Miss you

      Ло Бинхэ работал, Будда его знает над чем, но усиленно. Дома не появлялся, да и писал редко.       Шэнь Цинцю как бы невзначай скользнул взглядом по аккуратно развёрнутому на столе пергаменту, полученному несколько дней тому назад, где ровным почерком было выведено: «Очень скучаю по тебе, учитель, но работы пока много.» — Шэнь Цинцю перечитывал письмо не один раз, будто хотел найти там что-то ещё, смотрел совершенно неверящими глазами, но больше ничего! Это что за письмо такое? Уж лучше бы и не писал тогда вовсе! Конечно, помимо этого клочка бумаги были ещё письма, но это было последним и самым удручающим! В нём информации не было и на треть столько же, сколько было в прошлых. Как это понимать?       Неделя, а если точнее сто шестьдесят восемь часов, десять тысяч восемьдесят минут и очень много — их Шэнь не сосчитал — секунд, ровно столько не было Бинхэ, это первый раз, когда он уехал так надолго. Нет, Шэнь Цинцю не высчитывал минуты с их расставания намеренно, будто безутешно тоскующая по мужу жена, просто ему было скучно и нужно было себя чем-то занять; просто запах Ло Бинхэ витал повсюду, стоило прикрыть глаза ненадолго, и он представал перед ним во весь рост будто воочию; просто мысли терзали его голову почти безостановочно. Чёрт!       Вот уже которые сутки постель была идеально выправлена — Шэнь Цинцю не ложился, ему было неудобно, всё уснуть не мог, жутко ворочался и в очередную такую ночь, полную мученических вздохов из-за бессонницы он не выдержал и ушёл в библиотеку. Библиотека прежде была заброшенным крылом, но Ло Бинхэ очень быстро отреставрировал это место и заполнил полки самой разной литературой, от вида которой, честно, голова шла кругом. С её величиной не смогла бы тягаться библиотека пика Цанцюн, да что там — она бы стыдливо отошла и без колебаний уступила «первое место». Несколько раз в день Шэнь Цинцю посещал это место, усаживался в мягко обитое кресло с книгой в руках и читал, но в последние дни его чтение сводилось к тому, что он просто хотел забить чем-то голову и не думать лишний раз о том, о чём думать совсем не хотелось, сегодня он только бегло проходился по строчкам не сильно вдумываясь в них, а голова всё равно гудела от ненужных мыслей, вернее, не совсем не нужных, но он постоянно думал о Ло Бинхэ. Под постоянно Цинцю имел ввиду буквально всё время и это уже было чересчур.       Справедливости ради и гору Цинцзин благородный лорд почтил своим визитом, однако же, не выдержав и сутки — по чести сказать, сбежал. Ученики встретили его со слезами на глазах, радостно вопя, на мгновение Шэнь Цинцю показалось, будто перед ним предстало несколько макушек с пушистыми ушами и виляющими хвостами, а глаза его учеников немигающе, с благоговением уставились на него, он словно бы и не статных совершенствующихся тут воспитывал, а выводок щенков… Разумеется, его так же посетили лорды других пиков, поэтому в его любимой бамбуковой хижине резко стало не хватать места, воздуха и спокойствия. Не то чтобы Шэнь Цинцю был сильно против — наоборот, кажется, в последний раз он был тут достаточно давно, поэтому не мог не признать, что скучал, но такие посиделки очень утомляли, а настойчивые гости всё никак не расходились. Ночью не получилось сомкнуть глаз, было душно, потом холодно. Потом подушка не та, одеяло неудобное и в конце концов Шэнь Цинцю вскочил на меч и улетел, не успел рассвет забрезжить за окном.       