Половина его души

Он бежит вниз с чёртовой горы, пытается уворачиваться от ловушек, расставленных Урокодаки, но то и дело попадается совершенно по-дурацки. Прихрамывая, со сбитым дыханием и кровоточащими царапинами на лице, Гию мчится по узкой тропинке, каким-то чудом отшатывается от летящей сбоку горсти острых камней и тут же, нелепо взмахнув руками, оступается. Холодная глубокая яма принимает его в свои объятия. Он сидит там, задрав голову - рассеянный свет луны странным образом успокаивает, делает всё вокруг немного сказочным, несуществующим, а значит, не таким страшным. “Сенсей рассердится”, - отрешённо думает юноша, обхватив колени руками. А значит, завтра его снова ждёт изнурительная пробежка. Но тут свет луны меркнет, заслоненный чьей-то растрёпанной головой. - Эй, - грубовато окликают сидящего внизу, - давай прыгай! И тянут руку. Томиока отталкивается изо всех сил, хватается за шершавую ладонь спасителя. Рывок оказался сильнее необходимого, так что Гию не удерживается на затекших от неудобной позы ногах, влетает в грудь парня и они оба валятся на землю. Томиока тут же приподнимается на руках, вглядываясь в лицо лежащего. Его взгляд встречает насмешливый блеск глаз - в неверном свете луны цвет не разобрать, но они почти прозрачные, как горный источник. Светлые персиковые волосы разметались по плечам. - Может, слезешь уже с меня? - парень вздергивает бровь, не делая, впрочем, никаких попыток встать. Гию молча кивает, поднимается. Он вспомнил имя своего неожиданного помощника. Кажется, тот появился на Туманной горе примерно в то же время, что и сам Томиока. Сабито. Его зовут Сабито. Глядя на то, как Томиока отряхивает одежду от грязи и пыли, Сабито щурится: - Ты что, их по запаху не чувствуешь? Ловушки? Гию пожимает плечами. Он прекрасно знает о способности сенсея чуять запахи словно дикий зверь, но Урокодаки-сама и так кажется ему сродни волшебным воинам из древних сказок, поэтому всё логично. Понимание, что такой же дар может быть ещё у кого-то, кроме его наставника, выбивает парня из колеи. Неожиданное раздражение - за свою слабость перед лицом ровесника, за вот этот неожиданный вопрос, в конце концов, за слабую улыбку на губах Сабито, - заставляет его огрызнуться в ответ: - Нет. Доволен? - Не злись, - примиряюще говорит Сабито, - я просто спросил. Томиока вдруг вспоминает, что так и не поблагодарил своего спасителя. - Извини, - тихо говорит он. - И спасибо, что вытащил. Светловолосый кивает, задумчиво оглядывая Гию, затем его глаза внезапно расширяются: - Рассвет через пару часов! Если не успеем к подножью…. Он не договаривает, но они оба знают, что будет. Сабито внезапно хватает Томиоку за руку: - Бежим! Держись рядом! Он даже не успевает ничего сказать, только крепко сжимает пальцы, сплетая их с чужими. Они несутся вниз, обходят хитроумные ловушки, не разжимая ладоней, и Гию чувствует совершенно детский восторг, смешанный со странным, покалывающим ощущением - оно напоминает предвкушение, только чего? Однако сейчас ему вовсе не до загадок. Когда, совершенно обессиленные, они валятся в траву на поляне под Туманной горой, их пальцы по-прежнему переплетены. Парни облегчённо переглядываются и на лице Сабито появляется хитрая, совершенно лисья улыбка: - Давно хотел взглянуть на тебя поближе. Томиока отчего-то ощущает себя неловко - до сих пор никто не обращал на него внимания. Он попал к Урокодаки случайно. Гию просто устал быть для всех полоумным проблемным мальчишкой. В доме дальних родственников, приютивших его после гибели сестры, он то и дело ощущал на себе недоверчивые, а порой и боязливые взгляды. Спустя пару дней парень перестал говорить о том страшном существе - о’ни? - которое убило Тсутако. Ещё спустя неделю он перестал говорить вовсе. Так было куда проще. Однажды, сидя в своей тесной комнатке, он услышал сквозь сёдзи разговор тёти и дяди на кухне. - Я побаиваюсь его, - нервный женский голос. - Милая, это же просто мальчишка. - А вдруг это он убил свою сестру? Ты же знаешь, в доме нашли только её тело и его, всего в крови! Я не верю этим сказкам про демонов! - всхлипнула женщина. Гию отчаянно зажал уши, зажмурился. Это не он, не он!! Как они могли такое подумать!!!! В ту же ночь он сбежал. В свои шестнадцать Томиока умел многое, но не выживать в горах зимой. Спустя неделю после своего внезапного бегства он, шатаясь от голода и совершенно не чувствуя пальцев, сел под огромное дерево и закрыл глаза. Он всё равно был никому не нужен, так зачем бороться за