тебе со мною по пути(?)

1.

      — Смотри, как я могу!              Девочка лет семи, в футболке с котятами и звёздами, только что сделала «солнышко» на качелях, и, остановив их ногами, радостно спрыгнула.              — Круто же?              — Очень, но не делай так больше, пожалуйста, — девушка рядом виновато улыбнулась, почесала затылок и подошла чуть ближе, опасаясь повторения трюка.              Как же жарко сегодня, это сущий ад. Казалось бы, почти вечер, а воздух по-прежнему раскалённый. Только детям, видимо, наплевать на это, пока взрослые ходят за ними следом по всей площадке и откровенно страдают.              — Но почему-у-у?              — Это правда опасно, — она села на корточки, напротив обиженно надувшей губы малышки, и поправила козырёк своей кепки, — к тому же, твоя мама меня уволит, если что-то случится, и мы больше не сможем видеться так часто.              — Тогда я её сама уволю, — уверенно ответила девочка, вряд ли верно понимая значение этого слова.              На самом деле, Майя очень сообразительный ребёнок, но упрямый, как многие, а времени на её упрямство у родителей крайне мало. Зато у них есть хорошая и ответственная соседка этажом выше, которой нужны деньги, да и с детьми она явно ладит. В её обязанности не входило проводить с малышкой весь день, но сейчас ещё лето, каникулы, и можно делать исключения.              — Вот что, — девушка заправила за ухо синюю прядь волос, — пойдём-ка, лучше, мороженки поедим? Это куда полезнее в такую жару.              — Только если шоколадное! — с энтузиазмом воскликнула Майя.              — Ну конечно, — несмотря на легкую усталость и знойную погоду, позитив этой девочки был чертовски заразен.              — Ура! Ты лучшая, Клеа! — она побежала от качелей к ларьку возле площадки так быстро, будто мороженое там было бесплатное.       Больше всего Клем умиляло то, как дети придумывают всякие забавные прозвища. Например, Майя называла пожилого соседа по лестничной клетке «вредным Дедом Морозом», из-за его бороды и ворчливости, а бытовую технику для уборки «робо-чистюлями». И просто, и со смыслом одновременно.       Имя Клем, а точнее, Клементина, тоже являлось чем-то вроде прозвища, которое девушка придумала себе ещё с момента своего переезда в Москву. Её настоящее имя… В нём не было ничего особенного, но и хорошего тоже. Зато были неприятные воспоминания прямиком из квартиры в родном городе. Впрочем, это практически никого не смущало. Имя — это просто имя, а не характеристика человека. Правда, в новой школе по началу будет сложно, но это ничего.       — Меня подожди! — Клем направилась к ларьку, возле которого Майя уже весело махала ей рукой, как вдруг, слева, в девушку на полной скорости впечатывается какой-то человек, сбивая её с ног. Или она его? Нет, это вряд ли.       В небольшом спальном районе обычно мало машин, даже велосипедистов, значит, он сам не смотрел, куда бежал.       Поморщившись от падения и оттряхнув ладони от пыли, она наконец разглядела парня рядом с собой: на вид почти ровесник, но бледный и какой-то дёрганый. Приземлился он, видимо, прямо на колени, потому они были в свежих ссадинах и крошке асфальта.       Он что-то подобрал с земли и сунул себе в карман шорт так быстро, что Клем, ничего толком не разглядев, даже не заметила, как этот спортсмен уже помчал дальше. Вскочив с земли, она окликнула:       — Эй, ты! А извиниться, блять?

***

      «Вода, хлеб, молоко. Вода, хлеб, молоко.»       Дерьмовое выдалось лето. Да и весна. Да и зима. Осень — так вообще мрак непроглядный. Спасибо хоть, солнце уже садится, а не палит прямо в глаза. Машинально залипая в телефон и рассматривая фотографии полуголых моделей, на которых, по большому счёту, было абсолютно наплевать, парень не заметил, как наступил чистой обувью в какую-то грязь, и она мерзко чавкнула под подошвой кеда.       — Заебись… — продекларировал он.       Идти ещё минут 10, но как же, чёрт побери, хочется развернуться домой. Конечно, размечтался он, его и там достанут. Рано или поздно.       «Вода, хлеб, молоко, вода, хлеб, молоко. Музыку надо врубить.»       Включив первый попавшийся рекомендованный плейлист, он сунул телефон в карман, и, быстро зашагав в сторону нужного двора, задумался. Как бы уже побыстрее закончить всю эту дичь?       «От расстройства психики три шага до нирваны, твои планы на неделю не входили в мои планы, ежедневник пунктуальным заживляет раны», — подсказала строчка играющей в наушниках песни. Как просто, как сложно. Он ведь действительно может слиться в любой момент, правда ведь? Либо действительно давно просрал эту возможность и крупно влип.       «Без подписей без дат, но доклад вроде пиздат, развернись на 360, убеги назад», — ха, легко сказать: убеги. Не успел ты, значит, свинтить из дома и порадоваться, что можешь делать, что хочешь, как началась такая несусветная хуйня, будто это чей-то самый худший в мире сценарий сериала на «НТВ». А самое паршивое — ты сам согласился на главную роль.       Ну и идиот же, самый настоящий кретин.       «Календари проникли в эти дни, про все узнали, качели колыхались, но качели не качали», — узнали про что? Да и какие, в пизду, качели? Не суть. Сейчас он придёт, отдаст, что нужно, скажет, что нужно, и более там не появится. А даже если не скажет, по-тихому свалит и будет таков. Определенно.       Потому, что его заебал неоправданный риск, люди, которые скорее бешеные животные, нежели люди, с которыми даже своё нормальное имя палить нельзя, сдадут при первой возможности, заебали отмазки и вечная нервозность с паранойей в придачу. Всё заебало.       «Кончай, будь одним из тех отчаянных, кто обошёлся без врача, конец или начало?»       — Надо переключить на другую, — парень потянулся к телефону в кармане, и увидел время на загоревшемся дисплее.       Вот чёрт. Опоздание может пагубно сказаться на здоровье. Причём, как на ментальном, так и физическом.       — Блять. Блять! — видимо, придется побегать сегодня, как бы ни хотелось обратного. Сунув телефон в один, и похлопав рукой по другому карману, он забежал в спальный район, ища глазами нужный дом. Понастроили же, суки, идентичных друг другу бетонных дылд, хрен разберёшься. О, кажется, этот.       «Так, вода, хлеб… что там третье было?»       Пробегая мимо детской площадки, он почти радуется, после чего благополучно врезается в кого-то. Падает, разодрав в кровь колени, шипит сквозь зубы. Плевать. Подобрав выпавший телефон, долгие секунды ищет на земле самое важное, что успело выпасть, после чего несётся дальше. Отлично. Ещё немного, и...       — Эй, ты! А извиниться, блять? — женский голос позади. Ну какого ж хера всем сегодня что-то от него надо…       Он испуганно останавливается и оборачивается:       — Извиняй.       Девушка с синими волосами под каре и в кепке, смотрит как-то озадаченно и недовольно. Оттряхивает спортивные штаны, подходит ближе. Интересно, она живёт здесь? И у нее столько же проблем?       — Тебе помочь с чем-нибудь? Не видела тебя тут раньше, — наконец, говорит она.       «Нет, блять, мне не до бесед, вообще-то.»       — Пф, себе помоги. Я спешу, покеда, — тот быстрым шагом продолжил свой путь, услышав за спиной:       — Под ноги смотри, придурок! — после чего девушка направилась в другую сторону, судя по удаляющимся за спиной шагам.       Вот и славно.       — Клеа, кто этот мальчик? — спросила Майя, когда её няня наконец подошла к ларьку, — он странный.       — Не знаю, надеюсь, не наш новый сосед, ахах, — честно ответила Клем, задумавшись.       Почему-то, пересекаться с этим бегуном снова очень не хотелось.

2.

      — Куда это ты, на ночь глядя?       — Да что-то уснуть не могу, схожу покурить.       — Мусор выкинь тогда, ЗОЖница.       Подросток с осветлёнными, выгоревшими на солнце волосами и легкими веснушками на носу, по совместительству, клемов сосед по квартире, стоял в дверном проёме и задорно улыбался от собственного дружеского подкола.       У него, как и у всех, есть самые обыкновенные хобби, самая обыкновенная жизнь. Самое обыкновенное имя, хотя семья (а живет с ними Клем, ни много ни мало, три месяца) ласково зовёт его Момо.       Обычно, он гиперактивный, шумный и непостоянный, но сейчас все давно спят, и Момо пытается познать мастерство шёпота.       — И цветы в подъезде выкинуть надо, засохли уже совсем.       — Помню, — улыбнулась Клем, прикрывая входную дверь.       Курить в квартире было нельзя. Как и приводить в неё кого-либо, шуметь после 11 вечера, и много чего еще. Поскольку платить за аренду комнаты Клем было нечем, она регулярно расплачивалась уборкой, стиркой, мытьем посуды и т.д., ведь родители Момо, пусть люди и добрые, слишком изматываются на своих работах.       Однако девушку всё устраивало. Она и подумать не могла, что семья лучшего друга, ранее знакомого только по переписке, сможет её приютить.       Убив добрую половину последней «Мальборо», Клем села на лавочку у подъезда и вновь вспомнила пацана на улице. В голове вертелась мысль о том, что, возможно, ему действительно нужна была помощь, а может, и полиция, но исчез он также быстро, как появился.       Не то, чтобы она знала всех в округе, но подозрительных типов вычисляла практически безошибочно, от чего, разумеется, всячески их избегала. С другой стороны, нахрен это. Если летней ночью просидеть на улице дольше минуты, на утро суждено умереть от зуда комариных укусов. К тому же, она действительно устала сегодня: лето — это не только каникулы, но и работа, какая никакая. А ведь скоро десятый класс, экзамены… Как совмещать несовместимое? Кто бы знал.       Выкинув потушенный бычок, Клем глянула на часы в телефоне и заметила новый запрос в друзья от неизвестной страницы.       «Нет уж, я сплю», — подумала она, смахнув уведомление пальцем и заходя в подъезд.

***

      «То есть как это, ты увольняешься? Мы что, по-твоему, офисные планктоны, и можем уходить, когда вздумается?»       «Да, я в курсах, как это звучит, но насколько я помню, для вас не проблема найти кого-то другого. К тому же я, вроде как, на хорошем счету?»       «Хмм. Лады, я передам нашим. Вот только не думай, что они с тебя шкуру не сдерут, когда узнают)).»       Сенсорная клавиатура вскоре потухла, потому как, по всей видимости, даже телефон решил не отвечать на жуткое сообщение, разрядившись на полуслове. Тем не менее, играть по правилам больше не представляется возможным: даже если пацан пожалеет, пути назад у него нет в любом случае. Не найдут сейчас, значит, найдут другие и позже. А так... так он хотя бы попробует.

***

      Август довольно быстро подходил к своему логическому концу. Дни давно стали короче, ночи темнее, и, хотя жара всё ещё не спадала, навязчивые мысли о скорой учёбе не покидали. Какие будут одноклассники? Учителя? Расписание? Сойдет ли с ума Клем от количества домашки в первый же день, или найдёт, у кого списывать? А ведь с момента переезда, она так и не завела ни одного нового друга… В приоритете постоянно было что-то другое.       Может, это и к лучшему. Если она научилась заботиться о себе самостоятельно в незнакомом городе, нашла жилье и подработки, значит, и с остальным справится. Одиночество, конечно, штука противоречивая, но зато много свободного времени. Сейчас, например, самое время сходить в безлюдный парк и встретить рассвет. Кто бы согласился с ней пойти? Явно не Момо, ему к восьми уже надо быть в художке. А вот у Клементины ночная рабочая смена, чему она крайне рада.       Так что, одиночество — не проблема. А школа… школа тоже не бесконечная, в конце концов. Главное понять, что делать после неё.       Погруженная в свои мысли, Клем почти легла на прохладной лавочке, разглядывая предрассветное небо. Какое же красивое… безмятежное. Самое лучшее, что можно было увидеть здесь после работы.       Однако самым худшим, что можно было увидеть здесь после работы, неожиданно стал шатающийся силуэт метрах в десяти от места, где Клем наслаждалась созерцанием малиновых облаков. Идти к нему на встречу, в связи с инстинктом самосохранения, не хотелось, но очень скоро силуэт приблизился сам.