Тьма разбавлялась свечой, огонёк неровно плясал, желтоватым окрашивая мрак, свет был тусклым, но этого хватало, чтобы различать написанное. Бумага шелестела под пальцами, а Шэнь Цинцю дёргал ногой, закинутой на другую, пытаясь сфокусироваться на книге, но даже в пыльной библиотеке, где обычно он чувствовал только запах книг, сейчас стойко ощущал тонкий аромат Бинхэ, уже почти выветрившийся, но всё ещё блуждающий мертвым огоньком по комнате. Да где это видано?! Не собака же он в конце концов! Шэнь Цинцю злость ужасная брала, он ругался себе под нос, покусывая деревянный кончик кисти, которую взял, чтобы сделать пару заметок. Он скучал! Ужасно скучал! Постоянное присутствие прилипчивого Ло Бинхэ рядом было чем-то в порядке вещей и Шэнь Цинцю перестал обращать внимание на то, как сам жаждал этого, он стал забывать, как значим сам Бинхэ рядом. С яростью вгрызаясь в несчастную кисть Шэнь Цинцю всё больше погружался в мысли. Кто бы мог подумать, что он белугой завоет к окончанию недели? Сам Шэнь Цинцю точно нет, в конце концов, он свято верил, что его самообладанию можно позавидовать, но по итогу недели позорно убедился, что самообладания у него нет, во всяком случае в вопросах, касающихся его мужа точно.       Строки сливаются в одну перед глазами, хотя Шэнь Цинцю ещё слышит в полудрёме собственные глупые и беспорядочные мысли, они быстро проносятся в голове, прежде чем веки смежаются. Раздаётся скрип половиц, что как из-под толщи воды доносится до него. Недовольство от прерванного сна как рукой сняло, когда настигло очевидное осознание — кто-то ходит по дому! Шэнь Цинцю насторожился, уложив одну руку на Сюя он прошёл в неосвещённый коридор. Всё внутри заклокотало и перевернулось. Дыхание спёрло.       Цинцю замер.       Ло Бинхэ! Настоящий! Казалось, от настигшего восторга у Шэнь Цинцю поднялся жар, он с жадностью рассматривал все те черты, что так давно хотел увидеть: ровный нос был чуть вздёрнут, Ло Бинхэ очень задумчиво рассматривал что-то, лунный свет, чуть пробивающийся, несмело касался его линий. Вдруг мужчина поймал себя на мысли, что очень глупо улыбается, улыбка сама натянулась на его лицо, пришлось тут же приводить себя в порядок: он пригладил рукой волосы, расправил одежды, позволив себе лишь лёгкую полуулыбку.       Неспешно ступая на встречу тот был в полной уверенности, что сейчас Ло Бинхэ подойдёт к нему, сначала поцелует в лоб, затем спустится ниже — к шее и ключицам, подхватит на руки, понесёт в комнату, уложит на постель и… Шэнь Цинцю даже не станет препятствовать, позволяя своему ученику всё это бесстыдство.       С прямой спиной, походкой полной гордости и изящества Ло Бинхэ прошествовал к Шэнь Цинцю, тот невольно сглотнул вязкую слюну, образовавшуюся во рту. Чернильные волосы спадали по плечам и щекотали лицо, конечно он знал своего мужа лучше, чем кто-либо другой, мягкий поцелуй в лоб и Цинцю тихо вдыхает, они были так близко, что могли бы разделить одно дыхание на двоих. Наверняка недельное расставание оказалось пыткой для Ло Бинхэ, такой ужасной, что ему уже не терпелось слиться с мужем воедино.       — Я буду сегодня в другой комнате.       Слова эхом отразились от стен и резанули по ушам. Шэнь Цинцю не сразу понял их смысл, но уже через мгновение широко распахнул глаза и разинул рот. Как это «буду в другой»?..       Ло Бинхэ исчез так же, как и возник перед ним — неожиданно и быстро.       