***
Крик вырвался из горла, и Белла, распахнув глаза, села на кровати. Сердце колотилось в груди так сильно, будто вот-вот готово было из неё выскочить. Сон как рукой сняло. — Белла, детка! — раздался обеспокоенный оклик матери, сидевшей на краю её кровати. — Ты в порядке? Я совсем не могла тебя разбудить. Снова кошмары? Слёзы сдавили горло, и Белла кинулась обнимать Рене. В ушах всё ещё стоял ужасающий предсмертный крик матери, а во рту чувствовался вкус крови. Она убеждала себя, что это был лишь очередной кошмар. Всего лишь плохой сон, который нужно забыть, как и все до этого, но душа всё равно была не на месте. Дурное предчувствие сковало сердце, не давая дышать. — Детка, если ты не хочешь переезжать к папе, так и скажи. Я давно тебе твержу, что тебе незачем этого делать. Оставайся. — Всё в порядке, — всё-таки смогла выдавить из себя Белла. — Это был обычный кошмар. Ничего серьёзного. Цепляясь за эту мысль, она даже не заметила, как пролетело утро и настало время отъезда. В руках лежала тяжёлая парка, а на плече висел рюкзак — все остальные вещи Фил уже перетащил в машину и теперь ждал, когда жена с падчерицей наконец-то сойдут с порога дома и присоединятся к нему. — Девочки, ну, хватит нежностей! Опоздаем на рейс! — крикнул он, а затем захлопнул багажник. Белла вздрогнула и попыталась сделать вид, что не слышала того же в своём кошмаре. Это было простым совпадением. Не более. — Может, всё-таки передумаешь? Мать умоляюще посмотрела на неё, и Беллу затрясло. Она сглотнула, почувствовав подступившую к горлу тошноту, и тут же мысленно себя одёрнула. Не было ничего странного в том, что Рене задала этот вопрос именно так, как было во сне. Она ведь повторяла его весь последний месяц, вот и всё. Просто совпадение. — Я уже всё решила. Взгляд матери смягчился, показывая, что на некоторое время она сдалась. Рене взяла Беллу под руку и сама повела к машине. Под ногами хрустел гравий, а в воздухе стоял треск цикад. Сердце болезненно сжалось от накатившей тревоги. Она ещё не уехала, но уже чувствовала, что больше никогда сюда не вернётся. По пустынной дороге пронёсся алый кабриолет, заполнив на мгновение всю улицу надоедливым мотивом популярной песни, и исчез в раскалённом дрожащем воздухе. Рене усмехнулась и покачала головой — это была любимая песня команды Фила. Украдкой она глянула на автомобиль и улыбнулась теперь уже во весь рот: её новоиспечённый муж пританцовывал, сидя за рулём. Внутренне похолодев от ещё одного совпадения, Белла освободилась от руки матери и залезла на заднее сиденье. Она пристегнулась и сложила рядом тёплую парку и рюкзак, а после подпрыгнула так, что чуть не коснулась головой крыши, на которую за мгновение до этого что-то с грохотом упало. — Боже! Что это? — воскликнула сидевшая впереди Рене и схватилась за сердце. Фил тут же выскочил на улицу проверить и уже через пару мгновений вернулся. — Это была всего лишь птица, — весело сообщил он. — Ничего серьёзного. Она уже улетела. А теперь скорее в аэропорт! Кожа покрылась мурашками, а на лбу выступил холодный пот. Всё повторялось в точности, как во сне. Теперь уже не было смысла делать вид, что это не так. Что если кошмар был вещим? Что если они поедут в аэропорт и действительно погибнут в ужасной аварии? Шестое чувство било такую тревогу, что заглушало даже шум крови в ушах. Белла резко отстегнула ремень и выскочила из машины. — Нет! — завопила она. — Мы никуда не поедем! Мы разобьёмся! Нельзя ехать! Слёзы текли по её щекам, тут же испаряясь на солнце. Она не готова была умирать. Нет. Только не сейчас. И только не из-за глупого «взрослого» решения дать матери возможность больше времени проводить с мужем. Нет. Из-за неё они все могут погибнуть. Так нельзя. Нельзя. Белла бросилась в дом. Добежав до дивана в гостиной, она упала на него, уткнулась лицом в подушку и разрыдалась. Удушающее чувство тревоги плескалось в ней, заполняя разум до краёв, она не могла думать ни о чём, кроме ужасающей автокатастрофы, разыгравшейся в её кошмаре. Все эти «совпадения» больше не казались ей случайными. Что если Вселенная пыталась её предупредить? Оградить от неправильного решения? — Детка, что с тобой? Обеспокоенный голос матери раздался рядом через минуту, а, может, и вовсе через час — время будто остановилось, захваченное в плен первобытным страхом