жизнь? Парень плохо помнил, что было дальше. Смутно вспоминался чей-то голос, назойливые руки, которые тормошили его за плечи. Он хотел сказать, чтобы его оставили в покое, чтобы дали уйти в приятное сонное тепло, но не мог. Когда Гию очнулся, то обнаружил, что лежит в брошенных грудой шкурах на полу небольшой хижины. Он хрипло закашлялся - болело в груди, огнем жгло пальцы ног и рук, в висках пульсировала боль. От запаха шкур тошнило, но в желудке было пусто. Ещё две недели Томиока провалялся с жестокой лихорадкой. Дядя Киоши, охотник, который нашел его, чудом поставил Гию на ноги. - Видать, боги задумали для тебя что-то особое, парень, - приговаривал он частенько, поглядывая на Томиоку со странным выражением в глазах. А затем дядя Киоши привел его к Урокодаки. Тот, глядя на парнишку, нахмурился, жестом отозвал охотника и долго о чем-то беседовал с ним невдалеке. - Лёгкой охоты, друг, - Киоши поклонился собеседнику и зашагал в сторону леса. - И тебе…и тебе, - пробормотал Урокодаки, подходя к Гию. Тот настороженно смотрел на странного старика в маске тэнгу. - Как ты оказался так далеко в лесу? - из-под маски вопрос звучал глухо, почти угрожающе. - Сбежал, - коротко ответил Томиока. - Били? - понимающе хмыкнули в ответ, и он замотал головой: - Нет. Просто … не верили. Думали, я убил сестру. А это был не я! - он закусил нижнюю губу, упрямо и зло глянул прямо в прорези глаз маски. - Это был о’ни! Только…, - голос все же предательски дрогнул, - мне никто не верит. Это же детские сказки. Не существует никаких демонов. Но я, - Гию сжал кулаки, - я точно его видел! - Как тебя зовут, парень? - негромко спросил его собеседник. - Гию. Гию Томиока. - Так вот, Гию. Демоны существуют. И я учу тех, кто хочет убивать их. Однако не все, - он, кажется, усмехнулся, - способны пройти обучение. Не все способны даже просто найти таких как я. И раз уж ты здесь…. Я спрошу тебя один раз, Гию Томиока - хочешь ли ты стать охотником за демонами? Не колеблясь ни минуты, он выпалил: - Хочу. Теперь ему почти семнадцать, он тренируется уже два месяца и только что, кажется, обрёл друга. - Эй, Гиги, - Сабито валяется в густой траве, глаза мечтательно смотрят на небо, - смотри-ка, вон то похоже на рыбу! - Не зови меня так. Не то, чтобы ему было неприятно. Просто это было…странно, и немного смущало. Словно ему напоминают какой-то их личный маленький секрет, который не следует знать посторонним. - О, Томиока-сан, простите! - перед ним вскакивают и склоняются в дурашливом поклоне, насмешливо окинув взглядом. - - Гиги, признайся, ты же соврал про возраст, да? На самом деле тебе не меньше девяноста - ворчишь очень похоже. Гию, не удержавшись, фыркает от смеха и валится на траву рядом. Какое-то время они просто молча лежат, изредка переглядываясь друг с другом. - Слушай, - несмело говорит Томиока, поворачиваясь к другу, - как считаешь, мы… пройдем? Через год им предстоит отбор на Горе Глициний. Он знает об этом от тех мечников, которые иногда заглядывают к Урокодаки. Один из них, высокий темноволосый юноша, пришел как раз во время тренировки - Гию усердно работал над первыми тремя катами, Урокодаки наблюдал и указывал на недостатки. - Сенсей, - почтительно склонился он, и Урокодаки тут же встал. Они тихо беседовали неподалеку так, что отрывки разговора долетали и до Томиоки: - ….гибнут…. ускорить…Ояката-сама… Затем сенсей внезапно повысил голос: - Это дети! Вы хотите, чтобы я отправлял их умирать как можно скорее?! Половина и так не проходит даже Фуджикасане! Мечник опустил голову, что-то тихо ответил. Наставник не удостоил его даже ответным взглядом - резко повернулся, направился к хижине. Парень направился в другую сторону, чуть не задев плечом Гию. Томиока готов был поклясться, что уловил жалость во взгляде, которым его одарили, проходя мимо. Это было непонятно и довольно унизительно. - Пройдем, - уверенно говорит Сабито, но в его словах Томиоке слышится отблеск сомнения. Гию задумывается, забывая отвести взгляд от прозрачных аметистовых глаз, и Сабито улыбается краешком губ: - Смотришь, как в последний раз. Эй, Гиги, поверь, мы справимся. Я совсем не тороплюсь на тот свет! А затем добавляет загадочно: - Особенно сейчас. Томиока отворачивается, срывает тонкую травинку, нервно мнёт в пальцах. Отчего-то эта фраза вызывает смутное, волнующее беспокойство. Сабито шутливо тянет его сзади за волосы: - Эй, ты чего? Не веришь мне? Хочешь, поклянусь на мизинчиках? Ну же, Ги-тян, обернись! От нового прозвища у Гию