От гнева к щекам прилила кровь. Подумать только о том, как он выглядел! Глаза прикрыл, губы надул трубочкой. Неприемлемо! И мало того, Ло Бинхэ, этот маленький негодник, он просто поцеловал его в лоб и ушёл! Вот так?       Шэнь Цинцю стоял под дверью в комнату, будто бы… Похлопав себя по щекам он отбросил ненужные мысли. В нём кипели злость и обида, его глаза непроизвольно увлажнились, по щеке скатилась одинокая, но очень обжигающая слеза.       Вот так он простоял ещё пару минут, но взяв волю в кулак развернулся и пошёл в комнату. Шэнь Цинцю полагал, что Ло Бинхэ явится ночью и тогда они, во всяком случае, просто хорошо выспятся.       Только вот, Ло Бинхэ не пришёл, а Шэнь Цинцю так и не смог уснуть. Снова. Он почти кипел от злости, нижняя губа нервно подёргивалась. Он ощущал себя… Брошенной наложницей! Даже сама мысль об этом выводила его из себя! Он — Шэнь Цинцю, лорд пика, учитель этого негодника и в конце концов любимый и законный муж! Заскрежетав зубами Шэнь Цинцю злостно бросил одну подушку куда-то в сторону, будто так он мог выместить всё своё отчаяние и обиду.       Его тоска по Ло Бинхэ была скрипучей и жестокой. Часто обмахиваясь веером Шэнь Цинцю смотрел в пустоту комнаты, в самый дальний угол. Было темно, все свечи давно потухли.       Так продолжалось ещё три дня. Шэнь Цинцю просыпался от аромата только-только приготовленной еды, оставленной у его постели, он сладко тянулся, расставляя для объятий руки и распахивая глаза, но после понимал, что самого Ло Бинхэ в комнате нет.       Чем таким нужно заниматься, чтобы ни разу не посетить его? Шэнь Цинцю ходил по комнате из стороны в сторону, покусывая ноготь на большом пальце. Он был на взводе.       В голову лезли самые дурные мысли.       «А что если?..» — Он мотнул головой осекаясь. — «Нет, конечно Ло Бинхэ не мог!»       Но уже ближе к вечеру, когда тот вновь даже не удосужился показаться перед Шэнь Цинцю он понуро осел на кровать. И мысль из «он не мог» оформилась во что-то достаточно весомое и существенное, что как червяк грызло его. А что если Ло Бинхэ потерял к нему всякий интерес?       Хлопнув ладонями по столу Шэнь Цинцю, чуть было, не поломал веер в руках. Всё это казалось бесконечной пыткой, а гадкое, липкое ощущение подкрадывалось и застревало, как ком в горле. Нет, он должен поговорить с Ло Бинхэ, как взрослый и рассудительный человек!       Осторожно открыв двери в кабинет Шэнь Цинцю уставился на Ло Бинхэ, что не замечал его присутствия, а может быть просто не обращал внимания, эта мысль кольнула в сердце, как острая игла. Под кожей зудело.       — Ло Бинхэ. — Шэнь Цинцю тихо позвал его и тот тут же обернулся.       Пара бумаг улетело со стола.       Шэнь Цинцю скользил взглядом по расхристанным волосам, по помявшейся одежде и, пускай, Ло Бинхэ сейчас не выглядел, как гордый небесный дракон, но внушающий восхищение ареол великолепия всё ещё был при нём. Шэнь Цинцю сглотнул.       Волосы спадали по плечам, он смотрел самым нежным — из тех, что не доводилось видеть никому, кроме Шэнь Цинцю — взглядом.       Все слова мигом испарились, будто бы тот был ребёнком, что только-только учится говорить, даже заблаговременно приготовленная речь вылетела из головы. Перед глазами возникла пелена и было невозможно сопротивляться глупому веянию чувств. Шэнь Цинцю наклонился и коснулся губ, он словно пробовал их на вкус, нет, изучал, как самый искусный дегустатор, пытаясь распробовать всю гамму и раскрыть все оттенки. Он вёл мягко, не смея торопиться, но уже в следующее мгновение ужесточил напор, чувствует, как по талии бегают руки — тёплые и нежные, в них хочется утонуть.       