Дело DL-6.

      — Мистер Эджворт! — Майя с детской угрозой в отношении старого прокурора подбежала к его преемнику, сжав кулачки и запыхавшись от распиравших внутри ярости и негодования. — Не сдавайтесь! Я уверена, Ник ещё устроит поворот, какой не снился даже этому старику! — всё больше мнимый успех кружил голову. Майлз оглядел её с головы до ног, опять упираясь в пол взглядом и как-то не по-свойски выдавливая грустную улыбку.       — Мисс Фей, — вполголоса прервал её речи Эджворт, прячась от воодушевлённого взгляда девочки за ладонями. — Приговор уже вынесен, Вы разве не слышали? — он посмотрел на Майю, ощущая, как сердце пропускает удар. Эджворт самолично принял решение покончить с пятнадцатилетним делом, подставляясь от души — если она у Майлза вообще осталась — под сладкий, чуть горчивший гнев общественности, а Феникс просто, но определённо дурак, раз пытался достать для него оправдательный приговор без улик и подходившего фон Карме по уровню блефа, но вот его помощницу впутывать в «семейные» дела он и даже и не думал.       — Ник! Скажи, что у тебя есть какой-то план, пожалуйста! — Фей обернулась, уже представляя такого же бодрого, как и она, адвоката, но взгляд девушки, как пролетевшая мимо мишени пуля, с размаха ударился в стену. — Ник? — позвала Майя в одинокий вестибюль, с испуганным трепетом получив в ответ единственный присвист от птицы за окном.       Свет нежно падал сквозь стекло, растекаясь топлёным мёдом по жёлтой плитке. Весь зал был пуст, не считая охранника, точно окаменевшего и стоявшего у дверей, как древний механизм, самой Майи и где-то в прострации потерянного Майлза, сидевшего в слепом ожидании неизбежного на самом краю дивана. Он несколько секунд поприслушивался к тишине, отвлекаясь частью слуха на сердце медиума, вот-вот норовившее оторваться от сосудов и глухо повязнуть в остальном теле.       Как же мерзко.       Майлз вздёрнул брови и удивлённо уставился, деля отметину от выстрела на пустой стене вместе с помощницей Феникса, нанося рядом ещё одно непреднамеренное пулевое ранение. Он сел ровнее, откинувшись на диван и с недоумением поглядывая на пустой, безжизненный пейзаж вестибюля впереди. Они с Майей пересеклись взглядами, уловив одинаковую идею в их мыслях, и одновременно вскочили со своих мест.       Не было слышно ни стуков, ни хлопанья дверей, ни даже ударов каблуком по полу, хотя все эти три звука обычно сопровождали передвижение людей. Юная Фей тут же бросилась к охраннику с расспросами, неосознанно заручившись его поддержкой в пропаже Феникса, а Майлз, теряясь в догадках, с чего начать, отчаянно гонял по голове, стараясь завести в какой-нибудь угол и там убить, мысль о том, что Райт просто провалился под землю.       Что Райт... исчез.       — Мистер Эджворт! Где он?! — с придыханием от ужаса и новой истерики громко спросила Майя, хватаясь руками за голову и теребя длинные волосы. — Где Ник?.. — роняя первые несдержанные слёзы вторила она своему же вопросу. Прокурор ясно ощутил, как, точно случилось очередное землетрясение, земля начала уходить из-под его ног. Майлз, кем бы воспитан ни был, не идиот, чтобы не смочь сложить два простых слагаемых в одну странную сумму.       Раз, пропажа Феникса, и два, отсутствие каких-либо звуков, — получалось три, единственное возможное объяснение в лице... исчезновения.       Эджворт с непонятной эмоцией оглядел весь зал ещё раз, силясь взять себя в руки и найти пути к разгадке происшествия, но мерный молоточек детской паники, как ребёнок, устраивавший концерты в конкретную дату, начинал свою работу именно здесь, сейчас, когда страх не просто мешал, а был... противоположен понятию «нужен», так как слова с той силой эмоциональной окраски найти не удалось ни в одном языке.       Постепенно «тук; тук; тук» начало звучать как «цок», перерастая в глумившийся прямо-таки по-Кармовски «шок».       Майлз, насчитав несколько кругов возле окна, остановился под всполошённые возгласы, доносившиеся из зала суда, и потянулся вслед за новой мыслью. Куда уж там его приговор, если пропал ни в чём не повинный человек?! Эджворт проморгался, ущипнул себя за переносицу и переводя всклокоченное дыхание большими и быстрыми шагами добежал до двери. Сторож кинулся было в его сторону, стараясь удержать от лишних высказываний, но Майлз с силой толкнул дверь, врываясь в зал суда.       