Кровь героев и авантюристов

… и пала гидра страшная В крови и желчи травы, У ног героя головы, И меч его в крови! Видавшая лучшие дни мандолина почтительно замолкла. Последний аккорд был щедро дополнен аплодисментами. Потрескивали угли в прекрасно растопленном очаге. Ровно горели свечи в высоких железных канделябрах, расставленных между наполовину пустыми тарелками. Матово сверкали стеклянные глаза оленьих и медвежьих голов, развешанных по стенам небольшого охотничьего домика. Хозяин этих земель расщедрился и на угощение, и на развлечения. Барону удалось заманить к себе в гости заморского короля Гирара, знаменитого своей мудростью в государственных делах и прославленного героя, победителя чудовищ. Какая была охота! Барон пообещал егерям золотой за каждого оленя, и по два за каждого медведя. Не хотелось осрамиться перед Его Величеством. Отведя душу, охотники расположились за столом. Хозяин и тут расстарался: вина были лучшие из лучших, как и закуски. А приглашенный менестрель весь вечер развлекал гостей музыкой и балладами о подвигах короля Гирара. Герой пребывал в наичудеснейшем расположении духа. Ему было уже за шестьдесят. Голова его поседела, как и коротко стриженная бородка. Старик был худым, жилистым. Держался с достоинством, но без лишнего гонора. Глаза героя смотрели на всё внимательно, но беспристрастно. При нем был длинный двуручный меч в потертых ножнах. С охотой барон удачно придумал: Гирару наскучили нудные приёмы, и он был рад провести день в лесу, выслеживая дичь. Тем более, погода стояла великолепная: держался лёгкий осенний морозец, медно-золотая листва хрустела под ногами и копытами, а воздух наполняли запахи мха и хвои. С Гираром прибыло несколько приближённых, взятых им из родной страны. Некоторые были так же стары, как он, некоторые — молоды. Король навестил эти края, чтобы наладить, наконец, торговлю медью между четырьмя державами, которые никак не могли договориться между собой. И заодно посмотреть, как живут старшая дочь с зятем. Сын барона — совсем еще юноша, недавно посвящённый в рыцари, — весь день не сводил с Гирара восхищённых глаз. Ему так и хотелось услужить герою. А когда менестрель допел длинную балладу о битве с семиголовой гидрой, юноша не выдержал и подал голос, вопреки строжайшему запрету своего отца: — Ваше Величество! Прошу, расскажите, это… Каково это? Ну, рубиться с гидрой? Все взоры обратились на Гирара. Король сидел во главе стола, подперев щеку кулаком. На лице его было написано то блаженство, которое чувствует охотник после нескольких стаканов хорошего вина и отменной порции свежей дичи. — Ваше Величество, — пробасил барон, краснея за своего отпрыска, — Мы все умоляем Вас, расскажите о Вашем великом подвиге! Гирар очнулся от своих мыслей, улыбнулся. Поманил менестреля к себе пальцем. Музыкант смело подошёл, предвкушая, что герой баллады немедленно наградит его. Но старый король провел по струнам мандолины большим пальцем и негромко сказал: — Не так все было. Все, даже приближенные Гирара уставились на него в немом изумлении. Король опрокинул в горло остатки вина в своем стакане, встал. Он был сильно пьян и заметно покачивался. Гирар панибратски приобнял менестреля за плечи. — Сейчас, я расскажу, — он пьяно сглотнул, нагнул голову и сделал неопределённый жест расслабленной рукой, словно хотел погрозить пальцем, — я вам расскажу, как надо идти на гидру. Рубиться — это ж… Горгулья, это ж самоубийство, вы ж жить хотите, а? Сын барона подался вперёд. Он жадно вслушивался в речь пьяного короля. Гирар похлопал менестреля по груди, потом оттолкнулся от него и попытался встать ровно. Этого ему не удалось, но он хотя бы сохранил равновесие. — Значит так, — король икнул, — надо идти вдвоём. Гидра — тварь грязная, она все загадит вокруг своей норы. Один должен выждать момент, когда она отойдёт… Гирар обменялся непонятными жестами с командующим своей личной гвардией. Сир Дорт