смерти. Ладонь легла на голову Беллы, и Рене осторожно погладила дочь по волосам, как делала это в детстве, когда хотела её успокоить. — Почему ты сказала, что мы разобьёмся? Фил отличный водитель, ты же знаешь. — Подтверждаю. Я лучший, — со смешком подтвердил отчим, явно пытаясь приободрить Беллу. Но это не сработало. Она всё равно никак не могла успокоиться. Не могла даже звука произнести, не захлебнувшись при этом слезами. Поэтому она лишь беспомощно покачала головой и сжалась сильнее. Диван немного прогнулся под весом Рене, присевшей рядом с дочерью, а сама она, чуть наклонившись, приобняла её. — Тише, детка. Ты просто переволновалась. Я принесла тебе успокоительный чай. Всё будет хорошо, не переживай. — Будет-будет, — согласился Фил и шумно опустился на кожаное кресло, после чего сразу включился телевизор на каком-то новостном канале. Белла не сразу поняла, почему Рене так напряглась, а её ладонь замерла на волосах, не закончив движение, но когда вслушалась, то едва не задохнулась от ужаса. На трассе, ведущей в аэропорт Финикса, из-за потерявшей управление фуры столкнулось более пятидесяти автомобилей.***
В конце февраля — чуть меньше чем через месяц с чудесного спасения от гибели в автокатастрофе — Белла всё равно оказалась в Форксе. Её, убитую горем, перевёз Чарли сразу после похорон Рене. Мать умерла совершенно случайно, глупейшим образом, отчего сердце Беллы болело ещё сильней. Фен, которым она сушила волосы, замкнуло, и по ужасному стечению обстоятельств именно в этот момент прорвало трубу. Крик Рене до сих пор стоял в ушах Беллы. Почти сразу после этого погиб и Фил. Аппарат, подающий бейсбольные мячи, вышел из строя и выстрелил отчиму снарядом прямо в висок. Белла хотела бы заподозрить в этом чей-то злой умысел, но с момента несостоявшейся аварии они все стали очень рассеянными. Мать забывала выключать электроприборы, Фил постоянно травмировался на тренировках, а сама Белла окончательно распрощалась с нормальной координацией движений и уже забыла, когда на её теле не было синяков. С каждым днём ей всё больше и больше казалось, что какие-то силы (Бог, злой рок или сама судьба) были явно против нарушенных планов на её жизнь. Форкс никогда не нравился Белле, и в этот приезд это чувство только усилилось. Стоило ей только выйти из патрульной машины, как она поняла, что рано или поздно местная природа убьёт её. Вечно влажные дороги и тротуары, скрипучие, отсыревшие до самых корней вековые деревья, занимающие каждый свободный клочок земли, не обещали ей ничего, кроме опасности. По приезде Чарли подарил ей автомобиль — старый пикап, ревущий, будто раненный зверь, в котором, на удивление, Белла чувствовала себя в безопасности. Пропитавшийся запахом табака и жвачки салон действовал очень успокаивающе на расшатанные стрессом нервы. Но всё-таки недостаточно, ведь, безуспешно борясь с подступающей депрессией, к началу весны Белла окончательно уверилась в том, что злой рок преследует её и, как она ни старайся, в итоге он исполнит свою волю. Первый день в новой школе выпал на первое марта, но ощущения, что наконец-то наступила весна, у Беллы не было. Кутаясь в тёплую парку, она дрожала от пронизывающего холодного ветра, гнущего лес на краю парковки. Солнца Финикса сейчас не хватало, как никогда раньше. Впрочем, как и матери. Стерев скатившуюся по щеке слезу, Белла направилась в администрацию, чтобы получить своё расписание и карту школы. В небольшом захламлённом помещении её встретила крашенная в рыжий женщина с нездоровой любовью к комнатным растениям. Первым делом она поспешила выразить свои соболезнования по поводу смерти Рене и уже только после этого соизволила выполнить свою работу. И, конечно же, как и все остальные жители Форкса, полностью проигнорировала просьбу Беллы не называть её Изабеллой. Следующие полдня прошли не лучше. Каждый, кто заговаривал с Беллой, будто бы считал своим долгом вонзить острие ножа под названием «соболезнования» прямо в её кровоточащее больное сердце. И ни её дрожащий голос, ни покрасневшие глаза так и не смогли остановить ни одного из новых знакомых. Разбиться в той аварии начинало казаться Белле куда более привлекательным, чем проходить через то, с чем ей пришлось столкнуться в свой первый день в новой школе. К шестому уроку — биологии — она вымоталась так, что