На мгновение повисла тишина. Майя проскользнула следом, повинуясь уже больше своему опыту работы, чем осознанным мыслям, и оторопела.       Эджворт оглядел весь зал за секунды, выцепляя из глотки вдруг упавшие, предварительно связанные в один комок голосовые связки, и, краем глаза заметив смятение приёмного отца, когда он уже хотел был оскорблённо прокашляться, недовольный подобным поведением, за мгновение прервал его.       На весь зал суда раздался его насильно стойкий голос, будто Майлз боялся, что забудет алфавит или слова, или как говорить, как давить из себя звуки, или как держаться ровно, пока внутри гнулись и ломались без разбора и внутренний стержень, и позвоночник, и рёбра. Он буквально выкрикнул, срываясь на полухрип и выплёвывая воздух из лёгких:       — Пропал! Феникс Райт исчез! — объявил он всей, в очередной раз умолкшей, только уже от удивления, заседательной коллегии.       — Мы сидели на перерыве, и две секунды назад Ник был в паре метров от нас, а потом пропал без следа! — инициативу речи взяла на себя Майя, позволив молодому прокурору успокоить себя после подобных замечаний. Фей выбежала в центр зала, не стыдясь ни капли проницательного взгляда фон Кармы и заливаясь красным цветом из-за разогнавшегося от страха сердца. От страха за очередную потерю настолько близкого человека... Она простояла молча секунду, заискивая подсказки на лице подсудимого, но встретила только абсолютное смятение, тоже начавшее утопать в необъяснимом страхе. И всё же медиум резко подняла взгляд на судью, тыкая пальцем по очереди в обоих прокуроров. — Как! Как смеете Вы проводить это заседание, когда у Вас пропал адвокат! — Майя одумалась на секунду, посмотрев на подзащитного и одними только жестами за короткий срок вымолив у него поддержки. — Нет! — резко воскликнула она, дожидаясь подхода Эджворта. — У Вас пропал не только адвокат, Ваша честь! В здании суда пропал человек! Без вести! — всё сильнее распалялась девочка.       — В-ваша честь! Она права! — Майлз положил руки на плечи Фей, пытаясь остудить её горячий пыл, чтобы не подвести под монастырь непричастную девушку. Пытаясь восстановить в себе эго храброго на протесты прокурора, Эджворт, перенимая парную эстафету, добавил: — Заседание не может продолжаться! Я требую... — голос истерично дрогнул. Половина мозга сейчас была занята совсем не выбиванием времени на поиски Феникса, а на размышления куда и как он делся. — ...чтобы суд постановил о прекращении-       — Протестую! — в полушоке вскрикнул фон Карма, ощутив мерзкую дрожь в теле. Нет... Нет, как?! Он не мог проиграть дело из-за чего-то настолько к нему не относившегося! — Я требую, — чётче своего преемника возразил он, — продолжения заседания! Ваша честь! — он повернулся к судье, забывая от настолько наглых заявлений все свои принципы. — Они в сговоре и наверняка хотят сорвать это дело! «Я вам покажу, сукины дети!..» — в мыслях выцедил прокурор, сжигая взглядом неугодную девчонку. — Их заявления — чистой воды ложь!       — Вы не докажете!.. — возмутилась было Майя, но Эджворт, цепляясь за последнюю надежду, оборвал её фразу.       — Протестую! — громко крикнул Эджворт, входя в азарт, уже почти забытый и брошенный в отдалённые уголки разума догнивать. В воздухе запахло порохом, судья в недоумении смотрел на перепалку мужчин, не решаясь прервать её. — Чем Вы докажете, что мы врём?!       — Вы! В-вы!.. — Манфред стушевался, не в силах подобрать слов. Он даже не был за этими дверьми, не покидая зал — пять минут ничего не решили бы после утверждения окончательного приговора — и, соответственно, не зная ни единой детали. — Это вы заявились с настолько вызывающим заявлением, что это вам следовало бы оправдаться! Как вы докажете, что это не ложь?!       Эджворт отчётливо ощутил, как Майя сначала дёрнулась в его руках, порываясь бросить очередную колкость, и спустя мгновение задрожала всем телом. Если он и подставит кого-то, то только себя!       — Мисс Фей, будете любезны?.. — прошептал он у самого уха девушки, надеясь на понимание его речи без длинных объяснений. И Майя согласно кивнула, ведь без того сама понимала, что отвечать ей нечего, и отступила в сторону, закрыв лицо руками и уступая место прокурору. Майлз с трудом сделал шаг вперёд, будто каждый атом его тела начал весить под тонну, а подскочившее давление прижимало усталую от разбирательств голову Эджворта к плечам. По хребту поползли струи не то пота, не то жидкого азота. — «Выбора нет...» — с тоской подумалось Майлзу. — Никак! — он раскинул руки в стороны, вверяя себя непонятному потоку собственных слов. — Никак, ведь мы... — он выправил в горле особый тон. — ...