***

      Трое мужчин старше двадцати пяти лет сидели на диване и в упор разглядывали их малолетнего приятеля, стоявшего в дверном проеме. Приятелями они, конечно же, не были, но использовали это слово для всех, кто был им полезен. Один из мужчин поднял со стола скрученную купюру, повертев её в пальцах:       — Присоединишься? — обратился он к парню, который скрывал под длинными рукавами толстовки дрожь в пальцах.       — Я курьер, а не потребитель, — холодно обозначил тот свою неизменную позицию, прислоняясь спиной к дверному косяку. Вряд ли он когда-нибудь захочет этого, зная, во что превращаются люди после месяца солей.       — Как знаешь, — усмехнулся мужчина на диване, и принялся выравнивать небольшую белёсую полосу на столе старой кредитной картой. — До нас тут, кстати, слухи дошли…       — Даже прибежали, ха-ха-ха! — поддержал его чуть менее трезвый «приятель» справа.       — Прибежали. Слухи о том, что ты нас кидануть захотел, хм? — мужчина уставился на подростка в дверях. — Мы тебя обидели, что ли? Как можно было написать своему куратору, ещё и нагло так, что ты пас?       «Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо», — единственное, что беспрерывно звучало в голове того, кто был уверен, что о нём никто не вспомнит уже через пару дней. Был уверен до этого момента.       — Я…       — Головка ты от хуя, Блейз, — хихикнул всё тот же мужик справа. — Так дела не делаются, дружище!       — Я уже нашел замену для вас. Окститесь, — «и ведь это они еще даже не злятся.»       — Ты гляди-ка, какой умный мелкий! — восторженно воскликнул мужчина, ровнявший свою дорожку, — нашел он нам замену. И чё с того?       «Нихуя с того. Тебя, что ли, так ебёт моя жизнь?»       — Ничегошеньки ты не понял, — мужчина резко втянул белый порошок со стола, пару раз шмыгнув носом. — Видишь ли, приятель... Мы не можем знать наверняка, станешь ли ты дохера базарить своим скользким языком то, что не следует, если уйдешь.       «Будто бы за всё время, что я на вас потратил, хоть раз такое было, мудак…»       — А пока ты с нами в команде, мы всегда знаем, на кого положиться, знаем, за что тебе платим, ведь ты, будем честны, ни разу не вёл себя плохо.       — Точняк, хаха, — мужик справа, как бы расслабленно себя не вёл, лишь усугублял тревожное ощущение, которое поселилось внутри. — И у кого стрельнуть, мы тоже всегда знаем!       — Я и так сижу с вами почти всю ночь, потом продолжим, — но избежать продолжения бессмысленного диалога не получилось.       — Слышь, — мужик справа, секунду назад пребывавший в эйфории, молниеносно переключился на агрессию, что напугало больше всего, — ты типа тут самый умный, а, сопляк?       Он поднялся с дивана и вплотную подошел к Блейзеру, который почти сросся с дверным косяком в единое целое.       — Я не…       — «Ты не» что, блять?!       — Я просто хочу уйти… — прозвучало более загнанно, чем планировалось изначально.       Мужик с широкими плечами посмотрел своими практически чёрными из-за размера зрачков глазами, в лицо малолетнему дилеру.       — Ну иди, — снова спокойно ответил он, удалившись на полшага. Секундная тишина, пока Блейзер пытается отлипнуть от стены. Делает шаг к дверному проёму. А следом взмах руки. Такой быстрый и резкий, что среагировать не выходит.       Оставшиеся на диване двое мужчин начинают громко ржать, включив какое-то медленное техно на фоне, а парень только мгновением позже понимает, что в него прилетела не кувалда, а чужой тяжелый кулак. Он морщится и чуть сгибается, прикрывает рукой нос, чувствуя влагу, поднимает глаза на полоумного торчка, который снова замахивается и орёт:       — Но только попробуй, сука, сюда через неделю не припереться!       Новый удар приходится уже не в глаз, а в живот, от чего пацан падает на колени, начиная судорожно кашлять, пока этот амбал, кажется, только сейчас стал входить во вкус, и принялся бить его ногами везде, где достанет.       «Какая же жалкая, тупая будет смерть», — проносится в голове Блейзера, пока он пытается встать, закрываясь руками от ударов.       Бог знает, сколько это продолжалось. Почему-то минуты кажутся слишком длинными только тогда, когда происходит какая-то срань. Его то поднимали с пола и били, куда придется, то роняли обратно и пинали, как футбольный мяч. А остальные двое только смотрели, смеялись и нюхали. Спасибо, что не стали снимать на видео. Техно на фоне слилось воедино с шумом, исходящим то ли от новых ударов, то ли от гула внутри головы, гласящего о том, что парень скоро потеряет сознание. Матерные выкрики и смех превратились в какофонию, похожую на слипшиеся бредовые мысли, какие бывают при высокой температуре.       Носок чужой обуви снова прилетает в лицо и рассекает верхнюю губу, после чего буйный мужик за шкирку поднимает свою жертву и больно прикладывает затылком о стену:       — Ты меня услышал?       «Я убью тебя, если уйду отсюда. Я обязательно тебя прикончу, мразь, и такая участь стала бы для тебя самой лучшей.»       — …Услышал, — говорить с разъёбанным носом, губой, дёснами, виском, и полным ртом крови и грязи с ковра, оказывается, довольно проблематично. Но куда проблематичнее было бы сейчас дать сдачи высокому припадочному созданию, которое все рёбра уже пересчитать успело, по сему Блейзер выбрал мирно висеть в крепкой хватке, пока его не швырнули обратно на пол.       — Заходи на чай! — крикнул кто-то из троицы, когда парень уже выбегал на лестницу засраного подъезда, стараясь держаться за перилла, дабы не упасть головой вниз прямо здесь.       Это должно прекратиться немедленно.       Выйдя из подъезда, Блейзер почувствовал, что вот-вот свалится в обморок из-за головокружения и слабости, но страшнее было то, что ему всегда приходилось сюда возвращаться. В любом состоянии. В любое время, какое только скажут. Сегодня, конечно, парни перегнули палку, но этот раз явно мог быть не последним, ведь все знают, что делают с теми, кто отказывается работать.       Однажды, этим троим в голову со скуки пришла прекрасная идея накачать его кислотой до той стадии, когда не можешь отличить пол от потолка, а стены от окон. Они сказали, что это будет забавно. Что «так можно будет поменять наконец выражение твоего вечно равнодушного ебла.»       Но именно с тех пор Блейзер боится даже просто подышать в их сторону чересчур громко. Неудивительно, что в этот раз всё обернулось… так.       Он знал, что делать, чтобы покончить со всем. Притвориться мертвым и переехать, приведя перед этим, как минимум, 3-4 человека, которые согласились бы употреблять всё, что им предложат, либо разносить это говно другим. Он знал. Всего лишь найти шайку глупых школьников, опьяненных жаждой делать легкие деньги, которые влипнут также, как он, и когда поймут, что деньги эти нихера не легкие, метаться будет поздно. Он знал.       И он избегал этого знания.       Подставить кого-то вместо себя, чтобы отвлечь — задача не из тяжелых, но где гарантия, что в один прекрасный день, к нему не пришли бы домой несколько поехавших в балаклавах и не забили бы насмерть? Просто потому, что в его молчание никто не поверит? Есть ли тут хоть какой-то хороший исход?       «…мы не можем знать наверняка, станешь ли ты дохера базарить своим скользким языком то, что не следует.»       От осознания хотелось либо что-нибудь сломать, либо упасть на землю прямо сейчас и сдохнуть уже наконец, чтобы никогда ничего не чувствовать, ничего не бояться и не быть таким убогим.       Однако Блейзер решает только идти по прямой до ближайшего уединённого места, полностью окунувшись в тишину ещё спящих улиц.

***

      Клем поднялась на ноги и внимательно оглядела пьяного чувака: в том, что он бухой, сомнений не было практически никаких, но вскоре она заметила, что его одежда была в крови в некоторых местах. Ростом он оказался выше почти на голову, а возраст варьировался где-то от 15 до 20.       — Вам, э… скорую, может? — осторожно спросила она, все еще сохраняя дистанцию в несколько метров.       — Отвянь… — «пьяный чувак» добрел до лавочки и сел на самый край, запустив в волосы окровавленную руку. Сесть рядом Клем не решилась, однако заметила, что в воздухе не витало ни запаха палёного алкоголя, ни чего-либо еще. Может, всё не так, как кажется со стороны? А может, это не её дело, и пора уносить ноги?       — Что с Вами? — вразрез собственным мыслям спросила девушка, не зная, куда себя деть.       — Блять, что непонятного в слове «отвянь», — парень поднял голову и в упор посмотрел на Клем, как на врага народа, но очень быстро агрессия в его глазах сменилась почти осязаемой усталостью. Погодите…       — Это не ты ли заставил меня целовать асфальт в нашем дворе? — с опаской спросила девушка, абсолютно точно узнав толкнувшего её пацана. Тот снова пристально посмотрел на Клем зелеными глазами, один из которых где-то успел подружиться с довольно большим синяком.       — Видимо, — он стал разглядывать кожуру от семечек под своими ногами.       — Что случилось? — приближаться все еще не хотелось, но, сделав над собой усилие, девушка села на другую лавочку.       — Пизда с хуем разлучилась, — хмыкнул пацан как-то невесело. — Ты что, ко всем незнакомым людям так пристаешь?       — Просто не каждый день встречаю обдолбанных, — раздалось рядом с некой злой иронией.       — Я не обдолбанный.       — Допустим, — мирно ответила Клем, подняв руки, — тогда почему ты здесь?       «А я, можно подумать, ебу, почему я здесь.»       — Мне… — пацан хотел что-то добавить, но не стал, — мне больше некуда пойти сейчас.       Странно… Нет, в том, что иногда в 5 утра можно встретить алкаша или наркомана, ничего странного не было, но этот человек, почему-то, не напоминал Клем ни того, ни другого. Скорее бездомного, либо подростка, которого выперли из дома родители, и то с натяжкой. В любом случае, надо что-то предпринять, а свалить нахрен уже хотелось чуть меньше, чем в первые секунды натянутого диалога.       Спустя несколько минут молчания, задней мыслью отметив, что в любой момент можно будет побежать в другую сторону парка, она наконец предложила:       — Давай, в таком случае, сходим в аптеку. Тут недалеко круглосуточная.       Пацан недоверчиво посмотрел ей в глаза:       — У меня нет денег.       Может, его за кражу так оприходовали?       — У меня тоже не особо, но мы что-нибудь придумаем, — чуть улыбнулась девушка и протянула руку в знак этого странноватого знакомства, — Клементина, настоящее имя тебе не понравится.       — Эм… — чуть помедлив, пацан пожал руку, едва касаясь, — Блейзер, наверное. Настоящее имя тебе ни к чему.       — Не настаиваю. Это, типа, в честь мерзостного коктейля? — Клем встала с лавочки и махнула рукой в сторону аллеи.       — Это, типа, не лезь, куда не просят, — парень снова чуть пошатнулся и молча побрел следом. Почему-то вспомнились недавние слова Майи.       — Ты странный, — подтвердила девушка.       — Ты тоже, — ответил Блейзер несколько дружелюбно.

3.

