Каждый, попадая на Пенаконию, первым делом сталкивается с головокружительной роскошью.
Кто-то пускается во все тяжкие: заливает в себя немыслимые объемы алкоголя, сорит деньгами, кутит ночами напролет. А кто-то Сампо, и он к этой роскоши пытается приобщиться самым нечестным образом. Барон Сампо VI с планеты Токива к вашим услугам!
В зале звенят бокалы и возбужденные голоса. Огромная люстра искрится, разливая свое сияние вокруг, высокие столы ломятся от дивных блюд и не менее дивных напитков.
Мужчины и женщины одеты нарядно: костюмы и пышные платья, драгоценные кольца и манящие броши, изысканный парфюм шлейфом окутывает и тех, и других.
Сампо улыбается, поправляя белый воротничок своего парадного костюма, который надел в двенадцатый раз за последнюю неделю. Зоркий глаз на автомате подмечает где, что и насколько плохо лежит, но пользы от этого сейчас практической нет никакой.
Украсть что-то в мире грез довольно сложно, разве что провернуть махинации со счетами, но это легко отследить и привлекает слишком много внимания, а Сампо не любит повышенное внимание к себе. Он куда больше любит что-то
материальное. Однако, большинство знатных особ, посещающих планету праздненств, посещают ее со шкатулками, полными драгоценностей. Хвастаться же нажитым надо. И где хранятся эти шкатулки? Правильно, в реальных номерах Отеля грез.
И Сампо, конечно, мог бы взломать пару-тройку номеров без разбору, но это, во-первых, скучно, а во-вторых, когда не знаешь, что искать, прибыли получаешь значительно меньше. Поэтому Сампо коротает дни на званых ужинах и балах, приглядывая дам побогаче и комплекты украшений получше, чтобы потом за непринужденной беседой выведать, в каком конкретно номере живет жертва, какие у нее планы на завтра, и есть ли еще чего ценного, привезенного с собой в загашнике. Богатые дамы весьма словоохотны, когда им выражаешь восхищение.
А после трех десятков бокалов Услады весьма смутно помнят с кем говорили и о чем.
— Леди Искорка! — камердинер представляет очередную знатную даму. — Сияющая звезда Токивы, актриса театра и кино.
— О, это же ваша землячка? — широко улыбается женщина, с которой минуту ранее завязал разговор Сампо. — Я много слышала о ней.
— Да, невероятно талантливая девушка, — Сампо скалит белые зубы и пытается соображать. На Токиве он не был лет пятнадцать и уж тем более не интересовался реальными местными знаменитостями.
Экономика Токивы пришла в упадок, так что встретить кого-то оттуда на Пенаконии должно быть большой удачей. Или, в случае Сампо, скорее большой неудачей.
— Давайте подойдем к ней, вероятно, она будет счастлива встретиться с земляком, — женщина с горящими глазами уже хватает Сампо под руку и пробивается через толпу восхищенных и взбудораженных людей, чтобы поздороваться с леди Искоркой.
— Вероятно, — страдальческим тоном тихонько отвечает Сампо, но его уже, по счастью, не слышат и не слушают.
Они, наконец, доходят до окруженной людьми актрисы, и Сампо, взглянув ей на грудь, замирает, сраженный наповал от увиденной красоты.
Там в тончайшей работы розетке лежит огромный сияющий рубин глубокого кроваво-красного цвета, не меньше двухсот карат. Плотность цвета поражает, камень сначала кажется практически черным, но стоит лучу света попасть в центр, как он вспыхивает алым огнем.
Если этот камень реален, то встреча с леди Искоркой все же скорее удача. Таких рубинов во всей вселенной штук пять, не больше.
Непременно нужно заобщаться с ней, чтобы узнать об украшении больше. Знаменитости часто арендуют выдуманные сказочниками украшения в магазинах Пенаконии за сущие копейки, а учитывая, что эта девушка с Токивы, вероятность того, что рубин реален, крайне мала, но все же!
— Это барон Сампо VI, — недавняя спутница спешит представить его леди Искорке. — Он тоже с Токив…
— Ах, господин Сампо, — леди Искорка делает безупречный реверанс и очаровательно улыбается. —
Большая удача встретить вас здесь. Вы совсем забыли о своей родине?
Красные — в тон сиянию рубина — губы обнажают острые клычки.