непричастны к его пропаже! Как можно доказать чью-то пропажу, господин фон Карма?! — воззвал Майлз не столько к приёмному отцу, сколько к присяжным. Кресла возвышались перед ним, словно Эджворт отчитывался не старику с молотком и его прихвостням, а доносил весть из подземного царства высшим существам Олимпа или был на суде самой богини Фемиды. — Напротив! — он многозначительно покачал пальцем, с ухищрением глядя на фон Карму. — Мы — единственные свидетели, Ваша честь! — Майлз на секунду запнулся, ощущая, будто выносил себе оправдательный приговор. Он с тоской вспомнил о Фениксе, понимая, что шёл сейчас именно по его пути. Однако фон Карма не преминул воспользоваться секундной задержкой новоявленного самоадвоката, ловя мысли так же на ходу, как и его бывший подопечный.       — Ба-а! — победоносно протянул прокурор, строя на лице уверенную мину. — Так вы теперь «свиде-е-етели»! — понимающе закивал Манфред, успевая при этом корчить ухмылки. — Ваша честь! — наконец громко выкрикнул он, что дёрнулся с перепугу весь судебный зал. Майлз чётко вслушивался в слова его противника, собирая гораздо более осмысленный монолог в голове, нежели старый прокурор. В голове вдруг чётко всплыла фраза Майи. Эджворт одним только вестибулярным аппаратом ощущал весь гнев, так и шедший от медиума. Он не мог молчать дальше, иначе юная Фей обязательно бы вставила свои пять копеек. — Я более чем уверен, что они прячут и покрывают мистера Райта! Одно непонятно, за-       — Не смейте! — наконец несдержанно крикнула Майя, обливаясь горькими слезами.       — Именно! — поддержал её подсудимый, внутри себя благодаря девочку за прерывание речи фон Кармы. Как раз этого и не хватало Эджворту. А Майя, ощутив красный и яркий накал молодого прокурора, вновь отдала ему позицию лидера. Они лавировали на одной лодке, держа по веслу, между дикими волнами. — Как смеете Вы, уважаемый фон Карма, так говорить о только что пропавшем человеке?! — и, не дав уже готовому ответить Манфреду и слова, продолжал наседать. — Да! Мы — свидетели, ведь только мы и один охранник находились в вестибюле в момент пропажи мистера Райта! И он может подтвердить, что никто, включая нас троих, не покидал эту комнату! — закончил Майлз и облегчённо выдохнул, набирая побольше воздуха в грудь, так как говорить на одном дыхании и воевать с фон Кармой одной лишь интонацией было сверх его сил.       — В-в-ведите! Пристав! — судья точно очнулся, несколько раз постучав молотком. — С-скорее!       Мужчина в форме исчез за дверьми и через минуту всеобщего молчания вернулся с коллегой. Эджворт с неприязнью поморщился, невольно проводя параллели с ним. С самим Майлзом.       Снова дело без улик. Снова фон Карма и пристав в главных ролях. Снова девушка-медиум из деревни Курейн. Снова Майлз Эджворт — каким-то образом в центре событий, путался в хитросплетениях обновлённого DL-6. Снова та же дата, только год другой, только пристав без имени.       Снова. Снова. Снова.       Майлз тяжело вздохнул, обновляя в лёгких застоявшийся кислород. Какое сейчас дело до DL-6, когда без вести пропал друг детства — не то, что без вести, а вообще из четырёх запертых стен!       — Значит... — удручённо начал пристав, даже не зная толком, какие показания давать. Признаться, что дремал на посту? Сказать, что не слышал и не видел? Но он-то видел... только вот что? — Я вывел адвоката, его помощницу и подсудимого в вестибюль, прикрыв за собой дверь... — он замолк, обдумывая слова. Манфред фон Карма тягостно опустил голову, осознавая, что ничего путного не вытрясет из этих показаний, а Майлз, наоборот, немного спустил свою ношу, чувствуя хоть какое-то облегчение. — Так... Да-а-а... Потом... Э-э-э... Потом они начали говорить, подбадривать друг друга, я обернулся... Э-э... П-послушать, как обстоят дела в зал- Но глаз-то с них я не спускал! И... А... Э-эм... П-потом один из них... тот, что в синем пиджаке... Э-э-э... И.. исчез... — он развёл руками.       Манфред фон Карма заскрипел зубами, что не прошло мимо внимания Эджворта. Если это вернёт Феникса, то содрать со старого прокурора шкуру при всём зале суда — цена небольшая. Майлз наклонился и из-под чёлки ухмыльнулся в сторону старика. Чем дальше в лес, тем меньше шансов вернуться...