      Прошла вот уже неделя со дня благотворительной помощи нуждающемуся, и Клем успела позабыть об этом, вернувшись к своей привычной жизни. После того, как они вышли из аптеки с пластырями и мазью (это лучше, чем вообще ничего), почти сразу пришлось разминуться, и с тех пор, девушка ничего не слышала про шатающегося чела в районном парке. Но зато, есть пара новостей! И одна лучше другой.       Первая — неизвестный аккаунт, отправивший ей запрос в друзья, оказался новой одноклассницей, с которой они быстро сдружились за пару дней до учебы. Вторая — она отличница! И даже живет в пяти минутах от Клем. А третьим стало то, что класс был довольно дружным, и это просто не могло не радовать после всех историй, что случались с девушкой в её старых школах. Тот ещё пиздец. Ну, да неважно.       В начале года, правда, один одноклассник сразу же стал часто прогуливать, и приходил, разве что, на один-два урока. Интересно, он реально всё время болеет, или просто потрясающий актёр?       Но большая сила — большая ответственность, и десятый класс оказался куда сложнее, чем Клем себе представляла. Как можно успевать посещать 7-8 уроков, и при этом еще и писать херов годовой проект?! А работать когда? Они там совсем охуели! А дополнительные лекции и классные часы? Это какая-то пытка. И ведь самое ужасное в том, что в ВУЗе будет куда тяжелее!       Одним словом, пришлось искать утешение там, где можно выплеснуть хоть каплю агрессии.       В онлайн играх.       Клем всегда считала такие увлечения переоценёнными или детскими, однако стоило только начать, и прекратить не вышло от слова совсем.       Почти каждый вечер теперь начинался со списывания домашнего задания и редактуры чёртового проекта, а заканчивался восторженными (чаще, конечно, разочарованными) воплями в CS:GO и Dota 2. Момо первое время был не в восторге от того, как несущая стена, разделяющая их комнаты, содрогалась от каждого: «даун, блять, первый скилл для кого?!», и «пацаны, убивают!», но довольно быстро пришлось смириться. Это лучше, чем если бы Клем приходила домой и сразу же падала замертво от переутомления.       Конечно, одноклассники в общей беседе часто скидывали друг другу домашку, делились полезными сайтами, на которых можно было если не списать, то хотя бы лучше понять материал. Но даже на это силы кончались уже во второй половине дня, не говоря о том, как часто приходилось спать на уроках всё от того же переутомления.       А потом, в один из вечеров, случилось кое-что ещё.       Клементина как обычно сидела до двух, а то и трёх ночи, погруженная в матчи. И так как сегодня игроков было мало, она начала со скуки читать чат союзников. Один чувак с ником «Dendi» просил поделиться лутом, кажется, занятие найдено!       — Приветик, — доброжелательно сказала Клем в войс-чат, найдя его на карте, и не поверила своим ушам:       — Дарова, хиллка есть?       — ТЫ?!       — Я?..       Блейзер, мать его за ногу!       — Точно ты! — завопила Клем так, что остальные союзники поблизости, вероятнее всего, только что оглохли.       — Постой… — он отключил микрофон, после чего написал в чате.       «Клем, верно?»       — Ты помнишь! Ахереть! Я вообще думала, что ты помер там! — радостно, что в корне не соответствовало смыслу сказанного, крикнула она, как вдруг в дверь постучали.       — Кле-е-е-ем, молю, нас родаки сейчас расстреляют… — сонно протянул Момо с порога.       — Ой, прости, прости, я уже сворачиваюсь, — шепнула ему девушка, и вновь надела наушники.       Но, разумеется, сворачиваться никто не собирался. Клем, конечно, больше не орала, как ненормальная, но проиграла в дуэте с Блейзером до конца катки, который, кстати, оказался довольно хорош в ближнем бою.       «Явный показатель его задротства», — мысленно отметила она.       В их первой совместной игре разговор как-то не завязался, несмотря на победу, чего нельзя было сказать о следующей.       — Блядский обсос с ником «кукуруза», который не умеет играть, сломал мне всю тактику! — заорал Блейзер, как только обнаружил Клем в поле зрения.       — А мне дабл-килл заруинил! — парировала та. — Слышь, говноед, иди уже на сервер для новичков, ты мешаешь, вообще-то!       — Да вы сами нубы ибаные, — послышался голос какого-то мальчика лет десяти.       — Пизда тебе, — одновременно пообещали новоиспечённые тиммейты.       Они отбили очень хороший счёт у команды противников, нажаловались на глупого игрока и даже стали успевать поддерживать диалог! В процессе ожесточенной битвы, Клем, например, узнала о том, что Блейзер устроился работать на склад, не пришел на первое сентября по причине разбитого лица, а ещё, что он на один класс младше неё. Живёт где-то в сорока минутах отсюда, и, несмотря на грубое общение и порой очень неостроумный флирт, местами довольно интересный собеседник.       В перерыве между матчами, Клем рассказала, как познакомилась с семьёй Момо, как начала работать няней, и про ночные смены в магазине алкоголя. Они обсудили фильмы, пока находились в противоположных командах, придумали несколько глупых ругательств и, в конце концов, обменялись аккаунтами в нескольких сетях.       — Раз у тебя появились деньги, будешь донатить мне на Кс? — пошутила Клем во время выбора героя для следующего сражения.       — Только в том случае, если ты правда нормально играешь, — хмыкнул Блейзер. — Лучше расскажи ещё про свою работу, пока тимейты не зашли.       — Что именно?       — Ну… всё?       И Клем рассказала про Майю и то, как здорово они проводят время.       В какой-то момент пришло понимание, что на часах без пяти 6 утра, и в школу девушка утром уже не встанет, но переставать играть, почему-то, не хотелось, и явно не из-за прогрессирующей игромании.       Как называется то, когда у тебя появляется кто-то, кто разделяет твои интересы, слушает и веселит? Дружба?       Наверное, именно так.       Потом темы для разговора все-таки изжили себя, но остались подколы и стёб, с которыми они провели всю следующую игру. А потом следующую. И следующую. И последнюю тоже.

***

      — Я слышала, что кто-то из наших сделал себе дреды, прикинь!       — А? Да, точно... Странно, что родителей к директору не вызывали.       Спать хочется больше, чем обсуждать чужие волосы, откуда только у подруги берутся силы?       Самым классным в расписании уроков было то, что кто-то додумался поставить литературу почти в конец дня. Её ведь сдают от силы 5 человек в классе! Понятное дело, что все остальные будут валить через окно на первом этаже или задний выход ещё до звонка. Но сегодня Клем не решилась пойти со всеми гулять, а захотела мирно посидеть на автобусной остановке с пачкой сухариков, чтобы немного разгрузить свои мысли.       Диалоги в жизни каждого человека занимают огромное количество времени. Все эти приветствия, прощания, пустая болтовня на перемене между физикой и алгеброй, а также обычные обсуждения всех, кого попало. Да, весело, но энергия не бесконечная, и последнее время хочется разве что спать, а не поддерживать образ работоспособной ученицы изо дня в день.       Вот и сегодня не вышло: Клементина поругалась с завучем из-за того, что та грузит девушку совершенно ненужной домашней работой, якобы потому, что она спит на уроках! Попробовала бы сама так жить, учась и работая одновременно. Но объяснять было бесполезно, потому Клем и сделала то, чем гордится весь день: послала эту суку при всём классе. Как же хотелось поделиться этой новостью хоть с кем-нибудь, кто не в курсе! И несмотря на то, что единственным человеком, чьё общество не утомляло, всегда был Момо, от автобусной остановки девушка отправилась бродить через дворы и улицы, размышляя, с кем поболтать. До смены в алкомаркете был еще целый час, можно ведь хоть немного развеяться?       «Кажется, я знаю, кому позвонить.»       

***

      Когда привыкаешь жить в страхе за свой завтрашний день, начинаешь подозревать каждого. Когда привыкаешь пиздеть по любому вопросу, врёшь абсолютно всем. Когда получаешь пизды от того, кто мог убить тебя, просто свернув шею и оставив на полу грязной чужой квартиры, начинаешь даже спать и мыться с перцовым баллончиком, надеясь, что он бы помог.       И если ты выбрался, начав жизнь с чистого листа, или хотя бы пытаешься это сделать, то поздравь себя: дальше будет только хуже.       Со склада Блейзера вышвырнули в первую же неделю работы за попытку украсть одеяло потеплее, потому что квартира, которую он снимал, больше напоминала морозилку в холодное время года. Пока что получилось устроится менеджером по продажам всякого барахла в онлайн магазинах, где возраст особо не важен, но этого хватало только на аренду и пару энергетиков. А если хочешь, чтобы хватало на всё, то паши с утра до ночи и набирайся опыта, умирая от голода, что, в общем-то, в любом случае не помогло бы устроиться в места покруче из-за того же треклятого возраста.       Радовало лишь то, что никто больше не приходил его искать. Разве что на днях посчастливилось напороться на двух спортиков, которые с величайшим удовольствием разукрасили ему только зажившее лицо за считанные минуты. Но, по крайней мере, не сломали ноги, руки или всё сразу. Настоящее везение.       Именно поэтому, а еще наверняка из-за дерьмового жилья, перед парнем осталась только одна цель на все ближайшие годы: деньги. И чем больше, тем лучше.       Серьезно, это ведь простая логика жизни: хочешь безопасности? Нужны деньги. Хочешь есть? Нужны деньги. Хочешь хорошую квартиру (да хотя бы с нормальным отоплением)? Нужны деньги. И так далее, и тому подобное. Деньги правят людьми, которые сами их и придумали. Блейзера это устраивало, и вопрос остаётся лишь о работе. Желательно, легальной.       Переписываясь с Клем на протяжении вот уже месяца, пусть и не регулярно, он заметил, что та едва ли в лучшем положении. Да, у нее отличная квартира и милые сожители, но она рвёт жопу на двух подработках с ебанутым графиком, пытаясь при этом не скатиться в учёбе до «не аттестации». Печально смотреть.       Но при всём этом, она всегда остается такой… настоящей, что ли? Как это еще объяснить? Она полная противоположность всем тем лицемерным тварям, которые попадались Блейзеру уже очень и очень долго. Она добивается справедливости. Она осуждает, но поддерживает даже тех, кто жестко проебался по жизни. Она любит детей, цветы, рассвет и игры.       И несмотря на всё это, верить ей тоже нельзя. Точнее, не нужно, но он предпочитает слово «нельзя». Почему? Ну, она как минимум чужой человек.       «Она за тебя в аптеке заплатила, хотя ты ей тоже чужой человек», — вовремя вклинился едкий внутренний голос. Пошел он к чёрту! Вот, значит, какие мысли приходят в голову после часа, проведённого лёжа в кровати с мешочком льда, в надежде избавиться от боли в виске и увидеть на потолке хоть что-нибудь интересное, кроме застарелых пятен неизвестного происхождения?       Ладно, она бы тоже его заблокировала, узнав всю подноготную. К тому же, это элементарно опасно.       «А еще она однажды обокрала своих же родаков ради билета в Москву и свободной жизни, думаешь, после этого ты для нее чем-то хуже?»       — Пошел нахуй, внутренний Я, чё ты вообще понимаешь, — пробубнил Блейзер в потолок и поставил какую-то песню из чартов.       Нет, это очень тупо. Очень тупо давать и себе, и другому человеку надежду на хоть сколько-нибудь нормальное общение. Вдруг, в конце концов, это приведёт к ещё большим проблемам, чем уже есть?       «Среди тревог и вечной грусти, стань мне антидепрессантом, позволь любить себя, допустим, любить меня в ответ не надо», — это ещё что за меланхоличное дерьмо заиграло? Боже, пора бы уже перенастроить свои рекомендации.       Парень повернулся на бок, начав разглядывать стену, потому что потолок уже порядком достал. А что делает Клем, когда устаёт? Спит, или сначала играет?       «Ты можешь не любить не совсем. Позволь с тобой быть просто рядом», — грёбаная VK музыка, сходи-ка, пожалуйста, на хуй, вместе со всеми остальными.       «Среди тревог и вечной грусти, стань мне антидепрессантом, стань мне антидепрессантом, стань мне антидепрессантом…»       — Да мать твою! — телефон переключили на беззвучный режим и запустили на другой конец кровати вместе с мешочком льда. И вообще, никаких таблеток, блевать уже охота от этого зрелища.       В следующий раз надо спросить, что слушает Клем, может, хоть нормальные песни посоветует? Хотя… лучше бы ей предложить кое-что другое на днях. Нет, просто из любопытства! Совсем не от скуки и не от комфорта в общении. Пусть они и виделись всего несколько раз, разве оно того не стоит?       А сейчас надо спать. Вдруг в этот раз приснится что-нибудь замечательное. Деньги и спокойная жизнь, к примеру.

4.