Шэнь Цинцю ощутил металлический привкус на языке       Это вовсе не входило в его планы, но он совсем не мог оторваться.       Ло Бинхэ почти тут же приобнял одной рукой Шэнь Цинцю за талию, подсаживая его на колени. Он с охотой отвечал на поцелуй стараясь быть ближе. В такой большой комнате им было тесно, они жались друг к другу, цеплялись руками и только тихие вздохи слышались.       Шэнь Цинцю покраснел от нехватки воздуха, руки обвились вокруг шеи, он с интересом уставился в тёмные, бездонные глаза.       — Учитель… — Ло Бинхэ тяжело выдохнул, уткнувшись в изгиб шеи. — Этот ученик был непочтителен. Я был так занят, работы было так много и я боялся, что если позволю себе остаться с вами, то совсем не смогу приступить к ней в ближайшее время… — Он понуро потёрся кончиком носа о кожу. — Тогда я с тяжестью на сердце сел за работу! Я больше не буду оставлять учителя так на долго…       Шэнь Цинцю вдруг поджал губы, ему стало не по себе. Он надумал глупостей, хотя мысль о работе была почти самой первой её небрежно отбросили. Он знал какой Ло Бинхэ чуткий и преданный, что, скорее небо разверзнется, чем он его разлюбит, но Шэнь Цинцю слишком сильно погряз в своей тоске.       Ло Бинхэ понимал эту тоску. Шэнь Цинцю вдруг захотелось обнять его крепко-крепко и больше никогда не отпускать.       Оставляя россыпь поцелуев на лице, Шэнь Цинцю никак не мог прийти в себя, он был словно путник, нуждающийся в воде, а Ло Бинхэ — его чистый родник.       Свеча с треском дотлевала, огонёк, шальной, плясал и подрагивал, а тень, плавная и изящная, будто картина оставленная художником, плясала за ним, подхватывая лёгкий мотив. Она как мираж расплывалась на стене и становилось так сладко.       Хотелось объять собой каждый сантиметр кожи, вобрать всего в себя, сесть и с наслаждением облизывать пальцы после трапезы.       Ло Бинхэ поспешил стянуть с Шэнь Цинцю одежду, но тот не дался — мягко убрал руки и отстранился.       Под пристальным взглядом Шэнь Цинцю вздрогнул, не до конца уверенный в своей затее. Он медленно спустился ладонями к поясу и дрожащими руками стал развязывать его, руки дрожали вовсе не из-за страха — огромного желания, которое норовило выбраться наружу неистовой бурей и смыть всё вокруг бурным потоком.       Его одежды уже лежали на полу, он чувствовал прохладу на своей коже и от того покрывался мурашками.       Раздался судорожный вдох, волнительно прокатившийся по комнате. Это воодушевило Шэнь Цинцю, он медленно прошествовал к Ло Бинхэ, присев на колени.       Небесный столп уже заметно выпирал через одежды, только сейчас Шэнь Цинцю с ужасом вспомнил, каких размеров достоинство его мужа, но отступать уже было поздно. Он слой за слоем снял с Ло Бинхэ всё столь мешающее сейчас и мягко коснулся губами сочащейся смазкой головки члена.       — Учителю вовсе не нужно…       Но все возражения были проигнорированы.       Он действовал несмело, по правде сказать, доселе его опыт в таком ограничивался лишь попытками, обычно Ло Бинхэ перехватывал инициативу, вовлекая его в жаркие поцелуи, но сегодня Шэнь Цинцю неистово хотел этого.       Вбирая сначала головку он старался не задевать нежную плоть зубами и всё же, выходило у него не очень, Ло Бинхэ пару раз жалобно хмыкнул, Шэнь Цинцю не мог осилить такой размер, с трудом проталкивая его в глотку.       