— Я ведь предприниматель, Пир-пойнт — увы, вот моя новая родина, — на этом ужине представителей КММ, к счастью, не так много, поэтому соврать про причастность к ним кажется хорошей идеей.
— Ах, мне это так знакомо. Хоть я и родилась на Токиве, большая часть моей жизни проходит где угодно, но не там. Слышала, дела у вас идут хорошо?
Интересно, почему леди Искорка делает вид, будто знает его? Так же пытается бросить пыль в глаза другим, как и он? Стесняется показать невежество?
— Все просто прекрасно. А как ваш новый проект?
— Все просто прекрасно, — ее улыбка становится еще шире.
И почему-то очаровательнее.
Другие люди потихоньку отходят на задний план. Женщина, державшаяся за Сампо, остается одна, фанаты, следующие за леди Искоркой, не осмеливаются подойти ближе, стоит той переглянуться со своим то ли менеджером, то ли телохранителем — высоченным мужиком, размером с трехстворчатый шкаф.
Сампо за непринужденным разговором отводит ее к столу с закусками и выпивкой.
— Креветки в клюквенном сиропе просто чудо, как хороши, — он принимается знакомить свою новую спутницу с местным меню, которое за неделю успел возненавидеть до тошноты. — Мистер Селедка на любителя, не рекомендую. А вот карпаччо с солеными огурчиками и взрывной карамелью интересная закуска. Если хотите новых впечатлений — стоит попробовать.
Леди Искорка аккуратно накалывает на шпажку кусочки карпаччо, обсыпанные горошинками карамели, колечко огурца и отправляет в рот, пока Сампо берет со стола два бокала Услады и, затаив дыхание, ждет, как начнет верещать леди Искорка.
Все дамы обычно ругаются на эту закуску, пока Сампо с трудом изображает сочувствие, на самом деле едва сдерживая смех.
— Вау, — она смазывает капельку слюны с уголка открытого рта, откуда раздается задорное щелканье карамели. — А это весело.
Она игриво высовывает язык, на котором продолжают лопаться кусочки карамели, и Сампо неожиданно для себя зависает. Леди Искорка смотрит на него снизу вверх, дурачится, совсем неподобающе богатой знатной даме, и улыбается во весь рот из-за его глупой проказы.
— Да вы, я вижу, настоящий ценитель, — Сампо протягивает ей бокал, дожидаясь дальнейшей реакции карамели — теперь уже с Усладой.
— Я устрою пенный фонтан, если выпью, не так ли?
— Вас ничем не удивишь, — с легкой досадой вздыхает Сампо.
Коварный план раскрыт, он ждет теперь чего угодно, — что Искорка откажется от газировки, выплюнет все или запьет обычной водой, — но только не того, что Искорка, запрокинув голову, зальет себе в рот все содержимое бокала, действительно устроив небольшой фонтанчик из радужных пузырей.
Она реально сделала это!
Сампо, не удержавшись, смеется. И это первый его искренний смех на Пенаконии.
— Ой, — Искорка тоже смеется и, не успев проглотить всю пену, пачкает свое черно-красное платье.
Впервые же Сампо, провернув этот глупый трюк, помогает жертве оттереть одежду не ради того, чтобы невзначай поинтересоваться украшением, а потому что правда хочет помочь.
Леди Искорка чуть отшатывается, когда он случайно задевает камень салфеткой, и только тогда Сампо вспоминает об истинной цели маленького представления.
— Прошу прощения.
— Нет-нет, ничего, я просто постоянно забываю, что мы в мире грез. В реальности с ним все равно ничего не случится, даже если здесь облить кислотой, — Искорка неловко теребит пальцами камень, отводя взгляд в сторону.
— Неужели это украшение реально? — изумляется Сампо и, по правде говоря, даже притворяться не приходится. Внутренний голос уже кричит «ТЫ СОРВАЛ ДЖЕКПОТ, САМПО!», а воображение потирает руки.
— Да, — Искорка кивает и улыбается. — Это реликвия с Токивы. Ее вручают самому гениальному человеку янтарной эры.
Сампо нервно сглатывает.
— Это «Сердце черной горы»?
— Верно, — Искорка подмигивает, — а вы, кажется, все еще помните что-то о своей родине.
