О, мой Великий и Ужасный Лю Цингэ!

      Собрание лордов двенадцати пиков секты Цанцюн проходило в непривычной, изумлённой тишине. И причиной тому были отнюдь не бесчинства демонов, о коих сообщали многочисленные свитки на столе Юэ Цинъюаня, а высокомерный заклинатель, что застыл неподалёку от главы секты ледяным изваянием, словно выточенным из редчайшего, драгоценного хотанского нефрита. Боги, да кто бы поверил, что в этот день сам второй лорд, ходячее бедствие Цанцюн, Шэнь Цинцю, явится в Главный Зал!       Вот уже вторую стражу присутствующие на собрании лорды терялись в догадках, пытаясь понять причину такого поступка! Ведь целых три года он не покидал Цинцзин!       Ученики секты столпились на площади у Главного Зала, дабы не пропустить подобное событие. Такое совпадение! Всем неожиданно понадобилось попасть на пик Цюндин! В конце концов, Шэнь Цинцю был легендой школы и редкостным красавцем, слухи о котором не замолкали и на мгновение! А сегодня на собрание лордов явился и бог войны, Лю Цингэ, что долгое время отсутствовал.       О, разумеется, никому и в голову не пришло связать появление одного лорда с прибытием... другого. Три года варвары пика Байчжань бесчинстовали, пользуясь тем, что Лю Цингэ отправился в запретные земли, где рассчитывал заполучить редкую технику меча. Да и раньше лорд Цинцзин появлялся на собраниях лишь в те редкие дни, когда Лю Цингэ заканчивал очередное задание или тренировку и возвращался в секту.       Да, никому бы и в голову не пришла мысль о том, что лорд Цинцзин преследует Лю Цингэ. Никому, кроме самого бога войны! Ведь он то и дело слышал о том, что Шэнь Цинцю редкий гость пика Цюндин, но гляди ж ты, он-то видит его каждый раз, как появляется в Главном Зале! Как это возможно?! Свирепо сверкая глазами, бог войны не сводил взгляда с лорда Цинцзин. Казалось, он ненавидит каждую черту лица этого человека! Точёные пальцы, лёгкое крыло веера, тихий звон подвесок на шпильке, всё выводило его из себя! Заклинатели не ладили с первой встречи. С того самого поединка на состязаниях учеников двенадцати пиков Цанцюн, где Шэнь Цинцю проиграл. С тех пор он никак не мог оставить Лю Цингэ в покое, не в силах простить ему победы! Ядовитые речи, высокомерное превосходство, насмешки... Шэнь Цинцю преследовал свою жертву с завидным упорством до тех пор, пока Лю Цингэ, рассвирепев, не отвечал ему яростной бурей меча! Их сражения давно превратились в легенду. Лю Цингэ слышал от своих нерадивых учеников, что можно отыскать и свитки, что рассказывали об этом. Вот только наивный бессмертный и представить не мог, что речь в них шла о иных сражениях!       Да узрев правду, Лю Цингэ наверняка бы схватил смертельное искажение ци! Боги! Адепты Байчжань, зная воистину лютый нрав бога войны, держали его в неведении! Лгали о том, что постыдные книжицы повествуют о подвигах бессмертного лорда Лю!       – У подножия горы Байшань расположился небольшой городок, – развернув очередной свиток, принялся рассказывать Юэ Цинъюань. – Градоправитель, глава семьи Хуан, просит вернуть ему пропавшего сына. Говорит, он исчез на горе, где бесчинствуют обольстительные демоницы. Они сильны, непредсказуемы и безжалостны! За несколько лет на Байшань пропала сотня молодых мужчин! Тот, кто возьмётся за это...       – Это буду я, – не выдержав пристального, насмешливого взгляда Шэнь Цинцю, заявил Лю Цингэ.       – Шиди вернулся лишь вчера, – удивился Юэ Цинъюань. – Разве есть причина так спешить?       О, причина сидела напротив, покачивая веером в изящной руке! Несносный мерзавец, лицемерный ублюдок, что сумел подмять и главу секты! Разумеется, Лю Цингэ не мог сказать правды!       – Мне не терпится опробовать новую технику, – солгал бог войны. – Раз обольстительные демоницы так сильны, это то, что Лю искал.       – Вот как? Что же, – согласился Юэ Цинъюань, кивнув. Никто не возразил. Не осмелился воспрепятствовать великому и ужасному богу войны!       – Гора Байшань? – прозвучал голос Шэнь Цинцю в наступившей тишине. Ясный и чарующий, он казался песнью соловья. – Разве не там водятся венценосные журавли? Шэнь собирался изловить пару для пика Цинцзин. И раз всё сложилось так, шиди Лю мне в этом поможет.       – Что?! – вмиг ощетинился Лю Цингэ. – С чего это я должен...       – Что же, раз вам по пути, шиди Лю сопроводит шиди Цинцю на Байшань, – тут же поддержал глава Цанцюн, отметая любые возражения.       Замолчав, Лю Цингэ скрипнул зубами. Ублюдок, сдохнуть захотел?! Лис, что прикрывается могуществом тигра! Как он смеет использовать Юэ Цинъюаня?!       – Шиди Шан, – обратился тем временем глава секты к лорду Аньдин. – Когда ты сможешь подготовить всё необходимое? Шиди ведь не станут брать с собой учеников? – добавил он, переводя взгляд с Лю Цингэ на Шэнь Цинцю. Лорд Цинцзин выглядел странно возбуждённым и взбудораженным. Это тревожило Юэ Цинъюаня. Он боялся безрассудства младшего брата.       – Нет. Конечно же, нет! – торопливо откликнулся Шэнь Цинцю. – Ученикам не место среди обольстительных демониц. Эта скверна испачкает юные умы!       – Хм? – невольно ухмыльнулся Лю Цингэ. Смотри-ка, само благородство! Какого демона ты вообще увязался следом, Шэнь Цинцю?!       – Завтра поутру... всё будет готово, – робко пискнул Шан Цинхуа, боясь встречаться взглядом с этой свирепой парочкой. Однажды он побывал с ними на тренировке и с тех пор старался избегать подобного.       Шэнь Цинцю ослепительно улыбнулся в ответ, скрывая лицо за дрогнувшим веером. Никто и представить не мог, какие мысли блуждают в голове заклинателя! Как и того, что этот страшный человек может преследовать бога войны отнюдь не из ненависти!..       – Зачем тебе понадобилось на Байшань? – сквозь зубы процедил Лю Цингэ, мрачно поглядывая на спешившегося заклинателя. Мгновение назад они прибыли на место. К самой пещере демониц-обольстительниц!       – Неужто шиди Лю думает, что мне ехать не стоило? – спросил Шэнь Цинцю с тревогой.       Цокнув в ответ, тот поспешил к пещере. Размашистому шагу богу войны не мешала извилистая горная тропа, словно он шествовал по залитому солнцем тренировочному полю пика Байчжань. И от этого кисточка на эфесе Чэнлуаня покачивалась в такт.       – Неужели шиди Лю беспокоится обо мне? – насмешливо добавил Шэнь Цинцю, отчего спина бога войны напряглась, а рука стиснула ножны меча так, что на запястье, затянутом стальным наручем, вздулись вены. Этот человек выводил его из себя!       – Если бы не глава Юэ, – ледяным тоном процедил бог войны, – я бы давно избавился от тебя, скинув с меча в ущелье!       – Неужто шиди и впрямь столь жесток? – поразился Шэнь Цинцю, не отставая и на шаг. – Несправедливо. Этот шисюн так тревожится о тебе... Ведь обольстительные демоницы весьма охочи до красивых, здоровых мужчин. Шиди обязательно станет их целью!       – А ты собираешься меня защищать? – зло рассмеялся Лю Цингэ. – Не припомню за тобой подобного!       – Разве? – распахнул глаза Шэнь Цинцю в фальшивом недоумении. – Но этот Шэнь всегда заботится о шиди Лю!       – Как бы мне не сдохнуть от твоей заботы! – процедил бог войны, глядя на темнеющий зев пещеры неподалёку.       Шэнь Цинцю хотел было возразить, но тут их слуха достиг чарующий напев, доносящийся из скальной расселины. Он манил и дразнил так, что внявший однажды жаждал слушать его вечно. Заклинатели сошли с тропы и направились к логову демониц. Вход оплетали цветущие растения. Лишь подойдя ближе, мужчины увидели робко выглядывающих девиц. Милые, юные и свежие, они вовсе не были похожи на чудовищ, что пожирают мужчин!       Не успел Шэнь Цинцю задать и вопроса, как Лю Цингэ на пару цуней обнажил меч. Окрестности затопил поток духовной энергии а камень, что закрывал вход, раскололся, осыпался грудой камней. С криками непритворного ужаса девицы бросились прочь, пытаясь найти спасение в глубине пещеры.       – Шиди Лю, ты... – гневно начал Шэнь Цинцю, но тот уже мчался вслед за толпой демониц. – Да постой же ты!       – Чтобы ты успел воспользоваться ситуацией и прикончил меня? – послышался ледяной ответ.       Поёжившись, словно в ознобе, Шэнь Цинцю нахмурился. Ещё вчера это путешествие казалось ему верной дорогой к этому непримиримому божеству! Ведь обольстительные демоницы не могли соблазнить лорда Цинцзин, их техники не действовали на него по одной простой причине – Шэнь Цинцю был равнодушен к женщинам. И хотя он никогда не видел, чтобы Лю Цингэ засматривался на прекрасных дев, в душе поднялась тревога и... ревность.       Сглотнув, Шэнь Цинцю последовал в пещеру, сжав ножны Сюя. Пусть Лю Цингэ наглотается яда! Может быть, тогда этот высокомерный болван сумеет понять, что ему требуется помощь лорда Цинцзин! Но тот и не думал падать замертво. Скрестив руки на груди, бог войны готовился к схватке с самой прекрасной из обольстительниц.       – Ваш спутник чудовищно груб! – немедленно пожаловалась она, завидев лорда Цинцзин. – Чем же мы провинились настолько, что бессмертные мастера явились убить нас?       – Госпожа Мэйинь, этот заклинатель такой жуткий! – прошептала одна из девиц, прячась за спиной демоницы.       – Прошу простить, – улыбнулся Шэнь Цинцю, чуть сузив свои глаза феникса. – Шиди не привык иметь дело с незнакомыми девами. Мы явились сюда по поручению семейства Хуан, что живёт под горой. Они просят вас отпустить их молодого господина.       Рыкнув, Лю Цингэ перехватил меч.       – Нечего с ними разговаривать! Прикончим их поскорее!       В ответ Шэнь Цинцю опустил ладонь на плечо лорда Байчжань, словно обладал могуществом удержать бога войны.       – Постойте! – произнесла госпожа Мэйинь со страхом. – О каком господине Хуан говорит бессмертный мастер? К нам приходит так много мужчин... Как же тут понять, о ком идёт речь?       – Хо? – зло ухмыльнулся Лю Цингэ, отчего его лицо исказилось. – Так отпустите их всех!       – Конечно! – вздрогнула госпожа Мэйинь, словно подобное раньше не приходило ей в голову. – Вот только... Они ведь совсе не желают уходить. Что же делать?       В ответ Лю Цингэ громко фыркнул. Однако лёгкая ладонь Шэнь Цинцю, что так и лежала на его плече, словно и впрямь таила некую силу. Как бы ни раздражал его этот лицемерный ублюдок, Лю Цингэ чувствовал странное желание сберечь этот момент случайной близости.       – Так приведи их сюда! Я сам спрошу, желают ли они покинуть это место! – велел бог войны.       – Разумеется! – всплеснула руками демоница и тут же ослепительно улыбнулась, не сводя пристального взгляда с Лю Цингэ. – Не желаете ли скрасить ожидание, испив вина?       Пальцы Шэнь Цинцю едва уловимо сжали плечо лорда Байчжань, а меж чёрных бровей залегла лёгкая складка гнева. Тем не менее, словно желая досадить ненавистному врагу, Лю Цингэ согласился. Госпожа Мэйинь привела заклинателей в обширную пещеру, устланную душистыми травами и коврами. Здесь, разбившись на небольшие группы, находилось около трёх десятков девиц. Покачивая круглыми шёлковыми веерами, они с жадным любопытством смотрели на Лю Цингэ.       Складка на лбу Шэнь Цинцю стала глубже. Ярость в груди затрепетала, словно огонёк свечи.       Усевшись за стол, Лю Цингэ принял чашу вина, словно вовсе не видел опасности. Не испугался ни яда, ни любовного эликсира! Шэнь Цинцю не понимал подобного доверия! Он готов был выхватить из рук бога войны сосуд и разбить его, но тот и сам не торопился пригубить угощение, с лёгким недоумением наблюдая за демоницей, что всеми силами пыталась его соблазнить.       – Бессмертный мастер уже отыскал спутницу на тропе совершенствования? – спросила госпожа Мэйинь, словно что-то осознав. Ведь ни позы, полные пленительной, изысканной красоты, ни случайно обнажившиеся запястье, белое и шелковистое, ни даже маленькие стопы, выглядывающие из-под полы одеяний, не произвели на мужчин должного действия! Да что это за монстры?! Пещера полна ароматом «безумной страсти», цветов, что заставляет отдаться потаённым желаниям и позабыть о стыде! Так почему эти бессмертные так спокойны?!       Прежде никто не осмеливался задать Лю Цингэ подобный вопрос. Застыв, будто громом поражённый, он решил, что ослышался. Не зная, где отыскать ясности, лорд Байчжань уставился на Шэнь Цинцю. Но тот казался невозмутимым, лишь чуть заметно приподнял бровь. На самом деле, он никогда не замечал увлечения Лю Цингэ девицами, святые небеса, да это просто смешно! Решив, что может ответить за бога войны, Шэнь Цинцю произнёс:       – Очевидно, шиди ещё не обзавёлся ею.       В ответ Лю Цингэ сжал губы, внезапно припомнив любовь Шэнь Цинцю к домам увеселений. Отчего-то это разгневало бога войны, разожгло яростное пламя в широкой, сильной груди. Быстрые взгляды девиц, что те украдкой бросали на Шэнь Цинцю, раздражали лорда Байчжань.       – Но как же такое возможно! Не могу поверить! – ахнула госпожа Мэйинь. – Возможно, бессмертный мастер не знает, кто отдал ему своё сердце? Ваша покорная служанка скромна в талантах, но мои предсказания правдивы! Позволите ли погадать вам на любовь?       Рука Шэнь Цинцю дрогнула. Его и впрямь интересовал этот вопрос. Однако он боялся услышать что-то о судьбе Лю Цингэ.       – Вздор! – процедил бог войны. – Мне этого вовсе не нужно!       – О, тогда госпожа Мэйинь могла бы предсказать судьбу мне, – тихо произнёс Шэнь Цинцю.       Застыв Лю Цингэ несколько мгновений не отрывал взгляда от лица лорда Цинцзин, а затем передумал:       – Раз так, и мне погадай, – велел он грубо.       Улыбнувшись с надеждой на то, что её чары подействовали, госпожа Мэйинь повернула нежное запястье и указала Лю Цингэ на цветок, что лежал в её белой ладони.       – Прошу бессмертного мастера подуть на бутон.       Тот нахмурился, но просьбу выполнил. Следом точно также поступил и Шэнь Цинцю. Госпожа Мэйинь долго рассматривала распустившиеся цветы, отыскивая среди лепестков лишь ей известный ответ.       – Ваши судьбы странно похожи, – произнесла она, наконец. – Первая встреча с суженой была неприятной и, возможно, наполнила вас ненавистью. Да и сейчас вражда не утихла. Но это закончится в самый ближайший срок!       Чуть склонившись к демонице, заклинатели вслушивались в каждое слово.       – Вы нечасто бываете в обществе друг друга, – продолжала та. – Но хотя и не желаете признать этого, защищаете её от опасностей.       Далее, повернувшись к Лю Цингэ, она с кислой улыбкой произнесла.       – А вам можно позавидовать. Человек, что предназначен вам судьбой, никогда не откажется от вас! Такую любовь и беззаветную преданность способна оборвать лишь смерть.       Поражённый, раненный словами демоницы, Шэнь Цинцю потемнел лицом.       – Вот как? – произнёс он мрачно. – Как любопытно. Шэнь и не замечал, что рядом с шиди есть подобный человек. А какова его внешность?       Лю Цингэ вздрогнул, уставившись на лорда Цинцзин с подозрением. Что на него нашло? Очевидно же, что это ложь!       – Прекрасен без изъяна! – твёрдо ответила демоница.       – Достаточно! – прервал Лю Цингэ с нетерпением. – С чего вдруг тебе так интересна моя жизнь?       – Суженая бессмертного мастера красива и талантлива, верна, занимает завидное положение, – продолжила госпожа Мэйинь, не отрывая взгляда от Лю Цингэ. – Она слабее вас, ранима и нежна, хотя никогда не признается в этом. Если вы не убережёте её от ошибок, она рухнет в пропасть отчаяния, наживёт себе сильного врага и погибнет жестокой, унизительной, мучительной смертью!       Лю Цингэ закатил глаза. Ну и чушь! Да он понятия не имел, о ком говорит эта женщина, так как должен помочь этой неизвестной, мифической суженой выжить? Вздор! Весь вид бога войны говорил о неприятии. Он и не заметил, как взгляд Шэнь Цинцю наполнился страхом и... болью.       – Ваша судьба гораздо печальней, – продолжила госпожа Мэйинь, переключившись на лорда Цинцзин. – Человек, предназначенный вам судьбой, далёк от любви. Он могущественен, силён, но груб. Ему не известно, что такое забота. Скорее всего, он и представить не может, что влюблён и любим. Он не знает собственного сердца, из-за чего может подвергнуть себя смертельной опасности. Его энергия в смятении.       Рука Шэнь Цинцю больно стиснула плечо Лю Цингэ и тот зашипел в ответ.       – Неужто нет способа его спасти? – прошептал лорд Цинцзин.       – Я всего лишь заглядываю в будущее, – ответила госпожа Мэйинь. – Мне неизвестны планы небес. Не стоит беспокоиться о других! Ведь вас ожидает страшная судьба. Некто недостижимо могущественный, недосягаемо высокого положения и происхождения вскоре затаит злобу и ненависть. И хотя вы могли бы всё изменить, не сделаете этого.       Опустив взгляд, Шэнь Цинцю боролся с чувством горечи и страха. Могущественный враг? Кто же он? А суженый? Если ему предназначен судьбой Лю Цингэ, значит ли это, что его ждёт смерть? Сердце заклинателя сжалось в предчувствии. Рука, что сжимала плечо бога войны, бессильно повисла.       – И как же я умру? – тихо спросил лорд Цинцзин.       – Смерть ваша будет долгой и мучительной, – ответила та с сочувствием. – Вы подвергнетесь чудовищной жестокости. Может быть... вас растерзают звери? Я вижу, что ваше тело искалечено!       – Вздор! – внезапно рявкнул Лю Цингэ. Отчаяние на лице Шэнь Цинцю вызывало в его груди странное чувство тревоги. Потеряв терпение, он грохнул ладонью по столу госпожи Мэйинь, отчего камень раскололся. Чэнлуань вмиг покинул ножны, затопив пещеру волной духовной энергии.       – Постойте, – попытался остановить рассвирипевшего бога войны Шэнь Цинцю, желая дослушать до конца. Он ведь так и не узнал, кто его враг! – Молодой господин Хуан ещё не пришёл!       Разумеется, никто не обратил внимание на робкий протест. Видя, как смыкают круг обольстительницы, Шэнь Цинцю сжал зубы в яростном порыве. Стиснув Сюя, он изготовился выхватить меч. В это время госпожа Мэйинь крикнула, отчего одежды демониц разлетелись в клочья. В пещере словно началась густая метель. Хлопья белого шёлка так и норовили запорошить лицо и Шэнь Цинцю отступил, борясь с неожиданной техникой. Шаг, и лорд Цинцзин врезался спиной в грудь Лю Цингэ. Тот рыкнул в ответ, обнажив Чэнлуань.       – И зачем ты за мной увязался?! – процедил бог войны, бросаясь на обольстительниц. Пещеру заполнил густой розоватый туман, сладковатый и хмельной. Девицы издавали полные страсти крики, заманивая в свои силки желанную добычу. Однако некоторые уже приняли истинный облик: рыча, они опускались на четвереньки, скребли длинными ногтями землю и хищно сверкали глазами. Под своды пещеры поднялся густой аромат, воспламенивший кровь. Шэнь Цинцю пронизывала дрожь, а тело горело огнём. Возбуждение, жажда соития, застившие разум, мешали думать. Он хотел бы биться наравне с Лю Цингэ, но не мог сдвинуться с места! Лорд Цинцзин не понимал, как держится этот бог войны. Неужто на него не действует яд соблазнительниц? Такое возможно? Или Лю Цингэ и впрямь... бессилен, как мужчина? А ведь этот вопрос и впрямь мучил адептов Цанцюн не один год, ведь бог войны никогда не смотрел на женщин!       Взметая фонтаны крови, Лю Цингэ расправился с ордой обольстительниц. Его лицо было красно, а взгляд рассеян, когда он, с трудом зачехлив меч, приблизился к Шэнь Цинцю.       – Пользы от тебя никакой, – едко произнёс Лю Цингэ. И лишь тут заметил, как дрожит лорд Цинцзин. Тусклый свет пещеры отражался на скулах заклинателя, покрывшихся испариной, а губы, алые, влажные, горячие, приоткрылись в частом, лихорадочном дыхании.       – Шиди Лю... Шиди Лю, мне... нехорошо, – прошептал Шэнь Цинцю, падая в объятия бога войны. – Помоги мне, шиди Лю...       Цокнув, тот на мгновение задумался, а не бросить ли это бедствие Цанцюн здесь, в конце концов, он ведь и сам чувствовал себя странно. Но против подобного восставало чувство справедливости. Они ведь оба адепты Цанцюн. Да и глава...       – Если бы не глава Юэ, я бы оставил тебя здесь, – зашипел лорд Байчжань, закинув обессилевшего Шэнь Цинцю на плечо.       Тот не ответил, хотя тонкие пальцы измяли шёлк серого шёлкового рукава Лю Цингэ. Решив вернуться в пещеру позже, бог войны задумался о том, где переждать действие яда. То, что лорд Цинцзин не догадался защитить себя от воздействия ци и плотного аромата демониц барьером, было очевидно.       – Болван! И чего ты свалился на мою голову! – всю дорогу ворчал заклинатель. – Ты слишком слаб! Неисправимый мерзавец и подлец!       – Мн, – ответил Шэнь Цинцю, с трудом открывая глаза. Глубокая складка недовольства залегла на нефритовом лбу лорда Цинцзин. Он сумел осознать слова Лю Цингэ, но не нашёл сил опровергнуть обвинение. Сейчас его волновал совсем другой вопрос. Стиснув халат бога войны, Шэнь Цинцю сумел немного приподняться, в конце концов, болтаться за спиной этого варвара, словно мешок с бататом, было не так уж и приятно. Тем более учитывая то, что тяжёлая, горячая ладонь Лю Цингэ лежала на ягодице заклинателя, стискивая её. И от этого тугое колечко мышц в глубине тенистой расселины сжималось в сладостном предвкушении.       – Остановись, шиди Лю, – выдохнул лорд Цинцзин, не в силах согнать с лица румянец.       Тот и впрямь застыл, отыскав место для отдыха. Раскидистая глициния в своём роскошном цветении образовала прекрасное укрытие, цветочный грот, где заклинатели могли укрыться от чужих глаз. Хотя откуда бы им взяться в этакой глуши.       Опустив Шэнь Цинцю на землю, лорд Байчжань распустил узел своего плотного дорожного плаща и расстелил его на траве.       – Сядь, – велел он, подталкивая покачивающегося от слабости Шэнь Цинцю. – Я попробую отыскать лекарство. Пик Цаньцао снабдил меня немалым количеством пилюль.       Опустившись на тёмный бархат, Шэнь Цинцю откинулся на спину и взглянул на цветущий свод. Это дерево так старо. Ему не менее десяти тысяч лет... Яркие цветы прекрасны, их аромат чист и пленителен...       Скулы Шэнь Цинцю зарумянились, по телу разлился жар, опаляя даньтянь. Налившись кровью, естество заклинателя дрогнуло, отвердело, словно бутон экзотического хищного цветка, истекающий нектаром. Закусив губу, Шэнь Цинцю закрыл ладонями лицо и чуть слышно застонал от желания.       Застыв, Лю Цингэ выпрямился. Ему послышалось? Он ведь не позволил ни одной девице коснуться этого наказания, так где он поранился?! Обернувшись, бог войны быстро оглядел изящный силуэт мужчины, отметив крупную дрожь, сотрясающую лорда Цинцзин. Следов крови нет. Но боль, очевидно, сильна!       – Эй! – позвал Лю Цингэ, в надежде, что рассудок Шэнь Цинцю ясен.       Но тот не ответил.       Решив действовать наверняка, бог войны стиснул тонкие запястья бедствия Цанцюн и отнял ладони, которыми тот закрыл покрасневшее лицо.       – Шэнь Цинцю, – сквозь зубы процедил ненавистное имя Лю Цингэ, склонившись. Зрачки расширены, черты искажены страхом и мукой! – Ты ранен? Где болит?       Тот непонимающе уставился на бога войны, словно не узнавал.       – Тц! – с гневом цокнул Лю Цингэ, выпустив руки спутника. Придётся раздеть его и осмотреть самому! Несколько вздохов понадобилось, чтобы справиться с собой. Всё это время жадный взгляд Шэнь Цинцю пьяно блуждал по телу лорда Байчжань. Но бог войны упрямо не замечал истины.       Протянув руку, Лю Цингэ принялся распускать узлы одежд, избавляя заклинателя от шелков слой за слоем. Лорд Цинцзин не сопротивлялся. Отнюдь, закусив алую от сжигающего жара губу, он всячески помогал богу войны. Суровое выражение лица последнего становилось всё мрачней. Белое, жемчужное, чуть сияющее тело Шэнь Цинцю просвечивало сквозь последний нижний халат, а раны он так и не отыскал! Лю Цингэ боялся, что его спутник пострадал гораздо сильней, чем можно представить.       – Эй, а ну очнись! – рявкнул бог войны с тревогой, встряхнув Шэнь Цинцю за плечи.       – Цингэ... – в ответ прошептал тот с судорожным вздохом, а затем уткнулся лбом в грудь мужчины. – Помоги мне, Цингэ...       Лес замер, словно ветер вдруг стих, прекратил шуметь листвой, услышав имя бога войны.       – Цин-гэ? – с гневом переспросил лорд Байчжань, поразившись подобной дерзости. Разве они близки, что Шэнь Цинцю смеет называть его так?! Толкнув заклинателя в грудь, Лю Цингэ навис над ним, готовый стиснуть тонкую шею экзотического цветка Цинцзин. Но прикосновение к горячей влажной коже обожгло, будто разряд молнии пронёсся по телу бога войны. Отдёрнув пальцы, он с недоверием взглянул в лицо спутника.       – Что это за техника? – спросил лорд Байчжань с сомнением.       Чуть хриплый смех Шэнь Цинцю встревожил лорда Байчжань. Да он не в себе! Очевидно, яд этих обольстительниц вызвал искажение ци! Метнувшись взглядом по телу дрожащего спутника, Лю Цингэ коснулся его запястья, пропуская по меридианам свою энергию. Так и есть! Ци в смятении! Если её не унять, Шэнь Цинцю может лишиться культивации!       – Схватил искажение, – цокнул Лю Цингэ, сдерживая гнев. – Я постараюсь помочь тебе, но не надумывай лишнего! Всё это я делаю по просьбе главы Юэ!       – Да? – тихо спросил Шэнь Цинцю, сжав рукав серебристого халата и притянув бога войны к себе. – И как же шиди собирается это сделать? Кажется, у этого Шэня не осталось времени?       – Заблокирую твои акупунктурные точки, а затем постараюсь выровнять энергию, – буднично буркнул лорд Байчжань.       – Хм? – ответил Шэнь Цинцю с недовольством. – Есть ведь более быстрый способ.       – И что это за способ? – потемнел лицом тот. – Лю никогда о таком не слышал!       – Что ты такое говоришь, шиди Лю, – выдохнул Шэнь Цинцю, обвивая крепкую шею воина изящными белыми руками. – Неужели шиди Лю и вправду не знает о сражениях на шёлковых простынях?       Тот дёрнулся, попытался отпрянуть, скрыть вмиг заалевшее лицо. Однако тонкие руки лорда Цинцзин крепко удерживали его на месте. К тому же капкан ног уже сомкнулся за спиной бога войны.       – С-с че-чего бы мне з-заниматься подобным с т-тобой? – ответил он, немало повеселив спутника. Шэнь Цинцю впервые видел его столь растерянным и даже... испуганным.       – О? Говорят, для мужчины нет большой разницы. Этот Шэнь будет столь любезен, что позволит шиди Лю... взять верх, – прошептал лорд Цинцзин, едва не касаясь губ Лю Цингэ.       Тот застыл. Сжав бёдра, Шэнь Цинцю прижался к нему всем телом, позволив почувствовать отвердевшее естество. Это встревожило и взбудоражило Лю Цингэ. Он знал, как происходит соитие с женщиной. И хотя подобное никогда и не привлекало его, стоило представить в роли любовницы Шэнь Цинцю, в паху сладко заныло, потянуло, отчего плоть бога войны потяжелела, налилась желанием. Представив искажённое болью и наслаждением, залитое слезами лицо проигравшего Шэнь Цинцю, Лю Цингэ почувствовал восторженное ликование в груди. Придавив спутника к земле, он тут же отмёл сомнения прочь и бросился в атаку, впившись в нежный, сочный плод губ жадным, торопливым, неумелым поцелуем.       Поразившись, Шэнь Цинцю не сопротивлялся, позволяя свирепому варвару бесчинствовать, исследовать каждый цунь обожённого жаждой рта своим безжалостным языком. Страстный, глубокий поцелуй, казалось, способен отнять дыхание и саму жизнь. Шэнь Цинцю изогнулся, потираясь естеством о твёрдый член Лю Цингэ. Это подействовало. Оторвавшись от припухших губ, тот уставился в лицо лорда Цинцзин полубезумным взором. Словно напившись хмельного зелья, он хотел ещё, не в силах остановиться. Лицо ненавистного соперника, что выводило его из себя, сейчас казалось драгоценным сокровищем, сияющая кожа – редким лакомством! И Лю Цингэ не терял времени даром, решив вкусить его немедленно – жадные поцелуи, оставляя цепочку алых следов, двинулись вдоль шеи к выпирающим косточкам ключиц. Вниз, где сквозь тонкий слой шёлка розовели нежные жемчужины сосков.       С громким скользящим звуком распустился последний узел. Тонкий белый халат, что не скрывал и цуня, обнажил прекрасное тело. Лю Цингэ на мгновение очнулся, осознал, что впал в безумие, но ладонь Шэнь Цинцю, опустившись на затылок бога войны, прижала его лицо к тугой груди. Перед взором Лю Цингэ предстал соблазнительный розовый бутон соска. Манящий, сладостный, он смёл остатки воли. Нежное прикосновение сорвало с губ Шэнь Цинцю судорожный вздох. Горячая, влажная ласка языка заставила его покраснеть, замереть в безумной жажде, стиснуть бога войны бёдрами, ища облегчения для истекающей желанием плоти.       Но лорд Байчжань неторопливо изучал найденное сокровище. Розовый сосок отвердел, словно зёрнышко граната. И Лю Цингэ с любопытством ласкал его, обводя языком, сжимал губами, посасывал и осторожно покусывал, отчего мужчина в его руках то и дело дрожал и изгибался. Лю Цингэ чувствовал его неистовую жажду, удивляясь тому, что и сам оказался в том же положении. Горячая ладонь, скользнув вдоль тугих мышц тонкой талии спутника, легла на округлую ягодицу лорда Цинцзин. Сжав её в порыве необъяснимого желания сожрать этого хрупкого человека, бог войны пробрался к тугому, пульсирующему колечку мышц. Сухо. Как ни старайся, и палец не протолкнуть! Неужели мужчины занимаются совместным совершенствованием иначе? Взгляд Лю Цингэ метнулся к приоткрытым губам Шэнь Цинцю, а от возникшей в мыслях картины алая пелена застила взор. Нет, подобное слишком... возбуждающе! Едва представив Шэнь Цинцю на коленях, Шэнь Цинцю, что с мукой на лице, ослабев в бессилии страсти, заглатывает его младшего до самого корня, Лю Цингэ испытал немыслимый восторг!       – Ах, используй смазку! Так... ты ранишь меня, – прошептал в это время лорд Цинцзин, вмиг разрушив радужные грёзы.       – И где я должен её взять? – ощетинился тот, всё ещё не желая расставаться с прекрасным видением.       Шэнь Цинцю потянулся к груде шёлка, в котором затерялся его пояс с мешочком сотни доу. Но Лю Цингэ не мог ждать. Алые губы заклинателя, влажные и нежные, манили его, словно персик бессмертия. И раз он не может ощутить их обжигающий жар своим драгоценным мечом ян... Сжав подбородок заклинателя, бог войны пристально взглянул в лицо спутника, заставив того замереть.       – Ты... – прошептал было Шэнь Цинцю, но тут же замолчал – грубые, мозолистые пальцы Лю Цингэ вторглись в обжигающие глубины рта, словно то был покорённый, порабощённый город. Вспыхнув, лорд Цинцзин робко обхватил вторженцев влажными губами. Юркий язык коснулся подушечки пальца, затрепетал. Лю Цингэ вздрогнул, однако, не отвёл взгляда даже когда глаза Шэнь Цинцю сузились. Лорд Цинцзин посасывал, ласкал палец бога войны, рождая в груди заклинателя странное, щекочущее чувство. Страсть с головой захлестнула Лю Цингэ. Взгляд удивительных глаз словно требовал подчиниться, сойтись в постыдном поединке. И лорд Байчжань сдался, прильнул к алым губам жадным, глубоким поцелуем.       Шэнь Цинцю с трудом сохранял остатки рассудка. Дрожащие пальцы, позабыв о мешочке сотни доу, стиснули шёлк рукава серебристого халата в желании избавить бога войны от одежд. Тот же вовсе не торопился обнажаться. Горячая, грубая от долгих тренировок с мечом ладонь скользила по телу, вызывая дрожь. Шэнь Цинцю задыхался, невольно приподнимал бёдра, потирался о пах Лю Цингэ отвердевшей, изошедшей нектаром плотью. Тот был очевидно возбуждён. И чувствуя это, Шэнь Цинцю никак не мог понять, почему он медлит?       Однако стоило подобным мыслям появиться в голове заклинателя, Лю Цингэ добрался до естества лорда Цинцзин. Пальцы стиснули набухший член у самого основания и скользнули к розовой, нежной, словно бутон экзотического цветка, головке. Шэнь Цинцю содрогнулся, застонал, изогнулся в восторженном танце. Он так давно мечтал об этом, что готов был излиться даже от этой грубой ласки. Лю Цингэ прервал поцелуй, приподнялся. Хмыкнув в ответ, он ускорил движения, скользя вдоль влажной распалённой плоти, а сам не сводил пристального взгляда с лица Шэнь Цинцю, прислушивался к каждому звуку, что слетал с алых, припухших, искусанных губ.       Достигнув вершины наслаждения, лорд Цинцзин напрягся, вытянулся, словно струна, ахнул, обильно излившись в ладонь Лю Цингэ, а затем, содрогнувшись, расслабленно застыл. Ноги, что мгновение назад сжимали талию бога войны, дрожали, опустившись на землю. Шэнь Цинцю чувствовал бессилие, погружался в сладкую негу удовлетворения и покоя, когда Лю Цингэ одним движением перевернул его ниц.       – Ты... Что ты делаешь? – только и выдохнул тот, чувствуя тёплую влагу, стекающую в расселину меж ягодиц.       – Разве ты не говорил о смазке? – спросил Лю Цингэ без тени насмешки. – Я добыл её.       – Т-ты! Бол-болван! – процедил Шэнь Цинцю, отчаянно покраснев и стиснув пальцами ткань плаща. – Кто вообще тебя этому... научил?!       – Что именно ты хочешь знать? – спросил бог войны, сосредоточенно увлажняя спермой Шэнь Цинцю тугое колечко мышц. – Технику избавления от избытка энергии ян мне показал шиди Му. На горячих источниках Цаньцао такое не редкость, и если не отвести излишки ци, можно заболеть.       – Му Цинфан? – поразился Шэнь Цинцю. Удивление было столь сильным, что нотки ревности проявились не сразу. – Он... касался тебя?       – Хм? – с недоумением спросил в ответ Лю Цингэ, проскальзывая в глубину тела Шэнь Цинцю.       Тот ахнул, содрогнулся, невольно приподнял ягодицы, разводя бёдра, словно направлял вторженца.       – А это... Тоже часть техники? – простонал он, сцепив зубы – очевидно Лю Цингэ решил, что Шэнь Цинцю сумеет принять и второй палец. Лёгкая боль немного отрезвила заклинателя. Боги, да ненавидь он этого бога войны так, как разносили досужие вымыслы адептов Цанцюн, сейчас бы пришёл в себя! Но он знал, на что идёт! Намерено заманил Лю Цингэ в ловушку!       – Техники? – странным тоном спросил Лю Цингэ, склоняясь к Шэнь Цинцю и принимаясь целовать нежную влажную кожу спины. – Шиди Му и впрямь говорил о совместном совершенствовании...       – Это он... рассказал о том, как... Ах! – не закончил Шэнь Цинцю, ощутив, как количество пальцев вновь увеличилось. Влажные, твёрдые, они скользили в глубине, ощупывали, не оставляя без внимания и цуня горячего нутра, словно выискивали некую точку. Шэнь Цинцю невольно приподнял ягодицы, открыв взору бога войны полный изящества изгиб спины.       – О мужском теле шиди Му знает немало, – согласился Лю Цингэ. – Не меньше, чем о женском. И тогда он сказал странную вещь...       Словно задумавшись, лорд Байчжань накрыл ладонью сокровенную плоть спутника, ещё мягкую после излияния. В то же мгновение пальцы в глубине тела коснулись маленького, припухшего узелка, отчего Шэнь Цинцю содрогнулся. Сладостная, шекочущая дрожь разлилась, будто заклинателя накрыло морской волной. Член лорда Цинцзин вмиг воспрянул, отвердел, чтобы тут же угодить в ловушку сильных пальцев.       – Шиди Лю... Шиди Лю, пос-постой, – взмолился Шэнь Цинцю, изнывая от неистовых ласк. Надо же, даже в соитии этот варвар не изменил своему свирепому, беспощадному нраву! Лорд Цинцзин покрылся пеленой влаги, комкая бархат плаща, с трудом удерживался от громких стонов и всхлипов. Чувства смешались. Он так хотел достигнуть вершины блаженства, однако, не мог подобраться к ней, несмотря на уверенный темп Лю Цингэ. Очевидно, стоило сделать следующий шаг!       – Хватит, шиди Лю! Этот Шэнь готов... принять... тебя, – тихо и неуверенно произнёс Шэнь Цинцю.       Лю Цингэ и впрямь остановился. Но стоило ему выпустить ослабевшую жертву, лорд Цинцзин, повалившись ниц, откатился прочь. Присев, он с гневом уставился на бога войны.       – Ну и что не так? – спросил тот надменно, словно был уверен в каждом своём движении.       – Что за странную вещь сказал тебе шиди Му? – вдруг заинтересовался Шэнь Цинцю. – То, что ты одержим тем, что делаешь, и способен довести спутника на тропе самосовершенствования до смерти?!       – Хм, – возразил тот, поднимаясь на ноги. – До той встречи на Цаньцао он боялся, что я бессилен.       – Боялся? Да что ему за дело?! – вспылил лорд Цинцзин, не скрывая ревнивого тона.       – Тогда он сказал что-то вроде: «Если ты так и будешь сохранять ледяную бесчувственность, шисюн Шэнь умрёт в одиночестве».       – Что?! – не поверил Шэнь Цинцю, от удивления не сумев закрыть рот, за что тут же поплатился – Лю Цингэ, словно коршун, накинулся на свою ускользнувшую было жертву, пригвоздив лорда Цинцзин к земле. Глубокий поцелуй, жадный и столь же грубый, как и все повадки этого воина, заглушили робкий протест. Святые небеса, а ведь Шэнь Цинцю верил, что Лю Цингэ избежал любовного яда мадам Мэйинь! Но вот же, бог войны отравлен гораздо сильней лорда Цинцзин! Потеряв рассудок, он жадно блуждал чуть дрожащими от нетерпения ладонями по телу ненавистного врага, стискивая то сосок, то бедро, то ягодицу, подбирался всё ближе к влажной, подрагивающей дырочке. Оставлял алые цветы страстных поцелуев на плечах и стройной белой шее Шэнь Цинцю, покусывал избалованного негой и покоем заклинателя!       – Лю... Цингэ! – противился тот, дрожа не то от негодования, не то от возмущения. Отправляясь в это путешествие, он знал, что столкнётся с неизведанной, свирепой, животной натурой обезумевшего бога войны, но не ожидал, что не сумеет с ним совладать!       Сгорела бы целая палочка благовоний, когда Шэнь Цинцю, сдавшись, перестал сопротивляться, позволяя лорду Байчжань бесчинствовать. Отвердевшая плоть требовала внимания, но Лю Цингэ, поддразнивая, не прикасался к влажной, тугой, розовой головке. Наконец, решив, что ненавистный враг повержен и готов испить горькую чашу унижения до дна, Лю Цингэ принялся снимать одежды. Стоя на коленях меж широко разведённых бёдер Шэнь Цинцю, он не скрывал надменного превосходства: тугая широкая грудь с тёмными сосками, сильные руки, перевитые крепкими мышцами, цепкий, острый взгляд, что готов был пронзить несчастного лорда Цинцзин насквозь, выдавали истинную натуру бога войны – властный, непримиримый собственник, что никогда не признавал своих чувств!       Меж бровей Шэнь Цинцю, этих чёрных, прямых росчерков драгоценной туши, залегла складка. Припухшие от страстных ласк губы сомкнулись. И это смятенное, чуть растерянное выражение ранило Лю Цингэ в самое сердце, лишив бога войны остатков самообладания. Узел штанов распустился, даруя свободу величественной колонне плоти. Вздымаясь к небесам, корень ян, увенчанный тяжёлой лиловатой головкой, поблёскивал, готовый к сражению.       Взгляд Шэнь Цинцю медленно опустился, скользнув по лицу бога войны, широкой мускулистой груди, твёрдым мышцам живота, пока, наконец, не застыл на обнажённом мече Лю Цингэ. Тяжело сглотнув, лорд Цинцзин вдруг отметил свирепое выражение лица лорда Байчжань, словно тот и впрямь решил устроить очередной поединок; подумал, что, несмотря на высокий рост, Шэнь Цинцю не мог бы сравниться с этим варваром в физической силе, и лишь затем, сдавшись, запаниковал.       