даже не реагировала на болтовню Майка, сопровождавшего её уже на второе занятие за этот день. Его навязчивость могла соперничать только с настойчивостью Джессики, которая всю тригонометрию, испанский и обеденный перерыв терзала Беллу расспросами о Финиксе. Единственное, за что Белла была хоть немного благодарна новой «подруге», так это за краткую информацию почти обо всех учениках школы. В кабинете биологии выяснилось, что свободным осталось только одно место — рядом с бледным парнем с растрёпанными медными волосами. Кажется, Джессика назвала его Эдвардом, когда в обед он вместе со своей семьёй появился в столовой. Его тёмный взгляд приковал Беллу к порогу, стоило ей только зайти. По спине пробежал холодок, и она сглотнула. Нехорошее предчувствие закопошилось внизу живота, заставляя обед подняться обратно по пищеводу. Под пристальными взглядами всех, включая даже преподавателя — мистера Баннера, Белла направилась к свободному месту. Тревога сжала горло так же, как в день аварии, и спустя пару секунд стало понятно почему. Ноги подкосились, будто запнувшись о воздух, и острый угол парты вот-вот должен был пробить висок Беллы. Она успела только зажмуриться, но ожидаемой за этим боли почему-то не почувствовала. Вместо этого холодные сильные руки сжали её плечи и вернули в вертикальное положение. Распахнув глаза, она столкнулась с хищным янтарным взглядом своего нового соседа. — Осторожней, Белла, — мягко сказал он и, отпустив её, вернулся на своё место. В тот день Эдвард стал единственным, кто не назвал её Изабеллой и не выразил ей свои соболезнования.***
Всю ночь Белле казалось, что из тёмных углов её маленькой комнаты за ней кто-то следил. Стоило ей только прикрыть глаза, как шорохи и скрипы тут же наполняли всё пространство вокруг. Ветви скребли в закрытое окно, а старые половицы, будто прогибались под чьим-то немалым весом. Её трясло от ужаса, и этот страх не давал ей издать ни звука. А под утро она едва не задохнулась от обвившихся вокруг шеи её же волос. В школе к ней вновь вернулось чувство, что за ней наблюдают. Только вот понять, кто это делал, оказалось куда проще: Эдвард даже не скрывался, когда она ловила его взгляд на себе. Его пристальное внимание не ускользнуло и от Джессики, которая с каким-то ядовитым сожалением сообщила Белле, что местные девушки Каллена не интересуют, и ей не стоит на него засматриваться в ответ. На биологии они снова сидели за одной партой. Неловко кивнув Эдварду в знак приветствия, Белла заняла своё место и принялась раскладывать учебники. Их оказалось не много, так что избежать разговора с соседом по парте до начала урока не удалось. — Вчера мы не успели нормально познакомиться, — вежливым тоном начал Эдвард, и Белла посмотрела на него. — Я Эдвард Каллен, а ты — Белла, правильно? — М-м-м, да, — ответила она и прикусила губу, попав в плен его золотистых глаз. — Спасибо, что поймал меня вчера. — Было бы неприятно, если бы ты поранилась, — чуть склонив голову, заметил он. Эдвард так внимательно смотрел на неё, что Белла, не выдержав, отвела взгляд и ощутила, как вспыхнули от смущения её щёки. Этот парень был слишком красив, чтобы так просто находиться с ним рядом и чувствовать себя, как обычно. Его бледная кожа и бархатистый голос просто не давали ей сосредоточиться ни на чём другом, кроме как на непонятном напряжении внизу живота. Молчание затягивалось, но Белла не могла вымолвить ни слова, хоть ей и очень хотелось спросить, почему он назвал её «Беллой», а не «Изабеллой». Впервые за долгое время ей вновь стало что-то интересно. Мистер Баннер ворвался в кабинет вместе со звонком и обрадовал всех новой лабораторной. Сегодня классу предстояло рассмотреть под микроскопом очередные стеклышки с препаратами и к концу урока сдать ему результаты. Сидящий рядом Эдвард криво ухмыльнулся своим мыслям. — Желаешь начать первой? — спросил он с лёгкой улыбкой, когда учитель раздал всем микроскопы и стёклышки. Белла согласно промычала и потянулась за первым препаратом, но в итоге столкнулась с пальцами Эдварда, который, кажется, собирался подвинуть его к ней. Кожу обожгло ледяное прикосновение, а после тело будто пронзило разрядом тока. Волосы на затылке зашевелились, а от подступившей к горлу тревоги скрутило желудок. — Прости, — одёрнув руку, пробормотал Эдвард. — Не хотел