***
— С чего ты взял, что это наш Юнги? — Чимин откидывается на спинку дивана, ставя тарелку с чипсами себе на колени. — Потому что Ёнми сказала, что это он приготовил ей синнабоны. — Хосок делает глоток пива из стеклянной бутылки. — Я даже попробовал — это точно они. — И что? Может, кто-то заказал у него. — Исключено. Ёнми сказала, что Юнги не готовит на заказ. Да и стал бы он тогда сбегать, если бы не дарил мне ту коробку? — шатен допивает остатки пива и ставит бутылку к другим пустым, — сказал бы просто: «Да я приготовил. Не знаю, кто тебе там дарит пирожные. Отстань от меня». — Это было бы в его духе, — Чимин закидывает горсть чипсов в рот и продолжает, — я как-то делал с ним проект на втором курсе — это было так напряжно. Слова вытягивать надо, а ещё этот взгляд, — он опускает голову, пытается сделать серьёзный взгляд исподлобья, добавляя недовольство в опущенные уголки губ, и смотрит на Хосока. — У него не такой взгляд. — Чон смеётся с гримасы друга, пихая в плечо. — Вы просто слишком шумные, — Джин ставит игру на паузу, отложив джойстик, — могу поспорить, что Юнги просто испугался твоего напора. Ты, Чим, не видел с каким бледным лицом он выбегал из столовой. — Шумные? Напора? — друзья непонимающе смотрят на Кима. — Джин прав, — Тэхён стаскивает с колен Пака миску, пока тот с возмущением смотрит на Джина, — у меня, например, не возникает проблем с Юнги. Он очень интересный собеседник, между прочим, просто к нему нужен свой подход. Мягкий. — Когда это ты начал с ним дружить? — Пак опирается на плечо Тэхёна, приближаясь к лицу и сощурив глаза. — Почему мы не знаем об этом? Ким отталкивает Чимина, уперевшись ладонью в лицо, и перехватывает чипсы, которые Пак пытается незаметно стащить: — А тебе всё расскажи. Пока друзья выясняют отношения: Чимин допрашивает Кима, а тот закатывает глаза, отфыркиваясь, и борются за право владения чашей, Хосок прокручивает в голове все имеющиеся воспоминания с Мином. А их нет… То есть он помнит, что у него в группе есть такой человек, но Юнги растворяется где-то на заднем фоне. Чон не помнит их первую встречу, не помнит, чтобы они взаимодействовали по учёбе или на всеобщих тусовках. Мин, кажется, вообще не имел друзей с группы. Ну кроме Тэхёна, как выяснилось. Единственным ярким воспоминанием, которое всплывает каждый раз при мысли о Юнги, остаётся солнечная улыбка подаренная Ёнми — не девушке, а подруге — и Хосок хочет ощутить на себе эту сладость. Почему-то Хосок уверен, что его улыбка сладкая.***
— И почему ты мне не рассказал? — рядом с Мином присаживается рыжеволосая, хлопнув какой-то книгой по столу. Она настояла, чтобы они встретились после пар в их кафе. — О чём? — Юнги придерживается мысли, что быть умным человеком — это вовремя прикинуться дураком, но испепеляющий взгляд подруги не оставляет шансов, и он, тяжело выдохнув, заговаривает, — потому что я не хочу произносить этого вслух. — Чувства к Чону — это Волан-де-Морт что ли? — Ёнми цокает. — Дело не в моих чувствах, — отпивает кофе из стаканчика, — а в том, что, если озвучить их, значит надеяться на положительный ответ. Я предпочитаю молчать и сохранить своё сердце целым. — То есть либо «да», либо ничего? — Юнги кивает, — идиот, — девушка недовольно поджимает губы, на что Мин закатывает глаза. — Почему ты так уверен, что Чон тебе откажет? — Потому что он натурал, — фыркает, а после небольшой паузы продолжает, зарывшись пальцами в волосы, — Вот поэтому я тебе и не рассказывал — твои вопросы заставляют думать, а если я думаю, то во мне просыпается надежда. Ни к чему хорошему это не приведёт. Я даже не отсвечиваю лишний раз, чтобы он не заметил меня. Не хватало ещё подружиться. — Ты только поэтому не ходишь на тусовки, — хитрая ухмылка, — а не потому, что не любишь сборища? — С Намджуном же я хожу, — скрещивает руки и отворачивается. — Лучше расскажи, как у тебя с Ушиком? — Переводишь