Бакурака или гайд как избавиться от Юрико Отакэ

Урарака не легко отходила от вчерашнего. Произошедшее сильно задело её, пусть она и не до конца понимала, почему так остро отреагировала на случившееся. Санса предупредил, что причуда третьего парня усиливает человеческие эмоции. Может из-за этого теперь в её памяти момент с поцелуем отпечатался так сильно. Воспоминания часто основываются именно на чувствах человека. Порой мы даже не вспомним, что конкретно происходило в то время, но мы будем помнить, что мы чувствовали. Очако было тяжело принять увиденное. Внутри себя она сравнила это с потерей частички своей души. Как будто она сама бросила её в бездонную яму. Почему-то хотелось представить на месте этой частички неумелого птенца, которого нерадушная мамаша кинула учиться летать. Где-то в глубине зарождалась уверенность, что её птенец, кажется, больше никогда к ней не вернётся. Крылья сломались, а холодный ветер хлестал так сильно, что оставлял кровоподтёки на лице. В ту ночь она выплакалась, казалось, на годы вперёд. Урарака не из тех, кто плачет по таким вещам, но боль в груди была такой сильной, что хотелось вырвать себе сердце. Но она ведь даже не любила Бакуго… Почему? Девушке ничего не оставалось, как просто сослаться на причуду того парня. Однако Очако мазохистка. Пусть ей и больно, но она продолжала смотреть из окна коридора, как поздним вечером Кацуки встречается с Юрико. Она уже не плакала. Слёзы ушли, но ноющая боль и пульсация в висках остались. От одного только взгляда на то, как одноклассник одной рукой держит свою возлюбленную за талию, а другой притягивает девушку к себе ближе, вовлекая в поцелуй, её бросало в жар, а любой шум, творящийся в комнате у учащихся, поглощался пустотой внутри. В голове, как никогда ранее, было туманно. Вновь и вновь где-то среди бушующего внутри ветра крутился диалог. — Очако, что с тобой? — Тсуи нежно поглаживала рыдающую Урараку по спине. Подруга никогда ранее не показывала своих слёз, но сейчас она не могла сдержаться. Даже её подушка, что тихо впитывала солёную влагу, казалось, кричала о том, как плохо Очако. Асуи всегда говорила прямо, но теперь слова давались ей с трудом. — Это Бакуго. Они давно вместе. Не удивительно, что они начали встречаться. «Но он же говорил, что хочет от неё избавиться», — в подушку ответила героиня, сжимая ладонью простыню, в надежде унять поток неконтролируемых слёз. — Всё меняется. Может теперь он разобрался в своих чувствах? — Тсую наконец убрала руку, от содрогающегося тела подруги, и отвернулась, глядя куда-то в пол. — Я помню времена, когда тебе нравился Мидория. Ты уверена, что больше ничего к нему не испытываешь? — О чём ты? — слегка дрожащим голосом спросила Очако, медленно поднимаясь с кровати и смахивая остатки слёз, что катились по щекам. — Нет. Изуку был и остаётся моим другом. Я люблю его, но иначе. Бакуго же… Я не ревную, нет. Это… Я просто чувствую себя обманутой. Асуи повернулась к однокласснице, с сочувствием вглядываясь в её красное и опухшее от слёз лицо. Она понимала, что девушка просто не может признаться самой себе. Она испытывает боль, тоску и отчётливо чувствует предательство, но Тсую не в силах была как-то ей помочь. Урарака продолжала слышать слова подруги, и с каждым взглядом на парочку перед ней, всё больше осознавала, как грудную клетку распирает от собственной беспомощности и жалости. Не в силах больше вынести этого, Очако всё же отворачивается, намереваясь отправиться в свою комнату, но сталкивается с рядом стоящим учителем, что смог бесшумно подойти к ней, пока она тонула в своей бездонной пустоте мыслей. — Айзава-сенсей! — вскрикнула девушка и непроизвольно сделала шаг назад. Сотриголова, скрестив руки на груди, точно так же сверлил взглядом Бакуго, что так бесцеремонно нарушал его наставление не сближаться с противоположным полом. Пусть его усталый взгляд говорил о его безразличном настроении, мысли учителя всё же были совершенно другими. — Я вас не заметила, — искусственно улыбнувшись, продолжила Урарака. — Я хочу поговорить с тобой. Отойдём? — Д-да… Конечно. Девушка всё ещё ощущала себя между небом и землёй. Эти внезапные чувства и не менее внезапный Айзава выбили из колеи. Ей не очень хотелось сейчас разговаривать с учителем, но она не могла отказать, а потому всё же направилась за ним. Шли они медленно и старались держаться подальше от комнат учеников, что уже само по себе заставляло насторожиться и включить режим «губки». Настораживал ещё и тот факт, что он пришёл в общежитие так поздно, но у героини просто не было настроения думать об этом сейчас. Они спустились на этаж ниже, всё ещё бесцельно бродя по коридорам. В какой-то момент у Урараки пронеслась мысль в голове, что Сотриголова