Грех

Сладкий горячий чай медленно стекал по горлу доктора, тот слегка дрожал, как и его руки. Его обычного парика не было на месте, а одежда была мокрой, как и сам Дэвид. Он попал под самую настоящую грозу и забыл зонтик, кажется, в прихожей, или может его зонт и вовсе остался в шкафу? А почему он не поехал на карете? Потому что тогда бы всё пришлось рассказать Хелен, его жене, а та бы устроила очередной скандал, из-за чего бы голова врача болела ещё сильнее. Потому домой идти не хотелось совсем. Зачем же он тогда женился на такой женщине? Которую в жизни почти ничего не интересовало, кроме как слежка за соседями да сбор всех возможных и невозможных сплетен. При этом сама-то она была, в лучшем случае, чересчур чопорной или даже, можно сказать, уж больно скучной, а иногда наоборот — истеричной. Может тогда внешне она была хороша? Да не то чтобы очень. Она была очень высокой, худощавой и с бледной кожей, на которую та наносила немыслимый слой пудры в попытках скрыть морщинки у век. Её светлые волосы всегда были заплетены в тугую прическу, а тёмные карие глаза отражали то недовольство, а то и вовсе гнев или пренебрежение. И Ливси улавливал это. Он знал это, черт возьми, и знал, что женился на ней только ради того, чтобы угодить обществу и ещё немного подняться в статусе! Но принесло это только одни неудобства. Потому, чтобы не видеться с женой, Ливси почти не заходил домой или заходил так, чтобы уж точно не попасться ей на глаза, из-за чего он был то по работе в Лондоне, то у друзей, то черт знает где ещё, только не дома! От всех этих воспоминаний о «любимой» супруге голова Ливси начала болеть, а сам он хмурился, пока не почувствовал чужую сильную руку у себя на плече. Это был Круз — старый добрый пекарь с на редкость покладистым характером, хоть тот и был немного трудоголиком, что, собственно, их с Ливси, трудившимся на благо семьи, и роднило. Его внешность чем-то напоминала медвежью: Не очень высокий, с густыми, немного длинными волосами и бородой. Кожа у него загорелая, а глаза — светло-голубые. Черты лица квадратные, но без острых углов. Телосложение у него крепкое и сильное, правда живот и грудь немного торчали, хотя это вполне можно было объяснить его родом деятельности, но больше всего Дэвиду нравились эти сильные руки, которые вполне могли бы не только как следует раскатать тесто, но и доставить кому-то удовольствие. Но был у пекаря один большой недостаток — он был инкубом, демоном, который совратил Дэвида и стал для него личным сортом никотина. Врач не мог отказаться от этого сладкого угощения, не мог противостоять влиянию. Он слишком сильно нуждался хоть в каком-то человеческом тепле, даже если оно могло быть лживым, даже если из-за него доктору становилось дурно, ведь его «любовник» был энергетическим вампиром, каждый раз сосущим из него энергию, подобно пиявке. К тому же, Дэвид испытывал стыд что во время секса, что после него. Но, похоже, ему было уже плевать на это. Он был готов съесть сыр и попасться в мышеловку даже если это его когда-нибудь убьет и он отправится в ад. — Опять ты весь мокрый, Дэвид, — вдруг говорит пекарь, вновь вытаскивая Ливси из потока мыслей. В его голосе было беспокойство, непонятно только, наиграно ли оно или всё же нет? Круз провел сильной рукой вдоль живота Дэвида как бы проверяя свою догадку, а после покачал головой. — Совсем себя не бережёшь. Вдруг простудишься? А там и до смерти недалеко, — беря в руки одеяло, отметил инкуб, на что Ливси лишь усмехнулся. — Правда? Ну что же, моя женушка явно будет рада этому, — Ливси ухмыльнулся, а Круз немного нахмурился. — Сатана ей прибавку даст, но тебя терять я пока не собираюсь, — Круз уже хотел было снять с врача рубашку, ведь от неё все равно не было толку, но длинные пальцы Дэвида остановили чужие, не позволив это сделать. Сейчас врача снова переполнял этот стыд. Ему было стыдно, что он пришёл без приглашения, что он, словно запуганный котенок сидит на чужой кухне и вдобавок доставляет хозяину дома лишние проблемы. А еще ему нужно было кое о чём попросить. — Круз, постой, я по делу пришёл, — отводя взгляд и кусая нижнюю губу, Дэвид спросил: — А ты, случаем, не хочешь… моей энергии? — Хочу ли я? — глаза демона загорелись странным огоньком. — Ты еще спрашиваешь? Инкуб нежно взял врача за руку и отвел его в спальню. Щеки Дэвида запылали румянцем. Было стыдно и от того, что они собирались сделать, снова, и от того, что врач сам предложил такое непотребство. Круз усадил доктора на свою широкую постель и фантазия Ливси взяла верх над его разумом. Отчасти это было обусловлено магией демона, отчасти же — безнадежным положением дел в сердце Ливси. Доктор сразу же