***
Он проводил её лишь виноватым взглядом, но почувствовав, что на него кто-то смотрит, резко обернулся. Гриффиндорцы, оторвавшись от своих дел, глядели на него, одни с непонимаем, другие с осуждением. Гарри откинулся на спинку дивана и устало протёр лицо руками. Затем он посмотрел на потолок, словно надеясь, что тот его или поддержит, или осудит и там появится надпись, подтверждающая его мысли: "Ты дурак ". Гриффиндорец просидел так несколько минут, задумавшись о чём-то своём. Гостиная понемногу начала пустеть. Ученики собирали свои вещи и направлялись в спальни. "Поскорее бы Рон вернулся с обхода..." — подумал он, но в эту же секунду передумал. С одной стороны, он хотел поговорить с ним, но с другой... К тому же, нормально пообщаться со своим другом Гарри сможет только в спальне, потому что теперь Уизли обзавёлся девушкой, которая прилипла к нему как банный лист. И вернётся тот с обхода, пожалуй, с ней. Наблюдать за их ежеминутными поцелуями не очень-то и хочется. Со стороны портрета послышались чьи-то шаги. Этот кто-то присел к Гарри на диван и, заметив его измученный вид, тут же обратился к нему: — Гарри, что случилось? Этот родной, заботливый голос...Ей он не может не ответить. — Гермиона, отныне я дурак. — Не говори так, Гарри, а-то я тебя стукну книгой по голове, — осуждающе ответила она, и если бы в её руках была книга, то стоило бы реально опасаться, — Отвечай, что случилось? Ты меня тревожишь... Он тяжёло вздохнул и, наконец, взглянул на свою подругу. — Мне кое-кто признался в любви, и я её отверг. Гриффиндорка ожидала услышать что угодно, но только не это. "Стоп, почему это я удивляюсь, Гарри любят многие. Может это Ромильда решила признаться ему, а не подкладывать амортенцию?" — рассудила она после мимолётного недоумения. Этот вариант она сочла вполне правдоподобным, поэтому её удивлённый взгляд сменился на вопросительный: — Ромильда? — Ромильда? — переспросил он, — Что? Нет, конечно. — А кто тогда? — заинтересовалась Гермиона, поближе придвинувшись к другу. — Джинни, — коротко и ясно ответил Гарри, зная, что за этим последует. — Что?! Но ты ведь любил её! Я видела, как ты на неё смотришь! Ты сам мне об этом рассказал тогда! — почти кричала староста, её удивлению не было предела. "Я не могла ошибиться. Я видела это сама. Он сам рассказал мне об этом тогда", — повторяла девушка в своей голове. Она посмотрела в его изумрудные глаза, полные серьёзности. — Да, прошло два месяца с тех пор. Чувства к ней могли остыть, — тихо начала Гермиона, успокоившись, и, думая, что он её не услышит, ещё тише продолжила, смотря куда-то вниз, — Как и мои к Рону. — Стоп, ты разлюбила его? — удивлённо спросил Гарри, чувствуя какую-то странную лёгкость внутри. — Да, пора отпустить его. Он нашёл свою любовь, и я теперь, хоть и не очень, но рада, — ответила гриффиндорка, тепло улыбнувшись другу. Гарри улыбнулся в ответ и, неожиданно для самого себя, резко выдал: — Кстати, он говорит о тебе по ночам. — Правда? — удивилась Гермиона, вслед за этим не подавая ни радости, ни злорадной усмешки. — Да, правда. Ну так что теперь? Угаснувшие чувства вернутся? — с улыбкой спросил Гарри, внутри всё перевернулось от волнения. Сердце билось часто-часто, и это биение гулко отдавалось в ушах. — Нет, ты что? Я уже остыла к нему, и, наверное, уже влюбилась. На душе у Гарри стало чуть спокойнее, но сердце так и продолжало учащённо биться. — Кстати, я так и не спросила, а кто эта другая? — вспомнив начало разговора, с волнением в голосе спросила Гермиона. — Какая другая? Я ничего не говорил о другой. Улыбка вмиг спала с лица Гарри. "Я не могу ей сказать. Нет. А вдруг не так поймёт?" — крутились в его голове тревожные мысли. —Гарри, ну пожалуйста. Я вижу в твоих глазах. За шесть лет дружбы я практически выучила тебя. Ты чего молчишь? — с нетерпением спросила гриффиндорка, и, слегка нагнувшись, посмотрела в глаза друга. Девушку начали одолевать сомнения: "Плохая была идея. Не нужно было это спрашивать. Вдруг он не хочет говорить?" Небольшой комок в горле только доказывал это. Повисло неловкое молчание. Нужно что-то сказать. Да. Именно так он и сделает. Сейчас. Набрав в грудь побольше воздуха,гриффиндорец попытался заговорить: — Ээээ... — начал он и замолчал. — Что? — спросила староста заинтресованно, комок в горле начал пропадать. Гарри не понимал, отчего так волнуется: "Может сказать ей? Она моя лучшая подруга, ой, да кого я обманываю... Что ж, попытка не пытка". — Девушка, в которую я влюблён, очень хорошо знает меня. Она красивая, умная, смешная, с ней не соскучишься, и я боюсь, что ей нравится другой, и после моего признания она меня отвергнет, — решил парень начать так, а потом, как пойдёт. От волнения у Гермионы дыхание спёрло, поэтому некоторое время она не могла вымолвить ни слова. "Что-то долго я молчу, нужно