты, а не я. — Он ведь бывший пожиратель, прислужник Волан-де-Морта, неужели его руки не запачканы кровью. Не верю, что он встал на путь исправления. — Увы, встал. Я перекопала его мысли и воспоминания вдоль и поперек за это время. Он провел над собой хорошую работу, но оказался не в состоянии принять ведьмака. — Плевать на него, Неда. У тебя теперь своих дел по горло будет. Завтра закончим тут и вернемся к себе, забудешь про эту Англию как про страшный сон. — Не смогу, Огонек. — Почему? — Ответа не поступило. — Неда, ты дура?

***

      Окончание турнира трех волшебников и последнее испытание прошло не так гладко, как планировали организаторы.       В лабиринт вошли пятеро на своих ногах.       Крама поразило заклинание, отчего у парня помутился рассудок и он напал на Флер. Седрик на пару с Гарри добрались до кубка, но живым вернулся лишь один. Неда же просто пинала стены лабиринта, время от времени подпаляя огнем особо приставучие лозы. Ей не было дела до победы, мысли были заняты будущим клана, а также мужчиной, что отныне смотрел на нее равнодушным взглядом, не замечая в толпе, да и она старалась не искать его глазами.       Устав пинать корешки да камушки, лисица тяжко вздохнула, готовясь топать к выходу, как вдруг маска на лице завибрировала, сжалась, приросла к лицу, давая своей хозяйке понять, рядом опасность.       Продавив охранные чары лабиринта и Хогвартса, ведьмачка перенеслась в самую гущу событий. Трибуны ревели, на земле лежал Седрик, возле которого навзрыд горевал отец. Поттера увел Грюм, и что-то в нервных дерганьях мужчины показалось лисице подозрительным.       Жестом дав Огнедару оставаться у лабиринта, сама она рванула вслед за мальчишкой и преподавателем, аконит, которым тот набивал карманы, высок и превратился в пыль, потеряв большую часть своих свойств, позволив учуять запах гнили и дементоров. Тот, кто бывал в Азкабане уже не отмоется от этого запаха.       В комнату преподавателя разъяренная лисица влетела в тот самый момент, как ублюдок пустил ребенку кровь, надавив на рану на предплечье. Отпихнув мальца в сторону, ведьмачка припечатала лже-Грюма к стене, и если бы следом за ней в комнату не ворвались Дамблдор и Снейп, собирали бы того по кускам, ведь оттащили ее ровно в тот момент, как острые зубы клацнули у шеи, так и не достав до нее.       Альбус передал девушку Огнедару, только он мог встряхнуть ту достаточно, чтобы пелена ярости спала с глаз, а сами они, полыхающие красным, сменили цвет на привычный янтарный.       Дальнейшее ее мало интересовало, сыворотка правды, передача министерству, дементоры, все это прошло мимо, Министерство Магии и вовсе упорно старалось делать вид, что никаких ведьмаков они знать не знают.       Дамблдор поймал их на пороге комнаты, готовых отправляться в родной замок.       Мягко улыбнувшись старик отвел Неду в сторону для весьма важного разговора. — Неда, не имел полноценной возможности поздравить тебя с окончанием турнира, уверен, при лучших обстоятельствах первое место несомненно было бы твоим. — Альбус, ты… — Ох, моя дорогая, я все прекрасно знаю, все вижу и все слышу, а потому приношу свои соболезнования, по поводу того, что ваши планы и надежды не оправдались. — Это довольно малая плата за все то, что я получила. Лишившись трех человек я обрела свободу и клан, который будет верно служить мне долгие годы. Все в порядке. — У меня будет к тебе одна просьба, и я прекрасно пойму, если услышу отказ, но и не узнать не могу. Неда, нам нужна ваша помощь. Если не лично вы с Огнедаром, то хоть кто-то из ваших ведьмаков, мы готовы оплачивать работу, важно, чтобы за школой был постоянный контроль. Лорд Волан-де-Морт вернулся, мы с вами это знаем, и что за этим последует знаем также. Также, уверен, Министерство решит запустить свои лапы в управление школой, для этого также нужны вы, как сдерживающий фактор, что помешает им хоть как-то. — Я услышала тебя, Альбус. Завтра же получите ведьмака в свое личное пользование. Всего доброго, директор. — Она кивнула головой, развернулась на пятках и, подхватив под локоть Огнедара, растворилась.