      — И ты представляешь, я послала на хуй завуча! Завуча, чтоб её! Прямо в классе!       — Отличная работа, — Блейзер усмехнулся в трубку, не зная, что ещё ответить на такой эмоциональный рассказ о некомпетентности преподавательницы. Общаться в играх, это одно, видеться на пять минут, это одно, но отвечать на звонки — совсем другое. Непривычно, что кто-то может звонить тебе просто так, а не чтобы купить очередное говно по скидке. Клем на том конце провода какое-то время помолчала, а потом спросила:       — Слушай, а у тебя вообще как с учёбой? Может, помочь? — ох, ну вот опять она за своё. Учиться важно, даже если ты при смерти, учиться надо, чтобы потом поступить куда-нибудь там и бла, бла, бла…       — Ой, иди на хуй. Я справляюсь, вроде как. На тройки тяну.       — Смотри мне, — усмехнулась девушка, втягивая носом холодный воздух. Сегодня выпал первый снег, и она посчитала своим долгом оповестить парня и об этом тоже. — Могу последить, чтобы на второй год не оставили.       — Я тут, конечно, мёрзну и всё такое, но сейчас помру от твоей духоты, — устало донеслось из динамика.       — Да шучу я! Двоечники тоже люди.       Всю дорогу до алкомаркета Клементина рассказывала о своих учебных буднях, простуде одноклассницы и о том, что «вечно болеющий» ученик, оказывается, не только сделал дреды, но и подсел на дурь, параллельно с этим ударившись в какую-то буддистскую хренотень.       Для Блейзера это новостью не было, он с первого же рассказа всё понял, но ведь об этом необязательно говорить, правда? Как и необязательно говорить о том, что буквально вчера он, например, снова продал 2 грамма анаши такому же «болеющему» полудурку. Сколько раз он уже пытался прекратить? Наверное, столько же, сколько раз его за это били.       Однако, он посчитал важным сказать кое-что другое.       — Кстати, а во сколько ты сегодня заканчиваешь? — отстраненно спросил Блейзер про смену.       — в 4:30! Хочешь что-то купить, да? — с иронией поинтересовалась Клем, — малолеткам не продаём.       — Не, я подумал, после работы, мы можем… ну это, ты знаешь…       — Мне уже не нравится начало…       Парень секунд пять тупил, почему, а потом его осенило, и стало как-то по-глупому смешно.       — О господи. Нет, я не буду звать тебя к себе под предлогом «попить чай».       — Да я ж издеваюсь, придурок, — прыснула та, по фоновым звукам, кажется, заходя в магазин. — Так что мы там можем?       — Можем пойти встретить рассвет.       Чего…?       — В смысле…       — В прямом, блять, смысле, — пришла очередь Блейзера прикалываться, — или твое предположение тебе больше зашло?       — Я, э, нет, я имею в виду… ты правда хочешь мёрзнуть на отшибе, чтобы увидеть, как встаёт солнце? — неопределенно спросила девушка.       — Ага.       — Почему?       — Потому, что хочу убедиться, так ли это круто, как ты рассказывала.       Почти минутное молчание. Нет, ей не послышалось, это действительно простое предложение пойти и встретить сраный рассвет, но почему тогда оно прозвучало, как что-то безумно важное? Наверное, это только в её голове.       — Ладно. Но мы не виделись недели три, и надеюсь, это не будет выглядеть стрёмно, — немного нервно сказала Клем.       — Встретимся и узнаем, — ответили в телефоне довольно весело. — Я зайду утром.

***

      Откровенно говоря, это всё же выглядело стрёмно.       Двое недосыпающих подростков, один замерзший, с соплей на носу, вторая в пыли от ящиков с бутылками, увиделись впервые за месяц, чтобы посмотреть на солнышко. Ёбнутые.       Клем очень любила обнимать знакомых и друзей (да, именно друзей, они наконец появились!) при таких редких встречах, но конкретно эта была настолько неожиданной и странной, что она не решилась.       Хорошо, что сразу после её смены начиналась смена взрослого коллеги, что вечно носил потрёпанную жизнью оранжевую жилетку. Он куда лучше справляется с тяжёлыми коробками и прочим, да и по общению вполне хороший тип, на которого можно положиться. Хотя, кажется, у него имеются проблемы с употреблением алкоголя. Может, он устроился в магазин за тем, чтобы их решить?       В первые минуты после конца рабочего дня они шли молча до самой станции с электричками, и, только отогревшись в поезде, вспомнили, что, вообще-то, умеют говорить.       — Так значит, ты… снова сменил работу?       — Угу. А ты перекрасила волосы? — Блейзер показал пальцем на копну голубоватых прядей, которые раньше были синими.       — А? Нет, просто времени на них не хватает, вот и вымылись, хуй пойми, во что.       — Прикольно.       — Разве? — Клем посмотрела на своё отражение в тёмном окне электрички. — Они похожи на мусорный пакет.       — Скорее, на фигню для чистки труб, — хмыкнул парень.       — Иди на хер, у тебя они вообще зимой и летом одним цветом, — хихикнула Клем, машинально проведя рукой по чужим тёмным волосам. Ничего особенного, казалось бы, но Блейзер на секунду превратился в статую, вопросительно поднявшую брови.       — Что? На вшей проверяю, — ответила девушка, чуть погодя.       Оставшуюся дорогу тоже пришлось провести в тишине, хотя в этот раз, неловкости почему-то уже не было.

***

      «Ладно, она права. Это охуенная идея.»       Как только они пересекли МКАД, на горизонте стали виднеться сосны и ели, но в лесу неба почти не видно, и нужна локация получше. Например, заснеженный холм.       — А мы тут это, жопы не отморозим? И не только жопы, — с опаской спросил Блейзер, когда они преодолели небольшие сугробы.       — Ну, я лучше тебя к такому готовлюсь, — Клем улыбнулась, открыла свой рюкзак на земле и вытащила оттуда… одеяло?       — О, а я-то костёр собрался мутить.       — Вместо костра только чай и глинтвейн, — девушка расположилась на одеяле, хлопнув ладонью возле себя в приглашающем жесте. — Сегодня я буду твоим гидом по красоте природы.       Большую часть времени, правда, «гид» молча рассматривал небо в поисках первых лучей, иногда грея руки о термос.       — Есть зажигалка? — спросила Клем спустя несколько минут тишины.       — Была, кажется, — парень пошарил по карманам. — Ты не говорила, что куришь.       — А ты не говорил… много чего не говорил, — ответила та, забирая огонёк и подпалив конец сигареты. — Например, как ты свалил от родаков и снял квартиру?       — Ну, — Блейзер опустошил уже третий стаканчик глинтвейна и сел поближе. Зачем ей вообще это знать? — Мы посрались. Жестко. Они утверждали, что я и дня без их денег не протяну, а я возьми и съеби. Квартиру пришлось искать по самым ублюдским объявам, но это лучше, чем спать на улице.       — Оу, — Клем задумчиво затянулась дымом, на выдохе продолжая, — значит, ты тоже не из Москвы?       — Считай, что почти из Москвы. Химки, — незаинтересованно ответил он и стал смотреть вдаль. Покурив, Клем тоже придвинулась ближе, чтобы немного погреться, и уставилась на своего спутника, чего-то ожидая.       — Твоя очередь, — сказала она, явно видя недопонимание. — Викторина, типа.       — Ладно, Шерлок, — Блейзер развернулся к ней, захватив край одеяла, — ты-то почему сбежала?       Весёлость Клем на мгновенье пропала, но она постаралась не подавать виду:       — Они меня ненавидели. Наверное, до сих пор ненавидят. Считают скорее своим продолжением, нежели личностью. Тупо, да?.. Но я не выдержала, как только кончилась учёба, вычистила все свои накопления, взяв часть у них, и исчезла. Они даже не звонили с тех пор. Наверное, к лучшему.       Сигарета прогорела почти до фильтра, но Клем не обращала на это внимания, расфокусировано смотря куда-то за горизонт. Она явно сказала лишнего, и этот оболтус ничего не поймёт, хотя сам и спросил.       — Я скучаю, иногда. Но, думаю, позвони они мне сейчас, было бы только хуже. Говорю же, тупо всё это.       «Молодец, ты заставил её снова думать об этих ебланах.»       — Это не тупо, — спустя пару минут ответил Блейзер, пытаясь хоть немного подбодрить. — Иногда всё, что мы можем — только съебать от проблемы, чтобы не стало совсем уж паршиво.       Клем подняла на него глаза, и взгляды неожиданно встретились. Комментировать сказанное особо не хотелось, так что какое-то время они просто сидели, смотря друг на друга в поисках чего-то. Или просто было лень отворачиваться? Но Клем все же вернулась к пейзажу:       — А кто тебя избил тогда, в парке? — спросила она, разглядывая электростанцию вдали и немного пожалев об этом вопросе. Парень согнул ноги в коленях, кладя на них руки.       — Кое-какие пидоры, возомнившие себя богами, — без деталей ответил он.       — От них ты тоже сбежал, да? — аккуратно спросила она, но атмосфера стала чуть легче.       — Ага, — самодовольно улыбнулся Блейзер, — не с тем, суки, связались.       Еще несколько вопросов были про любимые сериалы, после которых, почему-то, жутко захотелось спать. Не-а, совсем не от спокойной атмосферы. Это всё усталость и холод, не иначе.       Предрассветная тишина, иногда нарушаемая далёким стуком колёс поездов, убаюкивала, как никогда сильно. Как, наверное, здорово здесь летом или весной. Стоит запомнить это место.       — Чекай, началось, — парень ткнул пальцем в небо, когда стало светать, и указал на первые солнечные лучи.       Клем радостно улыбнулась, вынырнув из своих мыслей, и он резко понял, что эта улыбка впервые за сегодня была не из вежливости и дружелюбности. Нет, ей действительно нравилось то, что она видела прямо сейчас.       Никто и никогда так не улыбался. Да-да, достоверная информация из проверенных источников. Никто и никогда не улыбался так, словно нашёл то, что искал всю жизнь, в лице такого банального явления, как рассвет. Никто и никогда не улыбался так, будто сам являлся маленьким солнцем. Никто и никогда, кроме этой девушки.       Сделав несколько фото, они стали ждать, когда солнце полностью взойдет. Но Блейзера совершенно не интересовали малиновые облака и рыжее небо, потому что всё, о чем он думал до самой станции — эта чёртова улыбка. Слишком уж искренней она была, тут не поспоришь.       «Интересно, она когда-нибудь улыбнётся мне также?» — появилось в голове на мгновение. Что за чушь? М-да, недосып посылает довольно странные мысли.

***

      — Эй, подъём, — перед лицом щёлкнули пальцами, что неприятно отрезвило, прервав полудрёму. В это же время женский голос из динамика вагона объявил какую-то остановку.       — Чё?       — Я говорю, следующая наша, — повторила Клем, вставая с сидения рядом. Парень вышел за ней в тамбур и прислонился к стене. На минуту показалось, что его напряжение передалось в воздух, но только на минуту.       В голове гулял ветер, поселившийся там, видимо, сразу после того, как они стали собираться обратно. И это всё, конечно, замечательно, но впервые за долгое время уснувшая паранойя, только что уверенно заняла своё привычное место и начала шумно ворочаться прямо в мозгу. Надо было что-то придумать. Очередное враньё, разумеется.       — Слушай, мне нужно будет уехать на новогодних праздниках, — озвучил Блейзер быстрее, чем успел оформить мысль во что-то логичное.       — Куда?       — Я не хотел об этом сегодня, но… — он провел пальцами по волосам, явно подбирая слова, что не было на него похоже, — короче, родаки хотят поговорить.       — Но ведь это не сильно далеко, — Клементина пожала плечами, — всё путём, нет?       — Нет. Помимо этого, мне надо уладить некоторые дела, но я быстро вернусь, — сухо ответил тот.       — …Хорошо. — Серьезно?       — «Хорошо»? — удивился Блейзер и снова напоролся на этот проникновенный взгляд голубых глаз, которые пытались разглядеть, что только что произошло на самом деле.       Он ожидал совершенно другого ответа, другой реакции.       — Да, хорошо, — повторила девушка.       — Реально?       — Ну, да. Потому что я… — она немного смутилась и покрутила пальцем прядь волос, — потому что я верю, что мы встретимся снова.       Алло, мозг? Вы пропадаете! То ли отсутствие сна вызывает слуховые галлюцинации, то ли парню только что сообщили о том, что в чём-то ему доверяют. Какой-то ебучий сюрреализм. Нет, всё, всё, нахуй это. Домой и спать.       Иначе ещё немного, и он не найдёт в себе сил уходить вообще.

5.

