Роза, влюбившая в себя солнце

      Арианна молча плескала ногами в прозрачной воде бассейна. Ним и Тиена находились в воде. Здесь они пытались спастись от зноя, но принцесса считала это пустой затеей. Вода к середине дня нагрелась, а от всеведущих лучей солнца не скрыться. Арианна уже чувствовала, как припекает макушку. Принцесса Мирцелла, сидевшая подле неё, со стороны, казалось, просто заскучала, но Арианна знала, как тяжело ей даётся нахождение на солнце Дорна. Открытые белые плечики покраснели. Ей придётся вновь мучиться от ожогов ночью. Однако здесь, несмотря на жару, царил всё же влажный морской воздух, облегчавший дыхание. Ним подплыла к девушке и брызнула на её разгорячённую ногу водой. Мирцелла улыбнулась.       — О чём вы думаете, принцесса Мирцелла? — раздвигая перед белой грудью водную гладь, спросила Тиена. Её голубые глаза хитренько сощурились. Арианна проводила кузину недоверчивым взглядом. Тиена облокотилась о плитку, прижав груди к стене бассейна. Она вся сияла, начиная от светлых волос, заканчивая кончиками пальцев на руках. Ключицы и плечи словно натёрли маслом. Поглядывая на Арианну, Тиена стала чертить пальцем незатейливые круги по плитке, что выдавало её беззаботность, и, пока Мирцелла не успела ответить, предположила сама:       — Вы уже расцвели и повзрослели. О чём ваши сокровенные думы в столь жаркий день?       Ним, услышав речи сестры, подплыла ближе, с другой стороны. Они окружали принцессу Баратеон с правой и левой стороны.       — О мужчинах? О нарядах? О сплетнях? — рассуждала Нимерия. Арианна наблюдала за тем, как переливаются в солнечном свете её мокрые полные губы, будто разрезанный сочный плод. Тиена, мгновенно подметив её внимание к телесным деталям сестры, обратилась тут же к Арианне:       — Рановато принцессе Мирцелле думать о мужчинах, её ум незапятнан подобными низкими вещами. — Проговорив это, Тиена резко, но мягко ухватилась за лодыжку Арианны.       — Низкими? — спросила Ним, удивившись с лёгкой долей обиды в голосе.       — Не припомню, чтобы мужчины были исключительно низкими. Полагаю, что принцесса Мирцелла думает о жаре. Ваше высочество, вам лучше покинуть двор и найти прохладное место, а ещё лучше выпить холодного молока с мёдом. — Она махнула двум служанкам, присматривающим за купающимися, стоя в тени апельсиновых деревьев. Мирцелла не протестовала. Её уже и так мутило от перегрева. Поэтому она только поблагодарила их тоненьким голосом и проследовала за служанкой.       — А о чём думает Солнце Дорна? — поинтересовалась Нимерия. Она ловко подплыла к Арианне и ухватилась за вторую лодыжку. Бесцеремонно её рука подвинула в сторону правую ляжку Арианны.       — О принце, о короле, о разбойнике? — Она набрала в руку воды и потянулась вдоль бедра, мелькнувшего из-под белого платья.       Арианна хотела бы возразить, шлёпнуть её по руке и попросить не лезть к ней, но то было бы неправдой. Первый день, когда отец помчался по срочному делу в Солнечное Копьё, она всеми силами думала об этих срочных делах, а потом о более туманных вещах. Душными ночами она от них покоя не знала. Жаркими днями не могла охладиться. Нимерия и Тиена вытаскивали из этого тумана всё то, что её так сладко мучило. Они одновременно, даже не сговариваясь, пролезли руками под её платье и принялись растирать бёдра. Арианна судорожно вдохнула и, прикрыв глаза, откинула голову, позволяя им продолжать. Яркий свет пробивался сквозь плотно сомкнутые веки. Она улыбнулась ему. Дорнийцы должны приветствовать солнце, как принца или принцессу, превозносить, как бога. Вздох, полный неги, сорвался с её уст.       — Я думаю о разбойнике, — проговорила она. Пальцы Нимерии и Тиены ласково вдавились в её плоть, вызвав мелкую дрожь по всему телу. — Которого прельстила моя красота. Он проник в Водные Сады, хитро миновал стражу и слуг, ворвался в мою комнату, сгрёб в охапку и унёс, волоча на плече. Он настолько красив, силён, ловок, что для него не существует преград. — Арианна прогибалась в животе и подавалась вперёд, навстречу ласкам Тиены и Нимерии.       