Твое прикосновение вызывает привыкание (не могу насытиться)

Уэнсдей сидела за столом на своей стороне разделенной комнаты, прислонившись к деревянному столу, и смотрела на печатную машинку, надеясь, что какая-нибудь плохо продуманная идея волшебным образом придет к ней. Так было какое-то время: она ходила кругами, пыталась писать, терпела неудачу, а затем билась головой о стол, пытаясь силой убрать писательский тупик. Она застряла на главе на довольно досадное время, и ее действительно начало расстраивать то, что она не могла физически придумать слова. Не имея возможности ни о чем думать, она отодвинулась от стола и встала, позволив стулу откатиться назад. Уэнсдей взглянула на другую сторону комнаты в общежитии, она увидела все эти тошнотворно красочные мягкие игрушки и плакаты на стенах, которые ей удавалось не так сильно презирать за последние несколько месяцев. У Инид определенно было странное чувство стиля, девушка любила все, что было в розовом цвете. Уэнсдей не знала, что об этом думать. Тот, кто поселил их в одной комнате, был полным идиотом, думавшим, что Уэнсдей когда-нибудь захочет жить с таким человеком. Она не думала об Инид. Нет. Возможно, это был побочный эффект какого-то идиота, решившего сталкивать полные противоположности вместе в одной комнате на ужасно долгое время. Блондинка не затуманивала её мысли 24/7. Точно нет. Даже чума была веселее, потому что она действительно могла убить, но навязчивые мысли о ком-то лишь делали ее бредовой и слабой. У Уэнсдей не было слабых мест. Или эмоций, если уж на то пошло. За исключением, возможно, одного раза на прошлой неделе, когда Уэнсдей вернулась в их комнату в общежитии и обнаружила, что Инид хихикает над чем-то в телефоне. Когда позже Уэнсдей косвенно спросила ее об этом, Инид ответила, что писала сообщения какому-то мальчику из их школы, который предлагал «учиться» вместе. По какой-то причине ее желудок свело так, что она даже не подозревала, что это возможно, и ей стало плохо от представления рук какого-то жалкого парня на блондинке. Той ночью она почти вытащила из шкафа гвоздодер. Уэнсдей покачала головой при воспоминании. Она подошла к окну и взглянула на оранжевые листья, падающие с деревьев. Что-то в эти темные, дождливые осенние времена заставляло ее чувствовать себя… в безопасности. Октябрь определенно был ее любимым временем, он давал ей ощущение принадлежности к чему-то или, возможно, ей просто нравилось видеть, как в последний день месяца бегают дети в жалких костюмах. Она посмотрела на часы над кроватью Инид: блондинки, конечно, нигде не было видно. Йоко пришла за ней несколько часов назад, и они обе пошли на какую-то вечеринку на другом конце школы, потому что у людей там общежития побольше. Насколько помнила брюнетка, она презирала вечеринки, они были громкими, отвратительно красочными, и на них было много нелегального употребления алкоголя, не говоря уже о других веществах, которые творили с изгоями странные вещи. Она вспомнила, как Инид рассказывала ей о вечеринках, играх, в которых они участвовали, пьяных поцелуях. Последнее вызвало у нее укол ревности, и это была еще одна причина, по которой она не пошла, она просто не хотела, чтобы ей еще больше было больно смотреть, как Инид целует половину учеников школы. Она даже не хотела об этом думать, от этой мысли ее тошнило. Следующие несколько часов пролетели быстро, Уэнсдей наконец нашла вдохновение для письма и закончила еще одну главу своего романа. Она собиралась начать новую главу, когда ее телефон зазвонил, издав глубокий, мрачный тон, поставленный для нее Инид. Уэнсдей взяла трубку и нажала зеленую кнопку неизвестного номера. «Алло?» На