Боги! Как, святые небеса, его изящное тело вместит в себя подобного монстра?!       Любовный яд развеялся под действием страха. Шэнь Цинцю вздрогнул, когда Лю Цингэ, стиснув его бёдра, прижал их к груди, выгнулся, стоило горячей влажной головке уткнуться в сомкнутое, тугое кольцо мышц.       – Ш-шиди Лю, я... – дрогнувшим голосом прошептал лорд Цинцзин, отбросив надменный тон и страх показаться слабым, потерять лицо.       – Приди в себя, Лю Цингэ! – выкрикнул он, когда тяжёлый, твёрдый, пульсирующий член начал свой путь в глубину его тела. Растянутое до предела отверстие отозвалось лёгкой болью. Шэнь Цинцю боялся, что вот-вот хлынет кровь, но нет, всё было не так страшно. Даже наоборот. Лю Цингэ, не теряя сосредоточенного, серьёзного выражения зарумянившегося лица, словно восседал на собрании лордов Цанцюн, решая крайне сложную задачу, атаковал тот самый узелок в глубине тела Шэнь Цинцю, что едва не лишил его рассудка, заставил стонать от восторга! Весьма умелый воин, он не шибся и на долю цуня, крепко пройдясь по чувствительной точке. Шэнь Цинцю выгнулся и тихо ахнул, тут же закусив губу и опустив веки. Видеть ликование в глазах Лю Цингэ оказалось тем ещё испытанием!       А бог войны, заполнив Шэнь Цинцю до предела, принялся выбиваться в него с той же неистовой страстью, с которой отдавал себя тренировкам. И каждое движение отзывалось дрожью и огненными вспышками в глубине тела. Как бы ни хотелось Шэнь Цинцю сохранить хотя бы каплю достоинства, любые попытки разбивались об это проклятое упорство! Стиснув талию Шэнь Цинцю, Лю Цингэ, склонившись над покрасневшим лицом заклинателя, с упоением слушал громкие, непрерывные стоны, что оглашали гору. Он и сам едва сдерживался. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди! Дыхание сбилось, стало рваным и хриплым.       – Шиди... Ши... ди... Ах! – стонал Шэнь Цинцю, мотая головой. Чёрные волосы выбились из аккуратного пучка, тонкие прядки прилипли к влажной коже скул, к алым, приоткрытым губам. И эта картина лишала Лю Цингэ разума. Склонившись, он впился в сладкий, сочный плод грубым поцелуем, готовый проглотить малейший звук, сорвавшийся прочь. Шэнь Цинцю стиснул запястья бога войны, чувствуя выпирающие вены. Лю Цингэ и впрямь вцепился в него мёртвой хваткой! Заклинатель, оглушённый влажными, непристойными звуками соития, надеялся замедлить стремительный темп, однако, лишь сильней раззадорил лютого варвара – от прикосновения горячих, дрожащих пальцев к обнажённым запястьям, что Лю Цингэ так редко оставлял без защитных наручей, в груди мечника взорвался ослепительный фейерверк. В один миг лорд Байчжань взошел на вершину наслаждения. Цепи, которыми бог войны сковал собственный нрав, рассыпались в прах, позволив заклинателю прорваться сквозь предел самосовершенствования. Член Лю Цингэ, пронзив Шэнь Цинцю, напрягся, увеличился, а затем бурно излился, наполнив нутро Шэнь Цинцю горячим, вязким, хмельным вином. Со стоном уткнувшись в плечо ненавистного лорда Цинцзин, мечник сжал зубы на тонкой белой шее, мягкой и нежной, словно рисовая конфета. Он так жаждал оставить на нём свой след, печать, что не сотрётся и за сотни лет! Привязать этот ядовитый цветок к себе, поглотив без остатка!       – Лю Цингэ, ублюдок! Прекрати! – рявкнул Шэнь Цинцю, отталкивая озверевшего варвара прочь.       Но тот лишь рыкнул в ответ, стиснув изящного заклинателя в крепких объятиях. И лорд Цинцзин сдался, позволив Лю Цингэ вдыхать смешавшийся аромат их влажных тел, запах похоти, страсти и наслаждения. Разве не этого он хотел? Разве не поэтому не давал Лю Цингэ проходу, выводя его из себя? Не за этим увязался за ним на задание, зная, что лорд Байчжань обязательно угодит в западню, наглотается любовного яда?       Откинув голову, Шэнь Цинцю расслабленно смотрел на зелёную крону, на прекрасные цветы, источающие сладкий, дурманящий аромат. Приятная нега, истома небывалого наслаждения наполняла тело, стекая вязкими ручейками по коже, разливаясь в глубине тела.       – Шэнь думал, шиди Лю собирается мне помочь, но ты преследовал собственные цели? – всё же не удержался Шэнь Цинцю от шпильки, но тут же прикусил язык, чувствуя, как распирает нутро твердеющий член Лю Цингэ.       – Хм? – ответил бог войны, принимаясь целовать алый след собственного укуса, слизывая алые капли. Дрожь, пронзившая Шэнь Цинцю, отозвалась в паху сладостным томлением нового желания. – Так и есть. Кто же мог подумать, что твой собственный яд окажется сильнее любовного эликсира мадам Мэйинь?       – Что ты... несёшь? – возмутился заклинатель, пытаясь выбраться из-под тяжёлого тела. И ему почти удалось ускользнуть. С оглушительным влажным звуком отвердевшая плоть Лю Цингэ покинула опухшее, покрасневшее колечко мышц. Вскочив на ноги, Шэнь Цинцю с ужасом уставился на лиловую головку, тяжёлую и влажную. Казалось, естество этого ублюдка стало больше, стоило ему прорваться на новый уровень! Это не могло не разгневать Шэнь Цинцю! Ведь он не получил подобной награды! Хотя... и испытал невиданное доселе наслаждение. Покраснев, лорд Цинцзин замешкался, отвлёкся, что стало чудовищной ошибкой в сражении с Лю Цингэ за свободу. Сжав щиколотку заклинателя, тот дёрнул Шэнь Цинцю на себя. Покачнувшись, заклинатель рухнул прямиком на твёрдый живот Лю Цингэ, едва избежав величественно вздымающегося корня ян.       – Да что ты творишь?! – всерьёз разозлился лорд Цинцзин. Однако тут же замолчал, стоило ладоням бога войны сжать его ягодицы. Онемев, Шэнь Цинцю наблюдал за безумием некогда столь гордившегося самообладанием бессмертного. Казалось, сейчас, отравленный любовным ядом мадам Мэйинь, он лишился рассудка, готовый отдать всё ради нового поединка с Шэнь Цинцю. Это не могло не злить, ведь отношение Лю Цингэ не изменится! О, этот высокомерный болван будет ненавидеть его ещё сильней, обвинив в собственной слабости! Стиснув губы, Шэнь Цинцю позволял ласкать себя, но сохранял ледяное спокойствие, несмотря на обжигающие поцелуи, рассыпающиеся на шее и плечах, на жадность горячих рук, что блуждали по телу. Отвердевший влажный член Лю Цингэ потирался о расселину ягодиц в ослепительной жажде соития. И каждый раз, когда головка касалась колечка мышц, то сжималось, пульсируя от странного, зудящего чувства, так похожего на желание.       – Шиди Лю, очнись, – настаивал Шэнь Цинцю, вяло отталкивая голову бога войны. Присев, тот с наслаждением посасывал и покусывал опухшие, словно зёрнышки граната, соски. – Ты... Себе этого не простишь!       Замерев на мгновение, Лю Цингэ поднял мрачный тяжёлый взгляд. Он так и не разжал рук, не выпустил Шэнь Цинцю из объятий.       – Просил помочь, а теперь и видеть меня не желаешь? – процедил Лю Цингэ, стиснув ягодицы лорда Цинцзин. Тот судорожно вздохнул, терпя упрямство этого болвана. – Это сражение не закончится, пока ты не станешь умолять меня о пощаде, заливаясь слезами!       Слышать подобное из уст мужчины, жаждущего соития, было странно. Боги, так он даже сейчас видит в нём соперника? Смешно!       – И не боишься проиграть? – рассмеялся Шэнь Цинцю, обвивая шею бога войны руками. – Что, если проигравшим будешь ты? Что, если это тебе придётся молить о пощаде?       В ответ Лю Цингэ и глаз не поднял, лаская опухшие соски лорда Цинцзин. Тот, не сдержав дрожь, подумал, что его слова, как и во время других сражений, были пустой похвалой. Он ведь ни разу не вышел победителем из поединка с Лю Цингэ, хотя и уязвлял его ядовитыми речами. А теперь... Ох, да выдержит ли взмокшее, ослабевшее тело ещё одну битву?       А лорд Байчжань не терял времени зря. Приподняв восседающего на нём спутника, бог войны с тихим стоном проник в манящее, нежное, влажное нутро. Ему не терпелось услышать, как влажно хлюпает растянутая дырочка этого надменного, ядовитого цветка, его стоны; ощутить, как Шэнь Цинцю цепляется за его плечи, как содрогается каждый раз, когда тяжёлая головка безжалостно сминает узелок наслаждения, приближая его к вершине блаженства!       Вздрогнув, Шэнь Цинцю ахнул, задрожал, ощутив немыслимую слабость, отчего обессиленно осел на член Лю Цингэ, вогнав его глубже прежнего. Он больше не мог видеть самодовольного лица этого ублюдка! Да он же так и сияет, словно завоевал целый город – торжествующе и высокомерно! Ему и в голову не пришло, что не пожелай Шэнь Цинцю этой победы, бог войны никогда бы и приблизиться не смог! Ох, да что происходит? Как же так случилось, что свирепый, злобный, ненавистный лорд Цинцзин превратился в это стонущее, закатившее глаза ничтожество? Неужто член Лю Цингэ обладает подобной силой?       – Умг, – вырвался сквозь зубы сдержанный стон Лю Цингэ. Он хотел увидеть, как Шэнь Цинцю, содрогаясь от наслаждения, поднимается и опускается, опираясь на его бёдра. И от этой фантазии корень ян налился кровью, стал горячее, твёрже.       – Т-ты... – прошептал в ответ Шэнь Цинцю, и впрямь приподнимаясь в попытке соскользнуть с этого чудовищного орудия. Но он никак не ожидал, что Лю Цингэ одним немилосердный рывком вернёт его назад. Впившись в губы Шэнь Цинцю, бог войны больше не сдерживался. Вбиваясь в глубину горячего, податливого тела, он жадно глотал стоны лорда Цинцзин, с каждым толчком, с каждым звонким ударом тело о тело всё больше преисполняясь чувством восторга. Лю Цингэ стал жаден. Видя, как сочится белесой жидкостью член Шэнь Цинцю, он немилосердно терзал точку наслаждения в глубине его тела. Влажное от испарины, содрогающееся тело Шэнь Цинцю казалось ему самым драгоценным сокровищем в мире, гораздо важнее техник меча и даже... бессмертия.       – Лю Цингэ... ты... ублюдок! Ты ведь знаешь... об этом?! – произнёс лорд Цинцзин, прерываемый судорожными вздохами.       