Перед тем, как раскрыть глаза, она ощутила внизу чьи-то губы. Нечто мокрое, твёрдое и тонкое протиснулось в неё с трепетной осторожностью, и Арианна вмиг позабыла о разбойнике. Она распахнула веки, налитые тяжестью, и увидела, как Ним со сладким причмокиванием прильнула к её плоти, а Тиена помогала ей своим тонким, изящным указательным пальчиком.       — И что же с тобой дальше делал разбойник? — спросила Тиена. Арианна всхлипнула. Ей показалось мало воздуха в груди.       — Он делал со мной всё, что хотел, — сообщила она, и Тиена с Нимерией остались довольны.       Прижимая к себе голову Ним, Арианна шевелила раскрытыми бёдрами. Их руки ластились вверх и вниз под прозрачным платьем. Как будто молоко разливалось по её коже. Но змейки бдительности не теряли. Чуть завидев фигурку гвардейца, мчащуюся к бассейну, Тиена оттащила Ним от мягкого плода женственности Арианны и вынырнула, накинула белый токар с золотыми узорами. Нимерия последовала её примеру. Их платья быстро намокли, и ткань заманчиво облепила каждый уголок их тела. Однако глаза гвардейца к этой красоте остались беспримерно равнодушными.       — Принцесса, — поклонился гвардеец. Не спеши он так, Змейки бы стащили с него шелковую рубаху и шаровары и приблизили к их общему торжеству. Арианна досадливо сжала бёдра. Щемящее чувство неудовлетворённости горело огнём внутри. Она сделала вид, что внимательно его слушает.       — Принц Доран едет в Водные Сады с важным гостем. Он просит вас подготовить всё. Об этом не должна проведать Мирцелла Баратеон.       — Однако дела отца завершились удивительно скоро.       Последние слова показались Арианне странными, но она исполнила волю отца. В прохладной зале постелили красные мирийские ковры, разложили мягкие подушки, чтобы принцу было удобно сидеть, накрыли низкий столик из эбенового дерева. Змейки помогали ей в расположении убранства. В качестве угощения подали спелые красные апельсины, виноград, принесённый из сырых подвалов, вяленую дыню, сушёное мясо с гарниром из сваренного теста, сделанного в виде пышных квадратиков, соус к нему из томата с чесноком, оливки и жёлтый твёрдый сыр с крупными дырками. Запахи разносились аппетитные. Перед приездом гостей она потребовала принести ещё и хорошего дорнийского вина, позвала музыкантов. Ним и Тиене пришлось развлекать принцессу Мирцеллу, чтобы ненароком девочка не прознала о важном госте. Арианна, не в состоянии вынести силу любопытства, отправилась на самый высокий балкон, чтобы заранее определить, кто же к ним приедет. Проторенная дорога в Водные Сады из Солнечного Копья змеилась по нагретому песку. Она не прогадала. Всадники появились спустя несколько мгновений из-за дюн.       Паланкин отца шествовал рядом с мейстером Калеоттом, едущим верхом на осле, и всадником, облачённым в зелёную шёлковую безрукавку, подпоясанную золотым поясом. По пять копейщиков окружали их с каждой стороны. Арео Хотах ехал, по обыкновению, вместе с принцем. Издалека они все выглядели песчинками. Но, как только сир Арео Хотах выбрался из паланкина и стал похож на человека, а не на песчинку, Арианна сбежала по ступеням к воротам дворца и отдала звонким голосом приказ отворить их. Гости въехали неспешно. Копейщики разошлись по правой и левой стороне в живой коридор, пропуская вперёд принца, мейстера, капитана гвардии и важного гостя. Любопытные служанки повылезали из дворца, как мыши из нор. Они подвезли его кресло и прихватили с собой опахала. Принца, старающегося не корчиться от боли в суставах при каждом движении, бережно усадили в кресло. Арианна поцеловала его в щёку.       — Всё готово к твоему прибытию, отец, — сообщила она. Доран улыбнулся ей.       — Не сомневаюсь, что ты всё сделала в лучшем виде. Полагаю, тебе уже доложили о нашем госте.       Мужчина лет двадцати пяти на вид, стройный и крепкий, хотя без выдающихся широких плеч и ростом чуть выше среднего, поглядел на неё сверху. У него были спокойные, мудрые карие глаза. Солнце окрашивало его каштановые короткие кудри, выглядывающие из-за зелёно-золотистой чалмы, в красный оттенок. Арианна, глядя на прибывшего человека, решила, что никаких разбойников ей не нужно. Но то, что решил он, скрывало спокойствие его глаз.       