ответить", — спохватилась девушка. — Гарри, я уверена, что та девушка тебе не откажет. Попробуй признаться ей. Да и, к тому же, Обливейт никто не отменял, — добавила она в заключение и по родному и знакомому смеху поняла, что ей удалось рассмешить его и поднять настроение. — Я люблю тебя, Гермиона, — сказал гриффиндорец через пару секунд, глядя прямо ей в глаза. — Я тебя тоже, Гарри, мы ведь друзья, — слегка удивлённо ответила девушка и поспешно улыбнулась, пытаясь скрыть недоумение от его слов. "Он точно имел ввиду это, я не могу быть для него кем-то большей, чем подругой", — логически рассуждала отличница. Избранный всё понял и, придвинувшись к ней поближе, повторил: — Я люблю тебя, Гермиона, и не как друга. Брюнетка была, мягко говоря, шокирована. Она всегда думала, что они были и будут только друзьями. Ну вот как их дружба перерастёт в нечто большее? Это невозможно. Дыхание участилось. Гермиона отчётливо слышала быстрые стуки сердца, вот только не могла понять, её ли это сердцебиение или Гарри. Казалось бы, счастье найдено, вот только что её останавливает? А если это просто шутка? Что тогда? Хотя нет, он на это не способен. — Я тебя тоже, Гарри, и не как друга, — через некоторое время ответила гриффиндорка, тоже придвинувшись к нему поближе. Вдруг со стороны портрета послышались быстрые шаги, а следом за ними строгий голос декана Гриффиндора: — Мистер Уизли, сколько можно здесь стоять? Вы закончили с обходом? Закончили, а вернулись намного позже мисс Грейнджер. Быстро в свои спальни. Бегом. Из прохода вышли рыжие брат и сестра, кудрявая девчонка, а замыкала их шествие профессор МакГонагалл в домашнем халате. Гарри и Гермиона, собравшиеся уже целоваться, быстро отодвинулись друг от друга на почтительное расстояние и, густо покраснев, уставились в пол. Это, конечно, не осталось незамеченным и лишние четыре пары глаз, помешавшие развитию отношений, теперь смотрели на них. МакГонагалл — с удивлением, Лаванда — с глупой улыбкой, Джинни — с комом в горле, который тут же подавила, а Рон — а что Рон? — со злобой и ревностью, которую пытался скрыть. — Мистер Поттер, мисс Грейнджер, — подала голос профессор трансфигурации, — Прошу прощения, что прерываю вас, но не кажется ли вам, что пора бы ложиться в постели? Если вы проспите урок профессора Снейпа, Гриффиндор потеряет изрядное количество баллов. Лаванда захихикала и этим переключила внимание декана на себя, чего не очень хотела. — И вас троих это тоже касается. Строгий голос профессора смыл улыбку с её лица и, немного погрустнев, она ответила: — Да, профессор МакГонагалл. Пошли, Бон-Бон. Спокойной ночи, Джинни. Кивнув самой себе, заместитель директора направилась к выходу, но, что-то вспомнив, на полпути обернулась: — Мистер Поттер, мисс Грейнджер, не забудьте пригласить меня на вашу свадьбу. Улыбнувшись, она вышла из гостиной и направилась в свою спальню в приподнятом настроении.***
— Спокойной ночи, Бон-Бон, — мечтательно проговорила Лаванда, потянувшись к губам любимого. — Ага, и тебе тоже, — произнёс Рональд, не пытаясь сдерживать своей недовольный мины. Лаванда посмотрела с улыбкой на Гарри с Гермионой и заметила: —Вы очень подходите друг другу. И что им ответить? Банальное "Спасибо, вы с Роном тоже идеальная пара"? Не зная, что сказать, они просто смущённо улыбнулись. Лаванда вспомнила что-то ещё и обернулась туда, где стояла рыжая девушка: — И, Джинни... Стоп, она уже ушла?***
Три неожиданных зрителя наконец-то ушли, и Гарри с Гермионой остались одни. — Спокойной ночи, Гермиона, — прервал повисшее в уютной гостиной молчание гриффиндорец, с улыбкой взглянув на девушку. — Спокойной ночи, Гарри, — нежно улыбнувшись, ответила староста и уже собралась направиться в спальню, но почувствовала, что ей чего-то не хватило. Она подбежала к парню и быстро поцеловала его в щёку, смущённо отодвинувшись. "Промахнулась", — подумала гриффиндорка. Гарри понял суть её смущения и, сообразив, тут же поцеловал её в ответ прямо в алые губы. Испугавшись, что кто-то ещё заглянет в гостиную, он слегка отодвинулся и стал просто глядеть в эти притягивающие шоколадные глаза. Гермиона крепко обняла его на прощание и побежала в спальню. Брюнет подождал, пока её густые волосы не скроются из виду, и только потом пошёл спать.***
Вот только заснуть не мог ни один из них. Внутри было какое-то странное, но приятное чувство, сердце бешено стучало, и этот звук громко отдавался в ушах. "Почему нельзя было продлить этот момент? Ну или хотя бы остановить время? Мы даже нормально поцеловаться не смогли. Но ведь завтра будет день, верно? Ещё не всё позади..." — не успевало одно предложение в их голове закончиться, как начиналось другое. Снова и снова перед их глазами вставала эта сцена, которую так бесцеремонно прервали и могли прервать опять. Оба мечтательно улыбнулись и окунулись в царство Морфея.