***
— Об этом никто не должен узнать, — твердо говорит Хенк, когда они спустя сорок минут после произошедшего сидели на кровати у Вани, так как в таком состоянии Боря не может заявиться домой ночью. — Точно, — хрипло говорит Киса и отхлебывает пиво. — Оно холодное, ты и так хрипишь, — произносит вновь в темноте Боря и отбирает бутылку, сам отпивая из неё. — Отвали, — злится Ваня и ложится на кровать лицом к стене, намереваясь уснуть. Хенк отставляет бутылку и делает то же самое, только лицом наоборот. Когда слышит сопение около стены, то он прижимается спиной ближе к Кисе, потому что тот, как настоящий кот, греет не хуже батареи, хоть и сам постоянно мерзнет.***
С того момента прошло около недели и парни отчаянно скрывают произошедшее, стараясь вернуть всё как было. Только, вряд-ли всё будет как раньше. Боря всё чаще ловит на себе взгляды Вани, когда он что-то пишет на уроках. Киса же, в свою очередь, частенько подмечает, что Хенк засматривается на его пальцы, когда он играет на гитаре. Убеждения, что это всё совпадения, конечно, хорошо, но то, что этот пьяный поцелуй создал какую-то химию между ними, это точно. Даже Гендос иногда шутит, что они ебутся в тайне. Придурок.***
Вечер не поздний, но и не детское время, часов одиннадцать. Хенк сидит с родителя за столом. Ужин получился поздний, потому что отец вернулся позже, чем обычно. Боря слышит вибрацию телефона и встав из-за стола, уходит в коридор, принимая звонок. — Алё, да, Кис? — спрашивает Хенк. — Хенк, приедь, я умоляю, пожалуйста, — жалобно просит Ваня и шмыгает носом. — В смысле? Куда приехать? Ты плачешь? — накидывает вопросов Боря и начинает судорожно ходить туда-сюда по коридору. — Нет, блять, какой нахуй плачешь? У меня температура не спадает, я не знаю, что делать, а мать сегодня не дома, — заканчивает кашлем Киса. — Хенк, пожалуйста, я всё что хочешь сделаю, только избавь меня от этих мучений, я уже не могу.. — Ладно, сейчас буду, — произносит Боря и быстро сбрасывает, так как папа выходит в коридор. — Опять твой Кислов зовет бухать? — спрашивает Хенкин старший. — Пап, всего один раз было.. — Не папкай мне. Дома сиди и точка. Сколько раз я тебе говорил не водиться с этим нариком, Боря? Он только и делает, что тащит тебя на дно, а ты за ним тянешься, как я вижу, — начинает снова ту же шарманку отец. — Пошел в комнату и только посмей уйти из дома, — угрожает старший и подходит впритык к сыну. — Что-что, а бухать с нариком по заброшкам, я тебе не позволю. Хенк бы очень много хотел сейчас сказать отцу, ведь он, буквально, закипает от каждого сказанного Хенкином старшим слова. Боря приближается ближе к отцу, прожигая взглядом, как идея просыпается сама по себе. — Хорошо, — отвечает Хенк и уходит к себе в комнату. — Ты меня услышал? — спрашивает отец, когда Боря уже заходит в комнату, на что тот лишь хлопает дверью. — И дверью не хлопай, — кричит он и оборачивается, смотря на маму, которая вышла посмотреть, что происходит. — К дружку бухать не отпустил видите ли, — театрально развел руками отец и ушел на кухню. Хенк в какой-то степени его понимает. Он бы тоже был не в восторге, если бы его сын иди дочка общались с кем-то вроде Кисы. Но всё же не совсем понимает, так как уже лезет из окна по водостоку. Сердце бьётся очень сильно. Боря ослушался отца и даже представить боится, что тот с ним сделает, но сейчас его больше волнует другое.***
Хенк стучится в квартиру Кисловых и Ваня открывает дверью, пропуская его во внутрь. — Пиво будешь? — с порога Киса и как киса, крадётся на кухню. — О да, буду, — отзывается Боря и проходит в комнату. Он бы сейчас не прочь запить всю тревожность, которую испытал, сбежав из дома. — Ты даже больной пиво хлещешь? — Да тёплое оно, не урчи, — отвечает Ваня и садится на кровать. — Вот, — он протягивает Хенк градусник с отметкой 37,8. — Нихуево так, — заключает Боря и прикасается рукой к лбу Вани, стараясь нащупать те 37,8. Но у Кисы, действительно, температура. Он буквально горит, удивительно, что не плавится. — Руку убери, а то расплавишься, — замечает Ваня, когда понимает, что рука чужая на лбу лежит слишком долго, а ему между прочим и так очень жарко. Хенк убирает руку и взяв портфель, достаёт оттуда какие розовые таблетки. — На, — говорит Боря, передавая таблетки, а после достаёт ещё что-то. — Это для носа. Это для горла, — командует он, снарядив лекарствами Кису. — Я надеюсь, эт всё? — отзывается Ваня, ахуевая от количества всего. — Да, вали таблетку пить, — снова командует Боря и садится в кресло. — Похоже на таблетку счастья, но я таким не торгую, — улыбается Киса и уходит на кухню, на что Хенк лишь цокает.***