Отец, подумав, что она растерялась, обратился к спутнику:       — Лорд Уиллас, прошу вас, познакомьтесь с моей дочерью Арианной.       К лорду Уилласу подошли, чтобы помочь ему слезть с лошади. Только сейчас Арианна обнаружила, что левая нога прикреплена к стремени кожаными ремнями. Гвардейцы буквально стащили его с лошади. Нога чуть выше колена была закована в металлическую подпорку. Уиллас оперся на трость. Он подошёл к ней, не скрывая своей хромоты, но так легко, словно это было для него не в тягость. У неё захватило дыхание от страстного прикосновения горячих губ к тыльной стороне ладони.       — Я рад встречи с вами, принцесса Арианна Мартелл, Солнце Дорна и всего Юга, — проговорил он с тонкой улыбкой бархатным низким голосом. Отпустив её пальцы, лорд Уиллас кликнул кого-то позади. Два копейщика вытащили из паланкина принца Дорана золотую клетку с молодым соколом. К ней была привязана кожаная толстая перчатка для поддержки птицы, расшитая золотым узором в виде символа дома Мартелл. Арианна застыла на месте. Перья птицы переливались медным огнём.       — Это Буревестник, хороший охотник и верный друг, полезный при слежке за интересующим вас человеком. Но это лишь один из тех даров, что я принёс вам. — Уиллас поклонился ей. Она заметила, что он до последнего не отводит взгляд.       До того ей запомнились его речи, взгляды и касания, что у него словно и не было больной ноги. Птица тоже отвела взгляд, когда лорд Уиллас отправился в сторону своей вороной кобылы. Лошадь заупрямилась, но он уговорил её подойти. Копыта степенно зацокали по плитке из бледно-розового мрамора. Арианна буквально услышала восхищённые придыхания служанок, машущих опахалами возле отца.       — Ещё один верный друг. Эта кобыла — помесь дикого скакуна и домашней кобылицы. Нрав у неё дикий, ни в чём не уступает боевому коню, но она поддаётся приручению и весьма покладиста. Может вынести долгий путь.       Чтобы показать, лорд Уиллас взял её руку и поднёс осторожно к морде кобылы. Арианна чувствовала сквозь эту гладкую лоснившуюся чёрную шерсть, сколько жара таится в кобыле, сколько удали, и сколько удали в руках лорда. При дворе у них есть конюхи. Ей бы хотелось всё же, чтобы приручать кобылу ей помог именно Уиллас. Больная нога, соколы, кони… Арианна оказалась бы дурочкой, не признав Уилласа Тирелла, которого на одном из турниров ранил её дядя Оберин. Впрочем, соперники на поле брани не были соперниками в мирное время. Их объединяла любовь к лошадям, как говорил отец, хотя Арианне были известны и другие развлечения, что объединяли наследника Простора и Красного Змея. Они подружились крепче, чем думал Вестерос, стали друг другу братьями. Она встретилась с Уилласом взглядом, и нашла взаимность.       — Вы бы могли показать мне, какова она в деле? — спросила Арианна.       — Арианна, но мы не успели пообедать, — возразил отец. Она не сводила взора с лорда Уилласа. Он был так близок. Если лорд Уиллас не дурак, он исполнит её просьбу. Её манило почувствовать пальцами колкость его аккуратной бороды, шагнуть ниже, по шее, к раскрытой груди, под зелёный шёлк, развязать пояс, поцеловать чуть ниже живота.       — Простите негостеприимство моей дочери, ей вскружили голову ваши подарки.       Лорд Уиллас скромно улыбнулся принцу Дорану, не отходя от Арианны.       — Мне приятно, что подарки пришлись вашей дочери по вкусу. Это ли не гостеприимство? — он тут же обратился к Арианне. — Если вам угодно, принцесса, мы можем объездить её сейчас. Ваш отец любезно откормил меня ещё на завтраке.       Арианна не чувствовала голода в столь погожий день. Её душил другой голод.       Если не насытиться сейчас, то потом будет поздно.       — Любопытство — вот мой голод, и я хочу его утолить, — провозгласила Арианна. — Арео, проводите моего отца в гостиную. Там уже накрыли столы. — Она надеялась, что отец поймёт её. Таким образом, они прибудут домой только вечером, и Мирцелла ничего не узнает.       — Лорду Уилласу, боюсь, неудобно будет идти вслед за лошадью, — сурово поглядывая на неё, сказал Доран.       — Лорд Уиллас не будет идти, — отрезала Арианна. — Седло достаточно широкое, чтобы на нём уместились двое. Принесите воды, нам она понадобится в дороге. — Служанки принесли из подвалов толстый бурдюк, полный спасительной влаги. Кобылу тоже напоили. Отец уже не мог протестовать.       Арианна забралась на лошадь и прихватила её бока коленями. Услужливая Мерида вручила ей флакон с маслом, чтобы не натереть ляжки, и куфию с золотым обручем.       Лорду Уилласу пришлось немного повозиться. Он, пыхтя от боли, перетащил больную ногу на другую сторону и закрепил ту в стремени. Правая у него была свободна в движениях. Его дыхание полоснуло огненной лентой шею Арианны. Она ловким взмахом уздечки заставила кобылу шевелиться. Копейщики преградили им путь.       — Только я и лорд Уиллас. — Разбойников нет около Водных Садов и Солнечного Копья на много лиг впереди, чего им бояться? Если только друг друга. Однако Арео Хотах всё же вручил Уилласу изогнутый меч. Арианне было приятно узнать, что в одежде Уилласа есть место и для оружия, ведь с его ногой трудно поверить в умение сражаться. Очевидно, человек, хорошо знакомый с любимцем дуэлей Оберином Мартеллом, не мог не носить меча на поясе.       Ворота в Водные Сады остались распахнутыми для них. Они загарцевали через насыпи песка к берегу моря, откуда дул свежий ветер. Арианна видела за холмами плещущуюся морскую синеву, что своим зеркальным блеском слепила глаза, и белые барашки волн, не высоких, но буйных. Уиллас накрыл её пальцы, держащиеся за узду, своими. Они направились вниз, к береговой линии.       — И как давно вы стали лордом? — спросила она, позволяя ему вести.        — С тех пор, как мой отец погиб от раны, воспалившейся после Черноводной, — ответил Тирелл.       — Я соболезную вашей утрате, — промолвила Арианна. На язык ей будто песок попал. — Достойный был человек. И не менее достойный подхватил его меч.       Уиллас Тирелл хмыкнул.       — Благодарю вас за эти слова. Возможно, я достойный человек, но Тайвин Ланнистер считает иначе.       Арианна крепче ухватилась за узду.       — Я полагала, что у Тиреллов союз с Железным троном.       — Но я здесь. — Слова лорда Уилласа всколыхнули в груди Арианны песчаную бурю. Ланнистеры помолвили маленькую хайгарденскую Розочку Маргери с принцем Джоффри Баратеоном, но установить союз им так и не удалось. Она предположила, что лорд Мейс Тирелл, отец Уилласа, умер не своей смертью, раз его старший сын покинул владения, и голос его сквозит озлобленностью. Это усилило её прирождённую ненависть к лордам Запада. Вот, что безмолвно объединило их.       — Лорд Тайвин полагает, что всё хайгарденское золото принадлежит ему, как и тело моей сестры принадлежит принцу Джоффри, мерзкому порождению кровосмешения. Мой отец был хорошим, но недальновидным человеком, отдавая Маргери за Джоффри. Он считал, что помощи в войне против Станниса Баратеона, который и есть истинный король, дому Тиреллов будет недостаточно, и продал вместе с моей сестрой все наши сокровища. Меня взволновало прибытие вашего дяди в столицу. Когда Оберин сказал, что собирается добиться правосудия, я испугался за него и просил оставить эту затею, а потом помчался в Дорн, зная, что никакие уговоры не заставят Оберина повернуть. Он ждал много лет, чтобы отомстить за Элию. — Арианна с содроганием поняла, что дядя ищет в столице ссоры с Ланнистерами.       — И что вы хотите предложить Дорну? Это явно не просто соколы и лошади, вы бы могли их послать. Лорд Тайвин заключил с нами союз через принцессу Мирцеллу. Отец сказал, что он дал Дорну место в совете. Вам он тоже должен был…       — Должен был, — согласился Тирелл. — После смерти моего отца Тайвин забрал в гвардию моего младшего брата Лораса. Теперь он королевский гвардеец, не имеющий возможности завести наследников. А место в совете он дал моему знаменосцу Рендиллу Тарли, считая его хорошим полководцем. Они и вправду бились вместе при Черноводной. А другому моему знаменосцу, лорду Пакстеру Редвину, он предложил стать мастером над кораблями.       Арианна усмехнулась, чувствуя жар его амбиций, задетых лордом Тайвином Ланнистером.       — Тайвину Ланнистеру хватило пары Тиреллов при дворе. Ваш отец планировал сделать дочь королевой и сделал. Лев с Утёса Кастерли и так пошёл в обход своим интересам. — Хотя что-то в собственных словах смущало её. — Вы бы хотели опередить его в чём-то, — догадалась она спустя время.       Лошадь под ней, вероятно, устала и шагала медленно. Или же путь, устланный мокрым песком, был труден. За время разговора они отдалились от Водных Садов ненамного. Их маленькие невысокие башенки виднелись отсюда и блестели, будто отполированные. Арианна услышала клёкот над головой. Это подаренный сокол раскрыл крылья и парил у них над головами.       — Он следует за вами? — спросила Арианна. Вид птицы смутил её.       — За нами, — пояснил Уиллас. — Ваш отец очень мудрый человек.       И вправду. Сокол не расскажет Дорану об их разговоре, не будет надоедать вниманием, как копейщики, но проследит и вернётся, чтобы показать, где она находится. Морской ветер шуршал её платьем, щекоча кожу. Из-под белой ткани мелькали смуглые бёдра. Кожа в этот раз покрылась бронзовым загаром из-за того, что Арианна находилась на солнце гораздо больше, чем обычно. Она чувствовала, что под грудями и на животе взмокла. Возле Уилласа было жарче. Сокол, метнув на неё пристальный взор, отправился дальше вдоль барханов.       — Дядя Оберин говорил, что у вас лучшие птицы, лошади и псы, — пробормотала она, отгоняя всякие мысли о Тайвине Ланнистере. — Вы дарили ему породистого скакуна. Увы, эту прелесть дядя сумел потерять в путешествии. Но он так же немало говорил, что вы — лучший человек Простора. Разбираетесь в винах, ядах и плотских удовольствиях. — В этот момент Арианна повернулась с улыбкой, чтобы увидеть его смущение, но Уиллас обжёг её своим взором. — Но кроме того, вы — истинный лидер. Что же, вы так страстно хотите владеть всем миром? Потому сами прибыли в Дорн?       — Вы удивительно прозорливы, принцесса, как о вас и говорил ваш дядя. — Голос Уилласа здесь звучал рокотом волн.       — Но стать принцем-консортом для тебя было бы мелко. На что бы ты пошёл, чтобы я согласилась стать твоей леди? Наш союз заморозит кровь в жилах Тайвина Ланнистера. Он будет ножом над его головой, который при любом дуновении ветра может упасть.       — За тебя я отдам весь Простор, — ответил Уиллас, приблизив свои губы в её шее, это Арианна почувствовала через его дыхание. Он дёрнул поводья, и кобыла понеслась. Бриз подул им в лица. На груди Арианны трепыхалась ткань, чуть приоткрывая два сочных плода. Она нащупала руку Тирелла и переложила ту к пульсирующей от вожделения промежности. Уиллас стянул лямку на левом плече и чмокнул там. Он прибыл сюда один, без тучи знаменосцев и защитников.       Прибыл сам просить её руки, а не через отца. Достойней лорда она бы не сыскала. Одной рукой он управлял рысью шедшей лошадью, другой резко отодвинул платье и пробрался пальцами к жаждущей ласки плоти. Трудно представить, что он являлся калекой.       — Мой дядя тебя испортил, — со смехом заметила Арианна. Нажатие пальцами было волнительно, и она не сдержала благодарного вздоха, который тут же поглотило море. Вместе с нею где-то в вышине воскликнул сокол.       — За что я ему непомерно признателен, — шепнул Уиллас, лобызая её щёку.       Арианна заприметила вдали красные камни, омываемые морем, и направила лошадь туда. Всё в груди вскипело. Остановив кобылу, она привязала её за уздечку, и привлекла к себе Уилласа. Он показал перед ней всё своё мужество. Не жалея себя, перегнул больную ногу через туловище лошади и слез, не выдав и тени боли. Она стащила с него безрукавку, обнажив светлую грудь, покрытую тёмными завитками, и шагнула вдоль мускулистого торса жадным языком. Меч упал в песок, как и золотой пояс. Тёмные завитки становились тонкой полоской к низу живота, тихо вздымающемуся от медленного дыхания. Арианна исследовала его пупок, схватив рукой край штанов. Напекло ли ей голову, или она утомилась без мужчины, Арианна плевать хотела. Нутро её просилось к Уилласу. Все её помыслы были направлены к нему. К его открытому паху и набухшему твёрдому достоинству.       