***

      Ещё минут двадцать шёл допрос остальных охранников, но ни один не подтвердил, что из вестибюля кто-то выходил. Дальнейший осмотр, занявший чуть ли не в два раза больше времени, тоже не показал ничего: ни чёрного хода не было замечено во всём зале, ни открытие окон в течение всего дня так и не происходило. Адвокат Феникс Райт исчез на ровном месте.       Решено было вернуться в зал. Манфред потирал со злобы руки и с подозрением косился на каждого в зале. Майя сопела на столе стороны защиты, заботливо укрытая пиджаком неравнодушного присяжного, а Майлз, вспотевший от нервов, трепетно покусывал пластиковый стаканчик с водой.       Он доказал правоту, доказал пропажу, но... не более. Во всём зале стояла гробовая тишина. Казалось, даже единственно совещавшиеся присяжные общались не тихим шёпотом, а жестами. Или вовсе читали чужие мысли. Последний вариант противил Эджворту больше всего, так как его мысли были заполнены не словами, а одной только неуёмной паникой, и он этого до жути стыдился.       Одно дело — Майлз с тяжёлой душой позволил себе отпустить подобные слова в адрес адвоката — если бы Феникс был мёртв. Не было бы сложностей с его поисками, а круг замешанных в этом личностей хотя бы был чётко сформулирован. Здесь же — ни одного виновного, одни свидетели. И что ему с ними делать?       А что делал Феникс, выискивая его по этим канавам во время суда с фон Кармой и вытаскивая оттуда? Совершал невозможное.       — Мисс Фей... — позвал он невзначай, просто чтобы тишина вокруг больше не давила на нервы. — М-мн... — Эджворт замолчал, обдумывая шальную мысль. Он точно имел право говорить подобное? Просить? — Мне бы... пригодилась Ваша помощь... — почти риторически обратился Майлз к девочке, понимающе качая головой.       Тишина калилась, звенела в ушах зноем и давила на плечи, вызывая порывы тошноты. Прокурору крутило сердце вверх-вниз и влево-вправо, а пульс, по ощущениям, сбился где-то на трёхсотом или, напротив, тридцатом ударе за последнюю минуту. Еле слышный шёпот с верхних рядов щекотал уши так, что хотелось выдрать или проткнуть перепонки, услышать наконец что-то веское, громкое, твёрдое, звонкое.       Наконец небо сжалилось, ниспослало звук, стёкший с трибуны над самым ухом как плотная карамель. Приторно-приторно сладкая, что Майлз не сразу поверил в услышанное.       Судья также задремал, и оттого ещё несколько присяжных с другой стороны громко прокашлялись. Эджворт ощутил пар в голове от милой какофонии, будто только что стёр новую дорогую резину на первом же крутом повороте. Однако эффект от действий единственно — на удивление Майлза, молчание хранил даже фон Карма — активных людей всё же был.       — Данным решением... — неуверенно начал мужчина, собираясь с силами. Всё же, на практике каждого в этом зале подобная пропажа людей была... в новинку. — Данным решением... — он прокашлялся и начал заново. — ...выносим вердикт, что заседание по делу мистера Майлза Эджворта следует объявить закрытым... Кхм... В виду непредвиденных обстоятельств.       — В виду, — отозвался писклявый женский голос с того же — видно, соседка — места, — пропажи стороны защиты, адвоката Феникса Райта.       Фон Карма поражённо ударил стол.