тебя задеть. — Н-ничего, — запнувшись, ответила он. — У меня тоже всегда холодные руки. Про то, что не настолько, как у него, она решила промолчать. Нехорошее предчувствие вновь закопошилось под сердцем, будто о чём-то предупреждая, но Белла не хотела его слушать. Только не сейчас. — Не думаю, что настолько, — серьёзно сказал он. — Будь осторожна. — В смысле? — Ты притягиваешь неприятности. Сердце пропустило удар, а воздух застрял в горле. Откуда он узнал? Почему его взгляд был таким понимающим и предупреждающим одновременно? — Как…как ты узнал? — еле слышно выдохнула она. — Я наблюдал за тобой всё утро. Мало кто может похвастаться таким количеством случайных падений веток на голову. Тебе повезло, что Джессика и Майк успевали тебя оттолкнуть. — М-м-м, — прикусив губу, протянула она. — Ты прав. Я настоящий магнит для неприятностей. В последнее время мне вообще кажется, что за мной все время кто-то наблюдает. Какой-то злой рок или вроде того. От нервного напряжения она начала грызть ногти на правой руке. Сказать всё это вслух оказалось куда проще, чем она думала, но от того, что это всё-таки было произнесено, стало только страшнее. Неужели её судьба уже давно предрешена, и что-то вне её понимания на самом деле следило за исполнением своих планов? — Наш мир куда сложнее, чем может показаться, — глубокомысленно изрёк Эдвард. — Есть вещи, которые невозможно объяснить, и то, о чём ты говоришь, одно из них. Белла перевела встревоженный взгляд на своего соседа, но он лишь пожал плечами. Похоже, говорить ничего больше он не собирался, но её это устраивало. Мысли вновь беспорядочно крутились в голове, то подтверждая, то опровергая догадки, зародившиеся ещё в первые дни после несостоявшейся аварии. Кажется, тот, кто создал этот мир, был очень недоволен тем, что Белла до сих пор была жива.***
На следующий день выпал снег. Ещё вечером Белла подозревала, что весна — понятие номинальное для Форкса, и ожидать моментального тепла и солнца в начале марта не стоило, но толстый слой снега, всего за утро скрывший дорогу, совсем не вписывался в её картину мира. Путь до школы моментально стал опасней в сотню раз. После завтрака одевшись теплее, чем обычно, Белла с тяжёлым сердцем направилась навстречу своей судьбе. Уже на пороге ноги начали разъезжаться, а на подъездной дорожке, она всё-таки поскользнулась и упала, едва не разбив голову о лёд. Копчик неприятно заныл, предрекая большой болезненный синяк. Единственным положительным моментом во всей этой ситуации стало то, что с земли Белла смогла заметить цепи на колёсах, которые, видимо, рано утром перед работой успел накинуть Чарли. Мысленно его поблагодарив, она залезла в салон и принялась прогревать промёрзший за ночь пикап. Школа встретила Беллу возбуждёнными учениками, которые с огромной радостью закидывали друг друга снежками везде, начиная с парковки и заканчивая входами в учебные корпуса. К обеду Майк и Джессика уже успели прожужжать ей все уши по поводу намечавшейся после уроков битвы, но, к огромному облегчению Беллы, большая часть снега успела растаять и стать льдом ещё до того, как они закончили собирать команду. — Не любишь снег? — посреди биологии внезапно поинтересовался у Беллы Эдвард. От неожиданности она едва не выронила ручку. Бросив осторожный взгляд на соседа, не проронившего в её сторону ни слова за последние сутки, она вопросительно изогнула бровь. — С чего ты это взял? — Я видел, как ты улыбалась, когда твои друзья убивались по растаявшему снегу. — Ты преследуешь меня? Эдвард широко усмехнулся, обнажив белоснежные зубы. Его глаза — почему-то сегодня темнее, чем до этого, — сверкнули и окатили Беллу волной тревоги. — Просто пытаюсь понять, насколько всё плохо. — В смысле? — Неприятности, Белла, неприятности. Сегодня тебя чуть не убила огромная сосулька. Тебе не кажется, что пора обзавестись телохранителем? — Не кажется, — буркнула она и отвернулась. — Не обижайся, — примирительно подняв ладони вверх, сказал он. — Я, правда, беспокоюсь. Белла замерла. Беспокоится? Что это значит? Чем она могла заинтересовать главного красавца школы? И почему от этой мысли сердце так быстро стучало в груди? Во рту пересохло, и она не смогла сделать ничего, кроме как промычать что-то нечленораздельное в ответ. Смущение вновь накатило на неё неконтролируемой волной. В