Шэнь Цинцю слегка изменил угол и теперь старательно вылизывал член, помогая себе руками.       Пальцы Ло Бинхэ вплетались в шёлковые волосы, он хрипло стонал, а Цинцю ловил каждый его стон, ему хотелось слышать их чаще, громче. Пускай он был крайне неумел, но вкладывал в это всю ту любовь, что не мог передать словами. Ему хотелось сделать приятно и он искренне старался.       Ло Бинхэ настойчиво потянул его вверх.       «Неужели я был настолько плох?»       С ужасом подумал Шэнь Цинцю, но не успел он раскрыть рта, как его тут же втянули в поцелуй. Он был долгим и мокрым, Ло Бинхэ с вожделением слизывал с его губ свою же слюну, с нетерпением потираясь плотью о плоский живот.       — Учитель, можно… Могу я войти?       Тёмные с поволокой глаза манили за собой в бездну, не хватало воздуха. Руки Ло Бинхэ скользнули ниже к ягодицам, он сжимал и растягивал их, не прерывая зрительный контакт.       Нужен ли был ответ на этот вопрос? Но Ло Бинхэ ждал, хитро щурясь. Шэнь Цинцю выдохнул:       — Тебе ещё нужен мой ответ?       Пальцы заскользили ближе к отверстию. На самом деле у Ло Бинхэ почти в каждой комнате обязательно нашлась бы небольшая крынка с маслом, Шэнь Цинцю бранился по этому поводу, не животные же они, чтобы делать это где попало? Спор быстро разрешился, когда им пригодилась одна из этих крынок, больше он по этому поводу не говорил вообще ничего.       Щедро смазав два пальца маслом он сначала вошел одним на пробу, а за ним следом скользнул и второй, пальцы двигались с трудом, Ло Бинхэ расцеловывал оголённые плечи и каждый поцелуй казался таким мягким, словно бы это касалась бабочка крылом.       Шэнь Цинцю цеплялся ладонями за крепкие плечи, жмуря глаза. И он соврёт, если скажет, что ему было неприятно.       Он вздыхал, выгибался, прижимаясь телом к телу, оплетая Ло Бинхэ ногами, он слышал, как бьётся его сердце и самому становилось от этого хорошо, оно билось так бешено и безудержно, точно так же, как стучало и его.       — Входи! — Потребовал Шэнь Цинцю, потираясь о член.       Цинцю был нетерпелив, ему хотелось всего и сразу.       Толчок и Шэнь Цинцю давиться воздухом, сильнее сдавливая руки. Глаза его увлажнились. Ладно, он был не совсем готов и слишком самоуверен.       — Больно? Где болит?       Ло Бинхэ принялся обеспокоено слизывать выступившие слёзы, в глазах Шэнь Цинцю отражался блеск, но он сквозил не болью — желанием: ужасным и непослушным, таким, каким можно сжечь дотла. Он лишь уложил ладони на щёки Ло Бинхэ и продолжил двигаться.       Послышался хрип.       О да, это именно то, чего желал Шэнь Цинцю всю неделю, он хотел этого, как кусочка сладкого пирога. Его движения были быстрыми, руки сжались на его талии, пытаясь слегка притормозить.       — Хах.       Шэнь Цинцю тоже загнано дышал, жадно хватал ртом воздух и припадал губами к телу, он кусал очень больно и любовался проделанной работой: на светлой коже алым расцветали его горячие поцелуи, он кончиками пальцев с трепетом проводил по ним и оставлял всё новые и новые засосы.       Ло Бинхэ был невероятно красив и Шэнь Цинцю любил каждую частичку его тела, его кожа была словно сама луна в чистом ночном небе, а одной улыбки хватало, чтобы закружилась голова и Шэнь Цинцю ужасно любил это головокружение.       Он чувствовал запах исходящий от Ло Бинхэ, распаляющий его душу.       Почему ты так хорош?!       