тему? — Откидывается на спинку стула, отзеркаливая позу друга. — Ну, мы общаемся, но он ещё не сдался. — Ты не думала, что можешь не нравиться ему? — Как я могу и не нравиться? — Ёнми подкидывает свои волосы, задрав подбородок. Действительно. Юнги восхищается упёртостью подруги и совсем немного завидует. Он не считает себя неуверенным человеком, но он бы не смог так настойчиво добиваться человека, постоянно флиртуя и говоря о своих чувствах. Во-первых, он считал, что нельзя человека заставить полюбить другого. Если чувства не проснулись через какое-то время, то и не стоит дальше мучать человека своей любовью. Во-вторых, он не смог бы потом, после отказа, пересекаться с человеком. Невыносимо видеть эти поджимающиеся в извинении губы, отведение взгляда в неловкости при разговоре. В-третьих, дружба с человеком, который нравится, — тот ещё вид мазохизма, поэтому-то Юнги и держится подальше. Юнги устраивало быть в стороне. Если бы они общались, то лёгкое чувство влюблённости, которое окрыляло и щекотало рёбра изнутри, грозило перерасти в нечто уродливое, тяжёлое, горечью оседающее на дне.***
Юнги в очередной раз пересекается взглядом с Хосоком, пока тот рассказывает доклад. Он успешно бегает от одногруппника последние пару дней: приходит под самое начало пар, а потом быстрее всех покидает аудиторию, в столовой не появляется, и вообще старается меньше передвигаться по университету, прячась в укромных местах. Возможно, со стороны Юнги выглядит как истеричный подросток, избегающий проблему и нежелающий её решать. Здравым умом он понимает, что раз уж правда раскрылась — никуда не убежать, но снежный ком упрямой тревожности поглотил его и нёс подальше от жаждущего поговорить шатена. Хосок же уже из чистого упрямства хотел поговорить, чтобы высказаться — почему он должен бегать за взрослым парнем? Раз Юнги влюблён в него, почему бегает? Чон же не сделал ничего плохого. Простой разговор, который решит их проблему и, он надеется, начнёт их отношения. Юнги не хочет давать шанс им? Хосок обязан получить объяснение странного поведения, тем более чувства Мина касаются именно его, а не кого-то другого. Бесит. Пара заканчивается с последними словами Чона, и он видит, как белобрысая голова почти сразу же скрывается за дверьми аудитории, но не тут-то было. Чимин, знающий о ситуации и планах Хосока, кидает ему рюкзак через одногруппников, возмущённых такой выходкой, и тот срывается с места. — Долго будешь бегать? — Хосок только во дворе настигает ускользающую в потоке студентов белую макушку, положив руку на плечо. — Я не бегаю от тебя, — поворачивается и уверенно снизу вверх смотрит — Хосок выше его на полголовы. Хосок скептично осматривает парня, вздёрнув бровь, его небрежно спокойный вид, за которым просматривается бабочкой трепещущая тревога. И говорит совсем не то, что планировалось. Пока он бежал, буря негодования нарастала, желая обрушиться на причину своего существования, но стоило посмотреть в глаза цвета молочного шоколада с ореховыми вкраплениями, как всё внутри успокоилось. — Может поговорим в кафе, — улыбается дружелюбно, — тут недалеко. Юнги смещает взгляд с Хосока в бок, где Ёнми должна была ждать его. Девушка уже стояла на условном месте и, как только их взгляды встречаются, она показывает большие пальцы вверх, воодушевлённо улыбаясь, ещё и подошедшего Намджуна подговаривает так сделать, обещая потом всё объяснить. Блондин, поджав губы, шумно выдыхает и кивает, позволяя увести себя с университетского двора. Пока они идут, бабочки из живота перемещаются и закручивают сердце в ритмичном танце, вытаптывая из органов щекочущие пузырьки, которые комом скапливаются в горле. Мину кажется, что он не дойдёт до кафе. Грохнется где-нибудь от гипероксии в лужу растаявшего снега под кустом с набухающими почками, потому как сердце слишком быстро танцует, разгоняя удушливые шарики кислорода по