почувствовал слабость и головокружение — признаки того, что инкуб начал питаться энергией. От демона будто исходил холод, но это странным образом не отталкивало, а наоборот, манило. Одновременно с этим в теле доктора начало накапливаться возбуждение. Круз раздел доктора, вызывая еще больший прилив крови не только к возбужденному органу, но и к красным от смущения щекам. Пекарь оставил на Дэвиде лишь одну рубашку. Он начал медленно, не торопясь, поглаживать его интимные места, живот и бедра. Врач издал первые сдавленные стоны и тут же закрыл рот ладонью. Казалось, что еще более неловкой ситуация стать уже не может, но Круз медленно провел ладонью по его члену и Ливси закрыл пылающее от стыда лицо руками. Его резко накрыло осознание, что же он делает? Что же он, черт возьми, творит? Изменяет жене, хоть и не любимой. Это аморально и неприемлемо. Вспомнив о жене, Ливси пожалел о своем решении. Пекарь посмотрел на него обеспокоенно, он хоть и был демоном, но не был лишен сострадания. — Все в порядке? Хочешь, чтобы я перестал? Доктор убрал подрагивающие ладони от лица. Он не знал, что и ответить. Сам же предложил, а теперь что? Отказываться? Увидев сомнение на лице доктора, Круз обнял его осторожно и нежно. Он гладил спину и произносил успокаивающие фразы, о том, что тот вовсе не обязан «кормить его», если этого не хочет или о том, что тот может в любой момент отказаться. Это вернуло Ливси спокойствие и хотя бы частично — уверенность. Он вспомнил, зачем он здесь и на этот раз согласился на все, что готов был предложить ему демон. И вот пекарь запустил свои широкие ладони под рубашку Ливси. Он игрался с грудью доктора, мял крепкие мышцы и пощипывал соски, а после спустился ниже к его животу и еще ниже. И наконец он опустил свою голову между ног Ливси и вобрал его член в рот. Он сосал мучительно медленно, очень постепенно наращивая темп. Доктор стонал вполголоса, прикусив костяшки пальцев, практически забыв про стыд. Ему было так хорошо. Даже все увеличивающаяся усталость не могла помешать ему наслаждаться моментом. И вот когда, казалось бы, до разрядки оставалось всего пара секунд, демон отстранился, заставив Дэвида разочарованно промычать. Пекарь посмеялся по-доброму и поцеловал внутреннюю сторону бедра любовника. После чего он начал подготавливать Дэвида к анальному сексу. Ливси плавился от нежности, с которой его медленно и очень осторожно растягивал любимый демон. От таких ощущений по спине врача пробежали мурашки, но он и не думал останавливать партнёра, лишь старался сдержать свои стоны. — Давай же… скорее! — стыдливо произнес Ливси, явно поражаясь смелости своих слов. — Потерпи, дорогой, мне же нужно твое наслаждение, а не боль! — Мое наслаждение скоро уже через край польется… аах! — требовательно простонал доктор. Поняв, что Ливси дольше терпеть уже не сможет, Круз заботливо уложил его на постель. Он прошелся руками по всему телу доктора, дразня его еще пару лишних секунд. После этого демон понял, что его наслаждение достигло пика. Эмоции Дэвида были такими сладкими, такими вкусными. Оставалось лишь завершить начатое. Круз, обольщенный наслаждением и удовольствием Ливси, сладко улыбнулся. Его руки скользнули по мускулистым бедрам доктора и затем оказались под ними. Он приподнял ноги Дэвида аккуратно, с особой заботой, боясь сбить томное возбуждение и атмосферу таинственности. Тот тяжело вздохнул, не смея пошевелиться. Демон плавно прошелся указательным пальцем от яиц Ливси до его сжавшегося ануса. Доктор вздрогнул от неожиданности и накатившего сильнее, чем обычно возбуждения. А почувствовав, как в нем оказался член пекаря, доктору оставалось лишь закрыть рот руками лишь бы не застонать уж слишком громко. А медлительность и нежность инкуба заводила ещё больше. Кажется в этот момент Ливси забыл обо всем на свете, о жене, о целомудрии и правильности. Сейчас ему было хорошо и потому плевать на всё остальное. Дэвид прижался к Крузу, обхватив его спину руками и уперевшись носом в чужое плечо. Он полностью растворился в море удовольствия.

***

Доктор очнулся от того, что лучи солнца то и дело лезли в глаза. Он привстал с кровати, чувствуя сильную усталость и небольшую боль в голове. Дэвид поначалу помнил совсем немного, но вскоре воспоминания начали возвращаться к нему, заставляя лицо покрываться румянцем. Он отвёл взгляд в сторону и увидел рядом с собой спящего и обнаженного инкуба. От чего щеки его налились ещё большей краской, но Ливси все равно прильнул к любовнику, закрывая глаза и вновь погружаясь в глубокий сон. Он знал, что рано или поздно Круз убьет его, высосав все соки, но он был не против такой участи даже если и сам пекарь этого не желал.