Дожили, теперь такие награды вручают всяким актрискам. Сампо чуть хмурится: Сердце черной горы — величайшая награда, когда-либо существовавшая на Токиве. Владелец должен вернуть ее по прошествии янтарной эры (или его представители), чтобы передать новому гению. Сбыть такую штуку может быть очень сложно, ввиду того, что любой человек, владеющий Сердцем черной горы не по праву, будет жестко преследоваться не только армией Токивы, но и КММ, с которыми у Токивы есть договор на случай форс-мажорных ситуаций. Связываться с ними себе дороже.
Но брошка так и манит…
— Когда я видел ее в последний раз, она выглядела сильно иначе, поэтому я не признал ее сразу, — Сампо потирает подбордок, — вы достигли невероятных результатов госпожа Искорка.
— Оправу изменили по моей просьбе, — Искорка неловко смеется, убирая руки за спину. — Та решетка хоть и защищала камень, закрывала всю красоту.
Милая девушка-хохотушка. Такую даже обманывать жалко, а обворовывать тем более.
«Ну и мразь же ты, отвратительно», — мысленно говорит себе Сампо, понимая, что справиться с соблазном уже не сможет. Никак. Без единого шанса.
Это же вопрос воровской чести уже, а не просто богатства. Украсть само Сердце черной горы! Шанс — один на миллион. Если у него получится, имя Сампо станет легендой.
— Простите за бестактность, но не могу не спросить: сколько же вам лет?
— Двадцать три, — Искорка смущенно отводит взгляд, — я снималась в кино с раннего детства. Может, вы смотрели «Домик на берегу залива»?
Сампо далек от киноиндустрии, но старую комедию своих подростковых лет все-таки помнит. Там, кажется, в главной роли был говорящий младенец. Неужели, это была леди Искорка?!
— О, вижу по глазам, помните, — Искорка воздевает указательный пальчик, чуть тряхнув рукой — картинный жест, словно взмах феи волшебной палочкой.
— Выглядите едва на восемнадцать.
Они болтают так еще пару часов, не замечая, как летит время. Сампо то и дело залипает на созерцании манящего алого блеска рубина, но не реже он залипает на таких же блестящих алых губах Искорки. Почему-то в этот раз, сколько они не пьют, пьянеет, кажется, только он.
— Вам никогда не хотелось сбежать от всех этих скучных фальшивых улыбок? — спрашивает она.
— Бывает, — Сампо и сам сейчас улыбается одной из тех самых «фальшивых улыбок», намертво приросших к лицу. — Но, к сожалению, в правилах этикета всем прописано улыбаться.
— Тогда пойдемте в сад, — Искорка приглашает, и Сампо поддается.
Выход «в сад» оказывается ничем иным как выходом на балкон. Искорка идет на свежий воздух, чуть пританцовывая, и то и дело разворачивается на пятках, будто хочет проверить — идет ли Сампо за ней.
В своих черных с красным рюшах она сама похожа на Сердце черной горы. Кипящая лава таится под прядями черного шелка волос, готовая вспыхнуть в любой момент, разразиться межгалактическим взрывом, сорвать все звезды как вишню с дерева. Искорка яркая, смешная, вот уж действительно —
искра. Разожжет любое пламя. Сампо давно не было ни с кем так легко, как сейчас.
— Еще по бокальчику? — она нетрезво хихикает, поднимая бокалы шампанского с пирамидки, сооруженной на маленьком столике, ютящемся в углу балкона.
— Не откажус-с, — Сампо принимает бокал и только было хочется чокнуться, как Искорка качает пальчиком у него перед лицом.
— Не так, вот так, — она переплетает их руки, прильнув грудью к его локтю. Облизывает губы, прежде чем припасть к бокалу. Заигрывает, уже вполне откровенно.
И тогда Сампо думает: а почему бы, собственно, и да?
Сампо, конечно, считает дурным тоном укладывать жертву в постель, все-таки стоит разделять низменные человеческие потребности и работу, но это же его тут соблазняют, а не он.
Последний бокал шампанского окончательно отключает голос разума.
Сампо даже не понимает, как получается, что они уже танцуют под звучащую из зала медленную музыку. Он кружит ее, завороженно глядит в сияющие алые рубины глаз, прижимает к себе.
И Сампо действительно весело, как не было уже очень и очень давно.
— Хочешь, открою тебе секрет? — шепчет Искорка.
— Открой.
Она приоткрывает рот, поднимаясь на цыпочки и замирает, не коснувшись его губ.
— На меня обратил внимание Эон.
— Так меня еще не называли.