организму. А если он упадёт, Хосок сразу сделает искусственное дыхание или сначала будет пытаться его привести в чувства обычными похлопываниями по щекам? Юнги тормозит на входе, ошарашенный тем, как быстро его мысли протянули свои щупальцы в сторону надежды на хоть что-то, стоило ему оказаться рядом с Хосоком, желающим просто поговорить. Хосок не видит заминки, идя впереди и подбирая правильные слова, чтобы расположить явно не настроенного на разговор Юнги, помня о мягкости, про которую говорил Тэхён. Но это было сложно. Всю жизнь его окружали открытые люди, готовые к любому общению. Он встречал интровертов, но и они были расположены к общению, а впоследствии и к дружбе. Случалось, конечно, что человек не хотел идти на контакт, а Хосок и не настаивал, уважая и не докучая, но Юнги… Что-то в нём будоражило и без того неуёмную энергию, и он не оставлял Мина в покое. — Давай начнём сначала, — когда улыбчивая девушка приняла заказ, Хосок обращает всё своё внимание на Юнги, подперев голову рукой, и после небольшой паузы задаёт главный вопрос: ведь прямого ответа он так и не получил, — это ты подарил пирожные и признался в записке? — Откуда ты взял, что это я? — Юнги не смотрит на парня, но кожей чувствует упрямый взгляд. Хочется сбежать. — Юнги. Это «Юнги» действует странным образом, вынуждая посмотреть на Чона, который откинулся на диванчик. Его скрещенные на груди руки и поджатые в подобии улыбки губы выдают негодование парня. Это ведь просто, словно сдёрнуть пластырь. Так почему же внутренняя тревога заполняет глотку до краёв, не давая открыть рот? Юнги решает чуть-чуть оторвать пластырь, чтобы дышать стало легче, чтобы появилось место для новой порции беспокойства — как отреагирует Хосок на его слова? — Да, — произносит едва слышно, глядя в глаза, — ты мне нравишься. — Как давно? — интересуется, вновь придвигаясь. Улыбка перестаёт быть напряжённой, а в глазах мелькает воодушевление. — Давненько, — пузырьки наглеют и прорываются через слабую щель, окончательно срывая пластырь. Голос выравнивается, и Юнги делится подробностями. — Ты на тот момент встречался с какой-то девушкой, и я не стал лезть, а потом и вовсе убедился, что ты не по парням, — на вопросительный взгляд поясняет, — ты постоянно окружён девчонками, да и всегда заинтересован ими, а с парнями замечен не был. Осознание влюблённости пришло внезапно — на очередной лекции Юнги поймал себя, смотрящим на Чона, который с энтузиазмом вёл беседу с преподавателем. Его горящие глаза, правильно поставленная и объёмная речь словно гипнотизировали. А после тщательного анализа — он, оказывается, часто так засматривался на одногруппника, улыбался, видя его улыбку или слыша смех, и сердце так предательски громко стучало в его присутствии — полное принятие чувств, без сопротивления. Ведь невозможно было не влюбиться в него. Хосок ярким пятном выделялся среди толпы, тёплым солнцем согревая цветы в душе. Девушка, принёсшая большую кружку с какао Хосоку и малиновый чай с мятой Юнги, даёт время на небольшую передышку. Парни обдумывают дальнейшие слова, будто идут по минному полю, и любое неверное слово может подорвать их бренные тушки. — Следил? — прячет улыбку за плавающими в сладком напитке зефирками. — Не то чтобы, — опускает взгляд на красные шарики на зелёных листиках и продолжает серьёзным тоном, — когда есть чувства, трудно не выискивать твоё лицо среди людей. — И тебя устраивало это? — трудно сдержать удивлённый тон. — Да. — Делает глоток и на какое-то время сосредотачивается на тепле, что растекается по пищеводу. Ещё глоток и продолжает. — Постепенно я свыкся с этими чувствами. Они перестали влиять на моё настроение, ведь, если не надеяться ни на что, то и радоваться случайному взгляду или ревновать к очередной девушке бессмысленно. — Выпивает оставшийся чай, позволяя жидкости закрепить в памяти теплоту момента — всё-таки с Хосоком