      Новый Год весьма энергозатратный праздник, но какой же уютный! Клементина не помнит, когда последний раз могла открыто наслаждаться им так, как теперь. Долги по учёбе были закрыты, на работе дали отпуск на весь январь, а родители Момо умчали из города на все праздники, даже разрешив позвать друзей в квартиру на новогоднюю ночь. Ну что за зимняя сказка!       Кстати, на днях она увидела объявление о пропавшем коте, и теперь активно занималась его поисками. Отдыхать с пользой — это потрясающе, к тому же, котик наверняка мёрз на улице, так что, любая помощь была важна.       Только одна проблема не давала девушке покоя даже в освободившиеся дни. И у этой проблемы было, пусть и сомнительное, но имя.       Кое-какой уебан испарился из зоны доступа сразу после их маленького похода за город, несмотря на все остальные совместные планы, и ответа на вопрос «почему» Клем до сих пор найти не удавалось. Поначалу, она решила, что это как-то связано с его семьёй и «делами, которые надо уладить», но когда неотвеченных вызовов накопилось уже за 40, стало ясно, что что-то идет не так. К тому же, каникулы тогда ещё не наступили, верно?       «Он не обязан отчитываться перед тобой за то, что тебя не касается», — ежедневно вертелось в мыслях, но Клем была убеждена, что ещё как касается.       Нет, всё же, почему она так парится? Ну, пропал чувак, с онлайн знакомыми так частенько бывает. Кота вот куда сложнее найти, он маленький и беззащитный, а Блейзер, скорее, тощая собака, которая гавкает на каждого прохожего. Не пропадёт же с концами. И тем не менее, это довольно странно.       «А не странно ли то, как вы вообще общаться начали?»       Да уж. Странностей за ним было замечено больше, чем чего бы то ни было ещё. Например, при коротких встречах на улице, он то и дело оборачивался по сторонам, как будто за ним следят. Не мог сказать домашний адрес, и ещё много подобных мелочей. А сегодня к Клем в дверь постучали какие-то люди, явно настроенные агрессивно, и спрашивали, где шляется этот недоумок. Ей-то откуда знать?!       Но если до этого момента Клем воспринимала их общение, как нечто, само собой разумеющееся, то после подобного игнора заметила, какими пустыми стали её будние дни. Никто из знакомых, даже тех, кого она теперь называла друзьями, не мог поддержать. «Так часто бывает, вот вы общаетесь в Интернете, а потом тебя кидают, и всё.» Но… Было всё-таки какое-то «но».       Они не являлись ни близкими друзьями, ни даже соседями. Они могли разговаривать на любые темы, видеться в играх, но это ведь не показатель дружбы? Или именно он?       В любом случае, Клем начало не хватать всех этих ночных диалогов, секретов, шуточных дебильных подкатов, и, хотя встречались они не так уж и часто, и все эти разы были какими-то странными, хотелось увидеться снова. Почему нет?       «Сложно. Надо бы позвонить кому-то другому.»       Все домашние дела были сделаны, ёлка наряжена ещё вчера, а Момо задерживался в художке. Как ему не стыдно вообще? Будь он дома, смог бы выслушать…       И Клем нашла в контактах номер своей подруги-отличницы, которая наконец закончила делать проект, сдав его раньше всех в классе.       Разговор стал самым типичным, и даже скучноватым разговором двух школьниц. Одноклассница постоянно отвлекалась и говорила о каких-то незнакомых парнях, до которых Клем не было дела. А вот Блейзер бы каждые пять минут травил анекдоты, и точно не стал бы перебивать… Но не будем об этом сейчас.       В какой-то момент, подруга заметила, что Клем часто замолкает, и внезапно спросила:       — Слушай, а у тебя ничего там не случилось? Ты сегодня совсем тихоня.       — Ну… — сказать? А какой смысл? Да и к тому же, это бы тоже стало странным: Клем всего лишь потеряла связь с чуваком, которого нашла в парке, и с которым была знакома от силы 4 месяца, но уже успела закорешиться, запланировав кучу глупостей. С другой стороны, она ничего и не теряет. — Я общалась с одним человеком, а недавно он исчез. Не знаю, что теперь делать.       — Оу, — грустно раздалось на другом конце провода, — а давно вы знакомы?       — Не очень. Просто всегда выходило так, что нам вместе было довольно круто, а после того, как мы увиделись последний раз, всё резко закончилось…       — Может, он просто зассал и сбежал, ахах, — добавила одноклассница, не прибавляя оптимизма, и захотела узнать подробности. Клем поверхностно пробежалась по диалогам, не говоря ничего больше, и, когда дело дошло до внешности, услышала следующее:       — Стой, а он случайно не живет в районе Тушинской?       — Кажется да, — Клем почувствовала зарождающееся напряжение внутри, толком не понимая, из-за чего, — откуда ты…       — Я клянусь, я его там видела! — воскликнула одноклассница, продолжив, — неделю назад возле метро. Он правда выглядел, как какой-то бомжара. А ещё, с ним был наш знакомый любитель курить, что попало.       Что?       — Ты уверена, что…       — Внешка один в один, как ты описала, — подтвердила та.       Что?..       Клем повисела на проводе ещё немного, пытаясь переварить информацию.       Весь декабрь, и даже больше, она парится о человеке, который, якобы, умчал к своей семье и пропал, который мог вляпаться в какие-то неприятности, получить по морде ещё кучу раз, и который, судя по всему, недавно разгуливал возле метрополитена с её одноклассником, как ни в чем не бывало.       — Я перезвоню, ладно? — выдавила она и повесила трубку.       Это бред.       Ему наверняка понадобилось вернуться обратно, вот и всё. Наверняка были веские причины. Наверняка…       «Наверняка ты просто ему надоела, вот и всё. Не привыкать, а? Ты всем надоедаешь, рано или поздно, так что забей уже.»       Клем так и осталась сидеть на кровати с горящим экраном телефона. Она была в замешательстве. Но ведь подруга могла ошибаться, так? Надо для начала расспросить одноклассника, если он вообще там был.       После чего оставался только один способ выяснить правду. И плевать, что на звонки, по-прежнему, никто не отвечал.

***

      Когда осенью Блейзеру начали приходить угрозы на электронную почту, он думал, что хуже быть не может. Когда ему звонили с левых номеров и говорили, что найдут, выбьют из него всё дерьмо, которое не выбили ранее, чтобы он даже не пытался больше сливаться, он думал, что хуже не будет. Даже тогда, когда ему приходилось толкать дурь чуть ли не 12-летним детям, он думал, что хуже не будет. Но хуже, оказывается, всегда может быть.       «Потому что я верю, что мы встретимся снова.»       Вот, что было хуже. Это даже словом «хуже» назвать не выйдет. Это просто полнейший пиздец.       О да, он сказал себе сотню раз, что Клем тоже нельзя верить, во благо и себе, и ей. Но кто предупредил об этом её?       «Вот именно, гений. Поздравляю! Теперь в опасности не только твоя жалкая жизнь, но и жизнь человека, который оказался единственным, кто разглядел в тебе что-то помимо дерьма! Красава!»       После их последней встречи удавалось не ебать себе мозг лишь первые пару дней, а потом, потом началось какое-то безумие.       «Твоя подружка уже в курсе, что мы тебя ищем?» — было последним, что пришло на его почтовый ящик именно в тот сраный день, когда они поехали в пригород.       Что, если их видели вместе? Если взломали переписки? Да какая вообще, нахуй, разница?! Каждое действие отныне и впредь являлось риском.       «И кто же виноват в этом, хм?» — вежливо напомнил внутренний голос, и его обладателя наконец разобрал истерический смех прямо посреди улицы. Господи, какой же ебучий бред.       А ведь самое главное, Блейзер прекрасно знал, что так может быть! Он год с хвостиком варится в кипящем котле, под названием наркобизнес, и знает, что каждый здесь (и даже он сам) — продажная мразь! Что каждый, кто не угодит тому, пятому и десятому, будет, как минимум, отмудохан ночью в лесополосе, а как максимум — убит, потому, что таковы правила! Потому, что все ненавидят лишних свидетелей своей грязной деятельности! И что же он делает, чёрт его дери?       Сбегает, надеясь, что автономная торговля что-то изменит, а потом чатится, встречается и играет в игрушки с девушкой, которая просто не прошла мимо, предложив помощь, которая рассказала ему про свою жизнь и увлечения, которая слушала всю ту хуйню, что он нёс, которая согласилась переться с ним за город ради ёбаного рассвета, и никогда не лезет в то, о чём ей не стоит знать, потому, что уважает личное пространство и всё такое. С девушкой, которая ненавидит горькую еду и своего завуча, которая своими голубыми глазами может, наверное, видеть души людей насквозь, которая умеет охуительно красиво улыбаться и говорить о таких серьёзных вещах, что даже взрослые не хотят озвучивать. С девушкой, которая… ему понравилась?       Истерический смех перешёл в какие-то всхлипы, отчего прохожие оборачивались на Блейзера, как на сбежавшего из острого отделения психушки пациента. Может, ему надо было прятаться там с самого начала?       Это значения уже не имело.       Поскольку всё, что он успел придумать своими перекошенными мозгами, это спиздеть про поездку к родителям и залечь на сраное дно. Удалить все аккаунты в социальных сетях, не заходить в «Steam» и игнорировать звонки вот уже больше, чем месяц.       А Клем… Клем только-только начала ему верить. Верить после того, как он открыто дал заднюю, посчитав подобное общение неприемлемым. Как и всегда. Он поступил также, как и всегда, с той, что поступила с ним по-человечески.       Смех и кашель постепенно утихли, и парень опустился на снег, взъерошивая руками волосы. За чем он там выходил? За водой? Ха, теперь он пойдет за водкой. Нет, он стащит сразу ящик водки, чтобы если не помереть, то проваляться в беспамятстве весь грядущий Новый Год.       И если за ним наконец придут мрази в масках, он хотя бы не почувствует боли в отключке.

***

      Клем просидела в кровати несколько часов, не выпуская из рук телефон. С каждым новым пропущенным вызовом ей казалось, что воздух комнаты раскаляется со скоростью, прямо пропорциональной её закипающей агрессии внутри, причины которой, к слову, так и не сформировались во что-то конкретное.       А ближе к 23 вечера пришёл Момо, с порога давший знать о себе:       — Угадай, кто защитил все свои натюрморты на отлично! Теперь я свободен до 12 января!       Но девушка пропустила мимо ушей всё, что сказал сосед, и не потому, что не была за него рада. Она изо всех сил сдерживала растущий ком ярости внутри, чтобы не сорваться прямо сейчас. Этому ей пришлось учиться именно с того дня, как Клем села на поезд «Санкт-Петербург - Москва», чтобы навсегда покинуть свой дом. Ведь единственным способом общения с вечно недовольными родителями была именно ответная агрессия, в то время как остальные люди ни в чём не виноваты, и кричать на них просто так не за чем. Клем привыкла к этому, но сейчас...       Сейчас ей, почему-то, хотелось кричать на всех. На себя за то, что она переехала и связалась с кинувшим её мудаком. На одноклассников за то, что они ничем не могли помочь, на Блейзера за то, что он, ну... это он. На Момо кричать не хотелось совсем, но он может попасть под горячую руку, если зайдёт и скажет...       — Клем, ты в порядке?       «Вдох, выдох. Сосредоточься.»       —…Ага. Я просто устала сегодня.