Ей предлагал свою руку и сердце сир Герольд Дейн, Тёмная Звезда, но их конфликт с Красным Змеем оттолкнул Арианну от похожего на Таргариена Дейна. Не стоила его блестящая внешность её сердца. Герольда Тайвин бы не боялся. И никого бы из дорнийцев. А вот лорда Уилласа он опрометчиво отстранил от места в совете, прибрав к рукам его знаменосцев. Кроме того, её страшно возбудила мысль о том, что враждующие долгое время Дорн и Простор станут величайшими союзниками. Раскрыв груди, принцесса обняла ими Уилласа и стала двигать вверх и вниз. Уиллас запрокинул голову и прикрыл глаза в исступлении. С каждым трением кровь приливала к мужеству Уилласа, делая то крепким, как древко копья, а её груди увлажнялись мелкими каплями пота. Чувствуя своей кожей жилки и гладкость розоватого наконечника, Арианна в блаженстве испускала томные вздохи. А потом она яростно подалась к нему, захватывая копьё влажным тёплым ртом. Уиллас обладал манящей порочностью и ненасытностью. Взяв свой шёлковый пояс, он завёл тот за шею Арианны и резко притянул её к себе, заставляя поглотить его полностью. Она едва не поперхнулась, но Уиллас позволил ей отдышаться, выйдя наполовину. Его солоноватые соки опутали извивающийся, точно песчаная гадюка, язык Арианны.       Хранитель Простора оказался властным мужчиной и непокорным, но нежным любовником. Его взгляд был направлен точно в её глаза, как будто соколиный направлен на бегущую от него жертву. Она хотела, чтобы он тонул в ней. В её податливой глотке. Мягкие мышцы сжимали кольцо на стыке копья и вершины, приводя Уилласа в восторг. Он легонько подавался вперёд, но после нескольких плавных насаживаний ослабел и вручил ей бразды правления над своим телом. Она прикусывала и мяла, вертела шаловливым языком, выпускала с упоительным чмоканием, осторожно щипала жилистую кожицу. В ней становилось липко и солоно. Бесцветная влага с навершия мужского члена принимала белесый оттенок, что говорило о высшей степени удовольствия. Уиллас тёрся бёдрами о шершавые камни, упираясь в них руками. Его голос потерял бархатность. Стоны были несколько сиплыми, разреженными. Когда мужчины доходят до края своего удовольствия, они зачастую отбрасывают пелену мужественности и непоколебимости, становясь уязвимыми и слабыми, будто готовыми взорваться на мелкие песчинки в любой момент. Арианна встала и обняла указательным и большим пальцем подбородок своего любовника, чтобы впиться глубоким поцелуем в его покусанные губы. Уиллас охотно раскрыл рот, впуская её игривый язык внутрь.       Он целовал, приминая её губы своими до того, что её припухали. Сладостная боль тянулась от одной губы к другой, и Арианна, положив руки на плечи лорда Тирелла, отдала ему волю. Он прижал её к себе. Горячие ладони пролезли вдоль поясницы к упругим ягодицам. Пальцы легонько раздвинули её бёдра. Она посчитала опрометчиво, что обе руки тянутся только к промежности, но Уиллас дерзко заполнил её спереди и сзади.       Оторвавшись от губ, Арианна выстонала его имя прямо на ухо и зубами оттянула мочку. Уиллас усмехнулся. Большой палец его правой руки вталкивался в мягкое лоно, а указательный, принадлежащий левой, проскользнул мимо расставленных ягодиц вглубь. Правой рукой он массировал её и снаружи и внутри. Она вцепилась в его плечи и уткнулась в грудь носом. От Уилласа исходил аромат розового масла. От его волос и кожи. Его губы пахли персиковой настойкой. Арианна плавилась в его руках, как не плавилась в самых губительных солнечных лучах.       Она не станет с ним наследницей Дорана Мартелла. Но с ним она не будет об этом жалеть. Отец сватал её за стариков. За Уолдера Фрея, любящего молоденьких, ещё не созревших девочек. В то время как сама Арианна просила его отдать её за Эдмара Талли или Теона Грейджоя. О соединении с Простором и речи не шло. Хотя дядя Оберин не единожды намекал на толкового наследника Мейса Тирелла. Арианна смотрела в его мудрые карие глаза, не затуманенные похотью даже сейчас, в момент их спешной и опаляющей близости, и верила, что дядя Оберин был прав. Уиллас и вправду понимал больше своего отца. Он считал Станниса Баратеона королём, что было верным решением. Если бы Тиреллы поддержали Станниса, на троне бы не сидел выродок кровосмешения. Арианна выгнулась дугой навстречу Уилласу. Он потянулся к её шее губами и прикоснулся, прихватив жилы. Язык обагрил своей влагой трепещущие ключицы, оставил маленькую тропинку в ложбинке грудей, поиграл с заострённым соском.       