вспыхивают кончики ушей и он оборачивается как ужаленный. Сабито хохочет, хватает его руку, намереваясь сплести их мизинцы вместе. Это касание заставляет Томиоку вздрогнуть и он тут же выдергивает руку из чужих пальцев: - Хватит уже дурачиться! В фиолетовых глазах напротив искрится смех и, кажется, что-то ещё, но Сабито тут же щурится, фыркает примирительно: - Зануда. Ладно, идём! Забрав по огромной охапке хвороста, они покидают уютную поляну, спускаются до хижины. По пути их нагоняет Макомо - девчонка тут всего месяц, но уже освоилась, и сенсей отпускает её одну. Удивительно, но смешливый и непоседливый Сабито совершенно преображался на совместных тренировках. Гию тщетно гадал, какой же он настоящий - но пока что ответа на свой вопрос не нашел. Молчаливый холодный напор заставляет его шаг за шагом отступать, уклоняться от атак, а шансов перейти в наступление почти не осталось. Казалось, Сабито атакует сразу со всех направлений, но его соперник и не думает сдаваться. Гию кажется, что он видит слабое место в вихре атак, но уже в прыжке он внезапно понимает - ошибся. Сильный удар плашмя заставляет его упасть на колени, катана, звеня, отлетает в сторону. - Вставай. В голосе, кажется, весь лёд этого мира. - Ты и в прошлый раз попался на похожую уловку, - Сабито отворачивается, как будто ему неприятно смотреть на друга. Томиока медленно поднимается, тянется за катаной, но пинок его соперника отбрасывает её ещё дальше. Рыжеволосый наконец поворачивается, делает пару шагов, крепко ухватив товарища за плечи. Недоумевая, тот поднимает глаза: - Сабито, что?... - Слушай! - он выдыхает сквозь зубы, продолжая, - игры кончились, понимаешь? Выключай сопливого мальчика, Томиока, и включи наконец мужчину!! Ты хоть понимаешь, что от тебя будут зависеть жизни других людей? Томиока бледнеет как снег, но молчит. - Ты не сумеешь защитить даже себя, если не будешь внимателен. Не сумеешь защитить тех, кто тебе дорог. Ты это понимаешь?! Мы пойдем на грёбаную гору и тебя убьет первый же демон, потому что ты не наблюдаешь. Не делаешь выводов. Выучил ката и считаешь, что этого хватит?! Удушливая волна стыда и злости намертво запечатывает рот Гию. “Зачем он так?!” - Хватит играть со мной в тренировки, - глухо говорит Сабито, повернувшись, - начни драться как подобает мужчине. Он поднимает катану, бросает ее Томиоке. На этот раз бой совсем иной. “На этот раз я выиграю!” Внутри разгорается огонек обиды - даже не на слова друга, а на самого себя. Сабито ведь пришел на гору почти в то же время, а сражается куда лучше его, Томиоки! Гию прикусывает губу, бросаясь вперёд, в его глазах - смесь азарта и раздражения. Взгляд же его противника не выражает ничего. Словно он не видит Томиоку, словно ему все равно - так, наверное, море смотрит на мелкие рыбацкие лодочки, качая их на волнах. Отчего-то Гию очень хочется снова увидеть в них привычный смешливый огонёк. Он ненавидит эти тренировки, ненавидит изменения в друге и собственную слабость. - Отбрось. Сабито совершенно спокоен, отбивая яростный напор Томиоки. Он повторяет, глядя ему прямо в глаза: - Отбрось эмоции. Они мешают. Внимательно глядя в ответ, Гию словно соскальзывает в лиловое серебро глаз напротив. Он ловит странное спокойствие - всё вокруг замедляется, становится неважным. Важен только тот, что стоит напротив. Или нет? С лязгом сталкиваются катаны, но Томиока не слышит ничего. Вокруг него лишь море. Он сам становится водой - ей всё равно, куда и зачем течь, она существовала до людей и будет существовать после них. Безграничная гладь, в которой отражается безграничное небо. До конца времён. В сознании постепенно меркнут воспоминания - они неважны. Это слова на песке, которые смывает волна. Гаснут последние отзвуки эмоций - они неважны. Это человеческие игрушки, а он… Он теперь часть мириада капель вечности. “Гию” Нет. Это тоже неважно. Не обращай внимания. “Гию!” Привычный мир снова падает на него, оглушая. Его собственный клинок дрожит у горла Сабито, катана друга сломана и лежит рядом. Томиока отбрасывает свой меч будто ядовитую гадюку. Падает на колени перед лежащим товарищем: - Сабито! Тот, глядя всё ещё расширенными глазами, внезапно улыбается: - Видел, да? Ты молодец. Чёрт, Гиги, да ты чуть было меня не прикончил! Томиоку начинает мелко колотить, из горла вырывается позорный всхлип: - Что это…что это было вообще?! - То, что поможет тебе стать сильным, - серьезно отвечает Сабито. - Только …не уходи слишком глубоко под воду. Я не хочу тебя потерять.