кивнул, не скрывая усмешки. — Ты слушаешь? — спросил Гирар молодого рыцаря. Тот, отвлекшийся было на второго героя, часто закивал. — Так вот, — продолжил король, с трудом ворочая языком, — один должен подойти и набрать ведро её дерьма. Побольше и посвежее, и побыстрее. Гидра запомнит его запах, а запахи эта тварь не забывает. Не-е-е, она не забывает… Гирар слегка перевел дух, потом продолжил: — Так вот, второй должен этим дерьмом обмазаться, и чтобы дюйма чистой кожи не было. В уши и то набить её дерьмо, и чтоб поглубже. Старик помогал рассказу самыми красноречивыми жестами. Всем вокруг показалось, что они чувствуют смрад, висящий над логовом гидры. Барон отложил жареную куропатку, уже наполовину им обглоданную. Гирар накрыл промежность ладонью с растопыренными пальцами и сделал настолько непристойное движение бёдрами, что юный рыцарь покраснел, будто варёный рак. — Тут особенно жирно вымазать. Гидра, она всегда сучка, она чует, — тон, которым герой произнёс эти слова, заставил бы упасть в обморок прожжённую проститутку. — Так вот, — продолжал пьяный король, — Этот второй идёт к гидре голым, весь в её дерьме. Только на шее надо повесить верёвку, а на неё шесть рыбьих пузырей с человеческим дерьмом. И два ножа, где-то…- Гирар показал пальцами приблизительный размер клинков, — где-то вот таких. Менестрель понял, что баллада о битве с гидрой без прикрас не только не принесёт ему денег, но и может отправить на виселицу. Гирар, шатаясь подошёл к нему, небрежно тронул струны. — Когда гидра тебя заметит, нельзя бежать и нельзя стоять. Надо посмотреть, как она качает головами, и повторять. Гирар поднял обе руки, согнутые в локтях, и принялся ритмично покачивать головой и запястьями. Это выглядело немного жутко. — Как подойдёшь к ней, не дыши. — Она источает ядовитые пары? — воскликнул догадливый юноша. Барон твердо решил его основательно выпороть. Как щенок смеет перебивать короля?! Гирар насмешливо покачал головой и запястьями приподнятых рук. — Это ты источаешь пары. И для гидры они, сынок, очень аппетитные, — король смачно дохнул, давая понять, что он имеет ввиду выдыхаемый воздух. Юноша понимающе закивал. — Как подошёл к ней, зайди за спину и прыгай ей на холку. Если не дышишь и хорошо в дерьме извалялся, она решит, ты её голова. Тупая же она тварь, гидра… Гирар сделал паузу, пытаясь собрать в отяжелевшей голове мысли. — Потом аккуратно, очень ласково гладь её по щекам сзади и по шее, где жабры. Как наберешь полгорсти её слюны, ты её прям на вдохе в рот. И в нос надо загнать поглубже, только чтоб не закашлять. И не плевать, тогда сразу почует и убьёт. — Вот же… — прошептал слуга, заворожённый рассказом. Гирар показывал руками, как надо поглаживать гидру и как обмазывать нос и рот её слизью. Зрелище было крайне тошнотворным. — После этого можно дышать, — оптимистически продолжил истребитель чудовищ и сделал такой судорожный облегченный вдох, что никто не усомнился: однажды король сидел на холке у гидры и бережно соскребал её слюну, чтобы смазать нос и рот перед вдохом. — Потом берёшь пузырь с дерьмом и бьёшь его об голову. Голову твари, конечно. Только не испачкайся сам, иначе смерть. Гирар пьяно жестикулировал. Вдруг он засмеялся над чем-то и минуту не мог взять себя в руки. — Другие головы решат, что та, в твоём дерьме, она — чужак. И бросятся её грызть. Гидра тварь сволочная, ох, какая сволочная же тварь… Гирар несколько раз икнул, потер седые виски. — Так с шестью головами. Когда они сами себя перегрызут, надо очень осторожно взять два ножа и пырнуть седьмую в глаза. И бежать. Она издохнет там… через пару дней. Гирар подошел к потрясенному менестрелю, снова хлопнул его по плечу. Все присутствующие ощущали себя большими счастливчиками, которым удалось избежать в своей жизни встречи с семиголовой гидрой. Молчание затянулось. Гирар налил себе еще вина, качнул стаканом в сторону сира Дорта и сделал глоток, садясь