Арианна не удержалась. Она сбросила его чалму, вызволив каштановые кудри, и сжала их между стройных смуглых пальцев. Сердце ударяло громко и быстро.       Уиллас был гораздо быстрее. Уйдя мимолётно от её власти, он нырнул в ложбинку грудей, оставил тёмный след от поцелуя, очертил смоченными губами круг по плоскому животу, вздёрнул языком маленький пупок-капельку, не переставая шагать в неё пальцами. Влажный морской ветер обдувал кожу Арианны. Она вдыхала полной грудью солёный запах волн. Забившийся в сандалии песок щекотал её ступни. Сейчас было трудно разобрать, кто на кого накинулся — Арианна увлекла в пучину своих желаний лорда Хайгардена или он так умело воздействовал на неё речами. Его руки высекали из неё искры. От ласк Арианна вспыхивала румянцем. Её сок струился по руке Уилласа. Он был один, а она получала двойное удовольствие. Арианна держалась за груди, оставляя на них белые следы пальцев. Нимерия часто спала с двумя, потому что ей не хватало одного, но Уиллас заменил бы десятерых. Он был везде. На каждом уголке тела. Там, где она его ждала. Там, где тело вздрагивало, он немедленно успокаивал поцелуями. Долгими и спешными. Молчаливый и сосредоточенный, он был особенно привлекателен. Ему доставало и ума, и красоты, и мощи. Как будто бог, а не человек, овладевал ею на просоленном морском берегу под ясный взгляд сокола.       «Лети в Водные Сады и расскажи всем, как мне хорошо», — молила его Арианна. Уиллас сел на колено, выставив левую ногу вперёд и упираясь пяткой в проваливающийся песок. Три пальца его правой руки резко заполнили её спереди, сзади медленно ласкали два. Глядя в её глаза, Уиллас прикоснулся к розовым складочкам промежности, в которых не успокаивался зуд вожделения. Пьяная от восторга Арианна едва устояла на ногах. Низ живота уже вздрагивал, предвкушая концовку действа, но она неизменно желала почувствовать крепкое древко, орудующее у себя в теле. Пленённая руками Уилласа, она не смела вырваться. Он умел выжидать готовности женщины, хотя сам давно изнывал от собственной. Наконец, обсосав её, он лёг на спину и привлёк к себе за руку Арианну. Она возрадовалась возможности оседлать его. Но Уиллас тут же повалил её на песок и закрыл своей спиной солнечные лучи, слепящие ей глаза.       Приласкав её сочным поцелуем, смяв чёрные локоны, он подался бёдрами навстречу, и Арианна вскрикнула. Вдалеке раздался клёкот орла. Она улыбнулась этому. Ноги сами собой скрестились на пояснице Уилласа, уже влажной от пота. Тонкий запах мускуса смешался с запахом розового масла. Арианна закусила его шею. Член был упругий и гибкий. Уиллас терзал её невероятно быстро, шевеля в основном правым бедром. Плеск волн не мог заглушить упоённого чмокания сближенных тел. Чувствуя сосками трение его груди, Арианна царапала раскрытую спину и просила продолжать.       — Это значит, ты согласна стать моей леди? — Уиллас лёг на бок, не прекращая усиленного движения в её теле. Изгибаясь, точно пойманная в ловушку кобра, Арианна выкрикнула заветное для него «да», и Уиллас поймал ответ ртом. Вместе с ним её тело целовало палящее всевидящее солнце, самый страстный и беспощадный любовник. Оно целовало белые плечи Уилласа, его мускулистые бёдра и руки. Оно ластилось золотыми языками к выгнувшейся пояснице Арианны, раскалёнными руками прижимало к Уилласу.       Тайвин Ланнистер придёт в ярость от их союза. Он кинул наследника Простора, отобрал его верных знаменосцев и думал, что на том его игра выиграна. Лев всегда мнит себя царём, но у роз бывают острые шипы, а разогретое солнцем копьё поражает насмерть. Арианна, вжимаясь руками в ягодицы Уилласа, придавливала его к себе. У них будут красивые дети. Уиллас походил на дорнийца. Если он пробудет в Дорне ещё несколько дней, то его кожа станет такой же оливковой, как и у неё.       