Искорка пьяно смеется, отстраняясь, утирает слезы из уголков глаз, и Сампо смеется вместе с ней. Менеджер Искорки косится в их сторону из зала, и был бы Сампо трезвым, у него бы по коже пробежали мурашки от этого неодобрительного взгляда и мысли, что с ним может сделать такой амбал. Но Сампо пьян, поэтому криво ухмыляется, мол, ну и что ты мне сделаешь?
Он наклоняется, чтобы поцеловать костяшки пальцев Искорки, все еще держащей его за руку.
— Ты так сияешь, госпожа Искорка, что на тебя скоро обратят внимание все Эоны вселенной.
Она перестает смеяться, смотрит смущенно, но прямо ему в глаза. Милая и невинная актриска, у которой еще вся жизнь — полная картин вселенского масштаба — впереди. Украсть у нее величайшую награду с родной планеты? Да фрагментум с ней, с этой наградой.
Сампо наклоняется еще раз, но целует на сей раз отнюдь не костяшки.
Глянцевые алые губы оставляют после прикосновения химозный клубничный вкус. Но это такая мелочь, Сампо просто облизывается и целует еще раз, держа руки на тоненькой талии.
— Давай встретимся у меня в номере через час, — Искорка, прервавшись, шепчет ему на ухо, обдавая кожу горячим дыханием, — я улизну от менеджера. В номере он нас не потревожит.
— В реальности?
Искорка, кивнув, отстраняется и кокетливо улыбается. Называет номер, поправляет его галстук напоследок, и, облизнув нижнюю губу, уходит с балкона.
Итак, что делать дальше?
Оставшись наедине с собственными мыслями, Сампо начинает думать: не вернуться ли к первоначальному плану? Все же когда женщины нет рядом, думать той головой, что на плечах, становится значительно легче. Ему даже взламывать ничего не придется, только дождаться, пока она уснет, прихватить Сердце черной горы и смыться, менеджер не помешает, она сама сказала.
Ну, а если не получится, что ж, он очевидно проведет ночь с красавицей. Выигрыш, как ни посмотри.
К назначенному времени Сампо возвращается в реальность через личный (разумеется, нелегальный) проход. Он оказывается в крохотной каморке на третьем этаже отеля, проверяет кейс со своими уже награбленными ценностями, включает еле-работающую машину синтеза, чтобы сделать мало-мальски похожую копию реликвии. Получается весьма недурно: девчонка первое время, возможно, даже и не хватится, а когда заметит подделку, Сампо уже будет далеко-далеко от Пенаконии сбывать награбленное.
Он бодро шагает по коридору к нужному номеру.
И-де-аль-но-е
Благо, номер Искорки тоже на третьем этаже, хоть и в совершенно другой стороне.
прес-туп-ле-ние
Сампо коротко стучится, дверь отворяется почти сразу. Этот номер слегка отличается от большинства, в которых Сампо уже бывал: больше мебели, двуспальная кровать, помимо Чаши сновидений, шкаф с кучей платьев и нарядов. Искорка в реальности выглядит немного усталой и сияет значительно меньше, но все еще остается привлекательной.
Даже в махровом белом халате.
И Сампо на мгновение становится как-то неловко. Нет, не потому что она в халате на голое тело, а потому что эта милая девушка тут, понимаете ли, готовилась, а он собирается бессовестно ее ограбить.
Каково проснуться утром с пониманием, что Сампо сбежал вместе с главной наградой ее жизни?
Фальшивка жжет карман как кусочек настоящего вулкана.
— А у тебя тут… уютненько. Такие аппартаменты, если бы не Чаша сновидений, я бы решил, что мы в VIP-номере отеля на какой-нибудь Талии.
— Когда я прилетаю на Пенаконию, мне тяжело постоянно находиться в мире грез, порой я хочу просто принять душ, полежать на обычной кровати и отдохнуть от шума. Кстати, если хочешь, — она кивком показывает на дверцу, ведущую в ванную комнату.
Душ. Сампо не помнит, когда в последний раз нормально мылся, так что будет большой ошибкой отказаться.
