Странная

      Для людей Колетт всегда была странной. Странная причёска, одежда, неестественно острые для человека клыки, да такие, что маленькие дети, бывало, увидев улыбку беловолосой, начинали плакать. Но что было самым странным по мнению общества в этой гиперактивной девчушке, — это просто ярый фанатизм. Иногда, в целях заполучить вещь бравлера, если сам он её отдавать не желал, Колетт брала её силой, либо крала. Девушка не боялась даже покалечить себя. Все вещи бравлеров она помещала и записывала в свой розовый, объемный и уже порядком потрёпанный дневник. Никто не знал, что там находится, ведь Колетт всегда держала дневник при себе. Никто, кроме неё. Мэнди — единственная, кому Колетт сама бежала показывать новую вещичку бравлера, а затем долго и увлечённо рассказывала всю историю её заполучения, активно жестикулируя и громко смеясь.       Колетт любила Мэнди. Ей нравилось в этой девушке абсолютно всё: начиная с внешности, заканчивая характером и милыми привычками, которые не замечала даже сама принцесса. Но Колетт замечала всё. Она знала о девушке больше, чем кто-либо другой. Беловолосая обожала оставаться на ночёвку у зеленоволосой и подолгу рассматривать подругу, будто видя её в первый раз. Колетт считала, что в этом человеке собраны все лучшие качества. Именно поэтому она так ей нравилась.       Колетт уже давно хотела признаться подруге, но не знала как. Однако долго думать над подарком не пришлось: она сделала его своими руками. Это светло-салатовый дневник с кучей записей и вещами Мэнди. Клыкастая всегда была уверенна, что принцессе нравится её дневник, потому девушка посчитала это отличным вариантом. Долго сидеть с подарком не пришлось: все любимые вещи от Мэнди у неё уже были, а письма писались как по маслу. Большинство вещей, правда, были украдены, но в этом ведь нет ничего такого, правда? Ведь для неё она не странная.

***

      Девушка переменилась с ноги на ноги у двери, очевидно, волнуясь. Буквально пару часов назад Колетт была полна решимости, однако сейчас тонкая кисть зависла у двери, не решаясь постучать. Девушка была уверена, что её чувства взаимны, но сейчас эта смелость куда-то испарилась. Однако нежно-салатовый дневник в руках немного, но успокаивал беловолосую. Колетт всегда знала, что розовый дневник с вещами бравлеров нравился Мэнди, или, хотя бы, его задумка, потому в своём подарке она не сомневалась. Наконец, вздохнув и натянув привычную улыбку, девушка легонько постучала в дверь, зная, что обладательница квартиры ещё, скорее всего, даже не ложилась: страдала бессоницей.       — Кто там? — послышался родной голос.       Дверь легонько отворилась, и перед Колетт предстала Мэнди. На ней сейчас были обычные домашние вещи, пучок на скорую руку и одни лишь синяки под глазами выдавали её состояние. Принцесса слегка улыбнулась подруге, и только через пару секунд она заметила дневник в руках беловолосой.       — У тебя новый дневник? Неожиданно, — начала девушка, глянув на зеленую вещичку.       — Мэнди.. Это тебе. — Колетт, чуть трясущимися руками протянула дневник подруге, а затем быстро затараторила, очевидно, волнуясь: — Ты самый яркий человек, которого я когда-либо встречала. Ты была со мной с самого начала, и я безумно тебе за это благодарна. Ты очень хорошая подруга, и ты единственная, кто не смеялся над моим хобби. У тебя очень красивые волосы, и я..       — Нет. — резко оборвала девушку Мэнди, заставив первую впасть в ступор. — Я понимаю, что ты сейчас хочешь сказать, но нет. Я не знала, как тебе сказать это помягче, так что скажу прямо: ты странная. Ты озабочена этим дневником и коллекционированием чужих вещей. По-хорошему, на тебя бы уже любой другой человек пожаловался полиции, ведь это равносильно краже. Прости, что возможно, я дала надежды, но нет. — перед лицом беловолосой резко закрылась дверь, даже немного задев странички дневника, всё ещё протянутого дрожащими руками вперёд, однако Колетт это уже не слышала. Не слышала своих всхлипываний, не слышала маму, которая пыталась успокоить её, всё ещё слепо веря, что она поругалась с парнем. Не слышала ничего. В голове лишь намертво отпечаталось слово «странная».