Шэнь Цинцю задавался этим вопросом множество раз, но Ло Бинхэ действительно был идеальным и с такими данными всё равно выбрал его. Эта мысль заставляла клокотать от восторга что-то внутри, подкрадывалась к горлу и перекрывала воздух, что-то собственническое ликовало: Только мой! Для меня и больше никого! Весь!       Шэнь Цинцю никогда бы и не подумал, но он и правда стал ужасным собственником или, быть может он всегда был им, просто не догадывался. Ревностно отстаивал честь Ло Бинхэ на форумах и прижимал к себе огромную подушку в полный рост. Теперь в этой подушке нет смысла и его Ло-самого-лучшего-мужчину-на-всём-белом-свете-Бинхэ можно вполне реально потрогать.       Их общие стоны сливались, разносились по комнате. Ло Бинхэ губами вычерчивал на теле рисунки, а Шэнь Цинцю продолжал двигаться, ноги устали и он почти выбился из сил, Ло Бинхэ тут же подхватил его, укладывая на стол. Что ж, не самая лучшая альтернатива кровати, но это было куда удобнее, чем сидеть на нём.       Ногами Шэнь Цинцю почти машинально обвил Ло Бинхэ, притягивая того ближе.       — Я хочу получить от тебя сегодня всё, — шептал Шэнь Цинцю, заправляя прядь волос Ло Бинхэ за ухо.       Шэнь Цинцю, пожалуй, действительно безумец, ужасный псих, одержимый своей любовью, но это всеобъемлющее чувство, движущееся по его венам, единственное, что когда-либо было нужно ему.       Последняя свеча догорела и они погрузились в кромешную тьму. Только звуки неровного дыхания и хриплых стонов, только тяжело вздымающаяся грудь.       Чувства как пожар вырывались наружу, жгли кнутом кожу.       Ло Бинхэ как помешанный вколачивался в тело Шэнь Цинцю, а тот подмахивал в такт каждому движению.       — Коснись меня. — Не просил — приказывал Шэнь Цинцю.       Ло Бинхэ нежно оглаживал ладное тело, скользя всё ниже, обхватывая ладонью изнывающий член. Он двигал рукой в темп своих толчков. Из глаз Шэнь Цинцю разве что звёзды не сыпались, он бесстыдно выпрашивал мокрые поцелуи и, двигаясь навстречу, насаживался на Ло Бинхэ.       Было ужасно хорошо, даже до неприличия. Раньше Шэнь Цинцю бы и не подумал, что ему может быть приятно настолько, что он будет чувствовать себя так, будто вознёсся на небеса.       Ло Бинхэ был мягким и податливым в руках, он вылизывал ушную раковину Шэнь Цинцю словно пёс выпрашивающий внимания.       Ты когда-нибудь меня убьёшь!       Шэнь Цинцю бился в удовольствии, ощущая, как мысли его рассеиваются, а всё вокруг уже перестаёт иметь значение, кроме Бинхэ, разумеется.       — Учитель, в тебе так узко. — Ло Бинхэ жмурится, закусывая губы.       — Не кусай.       Шэнь Цинцю тут же целует, чувствуя солоноватый привкус на губах.       Оргазм накрывает волной, перед глазами пелена и по телу проходится разряд, внутри всё разливается теплом. Ло Бинхэ наваливается на него, совершая последний толчок и не вынимая стискивает в своих объятиях.       — И чтобы больше такого не повторялось. — Вдруг вспомнив цель своего визита с укором выдаёт Шэнь Цинцю.       В горле пересохло. Ужасно хотелось пить.       — Больше никогда, учитель. — Увещает Ло Бинхэ. — Цинцю, ты так сильно скучал по мне?       Спрашивает так, будто не знает ответа.       — Скучал. — Шэнь Цинцю не пытается артачиться, зарываясь ладонями в мокрые волосы.       Он всем телом ощущал, как небесный столп вновь приготовился к действию.       Кажется эту ночь они проведут сплетаясь шеями, как утки мандаринки…