— У меня здесь даже джакузи есть, — говорит Искорка заговорщическим шепотом, проводя Сампо внутрь. Ванная комната также отличается от тех, что он уже видел: здесь не просто джакузи, а, блин, целый бассейн, уже полный теплой воды и разноцветной пены. Кажется, госпожа Искорка у Семьи на очень хорошем счету. — Но одной в джакузи скучно, так что…
Она, не дожидаясь его ответа, помогает снять пиджак, аккуратно укладывая тот на подставку для одежды. Фальшивая брошь в кармане звонко брякает, ударяясь о металл подставки, и Сампо нервно сглатывает, боясь оказаться раскрытым раньше времени. В реальности от былого опьянения мира грез не осталось и следа, но возле бортиков джакузи стоит бутылка вина и пара бокалов.
— Почему ты так напряжен? — Ее пальчики чуть сжимают область над его ключицей. И как только дотягивается? Наверняка опять на цыпочках стоит. — Я пригласила тебя, чтобы мы оба могли расслабиться, а не наоборот.
Она издает веселый смешок и наклоняется за бутылкой, позволяя Сампо дальше раздеваться самостоятельно. Он со своей одеждой церемонится гораздо меньше, поэтому просто скидывает ту в угол недалеко от ванны.
— Вот, это поможет, — она разливает вино по бокалам и, повесив халат на крючок, перебирается в полную радужных пузырьков ванну. Прячет свою наготу, Сампо даже моргнуть не успевает.
Щеки красные, вся эта бравада, похоже, напускная. Она и сама нервничает. Искорка слишком юна еще и невинна для женщины, способной вот так легко пригласить к себе в номер мужчину.
Сампо предпочитает, чтобы все проходило естественно, в порыве страсти, так сказать, а не в атмосфере неловких девственников, поэтому уже жалеет, что пришел. И где, интересно знать, брошь? Может, Искорка все же обманула его? Похвасталась иллюзией, чтобы привлечь внимание, а он и повелся.
— Что ж, — он, сделав глубокий вдох, осушает свой бокал и погружается в теплую пену на противоположной от Искорки стороне джакузи. С алкоголем все неловкие ситуации обычно сразу становятся менее неловкими. — За приятное знакомство.
— Никогда еще не приглашала никого сюда, — Искорка делает очередной маленький глоток, после чего подливает Сампо еще вина.
— Почему же тогда ты удостоила меня этой чести? — Сампо с улыбкой принимает заново наполненный бокал.
Искорка подплывает еще ближе, льнет к нему снова, и Сампо плечом чувствует прикосновение маленькой груди.
— Потому что Эон обратил свое внимание и на тебя, — Искорка заглядывает ему в глаза, вглубь, в самое нутро.
— Что? — Сампо кажется неуместным шутить об этом второй раз, поэтому он просто непонимающе переспрашивает.
— Видел бы ты себя сейчас в зеркало, — Искорка снова заливается звонким смехом. Конечно, это была шутка. — Ах, — она лениво потягивается, все еще улыбаясь, приковывает взгляд к обнаженному телу, а потом ныряет в ванну пестрой рыбкой, расплескав пену и воду во все стороны.
Нет, она не искра — целый фейерверк.
У богатых всегда есть свои причуды и беды с головой. Это неизменно, как существование вселенной. Но кто Сампо такой, чтобы судить других за их причуды?
Он простой ворюга, всю жизнь скитающийся то тут, то там, и бегущий от закона. Сампо уже давно мог бы осесть где-нибудь, начать жизнь заново, но вместо этого продолжает безуспешно искать наживы, чтобы потом неизменно все потерять, попавшись в руки правосудия.
Искорка выныривает совсем рядом, мокрые черные волосы липнут к плечам, шее и груди, словно корни дерева, врезающиеся в светлую почву. В красных глазах на миг загораются цветы вишни, гипнотизируют, погружая в состояние сладкого опьянения. Или это просто от вина?
Сампо проводит подушечкой большого пальца по ее влажной нижней губе, привлекает Искорку к себе свободной рукой, запускает пальцы в мокрые черные волосы. На сей раз губы с привкусом горькой мыльной пены, и это даже хуже искусственного клубничного блеска, но Сампо опять все равно.
Он пришел сюда не ради ванны и не ради разговоров.
Он пришел сюда за Сердцем черной горы, а остался ради совершенно другого сердца, бьющего удары ему в ладонь.
Вода смазывает ощущения от прикосновений под ней, но Сампо все равно хорошо чувствует каждое. Чувствует руками мягкое тело и твердые соски, чувствует кожей чужое тепло, чувствует как воздуха остается все меньше и меньше, будто он давно под водой с головой. И в глазах уже почему-то темнеет.