присутствии Эдварда ей становилось и хорошо, и плохо одновременно. Он притягивал её своей невероятной, почти нечеловеческой красотой и отталкивал явным ощущением опасности, исходящим от него. Что-то в его внешности, словах и движениях так и кричало Белле — беги, — но она не слушала. Это было выше логики и рационального мышления. Это было выше её сил. — Спасибо за беспокойство, — в итоге пробормотала она, на что получила тихий смешок в ответ. И всё-таки чем же она привлекла внимание Эдварда? Ответа на этот вопрос Белла не нашла ни к концу урока, ни даже после физкультуры. Настроение почему-то упало ниже плинтуса. Неужели он был просто обычным хулиганом и развлекался тем, что смущал её своим странным поведением? Джессика ведь ясно дала понять, что Каллену местные девушки не интересны, и вряд ли сама Белла стала исключением из этих правил. Так почему? За пару часов лёгкий мороз превратил просто мокрые дорожки в трассу для конькобежного спорта, отчего Белле пришлось едва ли не ползти на парковку к своей машине. Поскользнувшись несчетное количество раз и почти столько же упав, она только и успевала думать о том, где же шатался Эдвард, который до этого так внимательно наблюдал за ней весь день. Мог бы и помочь ей выжить в этих ужасающих условиях. Заметила же она его самодовольную ухмылку только, когда почти что выскользнула на середину дороги. Эдвард стоял на другом конце парковки возле своего серого «Вольво» и качал головой. Казалось, он ещё долго мог так делать, но всё изменилось за считанные секунды. Белла резко повернулась на визг тормозов и увидела, как на неё несётся фургон. Темнокожий парень за рулём, кажется, не справился с управлением, и автомобиль не реагировал на его жалкие попытки вернуть себе контроль. Попробовав увернуться, Белла сделала только хуже — ноги запутались, и ступни поехали на льду — она падала, и делала это прямо навстречу смерти. Что ж, злой рок всё-таки настиг её. В следующее мгновение она почувствовала острую боль в рёбрах и удар затылком об асфальт. Скрежет металла и визг колёс заглушили даже шум крови в ушах, отчего на секунду Белла даже пришла в себя. Перед глазами расплывалось бледное лицо Эдварда, выкрикивающего её имя.***
— Белла! Белла! Ты в порядке? — раздался знакомый обеспокоенный голос, словно сквозь толщу воды. — Шериф Свон, успокойтесь. Она просто потеряла сознание. Никаких серьёзных трав у вашей дочери нет. Белла попробовала приоткрыть сначала один глаз, затем второй, но яркие лампы над головой слишком сильно светили, и она бросила эту затею. В нос ударил запах спирта и лекарств, а следом запястья коснулись чьи-то холодные пальцы. По коже тут же прошли мурашки от непрошенной ассоциации с касанием Эдварда на биологии. — Изабелла, вы слышите меня? — спросил тот, чей голос успокаивал одними своими мягкими интонациями. — Белла, — машинально поправила она. Сама же она, в отличие от врача, звучала, как старая скрипучая половица, а не как перезвон колокольчиков. — Мне нужно, чтобы вы открыли глаза. Справитесь? — Слишком ярко, — пробормотала она в ответ. Что-то щёлкнуло, и веки перестали светиться. Прижав ладонь ко лбу козырьком, Белла осторожно по очереди разлепила глаза. Боли от яркого света не последовало, поэтому она спокойно открыла их полностью. Вокруг больничной кушетки, на которой она лежала, столпилось куда больше человек, чем она могла бы ожидать. У изголовья стоял очень красивый мужчина средних лет в белом халате, с бледной, почти светящейся кожей. Рядом, обеспокоенно потирая подбородок, топтался Чарли, а всё остальное пространство в палате занимали медработники, среди которых почему-то оказался и Эдвард. Нахмурившись, он смотрел на неё так внимательно, что она поёжилась от этого взгляда и обратила всё своё внимание на доктора. — Меня зовут Карлайл Каллен, я — ваш лечащий врач. Белла, мне нужно убедиться, что у вас нет серьёзного сотрясения. Удар был достаточно сильным, так что могли возникнуть осложнения. — Удар? — она нахмурилась, совсем не понимая, о чём шла речь. — Как я здесь оказалась? — Тебя чуть не сбила машина, Белла, — неожиданно раздался бархатный голос Эдварда. — Я оттолкнул тебя, но ты ударилась головой, когда падала. Воспоминания медленно начали заполнять голову, но они совсем не понравились Белле. Как он мог её оттолкнуть, если стоял