От того, что Шэнь Цинцю проявляет свой отвратительный нрав даже в этой ситуации, Лю Цингэ ощутил волну странного наслаждения, словно победил в неравном смертельном бою или уничтожил превосходящего по силам врага! Может быть, тон этих слов, полустон, способствовал этому. Член бога войны яростно вонзился в тело Шэнь Цинцю, заставив того ахнуть. Прекрасные глаза закатились, пальцы судорожно сжались на плечах бога войны, оставляя кровавые царапины, изящное тело напряглось в оргазменных судорогах, аккуратный розовый член, так похожий на цветочный бутон, дрогнул, выпуская млечный нектар наслаждения. Никогда раньше Шэнь Цинцю не достигал подобного состояния, как в это мгновение, когда, изливаясь, чувствовал обжигающе море внутри, что затопило нутро. Значит, они достигли вершины одновременно... Ох...       Крона глицинии была всё также прекрасна. Лю Цингэ, повалившись на спину, с радостью смотрел на гроздья цветов, свисающие до самой земли и продолжал прижимать к себе обессилевшего Шэнь Цинцю. Потерявший своё величие и твёрдость член выскользнул из опухшей дырочки. Алое колечко мышц пульсировало, подрагивало, пытаясь сомкнуться, выталкивало из тела сперму Лю Цингэ, коей он обильно залил нутро своего ненавистного врага. Бог войны чуть отстранился, осматривая покрытого следами ласк Шэнь Цинцю. Укус на шее выделялся алой, огненной печатью, соски припухли, налитые кровью, чувствительные даже к едва уловимому ветерку, белую кожу покрывали цепочки поцелуев. Это пробудило в груди бога войны неведомое доселе чувство нежности. Желание удержать этот ядовитый цветок рядом вновь овладело Лю Цингэ. Он всё перебирал в голове сотни уз и печатей, но не находил ни одной, что могла бы связать двух людей, кроме... брака. Но разве могут составить пару двое мужчин? Да и вспомнит ли Шэнь Цинцю, проснувшись, о случившемся? Что, если всё, что произошло, всего лишь действие любовного яда мадам Мэйинь?       Поднявшись на ноги, Лю Цингэ прислушался. Неподалёку слышалось журчание воды, очевидно, рядом протекала речушка. Он должен позаботиться о Шэнь Цинцю, а затем... закончить задание! Теперь, когда он стал сильней, хватит и одной атаки, чтобы уничтожить эту девицу!       Проснувшись, Шэнь Цинцю не увидел рядом с собой Лю Цингэ. Обнажённый, он был заботливо укрыт халатом. Тело болело, покрытое следами страсти.       – Лю Цингэ! – прошипел лорд Цинцзин с гневом. – Ах ты, ублюдок!       Однако ощущение чистоты и свежести внушало надежду на то, что это всё же не так. Последнее, что помнил Шэнь Цинцю – немыслимый, многократный оргазм, содрогающий тело, накрывающий волна за волной. Сладостное чувство восторга поднялось к груди, словно отзвук экстатического восторга, от единой мысли об этом. Рваный вздох невольно сорвался с губ, лишив Шэнь Цинцю дара речи. Что это ещё такое?! Он всего лишь хотел повергнуть надменного бога войны к своим ногам, но влюбиться самому было бы чудовищной ошибкой! Так откуда это чувство лёгкости и безоблачного счастья? Шэнь Цинцю и не помнил, чтобы раньше в его жизни было что-то, рождающее вот такую безоблачную радость.       Хватит! Что ещё за вздор?! Они всего лишь были отравлены любовным ядом! Возможно, Лю Цингэ и не вспомнит о случившемся, стоит им вернуться в Цанцюн!       Цокнув, Шэнь Цинцю принялся одеваться. Нижний халат, тонкий, словно утренний туман, был в нескольких местах изорван грубыми руками Лю Цингэ, но чист. В который раз онемев, лорд Цинцзин озадаченно осматривал шёлк, не понимая произошедшего. Мысль о том, что бог войны пытался скрыть следы собственной слабости, веселила Шэнь Цинцю. Ах, так он стыдится этого? Что же...       Надев испорченный халат, Шэнь Цинцю испытал немалое удовлетворение. Облачившись в остальные одежды, он поёжился от горной свежести и с сомнением взглянул на плащ Лю Цингэ. Как этот высокомерный болван поступит, увидев свой роскошный бархатный плащ на плечах ненавистного врага? Это ведь напомнит ему о случившемся? Представив смущённое, разгневанное лицо Лю Цингэ, лорд Цинцзин не смог сдержать ядовитого смешка. Тепло с ароматом травы, глицинии и запаха лорда Байчжань, окутало изящный силуэт Шэнь Цинцю. Тот чуть слышно ахнул. Да что же это такое?! Он не ожидал, что это вернёт его в момент восторженного предвкушения. В животе вспорхнула стая мотыльков, потаённое местечко меж округлых, белых ягодиц сжалось, сладостно потянув в паху. Корень ян тут же воспрянул, подняв розовую головку.       – Демон тебя побери, Лю Цингэ, – прошипел Шэнь Цинцю. – Что ты со мной сделал, ублюдок?! Кто научил тебя подобному?! Неужто это и впрямь вина Му Цинфана?! Так не пора ли сровнять пик Цаньцао с землёй?! Ох...       Странное чувство наслаждения разбежалось по венам. Лорд Цинцзин прикрыл глаза, уткнувшись в роскошную меховую опушку плаща Лю Цингэ, что хранила в себе аромат бога войны.       – Где тебя носит? Оставил меня и сбежал? – капризно нахмурившись, прошептал Шэнь Цинцю, оглядываясь. И лишь тут заметил над головой барьер. Очевидно, он скрывал лорда Цинцзин от чужих взоров, спрятав его ауру и запах. Берёг тревожный сон заклинателя, мешал диким зверям горы прервать отдых.       – Болван, – счастливо вздохнул Шэнь Цинцю, невольно покраснев.       – Очевидно, доброе имя Цанцюн важнее личной мести. Лю Цингэ побоялся опорочить лорда пика Цинцзин... – произнёс он тихо, однако, попытка убедить себя в том, что отношения бога войны и ядовитого цветка Цинцзин не изменилось, провалилась – тело вновь отдалось отзвуком наслаждения. Как же он сможет, как прежде, биться с Лю Цингэ на мечах, если его член встаёт при одной мысли об этом ублюдке?!       Стиснув губы, Шэнь Цинцю, после недолгого замешательства, развеял барьер. Куда мог отправиться Лю Цингэ? Очевидно, отправился спасать пленённых мужчин. Едва ли обольстительные демоницы задержались в пещере. Получив небольшую передышку, мадам Мэйинь, прихватив своих девиц, бросилась искать иной приют. Значит, Лю Цингэ поспешил вернуть пленников в городок у горы Байшань. Задумавшись, Шэнь Цинцю хотел было распахнуть веер, но вдруг обнаружил, что тот пропал. Неужели, он выронил его в пещере? Какая жалость! Ведь это один из любимых вееров, когда-то подаренных ему учителем в честь становления адепта Цинцзин главой пика.       Сжав руку в бессильном гневе, Шэнь Цинцю поспешил спуститься с горы, бросив последний взгляд на цветущую глицинию.       – Ох... – тихо вздохнул он от очередной волны трепещущего восторга. – Стоило убить тебя, Лю Цингэ!       Ступив на меч, лорд Цинцзин бросился в городок у подножия Байшань. Лю Цингэ и впрямь отыскался там. Как всегда, высокомерный, ледяной, недостижимый бог войны равнодушно выслушивал и благодарность градоправителя, и проклятья возвращённых мужчин, что не сводили тоскливых взглядов с горы. Небрежно взяв плату, Лю Цингэ чуть заметно кивнул и повернулся, готовый обнажить меч и мчаться по своим делам, однако, лицом к лицу столкнулся с Шэнь Цинцю.       Зрачки бога войны раскрылись, затопив тьмой удивлённый взгляд.       – Шиди Лю позабыл обо мне? – капризно спросил лорд Цинцзин. – Не соблаговолишь ли ты объясниться?       Взгляд Лю Цингэ медленно скользнул вниз, заметив и румянец на скулах, и собственный плащ на плечах ненавистного соперника, а затем остановился чуть ниже пояса. Ветер крепчал. Его порыв взметнул полы одежд, открыв постыдную тайну – морщинку возбуждения на изысканных, шёлковых одеждах Шэнь Цинцю. Лорд Цинцзин вмиг потемнел лицом, нахмурился, поспешил плотней завернуться в тёплый плащ, простроченный огненными заклинаниями. Смущённый, он украдкой взглянул на Лю Цингэ, ожидая и боясь вспышки свирепого гнева, яростной атаки, что сметёт, уничтожит доброе имя лордов Цанцюн. Он ведь и сам должен был сгорать от ненависти и лютой злобы, но чувствовал лишь радость от встречи, утопал в волнах отзвуков вчерашнего наслаждения. Сердце пустилось вскачь, Шэнь Цинцю едва сдерживал рваные вздохи. Мысль о том, что Лю Цингэ зол и раздражён, что всё вернётся на круги своя, портило настроение лорда Цинцзин. Поэтому он молчал, ожидая реакции.       И та не заставила себя ждать, немало удивив заклинателя. Пристальный взгляд пригвоздил Шэнь Цинцю к месту, пронзил насквозь, словно Лю Цингэ вновь безжалостно вбивался в его тело. Заклинатель вспыхнул. Высокие скулы, будто выточенные из хотанского нефрита, покрыл стыдливый румянец.       Протянув руки, Лю Цингэ поправил полы плаща, завязал ленты. На губах бога войны мелькнула лёгкая усмешка.       – Шисюн был утомлён битвой с демоницами, как бы я решился потревожить твой сон?       Это ещё что? Неужто с небес обрушилась молния и пронзила Шэнь Цинцю насквозь? Вздрогнув, он вскинул голову, уставившись в глаза Лю Цингэ. Он ведь должен ненавидеть лорда Цинцзин, так какого демона сияет, словно феникс, отыскавший пару? Не проглотил ли он ненароком небесный столепестковый лотос?       – Ты... – неуверенно произнёс Шэнь Цинцю, но Лю Цингэ словно очнувшись, вынул из-за пояса... веер.       – Ты потерял его в пещере демониц. Мне пришлось вернуться.       – Лю Цингэ... – выдохнул Шэнь Цинцю с изумлением. – Лю... Цингэ... Ты... Ты до сих пор отравлен? Или мадам Мэйинь заманила тебя в западню? Неужто её яд так силён, что...       Закатив глаза, Лю Цингэ окинул взглядом людей за спиной, а затем, обнажив Чэнлуань, вскочил на клинок. Шэнь Цинцю только и успел вздохнуть, когда сильные руки, стиснув его талию, прижали заклинателя к сильному, тугому телу лорда Байчжань.       – Путь не близкий, – не ответив, произнёс бог войны, мчась к небесам. – Нам стоит поторопиться. Ты ведь желал изловить журавлей.       