***

      Один час и сорок пять минут прошли с момента, как Эджворт и Фей заявились в зал суда. Один час и около сорока шести минут — с момента пропажи Феникса.       Майлз в компании пристава наблюдал за Майей. Так как присяжные ушли, а пристав стоял в одной голубой рубашке, беззвучно наблюдая за действиями молодого прокурора, делиться своей одеждой пришлось именно Эджворту. Сам прокурор расположился на своём столе, находясь одновременно ещё и в чертогах своих мозгов, пытаясь разгадать пропажу Феникса.

***

      Вытащил его из размышлений о насущном тот самый пристав, составивший им безмолвную компанию и присутствовавший во время исчезновения Райта. Он осторожно прокашлялся, обращая внимание Майлза на себя, и указал на время. С того момента прошло уже полчаса — тридцать семь минут конкретно — и молодой охранник не видел надобности в подобном времяпрепровождении.       Майлз согласно кивнул, слезая со стола, и прошёл к подопечной адвоката. Майя как ребёнок завернулась в его пиджак, прижав колени к груди и склонив голову. Эджворт закатил глаза, думая, что делать с Майей. Оставлять девочку в суде — аморально; будить — тревожно. Бедный ребёнок за один день пережил такой шок, что лучше сладкий сон, нежели пребывание в омерзительной реальности.       Тем более что Майя не просыпалась. Как бы прокурор не старался её растормошить, комок по имени Майя Фей лишь недовольно сопел и мычал сквозь сон. Эджворт сокрушённо огляделся по сторонам, убедившись, что никто — по возможности он бы хотел снизить число свидетелей до минимума — не видел его, и поднял Майю на руки. Она как недопечённый хлеб тепло распласталась в его руках, произвольно прижимаясь к прокурору и заставляя его краснеть, что он чуть было не бросил это дело.       И всё же начало было положено, к тому же офис Райта определённо мог что-нибудь раскрыть. Нет, просто обязан был! Майлз, краснея и скрывая под кожей лица стеснительный блеск, понёс девушку по коридорам к стоянке, забрав по пути свои вещи, некоторые бумаги и проконсультировавшись у пустого компьютера о месте нахождения офиса Райта.