было приятно вот так сидеть, даже если внутри всё тревожно и горестно пузырится, и поднимает глаза. — Я не хотел обременять своими чувствами, но раз всё так обернулось, — встаёт, — постараюсь не пересекаться с тобой, чтобы избежать неловкости. — Постой, — Хосок тянется через стол и касается руки, заглядывая в глаза. — Дружить у нас не получится, — отдёргивает руку, — это особый вид мазохизма: быть влюблённым и дружить без шанса… — Я би, — Чон обрывает Юнги, коря себя за медлительность — надо было с этого начинать. Мин поджимает губы, хмурится, порывается что-то сказать, но в итоге садится обратно, уставившись на парня. Хосок мягко, с обезоруживающей улыбкой, сообщает, что это чистое совпадение, что он за последнее время встречался только с девушками. Он делится, что ещё в средней школе понял свой интерес не только к противоположному полу; что парни, с которыми он встречался, не хотели афишировать отношения, поэтому он и привык помалкивать о своей ориентации. Чон назидательно, чуть дуя губы от важности слов, говорит, что Мин не должен был так поступать: нельзя терять надежду, закапывая свои чувства глубоко внутри, тем более, если они так долго живут; не надо бояться, ведь, если попробовать, мнимая неудача может обернуться счастливым поворотом судьбы. Одногруппник, не смотря в глаза — отвернулся, скользя взглядом по залу кафе, — бормочет, что был бы рад поближе познакомиться. И Хосок совсем не лукавит — чувства другого не давят обязательством. Он действительно хочет узнать Юнги лучше. Он сдался широкой сахарной улыбке, что при любом удобном случае возникала в памяти. Он сражён невозможными чёрными омутами глаз, где скрыт, Хосок уверен, удивительный мир. Он поражён в самое сердце мягкостью бархатного голоса. Юнги не оставил ему шансов. Юнги слушает мелодичный голос и не верит в происходящее. Мозг упорно хочет найти подвох, не давая надежде и носа высунуть из укрытия. Не может же всё так просто разрешиться. — Может, — Хосок выдёргивает Юнги из вод задумчивости, — тогда нашу встречу превратим в свидание и прогуляемся? Он кивает заторможенно и сбегает в туалет. Хосок видит нервозность одногруппника и хорошо его понимает — у него аж ладошки вспотели и дыхание участилось как после бега! Хотя изначально никакого волнения Чон не испытывал. Мин широкими шагами измеряет пространство между кабинками и раковинами, ероша волосы. Сделав несколько кругов, он дрожащими руками упирается в тумбу цвета мокрого асфальта. Юнги осматривает капли на изгибах тёмной раковины, чёткие линии которых начинают расплываться, и вскидывает голову, впиваясь в своё отражение. Видок как у сумасшедшего: лицо бледное с покусанными губами, глаза лихорадочно блестят, а волосы в беспорядке. Внутри бурлит всё, и пузыри бросают истерзанный желудок, тревожат лёгкие и скапливаются в носу, щекоча. А потом в раз лопаются, оставляя после себя штиль. На лице разрастается улыбка, которая переходит в тихий смех. Напряжение, которого оказалось много не только за прошедшие дни и почти месяц с момента вручения сладких пирожных, приправленных своими чувствами, а за год существования с влюблённостью, исчезает. Окрыляющая лёгкость наполняет тело, и приведя себя в порядок, Юнги возвращается в зал. Расплатившись, парни покидают кафе и, пройдя по людной улице в неловкой напряжённой тишине, Хосок начинает заваливать Юнги вопросами. Мин только успевает давать короткие, чаще односложные ответы, как шатен уже перескакивает на другую тему. Кажется, Юнги понимает, куда делась его тревожность. — Хосок, — Юнги касается руки парня, — выдохни. Хосок оборачивается в удивлении, а потом нервно усмехается и опускает голову. — Прости. — Трёт заднюю сторону шеи. — Ты наверняка знаешь обо мне кучу всякого, а я должен наверстать и расспросить тебя обо всём. — У тебя синдром отличника, — изгибает бровь, — или ты так скрываешь свою нервозность? Слова — не в