на другом конце парковки? Да и почему у неё так болели рёбра? И скрежет металла был каким-то странным. Что-то не сходилось, и это не давало ей покоя. — Оттолкнул? — спросила она и посмотрела в глаза Эдварду, попытавшись вложить в этот взгляд всё недоверие. — Ты был далеко. — Я был рядом, Белла. — Нет, ты был далеко, — сама не зная почему, она продолжала настаивать. — Я видела. — Я быстро бегаю, а ты ударилась головой, Белла, — раздражённо ответил он, прищурившись. — Эдвард, — строгий голос доктора прервал перепалку. — Белла, посмотрите на меня. После того, как она перевела взгляд на доктора, он включил маленький фонарик и поочерёдно посветил ей в глаза. Затем щёлкнул кнопкой и убрал его обратно в карман халата. — Тошнота? Слабость? Головокружение? — М-м-м, нет, — Она покачала головой. — Ничего такого. Только рёбра немного ноют. — Прости, я не рассчитал силу, когда бежал тебя спасать, — немного виновато сказал Эдвард, за что получил серьёзный взгляд Чарли. — Не было времени примеряться. — Ты сделал всё правильно, сынок. — К огромному удивлению Беллы, Чарли подошёл к Эдварду и похлопал его по плечу. — Я у тебя в долгу. — Что вы, шериф. — Даже не спорь, Эдвард. Обращайся ко мне по любому поводу. Ещё одной смерти я бы не пережил. Белла сглотнула. Мысли о матери как нельзя некстати заполнили её голову, отчего она едва не расплакалась. А ведь она и сама могла погибнуть сегодня. Если бы не Эдвард… Как же он так быстро оказался рядом? Она же точно помнила, где он был до происшествия. Почему он соврал? Или это она всё напутала? Где же он тогда стоял на самом деле? Голова начала раскалываться. — Я бы хотел ещё немного понаблюдать за твоим состоянием, — прервал её поток мыслей доктор Каллен, записывающий что-то в карточку. — Сейчас медсестра принесёт тебе «Тайленол», а после я тебя ещё раз осмотрю. Шериф Свон, пройдёмте со мной. Нужно заполнить документы. Эдвард, останься. Если что позовёшь меня. — Да, отец. Чарли и доктор Каллен вышли, а следом за ними и весь медперсонал. Задержалась только одна женщина, которая и выдала Белле таблетку обезболивающего. Когда же в палате остался только Эдвард, воздух мгновенно сгустился, и стало трудно дышать. — Я видела, как ты стоял на другом конце парковки возле своего «Вольво», — нетерпеливо выпалила Белла, присаживаясь на кушетке. Лежать уже совершенно не хотелось, да и вести диалог в таком положении было куда проще. — Зачем ты продолжаешь настаивать на этом? Что тебе это даст? — раздражённо вопросом на вопрос ответил ей Эдвард. — Мне просто нужно знать, что я не сошла с ума. — Ты не сошла с ума. Довольна? — Нет. Просто скажи, как было на самом деле и я успокоюсь. Я умею хранить секреты, если ты о чём-то беспокоишься. — Просто скажи «спасибо», — прорычал он сквозь зубы. — И не трепи мне нервы. Я вообще-то жизнью своей рисковал. — Спасибо, — раздражённо выпалила она и поджала губы. — Пожалуйста. Я постою в коридоре. Если что, не зови. Он развернулся и вышел из палаты. Внутри Беллы кипело негодование, смешанное с совершенно неуместными и непонятными подозрениями. Почему Эдвард так резко закрылся от неё и не хотел говорить правду? Да и вообще, зачем кинулся её спасать, хотя сам мог пострадать не меньше неё? Неужели под телохранителем он подразумевал самого себя? А если да, то значило ли это, что она ему не безразлична? Белла тряхнула головой. Мысли свернули совсем не в то русло, в которое следовало бы после пережитого, отчего, то ли стыд, то ли страх, вперемешку с тревогой вновь закопошились на сердце. Злой рок опять едва не забрал её жизнь, и на этот раз ставка оказалась куда выше, чем обычно.***
Всю следующую неделю на биологии Эдвард делал вид, что Беллы не существует, хоть при этом и продолжал следить за ней на переменах и в столовой. Джессику это совсем не радовало, что очень ярко отражалось на её лице, но в присутствии Майка она быстро теряла к этой теме интерес. Так что большую часть времени Белла всё-таки была предоставлена самой себе и своим мыслям. Некоторые из них крутились вокруг непрекращающихся попыток местной флоры и фауны убить её, другие — вокруг странного поведения Эдварда после спасения на парковке, и были ещё одни, которые Белла старалась отгонять при первом же их появлении на задворках сознания. Её тянуло к Каллену. Абсолютно необъяснимо и иррационально