***

      На скорую руку объяснившись с детективом Гамшу, Майлз довольно прошёл к оперативно прикаченному авто. Самого детектива и след простыл, только бумагу оставил под лобовым. Однако послание Дика Эджворт оставил на времена лучшие, чем наступившие в этот проклятый день.       Он быстро положил Майю на заднее сиденье и уселся, точно в чужое кресло, за руль. Прошло достаточно времени с последнего раза, как он дышал воздухом за стенами клятых зданий, что только лишь присутствие пассажира удерживало прокурора от открывания всех окон. Когда появится время, он обязательно это исполнит...       Майлз несколько раз подавил на педали, проверяя технику и путаясь в очередной мысли в голове. Он поражённо ахнул и откинулся на спинку кресла.       — «Это последний день DL-6», — обиженно кольнуло куда-то в руку. Эджворт покачал головой опустошённо, уже почти без усилий блокируя в голове мысли о деле...       — «Тем более! Раз это последний день, надо уже забыть!» — он постарался поспорить со своими мыслями, но они в ответ тихо хихикнули, напоминая о кошмарах. Майлз сжал зубы и оскорблённо дёрнулся в сторону, нажимая на педаль газа и выезжая со стоянки.

***

      Пасмурное небо грустно пыхтело, заваленное тучами, как юрист и бухгалтер — бумагами. Где-то вдали мелькали чёрные точки, то появляясь, то исчезая. Ветер ничком валялся на дороге, перекрученный уже несколько тысяч раз между колёсами красного авто. Единственные цвета на этом празднике серого уныния добавляли ряды красных фонарей и белых фар, а ещё гряды разноцветных светофоров. Удручали даже чёрные коряги деревьев вдоль дороги.       Майлз иногда проверял покой подчинённой Феникса, стараясь из-за этого и ехать медленнее. Он с досадой подумал о том, что быстрая езда вряд ли разбудила бы медиума, а добраться до офиса получилось бы быстрее.       Однако уже через несколько минут первое утверждение получилось проверить на практике, так как пришлось резко тормозить из-за возникшего пятна серо-бело-чёрно-коричневой массы автомобилей.       Майлз вынырнул на проезжую часть, направляясь к причине происшествия, и замер в нескольких метрах, огороженный — хоть не самым лучшим образом, так как обзор всё ещё был доступен — от кучи, а иначе её не назовёшь, разве что «лужей» или «пятном» раздавленных птиц. Несколько целых особей, чересчур везучих, без сознания валялись в тех или иных местах.       Прокурор пробрался до одной из служебных машин, привлекая внимание рабочего.       — Это... — однако он одёрнул себя, решив не вдаваться в подробности того, что знать не хотел. — Кхм. Когда откроют дорогу?       — Когда соскребут, — вязко ответил усталый мужчина. — Вы, — он оглядел костюм Майлза, — куда-то спешите?       — Не- — Эджворт потёр переносицу, обращая взгляд в небо. Когда же этот день кончится?! — Да. Да, спешу, мне очень срочно нужно в суд по ту сторону! — быстро поправил себя парень, напуская торопившийся вид.       — Хе, — мужчина кивнул головой, выдавливая ухмылку ещё хуже, чем Майлз по утрам. — Тогда жди.       И, вопреки ожиданиям прокурора, направился к другим рабочим. Машины служб отогнали, пропустив поток, а после приезда ещё нескольких ряженых автомобилей перекрыли дорогу.       Эджворт в числе первых наконец вернулся к дороге, с некоторым удивлением обнаружив, что Майя даже не думала просыпаться. Через несколько минут он уже был у нужного подъезда.