вообще забыл, что она дышит ему прямо в спину, но нет. — Ты же планировала стажироваться у Мируко? — прямо спросил он, не сбавляя шага. — Да. Что-то случилось? Урарака коснулась пальцами подола своей юбки в нетерпении. Лёгкое волнение прошлось по всему телу, а в голове сразу всплыл образ Кацуки. Очако не знала, что ответит, если вдруг учитель решит спросить в лоб про их отношения, но благо её опасения были беспочвенны. Учитель ушёл в совсем другую тему. — Это не обязательно, но я хотел бы попросить тебя кое о чём, — начал он издалека и наконец остановился, оглядываясь в поисках лишних ушей. — Слушаю. — Помнишь Хитоши Шинсо? — взглянув на ученицу, спросил Айзава и продолжил после утвердительного кивка. — После летних каникул, я планирую перевести его в наш класс. Перед этим ему надо будет пройти экзамен, к которому требуется серьёзная физическая подготовка. Он слаб в ближнем бою, и я бы хотел, чтобы ты взялась за него в первый месяц каникул. Урарака стояла в лёгкой растерянности, переживая за то, что учитель опять возлагает на неё надежды, которые совсем не известно получится ли оправдать. — Но почему именно я? Я не так сильна в бою. Тот же Мидория-кун сможет научить его куда большему, чем я, да и отношения у них, если не ошибаюсь, хорошие. Только после сказанного девушка почувствовала неожиданное отвращение к себе за то, что хотела так бессовестно свалить эту тяжёлую ношу на друга, который и так был по уши в делах. — Я бы сам мог его обучить, раз на то пошло, но я уезжаю в июле, — монотонно ответил сенсей, не меняясь в лице. — Ты стажировалась у Пистолетоголового. Я видел твои навыки на тренировках, и они достаточно неплохи, так что… — Я не подведу вас, Айзава-сенсей, — перебила его Урарака и склонила голову, замечая как мимолётно взлетели уголки губ на лице учителя. — Хорошо, тогда проясним пару моментов… Очако поднималась к себе, держа руки у груди, что медленно взымалась при очередном вдохе. У неё было много планов на эти каникулы, но похоже, что всё как обычно пойдёт кувырком. Героиня не собиралась оставлять подработку, а так же планировала сообщить Мируко, что присоединиться к ней только на второй месяц. Вместе с тренировками Шинсо, девушке придётся знатно попотеть эти дни, но она настроена решительно. Айзава положился на неё, а это значит, что в приоритете всё же будет стоять именно ученик из общеобразовательного класса. Подработку в случае чего, всё же придётся опустить на последнее место в списке, но Урарака не собиралась так просто сходить с намеченного курса. Девушка поднималась по лестнице в свою комнату и боковым зрением заметила знакомую блондинистую макушку. Парень стоял, облокотившись на стену и склонив голову вниз, всем своим видом выдавая, что явно поджидает кого-то, стоя в девичьем крыле недалеко от комнаты Урараки. Очако лишь на секунду замедлила шаг, проходя мимо него, и всем нутром чувствовала, как зорко вцепился в неё алый взгляд. — Ты избегаешь меня, круглолицая? — это звучало не как вопрос, а скорее, как утверждение, что резало ножом по сердцу. Очако остановилась, глядя, как Кацуки исподлобья сверлит её глазами. Девушка ничего не могла поделать со своими эмоциями, а потому нахмурилась, так же склонив голову ниже. — Нет. И я не круглолицая. — Урарака, — Бакуго выпрямился, оставив руки в карманах своих спортивных штанов. До этого Очако никогда не поправляла его. Это прозвище по-своему ей нравилось, а особенно нравилось, что так её называет лишь Бакуго, но сейчас почему-то слышать в свою сторону «круглолицая» не хотелось, как и не хотелось видеть на себе этот червлёный взгляд. — Да, запомни уже… — Это всё из-за Юрико? — перебил её парень, наблюдая затем, как она выдыхает и отворачивается от него, пытаясь скрыть всё ещё кровоточащую рану. — Почему? — тише спросила Урарака. Безумно хотелось получить ответ на вопрос: «Почему ты так со мной поступил? Почему тогда говорил, что ничего к ней не испытываешь?». — Почему ты так решил? — Я видел, как ты сейчас смотрела на нас, — сдавленно ответил блондин и сделал шаг чуть ближе, но Очако вновь отстранилась. — Я любовалась закатом. Не придумывай. — Вот оно как. Ладно, — Кацуки отвёл взгляд в сторону. Повисло молчание, которое Очако больше не могла вынести. Внутри всё ещё эхом отдавался звон разбитого на мелкие кусочки стекла, что бил по ушам. Она воспользовалась моментом и направилась к своей комнате. Очако очень хотела, чтобы этот придурок прямо сейчас остановил её за руку, а затем прижал к себе и дал насладиться вкусом своих губ. Бакуго надеялся, что Урарака в последний момент развернётся и побежит к нему навстречу, чтобы утонуть в его объятиях. Но оба понимали, что ни то, ни другое не осуществимо. А потому оба в молчании разошлись.