Куда вы, Ваше Высочество?

Из протянутой руки Доумы вырвался целый сноп холодных голубовато-белых искр. Колючие, будто стеклянные льдинки окутали всю фигуру кабана, и тот застыл на месте, как вкопанный. Его шерсть мгновенно покрылась инеем, а в ушах даже лежал снег. Мужчина тихо рассмеялся. — Надо же… У тебя выходит немного лучше, чем вчера, сынок. Но всё так же бездарно! Подойдя к выбитой двери, Доума провёл рукой по сломанным петлям и прошептал заклинание. Дверь поднялась с пола и встала на место. Теперь она выглядела так, будто её только что собрали из свежих досок, до сих пор пахнущих смолой и шишками, а затем покрасили ещё более ароматной краской. Убедившись, что дверь вернулась на законное место, Доума подошёл к кабану со спины и ногтем начертил на его спине магический символ — цветок с шестью лепестками. Кабан задрожал. Его шерсть свалилась с него и тут же, на полу, зашипела и растворилась без следа. Под шерстью скрывалось гладкое, немного загорелое тело юноши. Из одежды на нём были лишь чёрные штаны и широкий белый пояс. Копыта уменьшились, и каждое разделилось на пять пальцев. Последним исчезло рыло, уступив место миловидному, почти девичьему личику с огромными глазами цвета свежей листвы. Парень хмурился и тихо рычал. Все мышцы были напряжены, однако пошевелиться он не мог — холод накрепко сковал его. — Всё никак не угомонишься, Иноске… Не стыдно нападать на родного отца? — Доума укоризненно покачал головой. Мужчина обошёл парня кругом и заглянул ему в глаза, мягко и с некоторой укоризной улыбаясь. — На этот раз я даже не сделал ничего плохого… За что ты меня так не любишь? Иноске с трудом раскрыл застывшие губы и проговорил: — В клочья… Разнесу… — Ну, ну, не спеши с такими обещаниями! Доума обернулся к девушкам. Те стояли в обнимку и молча наблюдали за происходящим. — А вот тебе, милая леди, придётся поторопиться… Мужчина указал Шинобу на куб. Та вздохнула и отстранилась от Канао. Маленькая, лёгкая ладонь коснулась стеклянного дна, и в тот же миг Шинобу пропала, а вместо неё внутри куба трепыхалась большая пурпурная бабочка. Доума накрыл куб крышкой и поднял его, а затем слегка потряс. Бабочку несколько раз ударило об стенки, и с её крылышек посыпалась лёгкая золотая пыльца. Канао прикрыла рот ладошками и прошептала: – Шинобу... Доума тихо рассмеялся. – Смотри и думай, малышка... Надеюсь, ты будешь послушна? Он поставил куб на стол и приблизился к девочке. Она была по-прежнему неподвижна, лишь опустила голову, пряча глаза от мага. Мужчина взял Канао за подбородок и вгляделся в её лицо – на нём тонкой пленкой лежала маска страха. – Позови Зеницу. Вы вместе отведёте Иноске в его комнату. Позже ты вернёшься ко мне... Это ясно? – Да, господин... – чуть слышно ответила Канао.