***

      Вытащив Фей и заворачивая её обратно в пиджак, чтобы та не замёрзла по пути к офису, Майлз заблокировал двери и направился по пункту назначения.       Внутри было весьма ухоженно. Правильнее даже сказать, уютно до невозможности, так что офисом это больше не казалось. Чьим-то персональным рабочим местом — может быть, но встречать в таком «уюте» посетителей Майлз бы не рискнул. Оставив Майю на диване, уже мысленно прощаясь с элементом одежды, Майлз поспешил к своей работе.       Через полчаса он с тоской обнаружил, что ничего не помогло. Ни намёка на пропажу, её причину или способ. Серая тоска с красными пятнами неразберихи.       — «Что за чертовщина произошла на дороге?» — усевшись рядом с девушкой, спросил себя Эджворт, надеясь наткнуться за день уже хоть на какой-то ответ, но даже тут потерпел поражение. Майлз с превеликой досадой наклонился назад, в который раз сжимая из-за давления переносицу.       От самых дальних частей черепа к носу тянулись напряжённые струны, поддевая извилины и, точно кошка с мёртвой мышкой, играясь с отрезанными их частями. Он протёр лицо рукой, мысленно гадая, где найти раковину и умыться, как вдруг на языке, из-за неприятного плёнчатого ощущения на губах механически их облизнувшем, взыграл горько-солёный металлический привкус. Майлз затуманенно от усталости и выедавшей все силы тревоги оглядел поднятую руку, тут же трезвея и поглядывая на красную размазанную линию на ней.       Отвратительно. Весь день только то и делал, что действовал Майлзу на нервы. И, браво, теперь они начали изнашиваться! Только общество дамы удержало порядком уставшего прокурора от ругательств. Моральные тормоза давно сдали.       Эджворт встал с дивана, силясь не свалиться на колени, и отправился искать раковину. А по возвращении обнаружил — наконец-то! — проснувшуюся Майю. И выглядела она удивлённо, растерянно и испуганно.       — Мисс Фей, — обратился к ней появившийся прокурор. — Не переживайте, я привёз Вас сюда. Вы уснули в здании суда, я не мог оставить Вас там одну, — самолично удивляясь складности объяснений и спокойствию голоса, но списав это просто на усталость и бесконтрольный разум, Майлз опустился на диване рядом с посветлевшей девочкой. Лёгкий румянец на её щеках делал её живой.       Эджворт не думал о том, насколько странно выглядело со стороны такое проявление... заботы? Не сказать, чтобы у него было много времени на учение этого необычного благого дела. Он наверняка сделал что-то не так, где-то наплошал, в чём-то ошибся. Какая у холодного прокурора-обманщика забота вообще могла иметься? Да Майлз и сам не знал...       — О, мистер Эджворт! Спасибо Вам огромное! — Майя радостно закивала, с небольшим стеснением протягивая пиджак прокурора обратно своему хозяину. — Ой! Вы... Что-то случилось? — юная Фей вдруг зацепилась взглядом за кусочек ваты, найденный Майлзом ранее для остановки кровотечения.       — Ничего страшного, — успокаивая непонятно кого, ответил Эджворт, проверяя вату. — Если Вы в состоянии, я бы предпочёл заняться поисками Райта.       — Да! Да-да! — Майя заметалась по комнате, вспоминая все мельчайшие детали того перерыва.       Майлз с непонятным для себя удовольствием наблюдал за ней, в конце концов остановившись на мысли, что беспробудный сон хорошо повлиял на медиума. В отличие от старшего, она явно наслаждалась этим сном, и Эджворт даже позволил себе порадоваться, что хоть кому-то сон в эту «крайне знаменательную» дату помог.       Существовало ли понятие «добрая зависть»? А может и да...       — Мисс Фей... Вы можете что-нибудь вспомнить? — усталым и тихим голосом спросил прокурор.       — Я слышала звон... — приложив пальцы к подбородку, задумалась Фей. — Такой... ну... Глухой! И потом стук каблука... Всё...       — Уже прогресс! — из последних сил выдавил Майлз, ощущая плотную темноту, кружившую под веками. — Если... мы узнаем, что звенело, это определённо пойдёт на пользу...       — Мистер Эджворт! — Майя испуганно замахала руками, подбежав к прокурору. — Вам следует отдохнуть!       — Думаете?.. — ещё тише отозвался Эджворт, теряясь даже в составлении мыслей.       — Да! — гулко воскликнула Фей. — Останьтесь здесь, а позже мы начнём расследование. Детектив Гамшу нам ведь не поможет?.. — Майлз медленно покачал головой из стороны в сторону. Помочь им могли, действительно, только они сами. — Тогда я Вам постелю! Спасибо, что привезли! — добавила Майя, убегая за комплектом постельного белья.       Эджворт проводил её взглядом, ощущая, как он медленно начинал плыть, мылиться и давиться от красок вокруг.       Видимо, выбора жизнь ему больше не предоставляла. Майлз нахмурился, проклиная эту дату всеми словами, какие накопил за двадцать четыре года. Вот он упал на дно, решил сдаться, а потом, как говорится, «постучались снизу».