Искорка отстраняется, закусывая нижнюю губу, обвивает его шею, шепчет что-то на ухо, но Сампо угасающим разумом не может понять что.
Расслабься и отдыхай, милый Сампо.
В следующий раз Сампо открывает глаза от пронзительного женского визга и жгучего холода. Он ошарашенно выскакивает из ледяной воды, оказываясь перед какой-то незнакомой женщиной в чем мать родила, и неловко прикрывается пустой бутылкой из-под вина.
— На помощь! На помощь! У меня в номере извращенец! — истошно вопит женщина, пока Сампо впрыгивает в брюки и, прихватив пиджак, вылетает из номера. Нужно бежать, нет времени ни о чем думать и ни в чем разбираться, сейчас самое главное — спрятаться!
Он минует ближайшую каморку для швабр, нарочно хлопнув ее дверцей, и прячется в дальнем конце коридора за сваленными в кучу бесхозными чемоданами, нажав на кнопку вызова лифта. Голоса ожидаемо затихают — охранники первым делом наверняка идут проверять открытые служебные помещения. Сампо прыгает в лифт, торопливо застегивая на голом теле пиджак. В мокрых штанах он выглядит сейчас не лучше, чем если бы был без них, но это не так страшно, мало ли — человек не разобрался, как пользоваться Чашей сновидений, с кем не бывает? Если б не вопли об извращенце, он бы не беспокоился вовсе.
Сампо лихорадочно соображает и спешит по длинному коридору четвертого этажа к противоположному лифту, чтобы вернуться в свое убежище раньше, чем его найдут охранники.
Почему он уснул в ванне? Что было ночью? Он слишком много выпил и отключился? Но где тогда Искорка?
Очевидно, она обманула его и привела в чужой номер. Зачем? Может, он переоценил ее финансовую обеспеченность и значимость для Семьи? А девочке захотелось попонтоваться роскошным номером. Он сам делал так тысячу раз. Обычное дело.
Да?..
Нет, вообще нифига не обычное.
Сампо еще никогда не обводили так вокруг пальца. Тем более девчонки. Тем более такие — метр с кепкой и моська галовианки, крылышек из ушей не хватает, на которые только и делай, что лапшу вешай.
Отворять дверку в свое убежище приходится по возможности тихо, Сампо запирается изнутри, придвигает к двери машину для синтеза и, наконец, переводит дух. Это заброшенное служебное помещение, в котором по успешно созданным им слухам нестабильна мемория, но мало ли, вдруг после утреннего происшествия отель займется серьезным осмотром этажа в поисках нарушителя спокойствия?
Сампо открывает кейс, закрывает кейс, открывает еще раз и чувствует, как все волоски встают дыбом на теле.
Кейс пуст. Ни одной побрякушечки, ни одной завалившейся драгоценной сережки, ничего. Все, что он так усердно собирал за время пребывания на Пенаконии, все украдено.
Вора обокрали.
Сампо переворачивает кейс, трясет его над полом, все еще не веря в случившееся, а из кейса на пол выпадает только лист бумаги.
«Мой дорогой новоиспеченный друг. Хочу пригласить тебя в таверну «Край света», время проведенное в которой ты несомненно сочтешь радостным и веселым. Недотепы в масках благодарят тебя за неоценимый вклад в развитие нашего дела, выпивка за счет заведения на весь период действия нынешней янтарной эры. Для оформления возврата у тебя есть девяносто шесть часов, возврат оформляется исключительно в офисе нашей таверны и при предъявлении Маски.
С любовью, твой друг — Искорка».
Сампо раз за разом перечитывает записку, пробивает координаты, чтобы примерно прикинуть, успеет ли он туда долететь. Думает: есть ли смысл связываться с Недотепами в масках и пытаться что-то у них вернуть?
Он всю жизнь работал один и путешествовал один, все, кого он в лицо называл друзьями, были исключительно жертвами его мошеннических махинаций и воровства. И ни разу до сего дня Сампо не оказывался жертвой сам.
Эта девица его провела! В самом деле, по-настоящему, провела Сампо, которому, как он всегда думал, нет равных в обмане. Очаровала своими губешками, притворилась невинной овечкой, и провела!
Сампо неожиданно начинает тихонько смеяться. И нет, это не истерический смех от досады или отчаяния, просто ему действительно
весело.
А в уголке на бумаге красным огоньком манит след клубничного блеска для губ.