Парни сидят на кровати в свете уличного фонаря, опираясь на стену и в полном молчании ждут действия таблетки. Ничего сейчас не интересно настолько, как просто посидеть, а может кто-нибудь заговорит. — Холодно, — оповещает Ваня и садится ближе к Боре, залезая под одеяло. — Значит, температура падает, — радуется Боря и кладёт руку на лоб Кисы, действительно ощущая, что температура становится меньше. Ваня же придвигается ещё ближе, теперь ощущая тепло Хенка рядом. — Борь, — зовёт спустя минут пять тишины Киса. — М? — отзывает Хенк, немного смутясь от своего имени, произнесённого из уст Вани. — Тот поцелуй, — начинает Киса и пару секунд что-то обдумав, продолжает. — Тебе понравилось? — Ты с какой целью интересуешься? — с удивлением спрашивает Боря и поднимается, смотря на Ваню. — Температура поднимается? — спрашивает он и снова кладёт руку на лоб Кисы. Ваня перехватывает руку Хенка и смотрит прям в глаза. Ну, а что ему сказать в своё оправдание? Боря нервно сглатывает. Хочется поцеловать Кису, особенно когда он так смотрит. Поцеловать и забыться рядом с ним навсегда. Заглушить им все те переживания внутри себя. Хенк выдергивает руку и садится повыше, Ваня же наоборот съезжает вниз от неудачной попытки. — Уже обдолбаться успел? — скептически спрашивает Боря, напряжённо пялясь в стену. Киса ничего не отвечает, лишь тяжело и часто дышит, стараясь восстановить дыхание. — Кис? — поворачивается Хенк к Ване, когда дыхание с его стороны становится вовсе не слышно. — М? — вылазит из своих мыслей Киса, тоже оборачиваясь. — А тебе понравилось? — спрашивает Боря, не надеясь на ответ, но интересуясь искренне. — Сосешься с парнями, как натурал, — начинает смеяться Ваня, разбавляя атмосферу и Хенк ловит его волну, тоже разливаясь смехом. Когда сил смеяться не остаётся, они неудобно замолкают. Молчать становится тяжело, особенно зная, что можно сейчас нарушить её звуками поцелуев. Боря не выдерживает тишины после фразы своего мозга: "Ну, жизнь так-то одна". Он снова оборачивается к Ване, который в мыслях пялит в стену и произносит: — Кис-кис, — и глупо улыбается. — Слышь, ты че ахуел? — успевает только повернуться Киса и его втягивают в поцелуй, запуская руку в волосы.***
— Ты никому об этом не расскажешь, — утвердительно говорит Ваня спустя час, пытаясь заснуть снова спиной к Хенку. — Конечно, — бросает Боря и укутывается с головой в одеяло.***
Снова такая же вечеринка, похожая на все прошлые, как-будто время остановилось. Но для Кисы время действительно остановилось. Мел в больнице из-за конченого Рауля. Гена свалил куда-то, даже не сказав ничего нормально. А человек которому он отдал свой первый поцелуй, сдал их папаше и к тому же спалил гараж. История святилище, между прочим. Сначала Ваня был вне себя от злости на ребят, на отца своего непутёвого, на мента этого и на мир в целом. Проклинал всё, обещая перестрелять всех людей в этом чертовом городе. Его мама даже думала на счёт психушки, но тот быстро перешёл на стадию апатии. Сегодня Киса разошёлся по полной, поэтому был бы не прочь свалится с моста в конце всей этой пьянки. Он плавно двигается в такт музыке, забывая про существование всего. В этой пелене сознания Ваня только один. Или же нет. Иначе почему один чужой пристальный взгляд может вытянуть его из этого? Киса пересекается взглядом с Хенком и замирает. Тот всё такой же как и всегда, как-будто ничего не случилось. Смотрит также как всегда, моля выслушать извинения. И Ваня опьяненный не только алкоголем, но и голубыми глазами, следует за ним, когда тот спешит скрыться. Лицо обдает прохладным воздухом и Киса с наслаждением вдыхает его, а после закуривает сигарету. Затянувшись пару раз, он передаёт её Боре, на что тот без вопросов перенимает её. Тишина властвует над ними. Та тишина из-за которой в прошлые разы они дали сбой. — Как Мел? — хрипло с непривычки спрашивает Хенк. — Нормально, — сухо отвечает Ваня и закуривает ещё одну сигарету, вдыхая ядовитый дым. По голосу слышно, что тот всё ещё обижен. — Чего пришёл? — Ты знаешь, — заключает Боря. Он столько раз пытался поймать Кису, чтобы извиниться или хотя бы просто поговорить, что тот понимает о чем он. Ваня медленно докуривает сигарету. —Уезжаешь? Надолго? — спрашивает Киса, стараясь быть максимально безразличным, но голос предательски дёргается. —Навсегда, Кис. Навсегда, — шепчет Хенк, в очередной раз затягиваясь. — Я пришёл извиниться в последний раз. И за то, что сдал, и за то, что целовал, — говорит он и вернув сигарету, спускается по лестнице вниз и уходит через ворота. Не прощается - надеется, ещё встретиться или то, что остановят. Но Ваня не побежит за ним, о чем вскоре на трезвую голову будет жалеть. Вообще, кто знает, может они ещё встретятся, не попрощались ведь.