магнитило к этому отстранённому, загадочному и преступно красивому парню. Ей даже начало казаться, что она одержима им. Ведь раньше она никогда не испытывала подобных чувств, поэтому теперь совершенно не знала, что с ними делать и как избавиться от назойливого желания заговорить с ним первой. Решение проблемы пришло само. Точнее обстоятельства сложились так, что посреди урока биологии Белла оказалась в полубессознательном состоянии на руках у Эдварда, который нёс её в лазарет. В этот день мистер Баннер с чего-то решил, что ученикам неплохо было бы узнать свою группу крови, а заодно и вызвать приступ паники и тошноты у тех, кто не переносил запаха крови. В числе «счастливчиков» победителем, конечно же, стала сама Белла. Молясь всем богам, чтобы завтрак не вышел на прекрасный кожаный пиджак Эдварда, Белла пыталась дышать ровно и глубоко. Правда, делать это было слишком сложно, когда большие холодные ладони, придерживая её под колени и за плечи, прижимали её к широкой подкачанной груди. Все мысли крутились лишь вокруг этих прикосновений и совсем не помогали в борьбе с тошнотой. — Только не умирай у меня на руках. Майк мне этого не простит. — Почему тебя не было на уроке? — выдохнула Белла, пытаясь отвлечься от своей внутренней борьбы. — Иногда полезно прогуливать. Тебе бы тоже стоило так делать. «Кто ж знал», — хотела сказать она ему в ответ, но побоялась снова открыть рот. На руках Эдварда её начинало укачивать. Остаток пути до медицинского кабинета они проделали молча, за что Белла была Эдварду очень благодарна. За это время мелкий дождь смыл с её лица липкий пот и охладил голову, забитую совсем неуместными мыслями, но сердце при этом отказывалось вернуться к нормальному ритму. Что ж, кажется, всю эту ситуацию даже можно было вывернуть в свою пользу и выпросить у медсестры освобождение от следующего урока физкультуры. — Живая? — со смехом в голосе спросил Эдвард, когда сгружал Беллу на больничную койку. — Не надо, не отвечай. Сам вижу. Его довольное, ухмыляющееся лицо едва не заставило Беллу подскочить и, обиженно хлопнув дверью, покинуть лазарет. И с чего это он так веселился? Мало того, что прогулял биологию, совершенно беззастенчиво при этом шатаясь вокруг учебного корпуса, так ещё и насмехался над её страданиями сейчас. Его поведение просто сводило с ума: то он игнорировал её, то вёл себя, как старый друг. А ей что с этим делать? Как унять свои чувства? — Больше не игнорируешь меня? — проворчала Белла, после того, как медсестра выдала ей таблетку от тошноты и влажное полотенце на лоб. Эдвард пожал плечами и сложил руки под грудью. — Я не игнорировал. Просто немного злился на тебя. — За что? — За твою неблагодарность. Белла поджала губы. Ну, конечно же, он припомнил ей ссору в больнице. Она все ещё не считала себя неправой, так что решила промолчать и не давать ему поводов снова с ней ругаться. Как бы это сентиментально ни звучало, но ей очень хотелось, чтобы он остался с ней подольше. — Думаю, тебе не стоит идти на физкультуру. С твоей удачей ты сломаешь там себе шею. Вряд ли то, что происходило с Беллой в последнее время, можно было назвать неудачами, скорее, это высшие силы пытались вернуть её жизнь к изначальному сценарию, но спорить она не стала. Меньше всего сейчас ей хотелось идти на физкультуру, где она с самого детства чувствовала себя не к месту. Белла кивнула и спросила: — Есть идеи, как её прогулять? Хитрая улыбка расползлась на его лице, отчего оно стало ещё красивей. Белла сглотнула, а Эдвард, подмигнув ей, ответил: — И даже не одна. Он отошёл от кушетки и направился к столу медсестры, где своим бархатным, вкрадчивым голосом тихо что-то ей сказал. Женщина покраснела, а после вручила ему какой-то бланк. Вернувшись, Эдвард помахал Белле листочком и, явно что-то замышляя, спросил: — Дойдешь до парковки сама или будем играть до конца? Теперь уже Белла вспыхнула, как до этого медсестра. И как у него получалось так легко выводить женщин из равновесия? — Сама, — смущенно пробормотала она и, оставив полотенце на тумбочке, встала с кушетки. Завтрак больше не рвался наружу, и тошнота прошла. Таблетка подействовала быстро, так что Белла на секунду даже испытала укол совести за то, что прогуляет урок физкультуры, когда у неё теперь уже ничего не болело. На улице начался ливень. Преодолевая