Онемев, Шэнь Цинцю застыл. Дрожь вмиг разлилась по телу, наполнив желанием естество. Но заклинателя беспокоило не это, а отвердевшая плоть Лю Цингэ, что прижимался к его ягодицам.       – По возвращении шиди стоит зайти на Цаньцао, – с замирающим сердцем произнёс Шэнь Цинцю. – Шиди Му отыщет способ вывести яд.       – Вздор, – ответил Лю Цингэ, прижимаясь губами к виску спутника. Там, в шёлковых прядях волос запутался цветок глицинии. И это странным образом радовало лорда Байчжань, словно между ними протянулась алая нить. – Единственный способ сделать это – поселиться на Цинцзин.       – Что? – поразился Шэнь Цинцю, полагая что ослышался. Очевидно, Лю Цингэ говорил о том, что не покинет пик этого несчастного Шэня до тех пор, пока не сровняет Цинцзин с землёй!       – Или ты желаешь променять чистоту и покой родного дома на суровый пейзаж Байчжань? – продолжил Лю Цингэ, разбив картину мира заклинателя вдребезги.       – Да... Да о чём ты говоришь? – вспыхнул Шэнь Цинцю.       Но ответа не последовало. Захватив мочку уха Шэнь Цинцю, бог войны ласкал её языком.       – Лю! Цин! Гэ! – покраснев, завопил тот, но тут же замолчал, стоило грубой, мозолистой ладони, проникнув под полы плаща, накрыть отвердевший, жаждущий ласки бугорок.       – Ах, не смей! – простонал Шэнь Цинцю. – Ты смерти ищешь?! Мы... Мы же...       – Хм! – ответил тот.       – Шиди Лю... Шиди Лю, – нервно произнёс лорд Цинцзин, сжав запястье Лю Цингэ и мимоходом удивившись, что тот не надел наручи. – Взгляни, пейзажи этого места так прекрасны. Почему бы нам не сойти на землю и не... полюбоваться красотами... Ах! Шиди Лю!       Несмотря на то, что запястье бога войны стискивали дрожащие пальцы Шэнь Цинцю, тот не собирался останавливаться, лаская член лорда Цинцзин сквозь одежду. И жаждущая плоть поддалась, дрогнула, выпуская белесые слёзы желания.       – Шиди Лю, мы... упадём! – попытался образумить его Шэнь Цинцю. Что за болван! Совершенно не понимает намёков! – Мы продолжим, сойдя на землю!       – Хм? – ответил тот. Немногословный и холодный, он изменял себе, покрывая поцелуями шею лорда Цинцзин.       Однако меч и впрямь направился к земле. К самой опушке густого леса, над которым они пролетали. Не зная, как погасить нежданную страсть упрямого болвана, что, едва избавившись от любовного яда, сунулся в новую ловушку, чтобы отыскать веер, Шэнь Цинцю продумывал разные возможности. Его несчастная дырочка опухла, да и боль в спине невыносима! Как он сможет пережить новый поединок?       Стоило мечу замереть, Лю Цингэ сошёл на землю вслед за Шэнь Цинцю и огляделся. Тёмные глаза горели странным огнём, что пугал лорда Цинцзин. Что он задумал?       – Шиди Лю, – строго спросил заклинатель, заподозрив неладное. – Когда ты вернулся в пещеры, мадам Мэйинь была там?       Но тот не ответил. Сомкнув объятия, Лю Цингэ приник к губам спутника жадным, глубоким поцелуем, подтвердив догадку лорда Цинцзин.       – Что, святые небеса, она тебе сказала? – продолжил Шэнь Цинцю, стоило поцелуям опуститься ниже. – Неужто в этом мире есть столь важная тайна, которую великий и ужасный Лю Цингэ жаждал узнать настолько, что обратился за ответом к демонам?       Застыв, Лю Цингэ отстранился. Густые брови мечника сошлись на переносице, вмиг вернув Шэнь Цинцю в те дни, когда за подобным выражением лица следовала яростная битва. Но Лю Цингэ не выпустил заклинателя из объятий.       А Шэнь Цинцю был прав! Долгий час бог войны преследовал несчастных обольстительных демониц и едва не убил мадам Мэйинь, добиваясь ответа на вопрос о том, как связать судьбы людей. Ведь Шэнь Цинцю никогда не отважится на брак с мужчиной! Так Лю Цингэ решил, не спросив мнения лорда Цинцзин. И мадам Мэйинь безжалостно воспользовалась наивностью бессмертного, рассказав об особом ритуале. Боги, Лю Цингэ не сомневался и мгновения, решив применить совет демоницы!       И лишь сейчас, услышав слова Шэнь Цинцю, испытал смятение.       – Ты и впрямь думаешь, что виной тому, что происходит – любовный яд? – спросил бог войны.       Уголок губ лорда Цинцзин нервно дрогнул. Сжав ладонями лицо Лю Цингэ, он с немалой долей горечи ответил:       – Разве может быть иначе. Ведь столько лет ты так люто ненавидел меня, что готов был убить.       – Я ошибался, – возразил Лю Цингэ, накрыв руки спутника ладонями. – Всё это время я жаждал твоего внимания. И для этого готов был...       – Чушь, – горько рассмеялся Шэнь Цинцю, пытаясь отстраниться. – Ведь каждый раз ты вступал в бой, будучи раненым моими словами! Если бы этот Шэнь... не донимал тебя, разве шиди Лю узнал бы о моём существовании? Для тебя этот Шэнь всегда был ничтожеством, слабаком, недостойным и взгляда! Тем, кто проиграл тебе на состязаниях Двенадцати Пиков Цанцюн! И это я... Я был тем, кто не знал, как привлечь твоё внимание! А ты... Шиди Лю... Шиди Лю... всего лишь отравлен любовным ядом! Так прекрати это! Я помогу тебе избавиться от недуга, но... ты не должен... Не смей говорить о большем!       Слова Шэнь Цинцю больно ранили бога войны. Не в силах выносить этого и дальше, он притянул заклинателя к себе и жадно впился грубым поцелуем в нежные, чуть дрожащие губы. Шэнь Цинцю не сопротивлялся. Ласки были торопливы и грубы. Настолько, что драгоценный шёлк одежд трещал и рвался.       Не имея запасного халата, Шэнь Цинцю отпрянул, гневно сверкнув глазами.       – Достаточно! Я сам... Боги, сам разденусь! – вспылил заклинатель. А затем достал из мешочка сотни доу маленькую шкатулку. – На этот раз используй смазку!       Поймав шкатулку, Лю Цингэ с подозрением понюхал скользкую, голубоватую субстанцию.       – Где ты это взял? – спросил он, пронзив Шэнь Цинцю гневным, ревнивым взглядом. – И зачем носить подобное с собой?! Или твой метод самосовершенствования...       – Закрой рот! – покраснев, вспыхнул Шэнь Цинцю. – Вот же ублюдок! Сам использовал меня, прорвавшись, а теперь обвиняет в... подобном! Да у тебя нет ни стыда, ни совести, Лю Цингэ! А ведь это ты! Ты позабудешь обо всём, едва любовный яд выйдет... Стоит младшему Лю излиться!       – Ложь! – рявкнул бог войны, стиснув шкатулку так, что та разлетелась в мелкие осколки.       – Хо? – вдруг успокоился Шэнь Цинцю. На самом деле он вовсе не испытывал ни боли, ни горечи. Всё, чего добивался лорд Цинцзин – вспышка гнева, реакция Лю Цингэ, вечно холодного адепта праведного пути, высокомерного, беспристрастного и справедливого, словно божество! Никто в целой секте Цанцюн не мог вывести Лю Цингэ из себя, кроме Шэнь Цинцю! Никто и не подозревал, что тот обладает столь вспыльчивым нравом до их первой ссоры! Ах, ведь Лю Цингэ, разгневанный или смущённый, лишал Шэнь Цинцю рассудка! И сейчас возбуждение достигло предела, однако, лорд Цинцзин продолжил игру.       – Раз так, нам это и впрямь не нужно! – верхняя губа заклинателя дёрнулась, когда взгляд опустился к кулаку Лю Цингэ, покрытому голубоватой пеленой. Затем, переместив взор на бугорок отвердевшего естества бога войны, продолжил: – С младшим Лю я справлюсь иным способом.       С губ Лю Цингэ слетел рваный вздох. Зрачки расширились, когда он вспомнил о своих фантазиях. Руки вмиг потянулись к поясу, торопливо распуская ленты одежд. Подобное так поразило Шэнь Цинцю, что он с трудом смог сдержать смех. Ах, что бы сказали адепты Байчжань, увидев своего лорда в подобном состоянии? Да он ведь... Однако сам Шэнь Цинцю ничем не отличался от спутника.       Грудь Лю Цингэ обнажилась, когда лорд Цинцзин, приблизившись, опустился на колени перед замершим в нетерпении богом войны. Узел штанов распустился и ткань скользнула вниз, открывая взору заклинателя отвердевшую плоть. Накануне он не сумел рассмотреть эту часть своего ненавистного возлюбленного в подробностях. Теперь же препятствий не было. Величественный, упругий, перевитый сетью венок, член покачивался на широком стволе, увенчанный лиловой головкой. Влажная от смазки, она ничем не уступала в красоте своему обладателю.       – И как часто ты... – не стерпел Лю Цингэ, почувствовав ревность. Мысль о том, что кто-то другой мог вот так, сверху вниз смотреть на этого ядовитого заклинателя, в груди разливалась терпкая ярость.       – Хм? – вскинул хитрый взгляд Шэнь Цинцю, прищурив глаза. Так хотелось подразнить этого ревнивца, однако, лорд Цинцзин не знал, что станет делать Лю Цингэ. Не решившись проверить, он коснулся тонкими пальцами влажной ладони бога войн, а затем с усмешкой спросил: – Неужто шиди Лю не доверяет мне своё сокровище? Думаешь, откушу?       Тот застыл, мрачно сверля прекрасное лицо ненавистного соперника. Шэнь Цинцю нежно коснулся губами лиловой головки. Разумеется, он никогда не занимался подобным, но ведь лорд Цинцзин был завсегдатаем публичных домов и часто выслушивал жалобы девиц, засыпая в их объятиях. Этого должно хватить, чтобы показать Лю Цингэ девятые небеса!       Кончик языка, чуть касаясь, обвёл дырочку уретры, оставляя влажный след, скользнул вниз, пройдясь по уздечке, до самой мошонки. Дыхание Лю Цингэ участилось. Дрожащие пальцы потянулись к высокой скуле Шэнь Цинцю. Влажный язык лорда Цинцзин, прижавшись к стволу члена, скользнул к головке, затрепетал, лаская нежную складочку венца, вновь обвёл гладкую головку, щекоча.       Ахнув, Лю Цингэ с трудом удержался от желания насадить эту прекрасную голову на жаждущую соития плоть до самого корня и яростно вбиваться в горло, пока Шэнь Цинцю не захлебнётся густым нектаром!       Однако тот, словно почувствовав это желание, вскинул предупреждающий взгляд. И лорд Байчжань, закусив губу, отвёл ладонь, едва коснувшись нефритовой шпильки.       