секунду послышался громкий шум, похожий на музыку, а затем Йоко заговорила. «О, слава богу, ты наконец взяла трубку!» «Танака?» Уэнсдей перестала писать и посмотрела на печатную машинку. «Тебе лучше начать объяснять, почему ты заставила меня взять трубку посреди моего писательского часа, иначе я запру свой телефон в ящике стола, и ты больше не сможешь со мной связаться». «Подожди!» — крикнула Йоко в трубку. «Я звоню тебе, чтобы сказать, что Инид очень пьяна». Уэнсдей перестала ерзать свободной рукой. Она взяла ровный тон. «И что?» «И что?» - издевалась над ней Йоко. «Забери её», — сказала она, и ее голос раздался в телефоне. Уэнсдей очень хотела встать со стула и побежать через школу в общежитие, где была вечеринка, но сдержалась «Зачем мне приходить за Инид?» Уэнсдей подняла бровь, но потом вспомнила, что Йоко ее не видит. «Я не ее охрана, Танака, ты ее туда притащила, ты ее вернешь». Йоко вздохнула на другом конце провода. «Но я все еще хочу повеселиться, если бы ты могла хоть раз быть милой, Аддамс, и сделать мне небольшое одолжение» . Уэнсдей помолчала минуту, она действительно обдумывала эту идею. Но, в конце концов, услуга оказалась более ценной, чем то, что о ней могли подумать люди. «Хорошо.» Она выдохнула. «Ты будешь мне должна». «Спасибо!» — добавила Йоко, затем повесила трубку, и на линии воцарилась тишина. Уэнсдей посмотрела на бумагу в печатной машинке и начала обдумывать свой выбор. Она схватила черный кардиган и надела его, чтобы создать еще один воображаемый слой защиты от взглядов. Подойдя к той части школы, где проходила вечеринка, Уэнсдей заметила, что громкую музыку можно было услышать из двух коридоров. Уэнсдей уже ненавидела это. Она свернула в зал, где проходила вечеринка. Некоторые люди прислонились к стене и выглядели так, словно потеряли сознание, некоторые из них, вероятно, просто спали. Уэнсдей хотела отрезать себе уши прямо сейчас. Пронзительная музыка становилась слишком громкой. Она сжала кулаки и шагнула в широко открытую дверь. Желание развернуться и уйти оттуда становилось сильнее с каждой секундой, было громко, народу было слишком много, а запах был совершенно отвратительный. На полу были люди, люди танцевали, целовались и, конечно же, пили. Уэнсдей не удивилась бы, если бы не нашла Инид в этом беспорядке красок. Она пробиралась сквозь толпу людей, случайно наткнувшись на нескольких. Затем она наконец нашла Йоко и решила встать прямо позади нее. «Танака». Девушка подпрыгнула: «Господи, Аддамс!» Она покачала головой. «Тебе просто нравится это делать?» Уэнсдей проигнорировала ее. «Где Инид?» Йоко слегка улыбнулась и обернулась. «Инид...» Затем остановилась, когда увидела пустой стул. «Клянусь, она только что была здесь». Следующие несколько минут они провели в поисках Инид. Они нашли блондинку, сидящую на коленях у какого-то парня, улыбающуюся и пьющую что-то из стакана. Инид заметила Уэнсдей, и ее взгляд смягчился, она откинулась назад, уронив голову парню на плечо. «Эй, смотрите, партийная полиция здесь, вечеринка окончена!» Она смеялась. Уэнсдей посмотрел на Йоко с мертвым выражением лица. «Очевидно, я ей не нужна, поэтому я просто…» — Йоко схватила ее за руку. «Нет, ты уходишь и забираешь с собой Инид». Она отпустила руку Уэнсдей и подошла к Инид. «Давай, солнышко, Уэнсдей отвезет тебя в комнату». «Я не хочу», — скулила Инид. «Здесь весело». Она нахмурилась, когда Йоко оттащила ее от парня, который явно тоже был пьян. Йоко привела Инид к тебе. «Вот, не теряй ее, иначе я никогда не позволю тебе забрать ее снова». «Как будто у меня изначально был выбор», — пробормотала Уэнсдей и взяла Инид за оранжевый свитер, не позволяя себе