в свое кресло. Снова послышался голос юноши: — Ваше Величество! А на дракона так тоже можно? Барон был готов отречься от родного сына. Всем известно, что король Гирар находится в родстве с крылатыми ящерами. Мальчишка только что спросил, как можно убить брата короля. На молодого рыцаря обрушилась затрещина. — Простите этого засранца, — барон был равно в ярости и в отчаянии, — Ваше Величество, я прошу… Гирар снова улыбнулся, поманил к себе юношу. Тот, уже понявший всю бестактность своих слов, опасливо приблизился. Гирар указал ему на табуретку рядом с собой. — Хочешь узнать, как идти на дракона? — переспросил король, смерив собеседника испытующим взглядом. Юноша зарделся. Гирар подался к нему с самым деловым видом. Подпер голову одной рукой, а пальцами второй начал легонько постукивать по столу, рассуждая: — Так. Первым делом идёшь на перекресток улицы кожевенников и мясников, там есть одна лавчонка… Хозяин — Босмар — рыжий, и сыновья, двое… У них надо купить хороший, жирный копчёный окорок. Он стоит десять монет, но тебе Босмар заломит двенадцать, так что, сынок, поторгуйся. И смотри, чтобы был свежий. С такой корочкой, знаешь, чтоб… Гирар так смачно облизнулся, описывая копчёный окорок, что к присутствующим поневоле начал возвращаться аппетит. — Дальше… Бочку ингарсийского вина, и не скупись, возьми подороже. Можно у западных ворот, но смотри, сам попробуй. Чтоб только не разбавили, паскудники. — Дракон опьянеет, и его можно убить?! — высказал юноша смелую догадку. Барон на другом конце стола испытал острый приступ желания свернуть ему шею. Гирар в ответ зацокал языком. — Если хочешь идти на дракона, то пришли мне это всё, чтоб я хорошо выпил и закусил на твоих поминках. Все засмеялись. Юноша, посрамлённый, убежал на улицу. Гирар допил очередной стакан и лукаво посмотрел на барона. Он не сердился на его сына, да и вообще ни на кого не сердился, пребывая в отличном настроении. Пожалуй, немного перепил, но иногда надо себе позволять. Гирару подумалось, что морды убитой им когда-то гидры здорово смахивают на советников его зятя. Причём, не только внешностью, но и характером. Неожиданно в дверь оглушительно застучали. В охотничьий домик вломились гонцы, задыхавшиеся после бешеной скачки так, словно сами были лошадьми. — Ваше Величество! Король! — кричали они, падая возле Гирара на колени. Тот вздохнул, понимая, что долгожданному отдыху пришёл конец. Но то, что последовало далее, было еще хуже. В охотничьий домик ворвалась его старшая дочь, лихорадочно бледная, с широко распахнутыми глазами, из которых катились слезы. Королева скакала не один час, но не потратила ни секунды на то, чтобы привести себя в порядок перед тем, как предстать перед чужими глазами. Что-то случилось. — Отец! — выкрикнула она, заламывая бледные руки, — Ксару… похитил дракон, мою девочку, мою… Она содрогнулась всем телом. Гонцы наперебой рассказывали детали случившегося. Ящер похитил внучку Гирара, когда та прогуливалась с подругами по саду. Они описали золотисто-медный цвет чешуи, а королева подтвердила худшую догадку: — Это был не твой брат! Гирар сидел неподвижно. Королева обхватила себя руками, и беспомощно посмотрела на отца. Если надежда спасти её дочь была, то… — Папа… — голос королевы дрожал, — спаси её, папа… Умоляю тебя, сделай что-нибудь, я умоляю, он… Гирар встал. Он протрезвел почти мгновенно, и весь ужас ситуации сразу дошел до него. Герой поднял меч, пристроенный около кресла, закинул себе за спину. Потом вышел, не говоря ни слова. На улице его встретил Дорт. Он уже выводил коней из стойла. Гирар остановился, размышляя. — Мне нужна верёвка, — сказал старик задумчиво. — Знаешь, где логово? — спросил его товарищ, позабыв про этикет. Они шли на войну с чудовищем, и Гирар больше не был для него королём. В такие минуты он снова становился странным ящером, которого Дорт много лет назад с трудом принял за противника. — Догадываюсь.