***

      8 утра. То, что нас не убивает, делает сильнее, или как там? Хотя, скорее, делает лишь более ебанутыми.       Несколько пустых бутылок на полу чуть не стали причиной падения арендатора обшарпанной квартиры, который направлялся прямиком к белому другу. Видимо, алкоголь перестал действовать на него также, как раньше, и больше не спрячет от такой ненавистной реальности.       Да и похуй, по большому счёту.       Блейзер распластывается на полу возле унитаза и сует два пальца в рот, надеясь на улучшение состояния. Но выливается только какая-то жёлтая жижа и вода. Какая жалость.       Какая жалость, что так нельзя выблевать все свои органы сразу.       После холодного душа он становится чуть больше похож на человека, и затем залезает обратно под одеяло, что отказывается сохранять даже малую долю тепла.       Почему просто нельзя взять и испариться? Рассеяться, как дым от сигареты, и чтобы никто никогда не видел.       Интересно… Клем ещё курит? Вроде говорила, что бросать собиралась. Нет, неинтересно. Ничегошеньки ему больше не интересно. Вот совсем.       А ещё она хотела купить какую-то книженцию про садоводство, интересно…       Нет.       Спустя пару часов он решает вставить в телефон симку, которая пылилась в ящике почти всё это время, чтобы попытаться заказать доставку еды. Сменив 7 работ с конца лета, экономить попросту надоело, хотя, по-хорошему, надо было, во всём и всегда.       Первое, что видит Блейзер на экране блокировки — 1011 пропущенных от одного и того же номера. Он знает, чей это номер, и собирается его заблокировать.       «Я, конечно, не навязываюсь, но ты всегда можешь рассказать мне, что угодно…»       Не-а. Хер там.       «Ты когда-нибудь бил татуху вслепую? Думаю, это весело, правда меня бы за это из школы выгнали…»       Хрень какая. Зачем он вообще вспомнил этот разговор сейчас?       «Когда люди резко пропадают из моей жизни, мне кажется, что я всё делаю зря. Почему так?»       Он смотрит на список номеров, как на список приговорённых к публичной казни, нажимает на контакт, подписанный ником Клем в «Доте», нажимает на черный список, и в этот момент, словно по самой хуёвой иронии, она снова звонит.       «Ладно, ладно. Раз так хочешь разочароваться, будет тебе разочарование», — проносится в голове, и Блейзер жмёт на «ответить».       По ту сторону тишина. Убийственная. Кажется, она совсем не ждала, что кто-то снимет трубку. Вся улица, казалось, затаила дыхание в ожидании ответа. Наконец она говорит, и голос звучит так, будто она стоит прямо здесь, и пытается держать себя в руках:       — Ты… никуда не уезжал?       —…Нет.       — Зачем?       Он не знает, зачем. Точнее, знает лишь, что подставил того, кого никогда нельзя было подставлять.       — Зачем ты это сделал? Дело в какой-то сумме, да? В «делах, которые надо уладить»? — повторила она настойчивее, с внезапно нахлынувшим отчаянием.       — Деньги не при чём. Нам нельзя больше видеться, и общаться тоже, — монотонно, без лишних подробностей. Молчание по ту сторону уничтожало.       — И почему, блять, я узнаю об этом теперь?! — неожиданно заорала Клем то ли самой себе, то ли ему. — Я почти подумала, что ты сдох!       «Поверь, будь это правдой, всё было бы куда проще.»       — Хочешь знать, почему я всё время звонила? — нет, он не хочет знать ничего. Он не хочет передумать. — Потому что мне не похуй, вот, почему. А ты… ты просто исчез.       «Ну почему ты вечно всё усложняешь…»       — Так надо. — всё, что придумал Блейзер за ещё одну долгую, тяжёлую паузу.       — Надо ТЕБЕ, да? Скажи только одну вещь, — уже с укором в голосе продолжила Клем, не переставая при этом хрустеть на фоне костяшками пальцев, — какого хуя я узнаю от своей подруги, что, оказывается, ты жив и здоров, какого хуя мы договариваемся не игнорить, после чего ты тупо линяешь. Какого хуя я узнаю от своего грёбаного одноклассника, что он тоже тебя видел, когда последний раз покупал траву, и покупал он её у тебя! А потом ко мне приходят два левых мужика, которые тебя ищут! Какого ёбаного хуя, Блейз?!       «Доигрался? Теперь они знают ее адрес. Но ей и правда было не похуй. Только теперь, кажется, в этом нет никакой ценности?»       — Я… не знал даже, что он твой одноклассник. Кто приходил? Что сказали?       — Это, блять, сейчас не главное! — и она начала ещё одну гневную тираду. Надо сказать что-то благоразумное. Обязательно надо. Хотя бы постараться, иначе всё это медленно, но верно, превращается в какую-то ахинею. Успокоить и ничего не объяснять, чтобы больше к ней не приходили.       — Клем…       — Что, блять?! Ты можешь сказать хоть что-нибудь внятное, не то я…       — Ты мне нравишься.       «Ага, очень благоразумно, конченый ты долбоёб.»       Девушка замолкает на полу вздохе прежде, чем успевает договорить, а точнее, докричать. Непонятно даже, что она сейчас испытывает: ярость, смятение, обиду или всё сразу, но через минуту находится с ответом.       — Ты сам то в это веришь?..       — Я просто хочу, чтобы ты знала. И ещё, чтобы ты никому не открывала дверь.       — Да похуй мне, что ты там хочешь, честно, — с какой-то злой усталостью продолжила она, — я просто не понимаю, почему нельзя было что-то объяснить. Неужели ты думаешь, что это нормально?       «Нельзя потому, что тебя могут убить, и неважно, для чего. Нельзя потому, что я делал им очень большие бабки, получая процент, и я всё еще нужен за этим. Потому, что я не хочу потом существовать вот так, зная, что по моей вине тебе навредили.»       — Вполне.       Какой же тишина отвратительный звук. Точнее, отсутствие звуков. Парень закрывает лицо свободной рукой, будто бы это может спасти его от ответа.       — …Ясно.       Короткие гудки на секунду заполнили пустоту в голове, но ничего, увы, не исправили. Он так и лежит, закрывая лицо рукой какое-то время. Гадство. Самое мерзкое, что он делал, оказывается, вовсе не продажа наркотиков ради обеспечения своей шкуры, не воровство и не вымогательство. Теперь он даже не сможет узнать, в порядке ли она. Хотя, вряд ли она бы вообще рассказала.       «Этот контакт был добавлен в чёрный список. Изменить можно в настройках...»       Что ж, пора признать, что соскочить и начать новую жизнь не получилось даже на первых шагах к этому. Остаётся только то же, что и всегда. Деньги и переезд. Чем больше денег, тем лучше. Чем быстрее переезд, тем лучше.       А дальше… поживём — увидим.

6.

      Больше всего в этой жизни везёт собакам и котам с хорошими хозяевами. Их любят просто за то, что они есть.       Так, например, рыжий комок шерсти, расположившийся на коврике для мыши, вполне спокойно мог мешать своему хозяину писать курсовую, и ничего ему за это не будет. Стол и коврик уже и так были в шерсти, ничего страшного. И вообще, что это ты там всё клацаешь по клавиатуре? А как же внимание!       Котейка легонько провёл когтями по руке, на которую всё время норовил лечь и не давать двигаться. Хозяин устало вздохнул, оторвав глаза от экрана:       — Дружище, я и так целый день не могу сосредоточиться, можешь, пожалуйста, поиграть с чем-то ещё?       — Мяу?       Парень закатил желтоватые глаза:       — Нет, ты ел час назад.       — Мяу… — да что этот человек вообще себе позволяет? Я играть хочу, а ты всё про еду.       — Сегодня у нас с тобой в планах сомнительное мероприятие, именуемое «впиской», — ласково продолжил говорить с котом хозяин, набирая текст, — там тебя потискаю не только я, идёт? А сейчас мне надо дописать вот эту ебанистику. — Парень взял кота к себе на колени, почесал за ухом и показал ему монитор компьютера.       — Видишь, осталось 4 страницы.       — Мр-р, — наверное, описание искусственного интеллекта его мало интересует.       — Ладно, но только пять минут, — сдался, наконец, хозяин, и пошёл за игрушками.       Подумать только, если бы зимой он так и не нашёл это сиганувшее из окна навстречу приключениям чудо, сидел бы сейчас в полном одиночестве, чувствуя вину за невнимательность. Ну, почти в полном, живёт то он не один. Но дело не в этом. Всё благодаря силе социальных сетей, объявлений и неравнодушных граждан. Москва слишком большая, особенно для такого маленького существа, и искать одному было попросту бесполезно. А потом ему звонит какая-то девушка и просит встретиться на набережной, чтобы показать, того ли кота она обнаружила.       Она оказалась такой приветливой! И даже поинтересовалась, чем подкормить комок шерсти, пока они шли до зоомагазина возле метро. Здорово заводить подобные знакомства.       Но единственной сложностью на сегодня стал поиск спутника для тусовки. Русоволосый владелец кота был довольно обособленной личностью даже в универе, и подобные сборища людей особо не жаловал. Но его хорошие друзья наконец-то нашли кого-то, чтобы вместе снимать очень крутую квартиру, и решили это крупно отпраздновать. К тому же, скоро начнётся летняя практика, надо же хоть как-то себя развлечь перед всеми этими скучными, жаркими днями.       Парень, конечно, сперва попробовал отказаться, но Мико, как её называли некоторые люди, уж слишком настойчивая и гостеприимная.       «Если хочешь, отведу тебе отдельную комнату для котика, только приезжай!»       Хитрая. Так уж и быть. Есть у него одна идея, как разбавить себе вечер.       «Клем, привет, не отвлекаю?» — сообщение прочитали довольно быстро.       «Ничего такого, а что?»       «Не хочешь сегодня кое-где потусить?»

***

      — Ебашь, ебашь, ебашь, ебашь! — орала толпа трезвых и не очень посетителей бара парню, который опустошал шоты за полсекунды. Напротив него другой парень еле как закончил с треклятой текилой, явно отставая от соперника. Последняя рюмка!       — И у нас победите-е-ель! — торжественно объявил бармен, показывая на довольного, вытирающего рукой рот Блейзера, который отвешивал поклоны бухой толпе, параллельно закусывая долькой лайма.       — Не забудь про выигрыш, чел, — крикнул он, возвращаясь к своему столику.       Сегодня шикарный день. И вчера тоже ничё такой был. А завтра соберется компания музыкантов-самоучек, и все дружно напьются в связи с новосельем. Великолепно. О большем и не мечтаешь.       Из колонки бара заорала какая-то активная песня, и день стал ещё лучше.       «Не знаю, куда меня несёт, со мной Кристи с параллельного класса, готовая на всё», — как же ты, чувак, прав. Девушек в жизни Блейзера стало значительно больше с тех пор, как он перестал зарабатывать гроши дерьмовыми способами и выглядеть, как голодающий студент. Но ничего необычного в них, в целом, не было. Заурядные. Неинтересные. Сегодня одна, завтра другая. Или вообще никаких, тут по настроению. К тому же, если они не помогают отвлечься от дурных мыслей, то помогут игры или что-нибудь ещё. Поэтому всё путем. Настолько, насколько возможно.       Он допил Колу и стал проверять переписки в телефоне, не особо слушая бит песни. О, Сёма наконец написал про хавку.       «Её подружки такие же, как она, и мы допиваем что-то фиолетовое до дна, а. Говоришь о чувствах? Мне смешно, в этой куче страсти поняли мы всё.»       Надо бы посмотреть, что заказать из еды на завтра. А еще надо отпроситься с работы. О да, с нормальной, чтоб её, человеческой работы с хорошим окладом. Это всё еще звучит, как что-то фэнтезийное.       «Если это приносит только боль, то скажи мне, дружок, зачем тогда вообще нужна любовь?» — и это точняк правильно. Других проблем, что ли, нет? Надо бы ещё забежать в табачку до закрытия. И на пункт выдачи.       «Я устрою гэнг бэнг! Нарко-пати оргию, позову туда весь свой класс. Я устрою гэнг бэнг! В самом центре школы, эй, все, приходите сюда!» — а вот это мы осуждаем, алкоголя вполне достаточно.       Всё-таки странная штука эта жизнь. Больше всего в ней везёт собакам и котам с хорошими хозяевами, но иногда и людям, которые слишком долго пытались выбраться из дерьма. А может, это никакое и не везение, просто всё когда-нибудь, да заканчивается. Меняется окружение — меняешься ты. Во всяком случае, многие так считают.

7.

      — Отлично, приходите послезавтра на стажировку! Хорошего дня.       — И Вам!       Долгожданное повышение! И ещё более плотный график, естественно… Ладно, надо радоваться, потому что карьерный рост — всегда лучше, чем полное его отсутствие.       На самом деле, все предыдущие месяцы жизни Клем выдались как никогда тяжёлыми. Старые воспоминания о родном городе на какое-то время померкли на фоне того, что чувствовала девушка весь грёбаный январь.       Злость и разочарование от, теоретически, предательства, а практически, крупного «пошла на хуй», сменились апатичными мыслями о несбыточном. Отвратительно. Но уже в конце февраля родилась разумная мысль о том, что пора бы научиться отпускать людей, а ещё лучше, не возлагать на них какие-либо надежды, и новые знакомства постепенно этому поспособствовали.       Какое-то время она оборачивалась при виде парней с темными волосами на улице, и долго-долго провожала глазами. Идиотизм.       Играя на любимых серверах, она боялась, что случайно наткнётся на «тот самый» никнейм, и выходила в лобби, так и не доиграв до конца. Идиотизм.       Позже наступили каникулы, а нервосжигательный проект был успешно сдан на пятёрку, и в конечном итоге, пришла пора подумать о переезде. Нет, Момо совсем не был против их сожительства, но его родители затеяли ремонт на всё лето, и, большую часть времени, находиться в квартире было нельзя. К тому же, отдельная хата — это ли не мечта любого подростка?       «Блин, опять сухая жара. Мороженки бы.»       Ещё было грустно от того, что Майя переехала в другой город в апреле. Да, больше времени на работу в магазине, но она была очень классным ребёнком… С ней было весело даже в самые мрачные вечера.       «Пиши письма картинками! Я не хочу читать», — что ж, надо будет этим заняться, может, и Момо подключится, он же у нас художник.       Идти под солнцепёком в окружении шума оживлённых дорог было нудно, поэтому девушка порылась в своём плейлисте, что-то включив.       «Я скучал по тебе и плакал, но говорил, что был в порядке. И я знаю, что прошло много времени с тех пор, как мне нужно было отвлечься», — так, а это что за негатив? Откуда у неё вообще эта песня? А ведь звучит довольно мило, если не понимать перевода…       «Я хочу делать все, что ты пожелаешь, хочу сказать тебе правду. Мне нужно оставаться в живых. Так печально от того, что я мог умереть.»       Надо бы перестать включать песни в случайном порядке, но Клем оставила её на повторе, пока не дошла до алкомаркета.       Забрав некоторые вещи и заявление о переводе в другой магазин, она снова полезла в телефон, чтобы попросить своего взрослого коллегу выйти сегодня пораньше, но увидела уведомление от человека, записанного, как «кошатник».       «Клем, привет, не отвлекаю?»