Уиллас резво переменил позу. Он развернул её на живот. Пламенный песок куснул её груди. Тирелл взял её сзади. Пальцы развели ягодицы, и Арианна почувствовала его размер иначе. Она показалась себе очень узкой. Живот содрогнулся от плавного первого толчка. Боли не ощущалось. Уиллас позаботился об этом. Она слышала громкое перестукивание сердца, чувствовала, как трепещет венка на шее, и закрывала глаза. Он содрал висевшее на ней платье и отбросил в сторону. Ладонь огладила бедро, а затем хлёстко приложилась к мягкой ягодице. Экстаз затуманил её светлый разум. Будто обожженная солнцем, Арианна отдавалась благородному человеку, раздирающему её, точно укравший девушку извращённый разбойник. Разлитая по венам услада заставила её двигаться навстречу так же буйно и неистово, как её брал Уиллас. Он толкался вниз и вверх, в зад и в лоно, даря ей непередаваемые ощущения. Забыв себя, Арианна судорожно глотала воздух и вздрагивала. Шёлк шаровар Уилласа лобызал её ноги. Своих криков она не стеснялась. Море поглощало их, обволакивало голубыми волнами, смывала белой пеной. И она пела ему громче, чище. Утомлённые стоны будоражили парящего над ними сокола.       Громко вскрикнув, Уиллас с силой вдавился в неё до основания, и она в тот же миг завершила свой полёт. Притянув её к себе, Уиллас прильнул к остывающей шее. Она провела пальцами по животу вниз. Липкая влага стекала из неё белыми каплями. Мужское семя смешалось с её соками, и Арианна надеялась, что в ней зародится жизнь. Она наградила Уилласа глубоким поцелуем.       — Не знаю, насколько кобыла хороша, но жеребец что надо, — оттянув его губу, произнесла Арианна и оделась.       Уиллас раскатисто засмеялся. Он помог ей надеть платье, завязал на груди бант из прозрачных ленточек. Эта нежность никак не увязывалась с его ненасытностью, что терзала Арианну несколько мгновений назад.       Обомлевшая в его объятиях, она забыла обо всех своих тревогах. Она хотела бы его ещё раз, но уже в своей постели. Завязать ему глаза и руки и объездить, как дикого мустанга. Они отвязали лошадь. Арианна обхватила его под локоть и повела обратно. Но клёкот сокола испугал их обоих. Он истошно выл, разнося недобрую весть. Уиллас услышал ржание чужих лошадей позади и метнулся за мечом. Нога его подвела и он свалился в песок, но тут же приготовился к бою. Три всадника выехали из-за дюн. Они выглядели угрожающе. Одетые в тёмные льняные наряды мужчины с глазами, подведёнными тёмной линией. Разбойники.       Самые настоящие. С выбитыми зубами и старыми мечами, требующими заточки.       На их пальцах сверкали украденные золотые перстни.       — Лезь на лошадь, — приказал Уиллас, заслоняя её собой.       Она, не колеблясь, осталась на месте, рядом с защитником.       — Я принцесса Арианна Мартелл, если вы тронете меня хоть пальцем, отец четвертует вас всех, — ответила она разбойникам. Трое нападающих переглянулись с усмешкой. Не теряя времени, Уиллас подобрал камень и бросил, точно попав в голову одному из них. Мужчина свалился в песок. Двое других поскакали к нему. Как настоящий мечник, Уиллас умело рассёк шею одного из коней, а другому проткнул бок. Третий умчался прочь с диким ржанием. Но разбойники обступили лорда Тирелла со всех сторон.       — Её отец заплатит нам выкуп. Не рыпайтесь, любовники, — предупредил тот, что подходил справа. Тот, что был слева, подкрадывался молча. Уиллас подождал, пока они подберутся ближе, а затем вздыбил песок больной ногой. Его болезненный вскрик испугал Арианну. Она вскочила на лошадь и направила ту на одного из разбойников. Двое, плюющиеся песком и растирающие глаза, были повержены моментально. Но третий бы рассёк Уилласу бок. Кобыла Арианны резко налетела на него и, встав на дыбы, треснула копытами по голове. Человек упал, но не умер.       Она спешилась и бросилась в объятия Уилласа. Арианна мягко поцеловала его в лоб и обняла, желая почувствовать его тепло.       — Я прикажу Хотаху расправиться с ним, чтобы и другие знали, как следует обращаться с принцессой.       В очах Уилласа зажёгся ответный гнев. Он связал своим золотым поясом запястья мужчины и отправился с ним в Водные Сады. Арианна глядела на прихрамывающего Тирелла и думала, что выбрала правильного человека.