***

Трое ребят выбежали из рощи глициний и оказались у самой стены, что окружала королевский сад. Серая стена сверху донизу обросла молодым, зелёным плющом. У самой стены стояло старое, засохшее дерево с корявыми ветвями, раскинутыми далеко в стороны. Плющ, оплетая дерево и спускаясь вниз, к земле, создавал лёгкий зелёный шалаш. Незуко завела близнецов внутрь и села, прислонившись к стволу дерева. Парни уселись по обе стороны от неё. Юичиро почти сразу задремал. Принцесса и Муичиро некоторое время сидели молча, любуясь тонкими солнечными лучами, тут и там пробравшимися сквозь зелёную крышу. Наконец Незуко заскучала и повернулась к мальчику, что сосредоточенно разглядывал цветок клевера в траве. – Муи... Как-то вечером я заходила посмотреть на ваш старый дом... Муичиро перебил её: – Вы опять выходили из замка без сопровождения? Покачав головой, он добавил: – Хоть бы меня позвали... – Да ладно тебе! В следующий раз обязательно сходим... Можно сегодня, если хочешь. Парень кивнул, и Незуко продолжала: – Так вот... Как вы там жили вообще? Там тараканы, крысы даже, пол скрипит, будто разваливается под ногами, а крыша, кажется, протекает... Муичиро грустно усмехнулся: – Всё верно, Ваше Высочество. Вы так говорите об этом, что даже мне стало не по себе... Жили, как все, ничего особенного. Правда, стало сложнее, когда умерли наши родители. Но мы пошли в помощники к одному гончару, Гёкко. Я работал у него в лавке, а Юи – в мастерской. Жили мы, кстати, у него, но этот старый пьяница вечно пропадает не пойми где. Вы ведь не застали его дома? Незуко покачала головой. – Слава глицинии... – Муичиро слегка выдохнул. – Какой кошмар... Он обижал вас? – Незуко погладила парня по плечу. Тот прикрыл глаза от удовольствия и уже открыл рот, чтобы ответить, как вдруг Юичиро, просыпаясь, зевнул и протёр глаза. – Доброе утро! – Незуко, широко улыбаясь, чмокнула мальчика в щёку. Тот слегка покраснел и пробормотал что-то неразборчивое. – А у меня для тебя отличные новости! – принцесса упёрлась ладошками об колено Юи и присела на корточки, – сегодня вечером мы втроём идём гулять! – В Лилию! – неожиданно для самого себя выпалил Муичиро.

***

Иноске сидел в кресле перед камином, укрытый тёплым зелёным пледом. Замороженные конечности по-прежнему не слушались парня, однако с каждой минутой он ощущал, как ноющая боль во всём теле отступает – пламя камина медленно, но верно согревало каждую клеточку застывшего тела. Дверь открылась, и в комнату вошёл слуга – юноша, на вид чуть младше Иноске. Он нёс в руке большую чашку с горячим чаем. Подойдя вплотную к креслу, слуга немного наклонился и приложил кружку к губам своего молодого господина. Иноске с трудом сделал пару глотков, и жидкое тепло тут же разлилось внутри него. Иней на коже стал значительно прозрачнее. Внезапно парень выхватил чай из рук слуги, и тот резво отпрыгнул в сторону. Иноске залпом выпил содержимое кружки, расплескав половину, и злополучная посуда полетела вслед за слугой. – Ну, всё!!! Это была последняя капля, и сейчас я разнесу этого...! – Иноске смачно выругался несколько раз. Слуга тяжело вздохнул и вновь приблизился к хозяину. – Прошу тебя, не лезь к нему сейчас... Ещё простудишься, а мне тебя лечить, – юноша встал на одно колено и посмотрел на Иноске снизу вверх. Растрёпанные соломенные волосы слегка заслоняли его золотистые глаза, и слуга быстро заморгал – тонкие волоски путались с его ресницами. – Прекрати! Прекрати немедленно, Зенька!!! Не смотри на меня так! – Иноске схватил слугу за воротник и слегка приподнял над полом. – А ты скандалить п...прекрати, – голос Зеницу предательски дрогнул, и он поспешно добавил: – я всё госпоже Котохе расскажу... В тот же миг сильные руки вздёрнули паренька вверх, и тот уселся прямиком на колени к Иноске. – Маме ни слова! Ещё волноваться будет... Зеницу поспешно кивнул. Он молча, с испуганной улыбкой на лице, слушал собеседника, внимательно вглядываясь в каждую прожилку изумрудно-зелёных глаз. – Как же ты бесишь меня! – Иноске посильнее обхватил слугу за талию, укрыв пледом и его. – Хочу, чтобы ты... Однако тот, не дослушав, прижался вплотную к парню и несмело поцеловал его в верхнюю губу. Иноске быстро и жадно ответил, сминая и кусая тёплые, мягкие губы. За стеной сидела довольно молодая женщина и вышивала на огромном полотне красивыми шёлковыми нитями. Её огромные зелёные глаза внимательно следили за иглой. Услышав возню и тихие стоны из другой комнаты, она тихо вздохнула. Волнение за сына постепенно отступало. «Может, хотя бы Зеницу убедит его быть немного осторожнее...» – подумала Котоха.