Обхватив лиловую головку губами, Шэнь Цинцю принялся посасывать её, дразня нежную плоть языком. Он не торопился, медленно проталкивая член глубже. Тонкие пальцы сомкнулись на основании, сжимая естество, и заскользили в такт движениям головы. Сдавленный стон сорвался с губ Лю Цингэ. Ладонь, горячая и влажная, легла на затылок Шэнь Цинцю в попытке поторопить. Но тот будто наслаждался редким лакомством, медленно приближая лорда Байчжань к точке кипения. Скулы заклинателя заострились, когда он протолкнул член в собственную глотку. Однако корень ян Лю Цингэ превышал возможности лорда Цинцзин. Он не мог сделать и глотка воздуха, а подрагивающее естество вошло чуть больше, чем на треть. Боги, выслушивая жалобы нефритовых цветов в публичных домах, он и не думал, что это так сложно! Челюсть свело, однако, Шэнь Цинцю не мог прерваться, не доказав Лю Цингэ своих слов! Всего-то треть палочки благовоний! Глубже. Ещё немного...       Ласки, лёгкие и напористые, посасывания, движения пальцев, скользящих вдоль ствола, покачивания Шэнь Цинцю, заворожили бога войны. Он давно достиг предела, сдерживаясь лишь немыслимым волевым усилием. Ведь очевидно, что Шэнь Цинцю отравлен любовным ядом гораздо сильней, чем мог представить! Но даже так его жажда погаснет к рассвету. Так мало времени! А бог войны, познав небеса в соитии с ненавистным врагом, не собирался отпускать его, желая свести всю свою жизнь к череде подобных встреч! Мадам Мэйинь сказала, что достаточно напоить Шэнь Цинцю... хмельным вином, что исторгает корень ян! Приблизившись к пику наслаждения, Лю Цингэ надавил на затылок любовника, проталкивая дрогнувший, брызжущий спермой член в горло.       Глаза Шэнь Цинцю расширились. От неожиданности он сглотнул, а затем, отпрянув, закашлялся. Вот же ублюдок! Неужто всё это время Лю Цингэ притворялся, желая унизить этого Шэня?! Пристальный взгляд метнулся к лицу бога войны и лорд Цинцзин вздрогнул, обнаружив его в паре цуней. Склонившись, Лю Цингэ жадно впился в губы Шэнь Цинцю. Ладонь бесстыдно скользнула вниз, отыскав отвердевшей естество заклинателя. Лорд Цинцзин застонал, подался навстречу пальцам, мечтая вновь ощутить восторг, пусть и не такой яркий, как при соитии. Ласки сквозь шёлк казались более изысканными и постыдными, более яркими и возбуждающими. Содрогнувшись, Шэнь Цинцю излился, перепачкав собственные одежды.       Чуть отстранившись, Лю Цингэ хитро взглянул в лазурные глаза лорда Цинцзин.       – Боюсь, мне не справится с твоим нарядом. Я изорвал нижний халат, замывая пятна.       Изумление на прекрасном лице немало порадовало бога войны. Онемев, Шэнь Цинцю не сразу сумел ответить.       – Ты... Ты и впрямь?.. – не поверил он. – Боги! Всего пара страж до Цанцюн! К чему...       – Ну уж нет! – заупрямился Лю Цингэ. – Мы остановимся на постоялом дворе ближайшего города и купим другие одежды. К тому же... Яд не развеялся.       Ресницы Шэнь Цинцю опустились. Поднявшись на ноги с помощью Лю Цингэ, он и впрямь задумался, вскинув взгляд на лицо спутника. Тот выглядел странно. Неуверенно и смущённо, словно влюблённый юнец, ожидающий ответа на признание. Разве мог Шэнь Цинцю огорчить его?       – И сколько же ты собираешься... сражаться? – спросил лорд Цинцзин, покраснев. Он всё ждал, когда сияние бога войны померкнет, но тот словно и впрямь проглотил ядро феникса! Стиснув Шэнь Цинцю в объятиях, он прильнул поцелуем к его губам, а затем неразборчиво, торопливо произнёс:       – Пока ты не согласишься остаться со мной на всю жизнь.       – Что? – не поверил Шэнь Цинцю.       Упрямо стиснув губы, бог войны поднял голову и глядя в лазурные глаза, отчётливо и настойчиво ответил:       – Будь моим супругом, Шэнь Цинцю.       – Ты... – выдохнул тот едва слышно, сквозь дрожь и взорвавшийся ослепительный шар где-то в груди. – Ты... понимаешь, что говоришь? А если... Если я соглашусь?       Замерев, они уставились друг на друга, словно сказали что-то тайное, сокровенное, постыдное. Но слов не вернуть. Лю Цингэ очнулся первым. Подхватив Шэнь Цинцю на руки, он в сотый раз прильнул к его опухшим губам поцелуем.       – Это сделает меня счастливым, – прошептал он в ответ.       – Болван! – возмутился Шэнь Цинцю, обвивая шею бога войны руками и пряча лицо на его плече. – Высокомерный ублюдок! Чёртов тупица! Ты... Ты совсем не понимаешь, что... творишь! Супругом! Святые небеса, что сказали бы лорды Цанцюн, узнав об этом!       – Если ты согласишься, Лю немедленно отправит талисман главе Юэ с просьбой созвать собрание, где объявит о нашем решении! – невозмутимо произнёс Лю Цингэ.       – Да что ты говоришь?! – перепугался лорд Цинцзин. – А ну опусти меня на землю! Кажется, ты давно не получал по своему красивому лицу! Наверняка оно зудит!       Тот и впрямь послушался, поставив Шэнь Цинцю на землю, но лишь для того, чтобы стиснуть его ягодицы и прижать к собственному паху, где явно чувствовалась отвердевшая плоть.       – Опять?! – вскипел тот. – Мы ведь только что... Лю Цингэ! Ненасытное чудовище, ты...       Остальные слова потонули в глубине жадного поцелуя. И только после того, как получил страстный ответ, Лю Цингэ отстранился и произнёс:       – В чём же моя вина? Младший Лю твердеет, едва заслышав твои гневные речи. Раньше мне приходилось гасить ярость в сражении, теперь же...       – Что?! – изумился Шэнь Цинцю. – Ты что, хочешь сказать, что все эти годы... Когда... Когда это началось?!       – С Состязаний Двенадцати Пиков, – уверенно произнёс Лю Цингэ. – Ты был так прекрасен, когда мой клинок распорол твой халат и обнажил грудь до самого паха. Я думал, это остановит тебя, но ошибся. Ты рассвирипел, позволив мне победить, воспользовавшись твоей слепой яростью.       – Вот как? – процедил тот, отступив на несколько шагов и шумно втянув воздух. – Вот как... Тогда... Тогда ты...       Не в силах отыскать слов, Шэнь Цинцю смотрел в лицо Лю Цингэ, словно умоляя его остановить нарастающую ссору. И тот, перехватив этот взгляд, вмиг преодолел расстояние между ними, чтобы сжать Шэнь Цинцю в объятиях.       – Тогда я подумал, что никогда не встречал человека красивей и упрямей. Меня затапливал стыд, однако, я задыхался от желания. Боялся, что ты заметишь моё состояние, увидишь, как я твёрд. Потому и обрушился на тебя всеми силами.       – Свиные мозги, – с презрением выплюнул Шэнь Цинцю, пытаясь вырваться из рук бога войны. Но тот не собирался отступать. Теперь, когда они, наконец, сумели выяснить всё, это было бы чудовищной ошибкой!       – Если ты откажешься стать моим супругом, – произнёс Лю Цингэ, уткнувшись в плечо спутника, – я поселюсь на Цинцзин. У тебя нет сильных учеников. Никого, кто сумел бы меня остановить.       – Не раньше, чем я сровняю Байчжань с землёй! – пригрозил в ответ Шэнь Цинцю, откидывая голову под страстными поцелуями Лю Цингэ.       – Хм, – согласился тот, запуская ладонь под шёлковый халат лорда Цинцзин. – Если ты и впрямь сумеешь победить меня, можешь остаться на Байчжань. Я передам тебе пост лорда и стану покорной женой.       – Ах, какой же ты лжец! – простонал Шэнь Цинцю, прикрыв глаза. – Когда это варвары Байчжань были скромны и послушны? А ты... Самый свирепый из них!       – Тогда не смей оставлять меня! – прошептал Лю Цингэ, добравшись до желанного колечка мышц.       Ахнув в ответ, Шэнь Цинцю подумал о том, что едва ли может выбирать. Боги, он-то думал, что всё закончится, едва начавшись! Желал выйти победителем из этой битвы! Но кто мог знать, что встреча с мадам Мэйинь разверзнет бездну, поглотившую обоих! Обезумевшие, влюблённые глупцы, они так долго прятали свои чувства в глубине сердец, что теперь не могли насытиться друг другом! И даже если завтра, вернувшись в Цанцюн, решат позабыть об этих днях, путешествие к горе Байшань всё равно будет согревать душу и ласкать их долгими холодными ночами...       Минул день и ночь. Лю Цингэ и Шэнь Цинцю прибыли на постоялый двор затемно и всю ночь пугали прохожих и жильцов звуками яростной схватки, а поутру Шэнь Цинцю, зевая и держась за поясницу, послушно сел в экипаж. Путь в Цанцюн начался. Действие любовного яда развеялось.       Склонившись к лицу Шэнь Цинцю, Лю Цингэ долго сверлил его взглядом, а затем решился спросить:       – И что, твоя ненависть вернулась?       За что немедленно получил удар веером по лбу.       – Вот же упрямый баран! – вскипел Шэнь Цинцю. – Да скажи я тебе «нет», ты вновь примешься распускать свои руки!       Брови мечника сошлись на переносице в недовольстве и лёгкой обиде.       – В чём ты винишь меня? Неужто в том, младший Лю не знает усталости?       Выдохнув сквозь зубы, Шэнь Цинцю плотней закутался в плащ Лю Цингэ, а затем, опустив голову на плечо бога войны, прикрыл глаза.       – Шэнь не обладает подобной неутомимостью, – пробормотал он, засыпая. – Веди себя прилично, Лю Цингэ. Ты ведь не хочешь, чтобы твои шиди схватили искажение ци? Не стоит рассказывать им о нас... сразу.       Выпрямившись, Лю Цингэ повернул голову и взглянул на Шэнь Цинцю с радостным, восторженным ликованием.       – Так ты... Ты согласен...       – Ах, в самом деле! Словно я мог отказаться! Этот Шэнь станет твоим спутником на тропе совершенствования и... супругом.       Судорожно вздохнув, Лю Цингэ стиснул Шэнь Цинцю в объятиях и прильнул к его губам, отметая недовольство и возражения. И лорд Цинцзин, жестокий, высокомерный ублюдок, рассказами о котором адепты Цанцюн пугали друг друга на ночь, сдался под жадными ласками бога войны, слушая отзвуки ночных сражений, трепещущие в груди стаей маленьких мотыльков.       Боги, как же Шэнь Цинцю хотел взглянуть на лица лордов Цанцюн! Он пустит слухи, едва его нога коснётся родных гор! Это и впрямь будет весьма забавным.