***

      — Хэ-эй, ты пришёл! — радостно воскликнула девушка с длинными волосами, моментально сжав в объятиях своего абсолютно не поощряющего лишние прикосновения друга.       — Пришёл, пришёл, только душить перестань, пожалуйста, — ответил тот, аккуратно отодвигая от себя причину нехватки кислорода.       В довольно большой квартире собралось порядка 10-15 шумных людей разных возрастов. Из каждой комнаты орала минимум одна колонка, а яркое неоновое освещение ослепило ещё с порога. Ох, эти трое, ныне новые жильцы, явно не любят сидеть в тишине…       — Начинаю жалеть, что привёл Кота, — усмехнулся парень, проходя внутрь. Шерстяной малыш недоумённо мурлыкнул возле его ног, обнюхивая квартиру.       — Брось, для него тоже место найдём, — не унималась организатор веселья, вприпрыжку ведя друга за руку в одну из комнат, — кстати, всё хотела спросить, ты назвал кота Котом? Серьёзно? У тебя явные проблемы с кличками.       Зато у него нет таких сильных проблем со слухом, как у этого сборища кричащих песни людей. Зачем вообще столько шума…?       Ладно, он вовсе не собирается портить им вечеринку, всего лишь посидит где-нибудь в телефоне, почёсывая за ухом маленького компаньона, который уже успел полюбить чью-то сумочку и стал с ней играть.       Главное — поменьше пить, а лучше не пить вообще, проблем потом будет больше, чем удовольствия.       — А сейчас, дамы и господа, караоке марафон! — крикнул парень с микрофоном в руках, которого все звали либо Сёмой, либо «выключи это говно и поставь нормальный трек».       О ужас, они ещё и петь будут…       Но самым неловким для парня оказался момент, когда окружающие достаточно напились, чтобы по очереди ходить к Коту и сюсюкаться с ним.       «Дружище, ты меня огорчаешь, возьми и расцарапай кого-нибудь уже.»       Однако котика всё более, чем устраивало, это же сколько ласки он сегодня получит! Его хозяин только сидит и хандрит, не переставая. А веселиться надо всем!

***

      Клементина приехала поздновато, но ей, как оказалось, всё равно были рады. Экстраверсия Мико одновременно поражала и пугала: как можно так быстро сходиться с людьми, которых видишь впервые?       Словом, всё было именно так, как она себе и представляла: трое новых арендаторов квартиры крикнули тост за благополучие, переезд и кого-то ещё, а после началась крупная потасовка, называемая танцами. Весело было лишь первый час и ещё тогда, когда Клем сидела возле котейки, беседуя с его хозяином. После чего девушку медленно начало клонить в сон от столь долгого дня. Вот же парадокс... Вроде и отдыхаешь, а всё равно изматываешься.       Выйдя на незапертый балкон, она внезапно подумала, что хочет курить, впервые почти за месяц. С чего бы это? А, неважно, одна сигаретка не повредит.       Ночь сегодня очень насыщенная, но, вдали от мерцающего света и толпы, третий раз включающей «Like a G6» на всю громкость — спокойная и уютная. Даже Луну видно, ещё бы, с такого небоскрёба что угодно разглядишь. Как бы сейчас хотелось вернуться в весну и вдохнуть свежего воздуха, а не дыма.       Нет, весной было слишком много учёбы и луж, вот зима бы подошла. Хотя, зимой было тоскливо и холодно. Осень? Осенью была потрачена куча нервов на всё ту же учебу и работу. Да уж. Самое время прийти к выводу, что настоящий момент — самый ценный, какой бы он не был. Вот, например, сейчас…       Дверь балкона настежь распахивают, впуская в ночную тишину оглушающие басы какого-то трека, а также аромат вина, виски и чьего-то парфюма, после чего наконец закрывают.       Клем не оборачивается, продолжая смотреть на звёздное небо. Надо бы ночью где-нибудь погулять, обязательно. Можно будет взять с собой «кошатника», например, он любит столь спокойную атмосферу. А ещё, вероятно, взять можно и Мико, купить по пивку. Она ведь не нон-стопом среди шума обитает? А ещё…       — Слышь, дай закурить.       Клем словно окатывает ледяной водой, от чего она чуть не обжигает себе пальцы злосчастной сигаретой. Переводит взгляд на подоконник балкона. На шоссе внизу, что кажется слишком маленьким с такой высоты. На секунду, наверное, перестает дышать, и дело совсем не во вредной для лёгких привычке.       — Ты чё, глухая?       И Клем рада бы стать глухой, чтобы не слышать голос, который она не спутает ни с чьим больше. Всё же она поворачивается вправо и не моргает, оглядывая того, кто через довольно короткое время делает то же самое и забывает, зачем вообще приходил.

8.

      «Он изменился. Был обросшим мудаком, стал мудаком стриженным и менее бледным. А ещё стрёмные татухи на руках набил. Никакого чувства прекрасного.»       «Она изменилась. Отстригла себе дебильную чёлку и зачем-то нарастила ногти. А, нет, ещё научилась смотреть на людей с откровенной ненавистью, или это только мне так везёт.»       — Ты. — выплёвывает Клем сразу же, как вспоминает о существовании устной речи.       — Я тоже рад тебя видеть, — отвечает Блейзер куда более лояльно и отбирает чужую сигарету, после чего его сразу ударяют по разрисованной руке.       — Отъебись, — холодно говорит та, отходя на полшага. Блики, выходящие на балкон сквозь окно комнаты, сменились с фиолетовых на красные, словно у них тоже испортилось настроение.       — Как скажешь.       — Какого чёрта ты здесь делаешь, — не то обычный, не то риторический вопрос.       — Как раз хочу спросить это у тебя, — усмехается парень, затягиваясь и не думая о том, что фильтр никотиновой палочки только что побывал в чужом рту. С каких это пор он вообще курит?       — Меня, в отличии от тебя, приглашали! — О, старые добрые крики.       — А я, в отличии от тебя, тут живу! — вспыхивает он, игнорируя шок в чужих глазах и разворачиваясь к двери балкона, — даже здесь уже выгоняют, мать твою.       Потушив останки сигареты в пепельнице у окна, Блейзер стремительно направляется к выходу из квартиры. Хватит с него на сегодня тусовок и всяких истеричек. Кто-то из ребят кричит в след о том, что сейчас будет самое интересное, но ему, по большому счёту, посрать, ровно до того момента, как на него набрасываются со спины и валят с ног прямо в коридоре, прикладывая лицом об пол.       — Я, блять, не договорила! — орёт Клем, грозно восседая на поверженном, и разворачивает за плечи, оставляя пару царапин.       «Так вот, зачем длинные ногти нужны.»       — Какого хуя ты де… — в лицо прилетает нехилый удар костяшками. Прекрасно, давненько никто его не пиздел. Самое, блять, время! А из комнаты снова заиграла приставучая песня, сколько ж уже можно то, а?       «Мы с шумом открываем бутылки, у нас есть выпивка, есть бабло. А теперь, дай мне ещё две, ведь ты знаешь, что этому не будет конца.»       — Сколько! Можно! Вот так! Лезть! — Целый залп из чуть более слабых ударов, куда придётся, — в мою! Ебучую! Жизнь! Отвечай!       Откуда у нее только силы…       «Пей до дна, пей-пей до дна! Когда вокруг меня трезвые девчонки, они ведут себя, будто под градусом.»       — Да кто, блять, лез вообще?! — парень отпихнул от себя новоявленную гопницу, на что та только яростнее метнулась обратно, схватив что-то возле вешалки.       — Я только! Про тебя! Забыла! — неизвестной вещью оказалась длинная металлическая ложка для обуви, которой теперь ударяли прямиком по лбу, — а ты! Сука такая! Тут живёшь!       На крики прибегают горе-ди-джеи и несколько незнакомых людей, которые начинают пьяно хихикать от происходящего.       Схватив чужие руки за запястья, Блейзер наконец скидывает с себя лишь на первый взгляд, как только что выяснилось, хрупкую девушку, и отползает в сторону.       — Вы чё тут устроили?! — возмутилась нарисовавшаяся в дверном проёме Мико.       — Тут покушение на убийство, прошу зафиксировать, — пробубнил Блейзер на полу, потирая лоб.       — Ого, а я всё думал, случится ли что-нибудь на этой тусе, — из-за фиолетовой макушки Мико показался невысокий парень, одежда которого была покрыта сплошь рыжеватой шерстью, — чем же ты ей так не угодил? — обратился он к пострадавшему.       — А я не понял, ты, блять, ваще кто такой, — ответил Блейзер с той же интонацией, всё ещё потирая лоб.       — Ну-ка все живо вернулись в зал! А вы двое, либо ведёте себя мирно, либо продолжайте свои брачные игры вне этого дома, — тем временем расставила точки над «i» Мико, указав пальцем на растерянную Клем на полу, и её жертву, добравшуюся таки до двери.       — «Брачные» что? — ошарашенно спросила Клем, переводя дыхание, — в смысле, простите, я…       Стоп, а этот куда успел смыться?

***

      Оказывается, некоторые арендодатели оставляют новому жильцу не только квартиру без ремонта, но и огромное количество растений в ней.       От долгожданного переезда Клем ожидала чего угодно, но явно не того, что однушка в нескольких минутах от центра будет похожа на оранжерею. Однако какой же это, всё-таки, большой плюс! Они, как минимум, скрывают общую ущербность комнаты. Конечно, поначалу пришлось повозиться со всеми этими тяжёлыми горшками, увядающими цветами и гигантскими кактусами, только и ждущими, чтобы кого-нибудь уколоть, но оно того явно стоило.       Ботаника, как наука, девушку интересовала крайне мало, а вот разведение и уход всякой растительности были своеобразным антистрессом. Для полноты картины, ей оставалось, разве что, завести питомца. Может быть, тоже кота?       Нет, на него бы ушло слишком много денег, а большая их часть уходит на аренду и еду.       И всё же приятно, когда жизнь приобретает какие-то краски. Очередная смена школы вот, тоже оказалась довольно простой, то ли потому, что у неё уже имеется как плохой, так и хороший опыт, то ли потому, что школа эта выглядела значительно лучше и новее, чем та, что была возле дома Момо. Б-р-р.       Но не успело пройти и трёх дней с момента незадавшейся тусы, как начались новые нервные срывы, причиной которых, из раза в раз, становился кое-кто довольно конкретный.       Кое-кто по прозвищу Блейзер.       Теперь он появлялся в поле зрения окольными, но, всё же, более наглыми, чем раньше, путями. Осенью ещё хуже: мало того, что 11й класс обещал, и благополучно стал самым тяжёлым этапом перед поступлением, так этому мудозвону ещё и хватило наглости начать учиться в той же школе! Не иначе, как нарочно сюда перевёлся. И ладно бы только это, но что на счёт поведения? Перемены теперь то и дело сопровождались его нежелательной компанией, едкими комментариями о еде в столовой, одноклассниках, учителях и всякой чуши. Приходили они приблизительно в одно время, если, конечно, сраный троечник не спал до обеда.       Но даже на подобное ещё можно было закрыть глаза. Решив для себя, что это последний школьный год, и дальше жизнь будет строиться по-другому, девушка постепенно привыкла к такому «общению», которое преимущественно заключалось во взаимном покрывании друг друга хуями и всё в тех же идиотских шутках, что раньше. В какой-то момент, Клем даже начала поддерживать его порывы сплетничать обо всех подряд, так и не подавая виду, что ей, почему-то, правда интересно. Это хотя бы отвлекало от нервозности из-за экзаменов.       Однако точкой кипения стали его сообщения с новых аккаунтов в социальных сетях. Начав видеться с довольно большой компанией людей, где все друг друга знают, тяжеловато игнорировать кого-то одного, особенно, если этот кто-то постоянно там ошивается и липнет при любом удобном случае. Общение на людях было довольно формальным, но боже, как вообще можно быть настолько назойливым без зазрения совести?       И ближе к концу июля, Блейзер стал то завуалировано, то напрямую говорить о нормальной, по его мнению, встрече. Якобы потому, что: «я был не прав и вся херня», а также: «сколько можно дуться, дай нормально объяснить». Ха. Объяснить? Помнится, в прошлый раз Клем тоже ждала объяснений, и кончилось всё как-то немного хуёво! А эта скотина теперь вела себя так, будто причин для конфликтов даже не подразумевалось! Вот, мол, купил тебе шаву, кайфуй и скажи спасибо. Или напишет, что не придёт вместе со всеми на место встречи, а потом всё равно приходит и выводит из себя.       Конечно, у него началась другая, насыщенная жизнь, появились деньги и куча ненужного барахла. И совершенно плевать, что нельзя просто оставить прошлое в прошлом. Как же он бесит.       Длилось всё это примерно до ноября, после чего сообщений стало меньше. Но время, не спрашивая разрешения, шло своим чередом, и так всё равно не могло продолжаться.       Это ведь странно, вроде как, скучать по человеку, злиться, а потом, стоит ему только появиться снова — бить морду, ничего не слушая? Впрочем, странности уже давно удивлять перестали.