прикоснуться к девушке. Она посмотрела на Инид. «Не пытайся сбежать, Синклер». Она потащила Инид через комнату, сжимая кулак в свитере девушки от пристальных взглядов. «Ты не весёлая, Венни». — пробормотала Инид, когда Уэнсдей вытащила ее в коридор. «Ларри был веселым, он угостил меня вкусным напитком». «Ты больше ничего у него не берёшь». Ответила ей Уэнсдей. Инид вырвалась из ее рук, прислонилась к ближайшей стене и соскользнула на землю. «Почему? Я имею в виду, это было забавно…» «Я не хочу, чтобы ты это делала». Она опустилась на колени и посмотрела на Инид, девушка закрыла глаза. «Давай, Инид, пойдем домой». Она ненавидела тот факт, что по какой-то причине начала называть их общежитие своим домом. Уэнсдей оглядела коридор, никого не заметив, а затем нежно обняла блондинку и взяла ее на руки в свадебном стиле. Инид туманно моргнула, обвила руками плечи Уэнсдей и положила голову на изгиб шеи девушки. «Ты так приятно пахнешь, Венни». Щеки Уэнсдей слегка покраснели. «Я… ты пьяна, Инид.» — ответила Уэнсдей, крепче сжимая девушку. Они прошли по тихим коридорам, затем Уэнсдей свернула за угол и начала подниматься по лестнице в зал Офелии. Инид сонно вздрогнула и посмотрела на Уэнсдей. «Знаешь, Венни, я всегда считала тебя очень красивой». Инид вздохнула. «Да. Я думаю, что я тебе нравлюсь, но ты просто не можешь… признать это.» Блондинка тихо что-то пробормотала на плече, от нее пахло алкоголем. «Знаешь, просто забавно смотреть, как ты тоскую по мне, эти милые взгляды». Уэнсдей замерла, остановившись на последней ступеньке. Она покачала головой. «Ты явно пьяна, Синклер, и ничего из этого не имеешь в виду». Инид хихикнула и убрала одну руку с плеча, держа другую на шее. Инид осторожно ткнула Уэнсдей одним пальцем в нос. «Потому что, если я тебе нравлюсь, я скажу тебе, что ты мне тоже очень нравишься…» Она подняла голову и быстро чмокнула и без того розовую щеку Уэнсдей. «...Ты лучшая, ты это знаешь?» Уэнсдей судорожно выдохнула, продолжая идти. — «Ты сама не так уж плоха, Инид.» Она остановилась у двери их общежития, открыла ее одной рукой, а затем закрыла, как только вошла внутрь. «Давай уложим тебя в постель, Синклер.» Она поднесла Инид к её кровати и осторожно опустила на неё девушку, подняла одеяло и накрыла блондинку. Она повернулась, чтобы уйти, когда Инид потянула за рукав ее кардигана. «Останься со мной, пожалуйста?» Инид посмотрела на нее самыми очаровательными глазами. «Холодно.» О, как Уэнсдей хотелось, чтобы Инид имела в виду то, что сказала. Но ведь это было всего лишь воздействие алкоголя. Уэнсдей вздохнула. «Ты пьяна, утром психанешь, я не могу». Уэнсдей сказала ей об этом и увидела, как улыбка медленно исчезла с лица Инид. «К тому же, ты не вспомнишь об этом утром». Инид сглотнула. «Тогда заставь меня вспомнить.» Уэнсдей остановилась. Она закрыла глаза, пытаясь понять, имела ли Инид в виду то, что сказала. Брюнетка обдумала свои варианты, прежде чем обратиться к Инид. «Хорошо. Всего пять минут». Она осторожно передвинула Инид и забралась под розовое одеяло. Где бы сейчас ни находилась ее цветовая аллергия, это не имело значения. Инид посмотрела ей в глаза. «Это из-за алкоголя или твои глаза всегда были такими красивыми?» Уэнсдей покраснела, к счастью, было довольно темно, поэтому она надеялась, что Инид этого не видит, а также надеялась, что ее лицо не было таким красным, как ей казалось. «Спи, Инид, утром ты будешь сварливой». Она вздохнула и повернулась лицом к своей стороне комнаты. Все было хорошо, пока она не почувствовала, как руки обхватили ее живот, Инид притянула Уэнсдей к себе, переплетая их ноги. Блондинка положила голову на затылок