Мёртвым здесь не место

      «Простите меня.»       Каждый раз, когда Айзек видел труп, он повторял себе эти слова. Именно труп, а не очередного, обезличенного и деформированного некроморфа, в котором не осталось ничего человеческого. У мертвецов были лица, в отличии от этих… тварей, которых уже невозможно было назвать людьми.       «Простите меня.» — говорил себе инженер, мощным ударом тяжёлого ботинка ломая чужие кости и отсекая конечности. Патронов едва хватало на некроморфов и он не мог их тратить на холодные тела тех, кто не так давно ходил по этому кораблю, смеялся, работал и жил. Всё, что он мог — лишить себя будущих проблем. Просто чтобы выжить.       Когда Кларк впервые увидел, как неподвижный труп становится некроморфом он понял — мёртвые тела тоже проблема.       Сперва это было тяжело. Настолько, что Айзек не мог унять ни бешено бьющееся сердце, ни дрожащее дыхание, которое было сложно взять под контроль. Он не мог смотреть в затянутые белесой плёнкой безжизненные глаза, не мог смотреть на застывшие или в ужасе, или в боли, или в безумии лица. Но Кларк и не мог закрыть глаза, ведь ему нужно было видеть, куда он наносит удар. А потому он смотрел на то, как ломаются кости, как выворачиваются суставы, как мышцы рвутся под тяжестью металла с противным хрустом, окрашивая и костюм и пол багровым цветом. И если кровь ещё можно было отмыть, то вот вину, тяжёлым грузом давящим на душу и сердце — нет. Он смотрел, продолжая уродовать и так искореженные болью, безумием и страхом тела, шепча извинения, которые никто не услышит.       Айзек не был военным, не был солдатом, хоть и проходил в молодости военную подготовку, но никогда до этого не убивал людей. Никогда не сражался по настоящему.       Или они его, или он их. Прописная истина, которую знает любой солдат, но Айзек им не был. Он простой инженер, вынужденный применять инструменты для починки техники и добычи руды для того, чтобы просто остаться в живых. Инженер, которому нужно выжить. И это желание было выше морали.       «Простите меня. Но так нужно.» — говорил себе он, уже отточеным ударом лишая очередной труп рук и ног. Если он не сделает этого — умрёт. Айзек это прекрасно понимал и уже успел прочувствовать на собственной шкуре.       Один раз он уже пропустил лежавшее в темноте тело и чуть не лишился жизни. Прилетевшая скатоподная тварь, которую инженер прозвал Инфектором, мигом обратила труп в нового врага. Айзек не успел вовремя среагировать и убить Инфектора, а новообращенный некроморф с горящими глазами и оглушающим ревом уже несся на него. Кларк до сих пор помнит дрожь в руках после боя и биение собственного сердца, готового послать нахер и его, и CEC и весь этот чёртов корабль, собирая вещи чтобы уйти в пожизненный отпуск подальше отсюда.       Но как бы не был силен страх — желание выжить, найти Николь и вместе с ней, Хэммондом и Кендрой покинуть этот ад было сильнее.       Он извинялся каждый раз. Перед каждым телом, но на самом деле — перед самим собой.       В какой-то момент Айзек понял, что уж лучше эти люди будут изуродованы, уж лучше от них останутся разделённые останки, чем они станут очередной мерзкой тварью или чем похуже. Этот корабль и так стал стальным гробом и кладбищем для всего персонала Ишимуры. Уже было не важно, в каком состоянии эти тела, лишь бы они не стали потенциальной смертью. Главное — чтобы этот корабль не стал гробом для него самого.       Он извинялся до самого конца, но так и не простил себя за то, в чем не был виноват.