быстрым шагом расстояние от медкабинета до парковки, Белла была уверена, что промокла уже до самого белья и теперь умрёт не от запаха чужой крови, а от лихорадки. Эдвард шёл рядом так расслабленно и спокойно, будто его вообще не волновало, сухая у него была одежда или мокрая. — Я отвезу тебя! — крикнул он, чтобы она услышала его в шуме дождя. Его машина стояла прямо у дорожки, выходящей на парковку. Эдвард подхватил Беллу под локоть, затем быстро открыл дверь и усадил её на переднее сиденье. Через мгновение он тоже оказался в салоне. — Я и сама могу доехать, — стуча зубами, попыталась возразить Белла. — Тебе не обязательно меня везти. — Обязательно, — цокнув языком, сказал Эдвард. — Зря я тебя, что ли, спасал столько раз? С утра под твоим пикапом была огромная черная лужа. Я, конечно, не механик, но в том, что у тебя там вытекло что-то важное, не сомневаюсь. По спине прошёл холодок, а тревога сковала все мышцы в теле. Она ведь даже не заметила бы этого — дождь всё смыл, наверняка не оставив и следа от протечки. Доехала бы она домой сегодня? Белла вздрогнула. — Спасибо, — выдохнула она и закусила губу. Эдвард ничего на это не сказал, он лишь завел автомобиль и включил обогрев. Вместе с шумом мотора салон наполнила знакомая мелодия, от которой на душе стало и светло, и тяжело одновременно. — «Лунная соната»? — Вопрос сорвался с языка быстрее, чем Белла успела его обдумать. — Любишь классику? — Да. А ты откуда знаешь эту музыку? — Мама её любила. Голос Беллы дрогнул, а сама она почувствовала, как спазм сжал горло. Зажмурившись, она сглотнула и медленно выдохнула, откладывая рыдания на потом. — Соболезную твоей утрате. Эдвард звучал так искренне и так участливо, что впервые за всё время, проведённое в Форксе, Белла ощутила, что её чувства действительно поняли. — Спасибо, — прошептала она, боясь разрыдаться. — Я тоже не так давно потерял родителей, — грустно начал он. Белла посмотрела на него и увидела печаль в его глазах. — Понимаю, как тебе тяжело. Карлайл и Эсме чудесные люди, но, сама понимаешь, родных отца и мать никто не заменит. Она согласно кивнула. Каждую ночь она рыдала в подушку, почти желая вернуться в тот день несостоявшейся аварии и умереть вместе с матерью, лишь бы не чувствовать эту опустошающую боль от потери. Попробовав отогнать грустные мысли, Белла решила отвлечься на то, чтобы пристегнуться и сесть удобней. Эдвард же, заметив её движения, сказал: — Поехали? Она кивнула. Эдвард включил скорость и начал выруливать с парковки. Сплошная стена дождя не давала дворникам ни секунды отдыха, но даже этот факт не заставил Эдварда пристегнуться. Белла нахмурилась. Откуда в нём было столько беспечности? Выехав на дорогу, они тут же угодили в огромную лужу. Машину немного повело, отчего Белла, испугавшись, вскрикнула. — Я отличный водитель, Белла. Тебе не о чем беспокоиться. — Зря ты не пристегиваешься, — в ответ сказала она, кожей ощущая подступающий приступ паники. Эдвард что-то проворчал себе под нос, но Белла его не расслышала. Вместо этого она пыталась сглотнуть ком, застрявший в горле, и перестать труситься от страха. Вид стены дождя и мокрой дороги в этом ей совсем не помогали, и она перевела взгляд на панель приборов. — Ты куда так гонишь? — испугано воскликнула она, заметив цифру, куда больше положенной. — Мы ползем, как черепахи, Белла. А у нас уже жёлтый. Белла, не веря своим ушам, снова посмотрела на дорогу и увидела стремительно приближающийся перекрёсток. — Мы не успеем! — в ужасе вскрикнула она, понимая, что на своём пикапе не то, что разогнаться, она бы ехать так быстро не смогла по всем этим огромным лужам. — Не бойся. «Вольво» — самый безопасный автомобиль, — сказал Эдвард и усмехнулся. — Смотри. Он нажал сильнее на педаль газа, и автомобиль рванул вперёд. За спиной остался красный сигнал светофора и пустой перекрёсток. На секунду Белла выдохнула. — Видишь, я же го… Договорить он не успел: визг резины и скрежет металла в одно мгновение заглушили его слова. В этот же миг Белла почувствовала, что захлёбывается собственной кровью. Рёбра с отвратительным хрустом треснули под давлением натянувшегося ремня безопасности, и её захлестнула невыносимая боль. Перед глазами поплыло, и последним, что она увидела, стал вылетевший на дорогу через лобовое стекло окровавленный Эдвард.