бровь, а в глаз — вынуждают Чона остановиться. Неужели Юнги выучил его настолько хорошо? Такая осведомлённость не пугает, но накладывает определённую ответственность. Блондин наблюдает за мрачной растерянностью на лице одногруппника, шумно выдыхает, и, взяв его за руку, уводит в сторону парка, скрывающегося за поворотом. Чужая ладонь придаёт уверенности, согревая лучше, чем солнце, отражающееся в белых цветах магнолии. — То, что я влюблён в тебя, — слова уже не жгутся, легко ложась на язык, — не значит, что я потерял мозги и превратился в сталкера. Я знаю о тебе ровным счётом ничего и лишь догадываюсь, основываясь на наблюдениях. Будь собой, — Юнги заглядывает в глаза Хосока, а потом, подумав, добавляет, — хотя нет, вру. Я знаю, что ты очень любишь сладкое. Хосок расслабляется, посмеиваясь и выпуская из лёгких напряжение. Юнги своими словами удивительным образом успокаивает бурлящие волны души. Тёплая ладонь, что крепко касается чуть подрагивающих из-за бешено колотящегося сердца пальцев, испаряет неловкость прогулки. Они забавляются произошедшим. Мин с улыбкой признаёт, что вёл себя как дурак, и надо было раньше испечь синнабоны. Шатен рассказывает, как пытался вычислить девушку, а в итоге нашёл парня, и берёт с него обещание, что тот обязательно приготовит ему ещё. Юнги соглашается, уже мысленно ставя заметку какие продукты нужно докупить, и с румянцем на бледных щеках сообщает, что это бабушка научила его готовить — он часто оставался на лето у неё, пока родители работали. Правда, блондин предпочитает выпечку, однако и основные блюда у него получаются неплохими. Чон еле сдерживает порыв напроситься в гости, чтобы Юнги накормил его, но сдерживается — у них ещё много времени — и отходит в сторону сфотографировать приглянувшуюся лужу в форме сердца. Юнги же в свою очередь успевает запечатлеть фотографа в деле. Так они обнаруживают общую страсть к фотографированию окружающего мира: только Хосок любит делать снимки и себя в том числе, а Юнги редко снимает себя. Темы для разговора находятся сами собой и плавно перетекают в неторопливом диалоге. Парни шутят и удивляются некоторым особенностям или историям, дойдя до небольшого пруда, где плавали утки. Например, выясняется, что Мин начал общаться с Тэхёном, когда они пересеклись на концерте местной группы. Тэхён тогда ещё чуть челюсть не потерял от минова друга. Хосок хохочет и грозится припомнить как-нибудь это другу, а то видите ли Ким весь из себя такой беспристрастный и спокойный. Юнги, оперевшись на перила, огораживающие мостик через пруд, смотрит на Хосока, пока тот заговорщески дует губы, а в глазах пляшут чертята, и не может сдержать улыбку. Она поднимается откуда-то изнутри, лёгкой пыльцой от взмахов крыльев бабочек оседая на цветах души. Мин завидует сам себе, ведь может вот так близко стоять с человеком, который нравится. Хосок смотрит на широкую улыбку блондина, которую так хотел увидеть поближе. Она согревает изнутри, укутывая сердце в мягкий пушистый плед, а влюблённость в глазах скапливается сладостью на языке. Чон не может устоять на месте и сокращает расстояние, прикасаясь к губам. Он должен выяснить: ему эта сладость только кажется или нет? Юнги на секунду теряется, выпучив глаза — он не ожидал такого быстрого развития событий, но всё же отвечает. Он мягко обхватывает нижнюю губу, чуть лизнув её, и шатен перехватывает его язык, обводя своим. Поцелуй неторопливый, изучающий, дарящий надежду на что-то большее. — Всё-таки сладко, — шепчет Хосок, когда они отстраняются. Юнги в удивлении вскидывает брови. — Я люблю сладкое. — Мы это уже выяснили, — поддевает. — Я рассчитывал, что твои губы будут сладкими. Так и оказалось. Юнги смущённо отворачивается, начиная считать уток, чтобы успокоить сердце, рвущееся наружу. Хосок облизывает губы и с хитрой улыбкой продумывает план, как ему ещё хотя бы раз за сегодня поцеловать Юнги.