***

      Ох, ну кто ставит биологию в такое раннее время, неужели даже чуть-чуть людям поспать нельзя?! Но нет же, надо было назначить на утро все те предметы, которые собиралась сдавать Клем, благополучно проспавшая, чтобы теперь ей пришлось нестись по замерзшей дороге навстречу знаниям.       Забежав во дворик школы, она абсолютно забыла о том, что надо смотреть не только под ноги, но и, вообще-то, на проходящих мимо людей тоже, поэтому прямо у ступенек врезалась в кого-то, споткнувшись с ним в обнимку.       — Э, какого хуя?! — орёт с земли, кто бы мог подумать, Блейзер, судя по всему, только что сбежавший с урока.       «Вспомни говно — вот и оно. Кажется, где-то я уже видела подобную сцену…»       — Недоброго утра, фигурист, — хмыкнула Клем, пытаясь встать, но падая обратно по причине скользкого асфальта.       — Херового дня, слепошара, — пацан протянул руку в перчатке, помогая подняться, — там, кстати, через урок контроша будет, желаю завалить.       Ну замечательно, сегодня точно надо было притвориться мёртвой и лежать дома с печеньем и сериалами.       — Ясненько… на хер сходи, — задумчиво ответила Клем, шагая к главной двери школы.       Как же быстро летит время, когда ты постоянно чем-то занят. А ведь через полтора месяца уже праздники, аттестации… Как будто это всё было только вчера, на квартире у Момо. И не было никаких недопониманий.       А что, если…       «Не-а. Никаких больше «что» и никаких больше «если», дурочка. Иди учиться.»       — Постой! — Клем всё-таки окликнула ушедшего в сторону калитки забора прогульщика. Тот обернулся, вопросительно посмотрев.       — Сегодня в 8, возле моего подъезда. — Зря. Очень, очень зря.       — Это по какому, вдруг, поводу, — скептично ответил Блейзер, придерживая калитку замёрзшими пальцами.       — По такому. Ты заебал со своими «давай встретимся»! А я просто хочу сказать то, что думаю, и быть может, ты действительно что-нибудь мне объяснишь, — ох, как же зря. Но ведь хуже явно не будет? Или наоборот? Клем не знает, что чувствовать из-за этого всего, так что логичнее будет определиться после.       Пацан смотрит себе под ноги и сводит брови к переносице, как будто взвешивая ответ. Впервые за столь долгое время.       — Ладно, но тебе навряд ли понравится то, что я скажу.       Допизделась.       — Не сомневаюсь, — девушка махнула рукой, заходя в здание школы. Что ж, будь, что будет. Ей просто нужна чёртова правда, и совсем не важно, для чего. Об этом Клем подумает уже тогда, когда её получит.

9.

      Идея сидеть и ждать какого-то придурка вечером у подъезда в минус три градуса Цельсия оказалась ещё более глупой, чем представлялось утром. Всё же, спустя 10-15 минут он приходит, с побелевшей от хлопьев снега башкой.       — Привет, что ли, — нейтрально говорит Клем, шмыгая носом.       — Дарова. Мы что, будем торчать на холоде? — в чём-то он всё-таки прав, иногда. Когда не бесит своим присутствием.       — В подъезде тёплые стены, — намекнула девушка, набирая код на железной двери.       — А почему мы не можем у тя посидеть? — заныл Блейзер сразу же, как они поднялись на третий этаж.       — Хренушки, я не буду ради тебя выгребать недельный срач и грязную посуду, — усмехнулась Клем, и обстановка стала чуть легче.       Ладно. Быстрей начнёшь — быстрей закончишь, да?       — В общем… — она затаила дыхание, слушая собственные мысли, чтобы ничего не забыть, — я на самом деле всё ещё злюсь, когда тебя вижу. Сам посуди: испортить общение, а потом вести себя так, словно ничего не произошло и не было никакого говна… это полнейшая хуйня, чтоб ты знал. — Девушка отвернулась к окну, кладя руки на подоконник, — теперь я даже не знаю, что думать об этом, а твои «дай объясню»… Ну, они бесят только сильнее. Я ведь однажды уже просила объяснить, верно?       Отлично, теперь он сверлит её взглядом, прямо как она тогда, в тамбуре электрички.       — И, ну… — Клем чешет за ухом, разглядывая снегопад за стеклом, — я просто не знаю, как к тебе относиться. Хотелось бы получше, но увы.       Небольшое эхо поглотило последние слова, и какое-то время они молча простояли возле заляпанного окна лестничной клетки. Было ощущение, что девушка так и не сказала того, что следовало, но было поздно. Всё равно ничего нового она не добавит.       Наконец, Блейзер отлипает от подоконника, вставая напротив:       — Мне реально жаль, что так вышло. Знаю, ты не веришь и вся фигня, но это факт.       Конечно, она не верит. Но очень сильно этого хочет.       — Почему ты не отвечал на звонки? — внезапно прозвучало с какой-то застарелой обидой.       — Потому, что зассал, — печально улыбается он, глядя в то же окно, — зассал, что это кончится плохо, так что сказать всё, как есть, тоже было дерьмовым вариком.       — Почему сразу плохо?..       — Плохо для тебя. Они узнали, что я вижусь с тобой на стороне, и стали шантажировать этим.       — «Они» это..?       — Парни, один из которых разукрасил мне ебало тем летом. Они были моими… работодателями, если так можно выразиться.       «Какого хуя я узнаю от своего грёбаного одноклассника, что он тоже тебя видел, когда последний раз покупал траву, и покупал он её у тебя! А потом ко мне приходят два левых мужика, которые тебя ищут!»       Пазл в голове Клем, не складывающийся месяцами, внезапно соединился в мутную, нелицеприятную картину. Она пораженно молчала.       — Сраный год, даже больше, я был курьером всякой запрещённой хуйни, — сунув руки в карманы, продолжил Блейзер более мрачно, — это было единственным способом выжить на тот момент. Но видя, сколько людей вокруг меня дохло от передоза, сколько бабок рубят эти гандоны, забирая себе большую часть, я всё сильнее хотел уйти. Боялся пиздец как, но хотел. Ясен хер, они такого решения не одобрили, даже предлагали стать складменом, чтобы я не свалил, но в итоге, подумали просто меня «проучить». Как видишь, не помогло, — ухмыльнулся он под конец, будто пошутив над всем этим, и стал отрешенно смотреть куда-то на лестницу.       — …А потом?..       — А потом появилась ты. Единственная адекватная и клёвая, посреди всех этих конченых. Я подумал, что это хороший повод выбраться, и начать наконец нормальную карьеру и жизнь, но… мне стали угрожать, и пришлось валить.       Пиздец. Уложить такое в голове сразу решительно не получалось, поэтому Клем молчала, пожалуй, минут пять. А может, целую маленькую вечность.       Да, у неё были свои догадки, которые она игнорировала. А теперь они становились неприятной явью, и её необходимо дослушать даже через силу.       — Почему ты не намекнул? Мы бы что-нибудь придумали… вместе, — негромко спросила она.       — Мне было… стыдно, типа, а ещё стрёмно от того, что тебе могли навредить. Помнишь, ты говорила, что тебе не похуй на то, что происходит? Так вот мне, как оказалось, тоже.       Крыть Клементине было нечем. Вспоминая все те странные встречи и ночные разговоры до утра, некоторые непонятные моменты постепенно становились более чёткими. На секунду ей захотелось просто обнять этого идиота и уехать с ним куда-нибудь в другую страну на неделю, а то и на месяц, но озвучивать это она, разумеется, не стала.       — Ладно, еще один вопрос… — неуверенно продолжила Клем, сев на нижнюю ступеньку лестницы. — Как ты в итоге выбрался?       Блейзер последовал её примеру и сел рядом, доставая полупустую пачку сигарет.       — Я... позвонил отцу, хотел занять деньжат, но он заставил меня разболтать, чем я занимался всё это время. И помог с трудоустройством. Не думал, что он окажется хорошим хоть в чём-то, кроме работы.       — Он что, тоже барыга? — серьезно спросила Клем, на что парень только посмеялся.       — Бизнесхрен. Предпринимательство и всё такое, — ого, теперь понятно, в кого Блейз такой меркантильный, — я даже не знаю, в России ли он сейчас. Короче, он помог и начал переводить деньги на норм жильё при условии, что я «перестану быть таким позорищем». А потом я познакомился с недо-музыкантами и пере-стримерами, которые искали чела для переезда. Они-то меня на ноги и поставили. Только ты это, не говори им такое, чуваки и без того поёбывают мне мозги уборкой и мытьем посуды. К ним только ночевать и приходи, а то в течении дня помрёшь от занудства.       Видимо, Клем не будет спать этой ночью, обдумывая все эти сюжетные повороты.       — Что ж… я рада, что ты рассказал, — она посмотрела в сторону Блейзера и взяла из пачки одну сигарету.       — …Круто.

***

      Больше заговорить об этой теме как-то не получилось. Они лишь продолжили сидеть на холодной ступеньке и глядеть на голубоватую облупленную краску стены, время от времени делая затяжки, пока сигареты, наконец, окончательно не потухли.       — Чё ты будешь делать теперь? — внезапно спросил Блейзер, швыряя бычок в окно.       — Я… не знаю. Я хочу лишь, чтобы такого больше никогда не повторилось. Разве ты можешь мне это пообещать?       — Могу.       — Откуда уверенность? — улыбнулась Клем настолько спокойно, будто прямо сейчас говорила с наивным ребёнком.       Парень только сел обратно, и долго-долго смотрел на нее.       — Потому, что ты мне нравишься, вот и всё, — это что, действительно так работает? Наверное, они оба всего лишь свихнулись за прошедший год, — я получу повышение и сниму тебе новую хату, или чё ты там ещё захочешь снять. Просто… не пропадай больше, ладно?       — А ничего, что последний раз пропал именно ты? — иронично спросила Клем, пропустив тот момент, когда её приобняли за плечо и сели как-то уж слишком близко.       — Я не об этом, кэп. Но теперь ты знаешь, где я живу, и сможешь приехать, чтобы закатить истерику, — улыбнулся Блейзер и случайно задел своим носом чужой.       «Ага, случайно. Всё то у него, блять, в этой жизни случайно.»       Он резко отодвигается, делая вид, что ничего не произошло, но Клем, почему-то, решает поступить совсем по-другому.       По нормальному плану дня надо идти домой, копаться в домашке и убирать бардак. По нормальному плану дня надо полить огромное количество растений и лечь спать пораньше. По нормальному плану дня и ей, и Блейзеру надо почаще продумывать свои действия наперёд, чтобы потом не творить очередную херню.       Но это по нормальному. А они — пизданутые.       Так что именно из-за этого, а может и не только, девушка обхватывает чужое лицо прохладными руками, придвигаясь вплотную, и делает то, что обычно делают нормальные люди в нормальных отношениях.       Но какая, нахрен, разница, что они там вообще делают, верно?       На мгновение Блейзер застывает на месте, чтобы опять не просрать удачный момент, и лишь спустя несколько секунд лёгкого поцелуя, плавно перетягивает на себя инициативу, приобняв Клем за шею. Она вздрагивает от холода пальцев и запускает руку в до сих пор влажные от растаявшего снега чёрные волосы, чуть-чуть разомкнув губы. А после внезапно чувствует, как неожиданно стало жарко, и бетонная стена с горячей трубой в этом определенно не виновата.       Секундомер никто не включал, и сказать точную продолжительность этого умопомрачительного занятия не представлялось возможным. Но когда воздуха, почему-то, стало не хватать, девушка отстранилась, тут же поймав на себе хитрый взгляд из разряда: «ну, и как это понимать?»       — Так. Ты — великий немой, понятно? Кивни, если понятно, не то врежу, — чуть погодя, сказала она. — И вообще, ты урод, так что не думай, что я тебя теперь внезапно прощаю.       — Мгм, — довольно улыбнулся парень, явно не собираясь кивать.       Неловко посидев на ступеньке ещё какое-то время, Клем примостила голову на его плечо и всё-таки добавила:       — Ладно, у меня есть идея.       — Пойти к тебе наконец пожрать? — чуть устало сказал Блейзер куда-то ей в затылок. — И тут всё еще холодно, так-то.       — Типа того, — просто ответила она. — Поехали, встретим рассвет.       И по нормальному плану дня нужно лечь спать как можно раньше, поскольку завтра очередная предпраздничная контрольная. По нормальному плану дня можно хотя бы пойти на незапертую крышу дома, а не тащиться на то самое место, где солнце видно лучше. Но это по нормальному.       А нормальность подходит не всем.