Уэнсдей. «Спасибо, Венни». Она тихо прошептала и закрыла глаза. Через несколько минут дыхание Инид выровнялось, и она крепко уснула. Уэнсдей хотела пошевелиться, она попыталась, и Инид сжала не сильнее. Брюнетка остановилась. Инид проснулась, когда в комнате общежития стало достаточно светло, чтобы разбудить мертвых. Все болело, глаза, уши, руки онемели. Инид вздохнула в подушку. Оно пошевелилось. Инид замерла. Это определенно была не ее подушка. Она осторожно открыла глаза и встретилась лицом к лицу с острой линией подбородка Уэнсдей. Она медленно попыталась отодвинуть. Уэнсдей схватила ее за руку. «Не надо. Холодно». «А? Ты уверена?» — спросила Инид. Уэнсдей кивнула. «Ты просила меня остаться вчера. Я так и сделала». «Спасибо, что привела меня в комнату, Венни». — пробормотала Инид, положив голову на плечо Уэнсдей. «Я не сделала ничего постыдного, не так ли?» Уэнсдей повернулась лицом к Инид. «Ничего плохого, просто говорила о том, какая я красивая». Инид покраснела и неосознанно начала ерзать по краю черной футболки Уэнсдей. «Я… мне очень жаль.» «Я не возражаю». Инид посмотрела на нее туманно. «Могу ли я поцеловать тебя?» Она посмотрела ей в глаза. «Ты можешь.» Уэнсдей ответила. «Я бы очень хотела этого.» Во рту Инид пересохло. «Подожди, я сказала это вслух? Мне очень жаль…» «Просто поцелуй меня, Инид.» — пробормотала Уэнсдей, ее мягкое дыхание коснулось лица блондинки. Блондинка сглотнула, затем кивнула. Она медленно наклонилась вперед, пока их глаза медленно закрывались. Как только их губы соприкоснулись, Инид слегка откинулась назад, затем, когда Уэнсдей, казалось, не возражала, она откинулась назад, снова захватив губы девушки с гораздо большей страстью. Через некоторое время Уэнсдей отстранилась, их дыхание сбилось от нехватки воздуха. «Ладно, Синклер, больше никаких поцелуев, пока не почистишь зубы. От тебя пахнет водкой или тем, что ты пила». «Боже, я не помню», — вздохнула Инид. «А у меня так голова болит, это раздражает». «Все в порядке», сухо сказала Уэнсдей. «Я сомневаюсь, что ты захочешь вспомнить то, что ты сделала, к тому же я могу рассказать про любые моменты, которые ты не можешь вспомнить». Она села, высвобождаясь из рук Инид. «Я принесу тебе таблетки от головной боли и воду, что угодно, а ты просто делай то, что умеешь лучше всего». Инид подняла бровь. «И что бы это было, мисс Аддамс?» «Просто сиди здесь и выгляди красиво». Она саркастически ответила, а затем закатила глаза. Пятнадцать минут спустя Инид встала с кровати, чтобы пойти в ванную, и обнаружила там Уэнсдей, наносящую макияж на лицо. Она встала позади девушки, обняв Уэнсдей за талию. «Это нормально?» Брюнетка лишь медленно кивнула. «Знаешь…» Инид повернула голову и поцеловала ее в щеку. «Я не думаю, что пьяная я врала, тебе не нужны такие вещи, чтобы выглядеть красиво». Уэнсдей посмотрела на нее. «Ты так думаешь?» Инид улыбнулась и кивнула. «Конечно. Ты прекрасна Уэнсдей, и любой, кто этого не видит, может пойти и купить очки или что-то в этом роде.» Она вздохнула. «Ладно, ты поняла, я… я просто люблю тебя за тебя, а не за…» — Она взяла бутылку из рук Уэнсдей «Консилер для лица». Все, что было дальше «Люблю тебя», на самом деле не запомнилось Уэнсдей, именно тогда она решила, что хочет держаться за этими словами как можно дольше, независимо от того, каким образом вселенная позволит Инид остаться в ее жизни. «Знаешь», — Уэнсдей посмотрела на неё через зеркало. «Думаю, я тоже не совсем тебя презираю.» Инид улыбнулась ей. «Не волнуйся, тебе пока не обязательно использовать эти слова, если ты этого не хочешь», — она отпустила руку и похлопала Уэнсдей по плечу. — «Мы поработаем над этим, Венни. Вместе.»